Жизнеописания августов

VIII. Гельвий Пертинакс

I. (1) Отцом Пуб­лия Гель­вия Пер­ти­на­к­са был воль­ноот­пу­щен­ник Гель­вий Сук­цесс, кото­рый, как пере­да­ют⁽¹⁾, дал сыну имя Пер­ти­на­к­са¹ в озна­ме­но­ва­ние того, что сам он непре­рыв­но и упор­но зани­мал­ся тор­гов­лей шер­стью². (2) Пер­ти­накс родил­ся в Апен­нине, в име­нии мате­ри. В тот час, когда он родил­ся, жере­бе­нок забрал­ся на кры­шу и, недол­го там про­быв, сва­лил­ся оттуда и око­лел. (3) Обес­по­ко­ен­ный этим обсто­я­тель­ст­вом, отец отпра­вил­ся к хал­дею. Когда послед­ний пред­ска­зал ребен­ку вели­кое буду­щее, отец ска­зал на это, что он напрас­но потра­тил день­ги⁽²⁾. (4) Выучив­шись гра­мо­те и сче­ту, маль­чик был отдан на обу­че­ние гре­че­ско­му грам­ма­ти­ку, а затем Суль­пи­цию Апол­ли­на­рию, после кото­ро­го Пер­ти­накс сам стал пре­по­да­вать грам­ма­ти­ку. (5) Но так как это заня­тие не дава­ло ему доста­точ­но­го зара­бот­ка, он — при содей­ст­вии кон­су­ля­ра Лол­ли­а­на Ави­та, кото­рый был патро­ном его отца, — стал домо­гать­ся долж­но­сти цен­ту­ри­о­на. (6) Затем в прав­ле­ние импе­ра­то­ра Тита Авре­лия³ он отпра­вил­ся в Сирию в каче­стве началь­ни­ка когор­ты и — ввиду того, что он поль­зо­вал­ся казен­ной поч­той, не имея дипло­мов, — был вынуж­ден, по рас­по­ря­же­нию намест­ни­ка Сирии, совер­шить пеш­ком путь от Антио­хии до места сво­ей служ­бы.

II. (1) Выслу­жив­шись, бла­го­да­ря сво­е­му рве­нию, во вре­мя Пар­фян­ской вой­ны⁴, он был пере­веден в Бри­та­нию, где и про­был дол­гое вре­мя. (2) После это­го он коман­до­вал кон­ным отрядом в Мезии. Затем он ведал рас­пре­де­ле­ни­ем про­до­воль­ст­вия по Эми­ли­е­вой доро­ге. Потом он коман­до­вал гер­ман­ским фло­том. (3) Мать его после­до­ва­ла за ним в Гер­ма­нию и там скон­ча­лась; гово­рят, что ее моги­ла и сей­час еще цела. (4) Оттуда он был пере­бро­шен в Дакию с жало­ва­ни­ем в две­сти тысяч сестер­ци­ев, но по чьим-то про­ис­кам вызвал подо­зре­ние у импе­ра­то­ра Мар­ка и был отстра­нен. Поз­же, одна­ко, он опять был при­нят на служ­бу при содей­ст­вии зятя Мар­ка, Клав­дия Пом­пе­я­на, в каче­стве его буду­ще­го помощ­ни­ка по коман­до­ва­нию воин­ски­ми частя­ми. (5) Заслу­жив одоб­ре­ние в этой долж­но­сти, он был зачис­лен в сенат. (6) Затем, после новых его успе­хов, была рас­кры­та интри­га, кото­рая пле­лась про­тив него, а импе­ра­тор Марк, чтобы воз­на­гра­дить его за нане­сен­ную ему обиду, дал ему зва­ние быв­ше­го пре­то­ра и поста­вил во гла­ве пер­во­го леги­о­на. Тот­час же вслед за этим Пер­ти­накс отсто­ял от вра­гов Ретий­ские обла­сти и Норик. (7) За про­яв­лен­ное здесь выдаю­ще­е­ся рве­ние он, бла­го­да­ря ста­ра­ни­ям импе­ра­то­ра Мар­ка, был наме­чен в кон­су­лы⁽³⁾. (8) У Мария Мак­си­ма име­ет­ся речь, содер­жа­щая пере­чис­ле­ние похвал ему и все­го того, что он сде­лал и пере­нес. (9) И поми­мо этой речи, кото­рую было бы дол­го пере­да­вать, Пер­ти­накс очень часто полу­чал похва­лы от Мар­ка и на сол­дат­ских сход­ках, и в сена­те, и Марк откры­то выска­зы­вал сожа­ле­ние, что он не может назна­чить Пер­ти­на­к­са пре­фек­том пре­то­рия, ввиду того, что тот явля­ет­ся сена­то­ром. (10) После подав­ле­ния вол­не­ний, вызван­ных Кас­си­ем, Пер­ти­накс из Сирии отпра­вил­ся для охра­ны Дуная, а затем полу­чил в управ­ле­ние обе Мезии, а вско­ре Дакию. (11) После удач­но­го управ­ле­ния эти­ми про­вин­ци­я­ми он был назна­чен управ­лять Сири­ей.

