Жизнеописания августов

V. Вер

I. (1) Знаю, что боль­шин­ство писа­те­лей в сво­их исто­ри­че­ских сочи­не­ни­ях опи­са­ли жизнь Мар­ка и Вера таким обра­зом, что сна­ча­ла позна­ко­ми­ли чита­те­лей с жиз­нью Вера, имея в виду не ту после­до­ва­тель­ность, в какой они пра­ви­ли государ­ст­вом, а ту, в какой они жили. (2) Я же — ввиду того, что сна­ча­ла при­нял власть Марк, а потом уже и Вер, кото­рый, прав­да, умер рань­ше Мар­ка, — счел нуж­ным опи­сать сна­ча­ла жизнь Мар­ка, а затем — Вера. (3) Итак, Луций Цей­о­ний Элий Ком­мод Вер Анто­нин¹, кото­рый, по жела­нию Адри­а­на, был назван Эли­ем, а вслед­ст­вие усы­нов­ле­ния Анто­ни­ном полу­чил име­на Вера и Анто­ни­на, не при­чис­ля­ет­ся ни к хоро­шим госуда­рям, ни к дур­ным. (4) Про него извест­но, что он не выде­лял­ся осо­бы­ми поро­ка­ми, не отли­чал­ся и досто­ин­ства­ми. Про­жил он, не поль­зу­ясь вполне сво­бод­но сво­и­ми пра­ва­ми госуда­ря, но нахо­дил­ся при Мар­ке, разде­ляя с послед­ним — на оди­на­ко­вых и рав­ных пра­вах — импе­ра­тор­скую власть. Но рас­пу­щен­ность нра­вов и чрез­мер­ная склон­ность к раз­гуль­ной жиз­ни про­ти­во­ре­чи­ла уче­нию, кото­ро­му сле­до­вал Марк. (5) Ведь он был про­сто­ду­шен и ниче­го не мог скры­вать. (6) Род­ным отцом Вера был Луций Элий Вер, кото­рый, будучи усы­нов­лен Адри­а­ном, пер­вый стал назы­вать­ся Цеза­рем и, достиг­нув тако­го поло­же­ния, скон­чал­ся. (7) Деды, пра­деды и мно­же­ство пред­ков Вера были кон­су­ля­ра­ми. (8) Родил­ся Луций в Риме в пре­тор­ство сво­его отца, за сем­на­дцать дней до январ­ских календ² — это дата рож­де­ния Неро­на³, кото­рый достиг выс­шей вла­сти. (9) Пред­ки его со сто­ро­ны отца были родом боль­шей частью из Этру­рии, а со сто­ро­ны мате­ри — из Фавен­ции.