III. (1) До управ­ле­ния Сири­ей Пер­ти­накс дей­ст­во­вал бес­ко­рыст­но, но после смер­ти Мар­ка он при­стра­стил­ся к день­гам; за это он навлек на себя насмеш­ки со сто­ро­ны наро­да. (2) После управ­ле­ния четырь­мя кон­суль­ски­ми про­вин­ци­я­ми — кон­суль­ство свое он про­вел вне Рима — он бога­тым чело­ве­ком всту­пил в рим­скую курию, кото­рую он до тех пор, хотя и был сена­то­ром, ни разу не видел. (3) Он немед­лен­но полу­чил при­каз от Пере­н­на уда­лить­ся в Лигу­рию, в име­ние сво­его отца — надо ска­зать, что его отец дер­жал в Лигу­рии сук­но­валь­ную мастер­скую. (4) При­быв в Лигу­рию, Пер­ти­накс ску­пил мно­го земель и окру­жил отцов­скую мастер­скую бес­чис­лен­ным коли­че­ст­вом зда­ний, оста­вив внеш­ний вид отцов­ской построй­ки неиз­мен­ным. Там он про­был три года и через посред­ство сво­их рабов зани­мал­ся тор­гов­лей. (5) После убий­ства Пере­н­на Ком­мод пошел навстре­чу Пер­ти­на­к­су и напи­сал пись­мо с прось­бой отпра­вить­ся в Бри­та­нию. (6) Пер­ти­накс отпра­вил­ся туда и удер­жал вои­нов от вся­ких мяте­жей, хотя они и были гото­вы про­воз­гла­сить импе­ра­то­ром кого угод­но, а в осо­бен­но­сти — само­го Пер­ти­на­к­са. (7) В эту пору Пер­ти­накс под­верг­ся пори­ца­нию за недоб­ро­же­ла­тель­ство: гово­ри­ли, что он лож­но обви­нил перед Ком­мо­дом Анти­стия Бур­ра и Аррия Анто­ни­на в пося­га­тель­стве на импе­ра­тор­скую власть. (8) В Бри­та­нии он сам усми­рил мяте­жи про­тив Ком­мо­да, под­верг­шись при этом огром­ной опас­но­сти и чуть было не был убит во вре­мя мяте­жа леги­о­на, — во вся­ком слу­чае, он был остав­лен сре­ди уби­тых. (9) За это Пер­ти­накс ото­мстил очень жесто­ко. (10) Нако­нец, он впо­след­ст­вии про­сил ото­звать его, гово­ря, что леги­о­ны настро­е­ны по отно­ше­нию к нему враж­деб­но за то, что он отста­и­ва­ет дис­ци­пли­ну.

IV. (1) После при­бы­тия его пре­ем­ни­ка ему само­му было пору­че­но попе­че­ние о выда­вае­мом государ­ст­вом про­до­воль­ст­вии. (2) Затем он был назна­чен про­кон­су­лом Афри­ки. Во вре­мя это­го про­кон­суль­ства он, гово­рят, вытер­пел мно­же­ство мяте­жей, чер­пая бод­рость из про­ри­ца­ний⁽⁴⁾, исхо­див­ших из хра­ма Небес­ной боги­ни⁵. После это­го он был назна­чен пре­фек­том Рима. (3) В этой долж­но­сти Пер­ти­накс — после Фус­ци­а­на, чело­ве­ка суро­во­го — пока­зал вели­чай­шую мяг­кость и чело­веч­ность и очень уго­дил само­му Ком­мо­ду, так как…⁶ Пер­ти­накс вто­рич­но был назна­чен кон­су­лом⁷. (4) В это вре­мя Пер­ти­накс не укло­нил­ся от уча­стия в замыс­ле убить Ком­мо­да, о кото­ром ему сооб­щи­ли дру­гие. (5) После убий­ства Ком­мо­да пре­фект пре­то­рия Лет и спаль­ник Эклект при­шли к нему, чтобы обо­д­рить его, и уве­ли его в лагерь. (6) Там Пер­ти­накс обра­тил­ся к вои­нам с речью, пообе­щал денеж­ный пода­рок, ска­зал, что Лет и Эклект вру­ча­ют ему импе­ра­тор­скую власть. (7) Был пущен лож­ный слух, буд­то Ком­мод умер от болез­ни, так как и вои­ны поба­и­ва­лись, как бы их не ста­ли допра­ши­вать. Сло­вом, сна­ча­ла неболь­шая куч­ка про­воз­гла­си­ла Пер­ти­на­к­са импе­ра­то­ром. (8) Он стал импе­ра­то­ром в воз­расте свы­ше шести­де­ся­ти лет, нака­нуне январ­ских календ. (9) Когда он ночью при­был из лаге­ря в сенат и велел открыть поме­ще­ние для заседа­ний, сто­ро­жа не ока­за­лось на месте, и Пер­ти­накс остал­ся в хра­ме Согла­сия. (10) Когда к нему при­шел Клав­дий Пом­пе­ян, зять Мар­ка, и начал опла­ки­вать участь Ком­мо­да, Пер­ти­накс стал уго­ва­ри­вать его при­нять импе­ра­тор­скую власть. Но тот отка­зал­ся, так как видел, что импе­ра­то­ром уже про­воз­гла­шен Пер­ти­накс. (11) Тот­час же все долж­ност­ные лица вме­сте с кон­су­лом яви­лись в курию и — по при­бы­тии туда Пер­ти­на­к­са — ночью объ­яви­ли его импе­ра­то­ром.

V. (1) После хва­леб­ных речей Пер­ти­на­к­су, про­из­не­сен­ных кон­су­ла­ми, и после осуж­де­ния Ком­мо­да, выска­зан­но­го в воз­гла­сах сена­та, сам Пер­ти­накс выра­зил при­зна­тель­ность сена­ту и осо­бен­но пре­фек­ту пре­то­рия Лету, кото­рый был винов­ни­ком убий­ства Ком­мо­да и про­воз­гла­ше­ния Пер­ти­на­к­са импе­ра­то­ром. (2) Одна­ко, когда Пер­ти­накс выра­зил при­зна­тель­ность Лету, кон­сул Фаль­кон ска­зал: «Каким ты будешь импе­ра­то­ром — мы заклю­ча­ем из того, что поза­ди тебя мы видим Лета и Мар­цию, слуг Ком­мо­да в его пре­ступ­ле­ни­ях». (3) На это Пер­ти­накс отве­тил ему: «Ты молод, кон­сул, и не пони­ма­ешь необ­хо­ди­мо­сти скло­нять­ся перед обсто­я­тель­ства­ми. Они пови­но­ва­лись Ком­мо­ду про­тив воли, а как толь­ко пред­ста­ви­лась воз­мож­ность, они пока­за­ли, како­вы были их посто­ян­ные жела­ния». (4) В тот же самый день, когда он был назван Авгу­стом, и жена его Фла­вия Тици­а­на была назва­на Авгу­стой — в тот самый час, когда он выпол­нял обе­ты на Капи­то­лии. (5) Он пер­вый из всех импе­ра­то­ров полу­чил наиме­но­ва­ние отца оте­че­ства в тот день, когда был назван Авгу­стом, (6) и одно­вре­мен­но про­кон­суль­скую власть и пра­во четы­рех докла­дов⁸. Все это ока­за­лось для него зна­ме­ни­ем. (7) И вот Пер­ти­накс отпра­вил­ся в Пала­тин­ский дво­рец, кото­рый тогда сто­ял пустым — ведь Ком­мод был убит в Век­ти­ли­ан­ских пала­тах. Когда три­бун в пер­вый день про­сил у него пароль, он дал такой: «Будем вои­на­ми», — тем самым выра­жая свое пори­ца­ние без­де­я­тель­но­сти пред­ше­ст­во­вав­ше­го вре­ме­ни; этот пароль он давал и рань­ше, во всех тех слу­ча­ях, когда коман­до­вал вой­ском.

VI. (1) Это­го упре­ка вои­ны не стер­пе­ли и ста­ли немед­лен­но думать о смене импе­ра­то­ра. (2) В тот же день Пер­ти­накс при­гла­сил на обед долж­ност­ных лиц и вид­ных сена­то­ров (Ком­мод это­го обы­чая не соблюдал). (3) Когда на сле­дую­щий день после календ ста­ли низ­вер­гать ста­туи Ком­мо­да, вои­ны вор­ча­ли, тем более, что импе­ра­тор дал вто­рич­но тот же пароль. Боя­лись служ­бы под началь­ст­вом ста­ро­го импе­ра­то­ра. (4) Нако­нец, за два дня до нон, в самый день доб­рых поже­ла­ний⁹, вои­ны хоте­ли при­ве­сти в лагерь знат­но­го сена­то­ра Три­а­рия Матер­на Лас­ци­вия, чтобы поста­вить его во гла­ве Рим­ско­го государ­ства. (5) Но он, неоде­тый, убе­жал, явил­ся к Пер­ти­на­к­су в Пала­тин­ский дво­рец и затем скрыл­ся из Рима. (6) Под вли­я­ни­ем стра­ха Пер­ти­накс утвер­дил все то, что дал вои­нам и вете­ра­нам Ком­мод. (7) Он заявил так­же, что при­ни­ма­ет от сена­та импе­ра­тор­скую власть (кото­рую он уже взял на себя). (8) Он пол­но­стью отме­нил сыск по делам об оскорб­ле­нии вели­че­ства и поклял­ся в этом, воз­вра­тил тех, кто был отправ­лен в ссыл­ку по обви­не­нию в оскорб­ле­нии вели­че­ства, реа­би­ли­ти­ро­вал память тех, кто был каз­нен. (9) Его сына сенат назвал Цеза­рем, но Пер­ти­накс и для жены не при­нял зва­ния Авгу­сты и отно­си­тель­но сына ска­зал: «Когда заслу­жит». (10) Так как Ком­мод сво­и­ми бес­чис­лен­ны­ми номи­наль­ны­ми назна­че­ни­я­ми внес бес­по­рядок в среду быв­ших пре­то­ров, то Пер­ти­накс про­вел сенат­ское поста­нов­ле­ние и велел тех, кото­рые не испол­ня­ли долж­но­сти пре­то­ра, а полу­чи­ли ее номи­наль­но, счи­тать ниже тех, кто дей­ст­ви­тель­но был пре­то­ром. (11) Этим, одна­ко, он вызвал у мно­гих огром­ную нена­висть к себе. Он велел пере­смот­реть цен­зо­вые спис­ки.