II. (1) Про­ис­хо­дя из это­го рода, он, после усы­нов­ле­ния его отца Адри­а­ном, пере­шел в род Эли­ев и по смер­ти сво­его отца, Цеза­ря, оста­вал­ся в семей­стве Адри­а­на. (2) Послед­ний велел Авре­лию усы­но­вить его, когда, заботясь о буду­щем сво­его потом­ства, он поже­лал сде­лать сво­им сыном Пия, а вну­ком — Мар­ка (3) с усло­ви­ем, чтобы Вер женил­ся впо­след­ст­вии на доче­ри Пия. Она была выда­на за Мар­ка ввиду непо­д­хо­дя­ще­го воз­рас­та Вера, как мы об этом рас­ска­за­ли в жиз­не­опи­са­нии Мар­ка. (4) Вер женил­ся на доче­ри Мар­ка — Луцил­ле. Вос­пи­ты­вал­ся Вер в Тибе­ри­е­вом доме⁴. (5) Он слу­шал латин­ско­го грам­ма­ти­ка Скав­ра, сына того Скав­ра⁵, кото­рый был грам­ма­ти­ком у Адри­а­на, гре­че­ских грам­ма­ти­ков — Теле­фа, Гефе­сти­о­на, Гар­по­кра­ти­о­на; рито­ров Апол­ло­ния, Целе­ра Кани­ния и Геро­да Атти­ка; латин­ско­го рито­ра — Кор­не­лия Фрон­то­на; фило­со­фов — Апол­ло­ния и Секс­та. (6) Всех их он очень любил и сам, в свою оче­редь, был любим ими, несмот­ря на то что он не отли­чал­ся спо­соб­но­стя­ми к нау­кам. (7) Он любил в дет­стве писать сти­хи, а впо­след­ст­вии — речи. Гово­рят, что он был луч­шим ора­то­ром, неже­ли поэтом, а гово­ря по прав­де, — он был еще более пло­хим поэтом, неже­ли рито­ром. (8) Кое-кто утвер­жда­ет, что он поль­зо­вал­ся помо­щью даро­ви­тых дру­зей, а то, что напи­са­но им, как бы это ни оце­ни­вать, состав­ле­но для него дру­ги­ми; гово­рят, что в его окру­же­нии все­гда было мно­го крас­но­ре­чи­вых и обра­зо­ван­ных людей. (9) Вос­пи­та­те­лем его был Нико­мед. Вер любил удо­воль­ст­вия, отли­чал­ся чрез­мер­ной весе­ло­стью; он был очень скло­нен ко вся­ко­го рода при­стой­ным заба­вам, играм и шут­кам. (10) Достиг­нув семи­лет­не­го воз­рас­та, он был пере­веден в семью Авре­ли­ев и вос­пи­ты­вал­ся там, имея перед гла­за­ми нра­вы и авто­ри­тет­ный при­мер Мар­ка. Любил он охоту, борь­бу в пале­ст­ре и вся­ко­го рода упраж­не­ния, при­ня­тые у моло­де­жи. (11) Во двор­це импе­ра­то­ра он про­жил в каче­стве част­но­го лица два­дцать три года.

III. (1) В тот день, когда Вер полу­чил муж­скую тогу, Анто­нин Пий освя­тил храм сво­его отца^[1] и про­явил щед­рость по отно­ше­нию к наро­ду. (2) Когда Вер в каче­стве кве­сто­ра⁶ давал наро­ду зре­ли­ща, он сидел посе­редине меж­ду Пием и Мар­ком. (3) После сво­его квес­тор­ства Вер сра­зу же был сде­лан кон­су­лом⁷ вме­сте с Секс­ти­ем Лате­ра­ном. Спу­стя несколь­ко лет он вто­рич­но был сде­лан кон­су­лом⁸ вме­сте с бра­том Мар­ком. (4) Но он дол­го был не у дел и не поль­зо­вал­ся теми поче­стя­ми, каки­ми был наде­лен Марк. (5) Так, до сво­его квес­тор­ства он не заседал в сена­те; во вре­мя путе­ше­ст­вия он ехал не с отцом, а с пре­фек­том пре­то­рия; ему не было дано ника­ко­го дру­го­го почет­но­го зва­ния, как толь­ко «сын Авгу­ста». (6) Он увле­кал­ся цир­ко­вы­ми игра­ми, а так­же гла­ди­а­тор­ски­ми боя­ми. Несмот­ря на то, что его обу­ре­ва­ла такая страсть к наслаж­де­ни­ям и изли­ше­ствам, Пий дер­жал его при себе, веро­ят­но, пото­му, что Адри­ан, желая назы­вать его сво­им вну­ком, при­ка­зал Пию усы­но­вить его. Вооб­ще Пий, как кажет­ся, про­яв­лял по отно­ше­нию к нему чув­ство дол­га, а не любовь. (7) Одна­ко Анто­нин Пий любил его про­сто­ду­шие и порядоч­ное поведе­ние и убеж­дал его сле­до­вать так­же при­ме­ру бра­та. (8) После смер­ти Пия Марк дал ему все — даже допу­стил к уча­стию в импе­ра­тор­ской вла­сти и сде­лал его сво­им сопра­ви­те­лем, хотя сенат вру­чил власть ему одно­му.