VII. (1) Всех донос­чи­ков он велел стро­го нака­зать, одна­ко мяг­че, чем это дела­ли пред­ше­ст­во­вав­шие импе­ра­то­ры, и назна­чал каж­до­му, навлек­ше­му на себя обви­не­ние в доно­си­тель­стве, нака­за­ние, сооб­ра­зу­ясь с его поло­же­ни­ем. (2) Он же пред­ло­жил закон, соглас­но кото­ро­му ранее состав­лен­ные заве­ща­ния не теря­ли сво­ей силы до тех пор, пока не будут оформ­ле­ны дру­гие, и наслед­ство не долж­но было вслед­ст­вие это­го пере­хо­дить в импе­ра­тор­скую каз­ну. (3) О себе он объ­явил, что ни от кого не при­мет наслед­ства, кото­рое будет ему назна­че­но из лести или вслед­ст­вие запу­тан­ной тяж­бы, с целью лишить наслед­ства закон­ных наслед­ни­ков и близ­ких род­ст­вен­ни­ков. (4) К поста­нов­ле­нию сена­та он доба­вил сле­дую­щие сло­ва: «Луч­ше, отцы сена­то­ры, управ­лять бед­ным государ­ст­вом, чем путем пре­ступ­ле­ний и бес­чест­ных поступ­ков полу­чить горы богатств». (5) Обе­ща­ния Ком­мо­да насчет денеж­ных подар­ков и раздач он выпол­нил. О про­до­воль­ст­вен­ном снаб­же­нии он забо­тил­ся очень обду­ман­но. (6) Так как государ­ст­вен­ное каз­на­чей­ство было при нем так бед­но, что, по его при­зна­нию, там был толь­ко один мил­ли­он сестер­ци­ев, Пер­ти­накс вынуж­ден был, вопре­ки соб­ст­вен­но­му заяв­ле­нию, взи­мать побо­ры, введен­ные Ком­мо­дом. (7) Когда кон­су­ляр Лол­ли­ан Ген­ци­ан обра­тил его вни­ма­ние на то, что он не выпол­ня­ет сво­его обе­ща­ния, Пер­ти­накс сослал­ся на сооб­ра­же­ния необ­хо­ди­мо­сти. (8) Он про­из­вел аук­ци­он вещей Ком­мо­да, при­чем при­ка­зал про­дать его маль­чи­ков и налож­ниц, исклю­чая тех, кото­рые были, по-види­мо­му, насиль­но при­вле­че­ны в Пала­тин­ский дво­рец. (9) Из тех, кого он тогда велел про­дать, мно­гие были впо­след­ст­вии воз­вра­ще­ны на служ­бу и теши­ли Севе­ра; неко­то­рые — бла­го­да­ря дру­гим госуда­рям — достиг­ли сена­тор­ско­го зва­ния. (10) Шутов, носив­ших позор­ным обра­зом постыд­ней­шие име­на, он про­дал, кон­фис­ко­вав их иму­ще­ство. (11) День­ги, полу­чен­ные от этой про­да­жи, — а это соста­ви­ло огром­ную сум­му, — он роздал вои­нам в каче­стве подар­ка.

VIII. (1) От воль­ноот­пу­щен­ни­ков он потре­бо­вал выда­чи даже того, чем они обо­га­ти­лись при рас­про­да­жах, кото­рые устра­и­вал Ком­мод. (2) Что же каса­ет­ся вещей Ком­мо­да, про­дан­ных на аук­ци­оне, то наи­бо­лее заме­ча­тель­ны­ми были сле­дую­щие: одеж­да с шел­ко­вой осно­вой, тка­ная золоты­ми нитя­ми, не гово­ря уже о туни­ках, пла­щах без рука­вов и дал­мат­ских, с рука­ва­ми, о воен­ных пла­щах с бахро­мой, о пур­пур­ных хла­мидах по гре­че­ской моде и лагер­ных; (3) бард­ские¹⁰ накид­ки с капю­шо­ном, воин­ские пла­щи и гла­ди­а­тор­ское ору­жие с золо­том и дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми. (4) Про­дал он и гер­ку­ле­сов­ские мечи, гла­ди­а­тор­ские шей­ные цепи, сосуды из янта­ря, золота, сло­но­вой кости, сереб­ра и стек­ла, (5) а так­же… из того же мате­ри­а­ла и сам­нит­ские сосуды для кипя­че­ния смо­лы и вара, употреб­ля­е­мых для уни­что­же­ния волос на чело­ве­че­ском теле и при­да­ния ему глад­ко­сти. (6) Были тут и повоз­ки, сде­лан­ные по ново­му образ­цу с раз­лич­ны­ми соеди­ня­ю­щи­ми­ся один с дру­гим обо­да­ми колес и заме­ча­тель­ны­ми сиде­ни­я­ми, давав­ши­ми воз­мож­ность при помо­щи пово­ротов укры­вать­ся от солн­ца или удоб­но поль­зо­вать­ся све­жим возду­хом; (7) были и дру­гие, отме­ри­вав­шие дли­ну пути, пока­зы­вав­шие вре­мя; и про­чее, слу­жив­шее для удо­вле­тво­ре­ния поро­ков Ком­мо­да. (8) Кро­ме того, он вер­нул гос­по­дам тех, кто ушел из част­ных домов во дво­рец. (9) Импе­ра­тор­ские пиры, быв­шие чрез­мер­но мно­го­люд­ны­ми, он ввел в опре­де­лен­ные гра­ни­цы. (10) Он сокра­тил все рас­хо­ды, кото­рые про­из­во­дил Ком­мод. По при­ме­ру импе­ра­то­ра, кото­рый про­яв­лял береж­ли­вость, все ста­ли воз­дер­жан­ны­ми, вслед­ст­вие чего жизнь поде­ше­ве­ла: (11) ведь устра­нив ненуж­ные рас­хо­ды на импе­ра­тор­ский двор, он умень­шил издерж­ки вдвое про­тив обыч­но­го.

IX. (1) Он уста­но­вил награ­ды для людей, нахо­дя­щих­ся в похо­де. Он запла­тил дол­ги, кото­рые он сде­лал в пер­вое вре­мя по вступ­ле­нии во власть и вос­ста­но­вил порядок в государ­ст­вен­ном каз­на­чей­стве. (2) Он выде­лил опре­де­лен­ную сум­му на обще­ст­вен­ные работы, назна­чил день­ги на исправ­ле­ние дорог, запла­тил очень мно­гим жало­ва­ние за про­шлое вре­мя. Нако­нец, он добил­ся того, что импе­ра­тор­ское каз­на­чей­ство было в состо­я­нии справ­лять­ся со все­ми издерж­ка­ми. (3) Обра­зо­вав­шу­ю­ся в тече­ние девя­ти лет задол­жен­ность по выда­вае­мо­му государ­ст­вом (на осно­ва­нии уста­нов­ле­ний Тра­я­на) содер­жа­нию он, отбро­сив вся­кую щепе­тиль­ность, объ­явил недей­ст­ви­тель­ной. (4) В быт­ность свою част­ным чело­ве­ком он не избег подо­зре­ния в жад­но­сти, так как, разо­рив боль­ши­ми про­цен­та­ми вла­дель­цев земель у Сабат­ских Бро­дов, силь­но рас­ши­рил свои вла­де­ния, (5) так что, в кон­це кон­цов, он был про­зван — с наме­ком на стих Луци­лия — поле­вым ныр­ком. (6) Мно­гие писа­ли в сво­их сочи­не­ни­ях, что в про­вин­ци­ях, кото­ры­ми он управ­лял как кон­су­ляр, он про­явил коры­сто­лю­бие: так, гово­рят, он про­да­вал за день­ги осво­бож­де­ние от работы и воен­ные коман­ди­ров­ки. (7) Нако­нец, хотя иму­ще­ство его роди­те­лей было очень незна­чи­тель­ным и он не полу­чил ника­ко­го наслед­ства, он вдруг стал бога­чом. (8) Он вер­нул всем име­ния, отня­тые Ком­мо­дом, но не даром. (9) Он все­гда при­ни­мал уча­стие в орди­нар­ных заседа­ни­ях сена­та и все­гда о чем-нибудь докла­ды­вал. Он был все­гда веж­лив с теми, кто при­вет­ст­во­вал его или обра­щал­ся к нему с прось­ба­ми. (10) Тех, кто был схва­чен по лож­ным доно­сам рабов, он — после осуж­де­ния донос­чи­ков — осво­бо­дил и рас­пял таких рабов; в неко­то­рых слу­ча­ях он ото­мстил и за умер­ших.