IV. (1) Дав ему импе­ра­тор­скую власть и пре­до­ста­вив три­бун­ские пол­но­мо­чия, а затем наде­лив его кон­суль­ским досто­ин­ст­вом, Марк при­ка­зал назы­вать его Вером, пере­не­ся на него свое имя, тогда как до это­го вре­ме­ни тот назы­вал­ся Ком­мо­дом. (2) Луций, в свою оче­редь, в делах управ­ле­ния пови­но­вал­ся Мар­ку как легат про­кон­су­лу или как намест­ник импе­ра­то­ру. (3) На пер­вых порах Марк обра­щал­ся к вои­нам с речью от име­ни обо­их, и Вер, пом­ня о сов­мест­ном управ­ле­нии, дер­жал себя с досто­ин­ст­вом и счи­тал­ся с при­ме­ром Мар­ка. (4) Но когда он отпра­вил­ся в Сирию, то там опо­зо­рил себя не толь­ко невоз­дер­жан­ным обра­зом жиз­ни, но и рас­пут­ст­вом и юно­ше­ски­ми любов­ны­ми похож­де­ни­я­ми. (5) Гово­рят так­же, что впо­след­ст­вии, по воз­вра­ще­нии из Сирии, он дошел до такой рас­пу­щен­но­сти, что устро­ил у себя дома насто­я­щий кабак, куда ходил даже после пира у Мар­ка, при­чем его обслу­жи­ва­ли там вся­ко­го рода мерз­кие люди. (6) Рас­ска­зы­ва­ют так­же, что он ночи напро­лет играл в кости, усво­ив себе этот порок в Сирии, и дошел в сво­их поро­ках до того, что мог сопер­ни­чать с Гаем, Неро­ном и Вител­ли­ем, шатал­ся ночью по каба­кам и лупа­на­рам, закрыв голо­ву обык­но­вен­ным капю­шо­ном, какой носят в доро­ге, и пиро­вал с раз­ны­ми про­хо­дим­ца­ми; зате­вал дра­ки, скры­вая от людей, кто он такой, и часто воз­вра­щал­ся домой изби­тый, с синя­ка­ми на лице и узнан­ный в каба­ках, несмот­ря на свои ста­ра­ния остать­ся неиз­вест­ным⁹. (7) В трак­ти­рах он бро­сал круп­ные моне­ты, чтобы раз­бить ими чаши. (8) Он любил цир­ко­вых наезд­ни­ков, покро­ви­тель­ст­вуя при этом пар­тии зеле­ных¹⁰. (9) Он очень часто устра­и­вал во вре­мя сво­их пиров гла­ди­а­тор­ские бои, затя­ги­вая такие пиры на всю ночь и засы­пая на пир­ше­ст­вен­ном ложе, так что его под­ни­ма­ли вме­сте с под­стил­ка­ми и пере­но­си­ли в спаль­ню. (10) Спал он очень мало, пище­ва­ре­ни­ем обла­дал очень хоро­шим. (11) Марк, зная о нем все, делал вид, что ниче­го не зна­ет, сты­дясь упре­кать бра­та.