X. (1) Про­тив него зло­умыш­лял Фаль­кон… он жало­вал­ся в сена­те… желая стать импе­ра­то­ром… (2)… пове­рил, в то вре­мя, как какой-то раб, буд­то бы сын Фабии и… из фами­лии Цей­о­на Ком­мо­да, высту­пил со сме­хотвор­ны­ми при­тя­за­ни­я­ми на Пала­тин­ский дом… его узна­ли, и после­до­вал при­каз бить его бича­ми и вер­нуть гос­по­ди­ну. (3) Те, кто нена­видел Пер­ти­на­к­са, увида­ли, гово­рят, в этом нака­за­нии удоб­ный повод, чтобы под­нять мятеж. (4) Фаль­ко­на он, одна­ко, поща­дил и испро­сил у сена­та согла­сие оста­вить его без­на­ка­зан­ным. (5) В даль­ней­шем Фаль­кон спо­кой­но про­жил, поль­зу­ясь сво­им состо­я­ни­ем, и умер, оста­вив наслед­ни­ком сына. (6) Впро­чем, мно­гие утвер­жда­ют, что Фаль­кон и не знал о замыс­ле пере­дать ему импе­ра­тор­скую власть. (7) Дру­гие гово­рят еще, что рабы, кото­рые и рань­ше под­де­лы­ва­ли его отче­ты, воз­ве­ли про­тив него обви­не­ние с помо­щью лож­ных свиде­тельств. (8) Но интри­гу про­тив Пер­ти­на­к­са вел пре­фект пре­то­рия Лет и те, кого оскорб­лял без­упреч­ный образ жиз­ни Пер­ти­на­к­са. (9) Лет рас­ка­и­вал­ся в том, что сде­лал Пер­ти­на­к­са импе­ра­то­ром, — вслед­ст­вие того, что тот бра­нил его как пода­те­ля глу­пых сове­тов по неко­то­рым вопро­сам. (10) Кро­ме того, на вои­нов про­из­ве­ло тяж­кое впе­чат­ле­ние то, что Пер­ти­накс во вре­мя дела Фаль­ко­на при­ка­зал — на осно­ва­нии пока­за­ний одно­го раба — каз­нить мно­гих вои­нов.

XI. (1) И вот три­ста воору­жен­ных вои­нов, постро­ив­шись кли­ном, напра­ви­лись из лаге­ря к импе­ра­тор­ским пала­там. (2) В этот имен­но день, как утвер­жда­ют, когда Пер­ти­накс при­но­сил жерт­ву, в жерт­вен­ном живот­ном не нашли серд­ца. Когда же он захо­тел иску­пить это небла­го­при­ят­ное зна­ме­ние вто­рич­ной жерт­вой, то не нашел глав­ной части внут­рен­но­стей. Тогда еще все вои­ны нахо­ди­лись в лаге­ре. (3) Когда же они, вый­дя из лаге­ря, собра­лись для несе­ния служ­бы при импе­ра­то­ре и Пер­ти­накс — вслед­ст­вие небла­го­при­ят­но­го зна­ме­ния при жерт­во­при­но­ше­нии — отме­нил назна­чен­ный на этот день выход в Ате­ней (с целью послу­шать поэта), то те, кто явил­ся для несе­ния служ­бы, ста­ли воз­вра­щать­ся в лагерь. (4) Но неожи­дан­но эта тол­па про­шла до Пала­тин­ско­го двор­ца, и не было воз­мож­но­сти ни оста­но­вить ее, ни дать знать о ней импе­ра­то­ру. (5) Да и нена­висть всех при­двор­ных к Пер­ти­на­к­су была столь вели­ка, что они сами под­стре­ка­ли вои­нов к пре­ступ­ле­нию. (6) Вои­ны нагря­ну­ли к Пер­ти­на­к­су, когда он рас­пре­де­лял обя­зан­но­сти меж­ду двор­цо­вой челя­дью, и про­шли по пор­ти­ку Пала­тин­ско­го двор­ца до того места, кото­рое назы­ва­ет­ся Сици­ли­ей и сто­ло­вой Юпи­те­ра. (7) Узнав об этом, Пер­ти­накс выслал к ним пре­фек­та пре­то­рия Лета. Одна­ко послед­ний, укло­нив­шись от встре­чи с вои­на­ми, вышел через пор­тик, закрыл^[1] голо­ву, и уда­лил­ся домой. (8) Когда же они про­рва­лись во внут­рен­ние покои, Пер­ти­накс вышел к ним и успо­ко­ил их длин­ной и убеди­тель­ной речью. (9) Но некий Тау­зий, из тун­гров, сво­и­ми реча­ми вновь про­будив у вои­нов гнев и опа­се­ния, мет­нул в грудь Пер­ти­на­к­су копье. (10) Тогда, молясь Юпи­те­ру Мсти­те­лю, Пер­ти­накс закрыл свою голо­ву тогой и был добит осталь­ны­ми. (11) Эклект, убив дво­их вои­нов, погиб вме­сте с ним. (12) Про­чие же двор­цо­вые спаль­ни­ки (сво­их он, став импе­ра­то­ром, отдал сво­им выде­лен­ным детям) раз­бе­жа­лись. (13) Мно­гие рас­ска­зы­ва­ют, буд­то вои­ны ворва­лись в спаль­ню и там уби­ли Пер­ти­на­к­са, бегав­ше­го вокруг ложа.

XII. (1) Пер­ти­накс был ста­рик почтен­но­го вида, с длин­ной боро­дой, кур­ча­вы­ми воло­са­ми, туч­но­го тело­сло­же­ния, с несколь­ко выда­вав­шим­ся животом; рост его был вполне под­хо­дя­щим для импе­ра­то­ра. Крас­но­ре­чи­ем он не отли­чал­ся и был ско­рее лас­ков, чем добр; про­сто­душ­ным его нико­гда не счи­та­ли. (2) Будучи на сло­вах при­вет­ли­вым, он на деле был ску­пым и даже почти скря­гой, так что когда он был част­ным чело­ве­ком, у него пода­ва­лись на пирах поло­вин­ные пор­ции сала­та-лату­ка и арти­шо­ков. (3) В тех слу­ча­ях, когда ему не при­сы­ла­ли в пода­рок ниче­го съест­но­го, он — неза­ви­си­мо от чис­ла при­сут­ст­во­вав­ших дру­зей — выда­вал на три пере­ме­ны блюд девять фун­тов мяса. (4) Если же при­сы­ла­ли съест­ное в боль­шом коли­че­стве, то он откла­ды­вал часть его и на сле­дую­щий день, хотя при­гла­шал на пир все­гда мно­гих. (5) Даже став импе­ра­то­ром, он, обедая без гостей, при­дер­жи­вал­ся того же обык­но­ве­ния. (6) Если у него явля­лось когда-нибудь жела­ние послать дру­зьям что-либо со сво­его сто­ла, то он посы­лал по два сви­ных реб­рыш­ка или пор­цию руб­цов, ино­гда кури­ные нож­ки. На сво­ем домаш­нем пиру он нико­гда не ел фаза­на и нико­му его не посы­лал. (7) Когда он обедал без дру­зей, то звал к сво­е­му сто­лу жену и Вале­ри­а­на, кото­рый когда-то вме­сте с ним зани­мал­ся пре­по­да­ва­ни­ем, — чтобы вести про­све­щен­ные беседы. (8) Извест­но, что из тех лиц, кото­рым Ком­мод пору­чил управ­ле­ние дела­ми, Пер­ти­накс не сме­стил нико­го, ожи­дая дня рож­де­ния Рима, так как этот день он хотел сде­лать нача­лом новой жиз­ни; поэто­му, гово­рят, и слу­ги Ком­мо­да гото­ви­лись убить его в бане.

XIII. (1) Он чув­ст­во­вал отвра­ще­ние к импе­ра­тор­ской вла­сти и ко все­му, что свя­за­но с ней, и все­гда откры­то пока­зы­вал свою нелю­бовь. Сло­вом, он хотел оста­вать­ся в гла­зах дру­гих таким, каким он был рань­ше. (2) В курии он дер­жал себя в выс­шей сте­пе­ни почти­тель­но, пре­кло­нял­ся перед бла­го­склон­ным к нему сена­том и, слов­но сам он был пре­фек­том Рима, со все­ми всту­пал в бесе­ду. (3) Он хотел даже сло­жить с себя импе­ра­тор­скую власть и вер­нуть­ся к част­ной жиз­ни. (4) Детей сво­их он не хотел дер­жать в Пала­тин­ском двор­це. Он отли­чал­ся такой ску­по­стью и стра­стью к нажи­ве, что будучи уже импе­ра­то­ром, зани­мал­ся через сво­их людей тор­гов­лей в Сабат­ских Бро­дах совер­шен­но так же, как он это делал в быт­ность свою част­ным чело­ве­ком. (5) Одна­ко боль­шой любо­вью он не поль­зо­вал­ся. Все те, кто выска­зы­вал­ся сво­бод­но, пло­хо отзы­ва­лись о Пер­ти­на­к­се, назы­ва­ли его хре­сто­ло­гом, кото­рый хорош на сло­вах, а на деле плох. (6) Так назы­ва­ли его и его зем­ля­ки, кото­рые при­ез­жа­ли к нему, когда он стал импе­ра­то­ром, целы­ми тол­па­ми, но ниче­го хоро­ше­го от него не полу­ча­ли. Питая страсть к нажи­ве, он охот­но при­ни­мал подар­ки. (7) Он оста­вил после себя сына, дочь и жену, дочь Фла­вия Суль­пи­ци­а­на, кото­ро­го он назна­чил на свое место пре­фек­том Рима. (8) Пер­ти­накс обра­щал мало вни­ма­ния на поведе­ние сво­ей жены, кото­рая откры­то люби­ла одно­го кифа­ри­ста. Вдо­ба­вок, и сам он, как гово­ри­ли, нахо­дил­ся в позор­ней­шей свя­зи с Кор­ни­фи­ци­ей. (9) При­двор­ных воль­ноот­пу­щен­ни­ков он силь­но при­жал, чем так­же навлек на себя жесто­кую нена­висть.