V. (1) Рас­ска­зы­ва­ют, меж­ду про­чим, про один заме­ча­тель­ный пир, устро­ен­ный Вером, на кото­ром, преж­де все­го, при­сут­ст­во­ва­ло две­на­дцать чело­век, хотя есть извест­ная пого­вор­ка о чис­ле пиру­ю­щих «Семе­ро — уго­ща­ют­ся, девя­те­ро — руга­ют­ся». (2) Каж­до­му из гостей был пода­рен кра­си­вый раб, кото­рый при­слу­жи­вал это­му гостю; каж­до­му были пода­ре­ны рас­по­ряди­тель на пирах и под­нос; далее, пода­ре­ны были живые домаш­ние и дикие пти­цы, а так­же чет­ве­ро­но­гие — тех пород, мясо кото­рых пода­ва­лось за сто­лом; (3) каж­до­му были пода­ре­ны так­же мурри­но­вые и хру­сталь­ные алек­сан­дрий­ские чаши после каж­до­го их употреб­ле­ния — столь­ко раз, сколь­ко пили; были пода­ре­ны так­же золотые и сереб­ря­ные бока­лы, укра­шен­ные дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми; были пода­ре­ны даже вен­ки, спле­тен­ные из золотых лент впе­ре­меж­ку с несе­зон­ны­ми цве­та­ми; были пода­ре­ны и золотые сосуды с души­сты­ми мазя­ми, имев­шие вид але­баст­ро­вых бано­чек; (4) были пода­ре­ны и повоз­ки вме­сте с мули­ца­ми, погон­щи­ка­ми мулов и сереб­ря­ной упря­жью, чтобы гости воз­вра­ща­лись с ними домой. (5) Пир этот обо­шел­ся, гово­рят, в шесть мил­ли­о­нов сестер­ци­ев. (6) Когда Марк услы­хал об этом пире, он, гово­рят, испу­стил стон и пожа­лел о судь­бе государ­ства. (7) После пира до рас­све­та шла игра в кости. (8) Это про­изо­шло уже после Пар­фян­ской вой­ны, на кото­рую, гово­рят, Марк отпра­вил его либо для того, чтобы он не бес­чин­ст­во­вал в Риме на гла­зах у всех, либо — чтобы при­учить его во вре­мя путе­ше­ст­вия к береж­ли­во­сти, либо — чтобы он, пере­жив ужа­сы вой­ны, воз­вра­тил­ся домой испра­вив­шим­ся, либо — чтобы он понял, нако­нец, что он — импе­ра­тор. (9) Но в какой сте­пе­ни Марк достиг сво­ей цели, — это может пока­зать как образ жиз­ни Вера вооб­ще, так и тот пир, о кото­ром мы рас­ска­за­ли.

VI. (1) О цир­ко­вых играх он забо­тил­ся в такой сте­пе­ни, что часто по пово­ду их писал из про­вин­ции пись­ма и полу­чал отве­ты. (2) Даже при­сут­ст­вуя в цир­ке и сидя вме­сте с Мар­ком, он под­вер­гал­ся оскорб­ле­ни­ям со сто­ро­ны голу­бых за то, что непри­стой­ней­шим обра­зом покро­ви­тель­ст­во­вал их про­тив­ни­кам. (3) Он сде­лал себе и носил с собой золо­тое изо­бра­же­ние коня по клич­ке «Кры­ла­тый», при­над­ле­жав­ше­го пар­тии зеле­ных. (4) Он клал в ясли это­му коню вме­сто ячме­ня изюм и ореш­ки и при­ка­зы­вал покры­вать его окра­шен­ным в пур­пур воен­ным пла­щом и в таком виде при­во­дить его к себе в Тибе­ри­ев дво­рец. Когда этот конь пал, он соорудил ему гроб­ни­цу на Вати­кан­ском хол­ме. (5) В честь это­го коня впер­вые ста­ли тре­бо­вать для коней золотых монет или при­зов. (6) Конь этот был в таком поче­те, что пар­тия зеле­ных часто тре­бо­ва­ла для него целый модий золотых. (7) Когда его отправ­ля­ли на вой­ну про­тив пар­фян, Марк про­во­жал его до Капуи. Пре­да­ва­ясь пьян­ству на всех вил­лах, Вер захво­рал и слег в Кан­у­зии. Брат поспе­шил туда, чтобы наве­стить его. (8) Мно­го позор­но­го и недо­стой­но­го вскры­лось в поведе­нии Вера и во вре­мя этой вой­ны: (9) когда был убит легат¹¹, пере­би­ты леги­о­ны, сирий­цы замыш­ля­ли отло­жить­ся и Восток под­вер­гал­ся опу­сто­ше­ни­ям, он охо­тил­ся в Апу­лии; у Корин­фа и Афин он катал­ся по морю с музы­кой и пени­ем и задер­жи­вал­ся в каж­дом извест­ном сво­и­ми удо­воль­ст­ви­я­ми при­мор­ском горо­де Азии, Пам­фи­лии и Кили­кии.