XIV. (1) Пред­зна­ме­но­ва­ния его гибе­ли были сле­дую­щие. За три дня до того, как он был убит, ему пока­за­лось, что он видит в водо­е­ме чело­ве­ка, бро­саю­ще­го­ся на него с мечом в руках. (2) Утвер­жда­ют, что в тот день, когда он был убит, в его гла­зах не было вид­но зрач­ков с отра­жаю­щи­ми­ся в них, замет­ны­ми для смот­ря­щих в гла­за, обра­за­ми. (3) Когда он при­но­сил жерт­ву перед лара­ми, рас­ка­лен­ные угли потух­ли, хотя обыч­но они вос­пла­ме­ня­ют­ся. Как было ска­за­но выше, в жерт­вен­ных живот­ных не было най­де­но ни серд­ца, ни глав­ной части. За день до его смер­ти были так­же вид­ны днем око­ло солн­ца очень яркие звезды. (4) Сам он, гово­рят, был винов­ни­ком зна­ме­ния, ука­зы­вав­ше­го на то, что Юли­ан будет его пре­ем­ни­ком: когда Дидий Юли­ан пред­ста­вил ему сво­его пле­мян­ни­ка, за кото­ро­го он помол­вил дочь, Пер­ти­накс обра­тил­ся к моло­до­му чело­ве­ку с настав­ле­ни­ем ува­жать сво­его дядю: «Ува­жай мое­го сото­ва­ри­ща и пре­ем­ни­ка». (5) Дело в том, что Юли­ан был его сото­ва­ри­щем по кон­суль­ству и пре­ем­ни­ком по про­кон­суль­ству. (6) Вои­ны и при­двор­ные нена­виде­ли его, народ же при вести о его смер­ти силь­но него­до­вал, так как пони­мал, что бла­го­да­ря ему мож­но было бы вос­ста­но­вить все ста­рин­ные поряд­ки. (7) Вои­ны, убив­шие его, наса­ди­ли его голо­ву на пику и понес­ли ее через весь город в лагерь. (8) Остан­ки его вме­сте с воз­вра­щен­ной назад голо­вой были поме­ще­ны в гроб­ни­це деда его жены. (9) Его пре­ем­ник Юли­ан нашел его тело в Пала­тин­ском двор­це и похо­ро­нил его с теми поче­стя­ми, какие были воз­мож­ны¹¹. (10) Юли­ан нико­гда офи­ци­аль­но не упо­ми­нал о нем ни перед наро­дом, ни в сена­те, но после того, как и сам он был уже поки­нут вои­на­ми, сенат и народ при­чис­ли­ли Пер­ти­на­к­са к богам.

XV. (1) При импе­ра­то­ре Севе­ре Пер­ти­накс полу­чил со сто­ро­ны сена­та пол­ное при­зна­ние сво­их заслуг, и были устро­е­ны тор­же­ст­вен­ные похо­ро­ны его изо­бра­же­ния, при­чем сам Север почтил его сво­ей над­гроб­ной хва­леб­ной речью. (2) Сам Север в знак люб­ви к хоро­ше­му импе­ра­то­ру при­нял от сена­та имя Пер­ти­на­к­са. (3) Сын Пер­ти­на­к­са был назна­чен фла­ми­ном отца. (4) Това­ри­ще­ство мар­ки­ан­цев, ведав­шее свя­щен­но­дей­ст­ви­я­ми в честь боже­ст­вен­но­го Мар­ка, было назва­но гель­ви­ан­ца­ми в честь Гель­вия Пер­ти­на­к­са. (5) Были добав­ле­ны цир­ко­вые игры в память дня рож­де­ния его вла­сти, отме­нен­ные впо­след­ст­вии Севе­ром, а так­же дру­гие — в день его рож­де­ния, кото­рые суще­ст­ву­ют и до сих пор. (6) Родил­ся он в авгу­стов­ские кален­ды в кон­суль­ство Вера и Бибу­ла¹², а убит был за четы­ре дня до апрель­ских календ в кон­суль­ство Фаль­ко­на и Кла­ра¹³; он про­жил шесть­де­сят лет¹⁴, семь меся­цев, два­дцать шесть дней, импе­ра­то­ром про­был два меся­ца и два­дцать пять дней. (7) Он про­из­вел разда­чу наро­ду по сто дена­ри­ев на каж­до­го. Пре­то­ри­ан­цам он обе­щал по две­на­дца­ти тысяч сестер­ци­ев^[2], а дал по шести тысяч. Обе­щан­ное не было выда­но вой­скам ввиду того, что это­му поме­ша­ла смерть. (8) Что он чув­ст­во­вал отвра­ще­ние к импе­ра­тор­ской вла­сти — это дока­зы­ва­ет­ся пись­мом, при­ло­жен­ным Мари­ем Мак­си­мом к его жиз­не­опи­са­нию. Я не поже­лал поме­стить его здесь, так как оно слиш­ком длин­но.