VII. (1) При­быв в Антио­хию, он пре­дал­ся рос­кош­но­му обра­зу жиз­ни. Меж­ду тем пол­ко­вод­цы — Ста­ций Приск, Авидий Кас­сий и Мар­ций Вер — в тече­ние четы­рех лет закон­чи­ли Пар­фян­скую вой­ну, дошли до Вави­ло­на, Мидии и заво­е­ва­ли Арме­нию. (2) Вер при­об­рел про­зва­ние Армян­ско­го, Пар­фян­ско­го и Мидий­ско­го, и оно же было при­сво­е­но Мар­ку, нахо­див­ше­му­ся в это вре­мя в Риме. (3) В про­дол­же­ние четы­рех лет Вер про­во­дил зиму в Лаоди­кее, лето — в Дафне¹², осталь­ную часть года — в Антио­хии. (4) Он был пред­ме­том насме­шек для всех сирий­цев; сохра­ни­лось мно­го шуток, ска­зан­ных ими на его счет в теат­ре. (5) Во вре­мя сатур­на­лий и в дру­гие празд­нич­ные дни он все­гда пус­кал вырос­ших в его доме рабов в сто­ло­вую. (6) Под вли­я­ни­ем уго­во­ров сво­их при­бли­жен­ных он все же два­жды направ­лял­ся к Евфра­ту. (7) Он так­же вер­нул­ся в Эфес, чтобы встре­тить свою жену Луцил­лу, отправ­лен­ную к нему Мар­ком, — глав­ным обра­зом для того, чтобы сам Марк не явил­ся вме­сте с ней в Сирию и не про­ведал о его постыд­ном поведе­нии, так как Марк гово­рил в сена­те, что он наме­рен сам про­во­дить свою дочь в Сирию. (8) По окон­ча­нии вой­ны он отдал в управ­ле­ние цар­ства — царям, а про­вин­ции — сво­им при­бли­жен­ным. (9) Затем он отпра­вил­ся в Рим для празд­но­ва­ния три­ум­фа, но неохот­но, так как Сирию он остав­лял с таким чув­ст­вом, слов­но это было его цар­ство. В Риме он спра­вил три­умф вме­сте с бра­том, при­няв от сена­та те про­зва­ния¹³, кото­рые рань­ше полу­чил, нахо­дясь сре­ди вой­ска. (10) Про него рас­ска­зы­ва­ют, меж­ду про­чим, что в Сирии он, по жела­нию сво­ей любов­ни­цы¹⁴, обык­но­вен­ной про­даж­ной жен­щи­ны, сбрил себе боро­ду. По это­му пово­ду у сирий­цев ходи­ло мно­го шуток на его счет.

VIII. (1) Было что-то роко­вое в том, что во все про­вин­ции, через кото­рые он воз­вра­щал­ся, и в самый Рим он, каза­лось, при­но­сил с собой зара­зу. (2) Моро­вая язва, гово­рят, появи­лась сна­ча­ла в Вави­ло­нии, где в хра­ме Апол­ло­на из золо­то­го ящи­ка, слу­чай­но раз­руб­лен­но­го одним вои­ном, вырвал­ся тле­твор­ный дух и затем рас­про­стра­нил­ся по зем­ле пар­фян и по все­му миру. (3) Это про­изо­шло не по вине Луция Вера, а по вине Кас­сия, веро­лом­но захва­тив­ше­го Селев­кию, кото­рая при­ня­ла наших вои­нов, как сво­их дру­зей. (4) Одна­ко рим­лян оправ­ды­ва­ет, сре­ди дру­гих писа­те­лей, так­же и Квад­рат¹⁵, напи­сав­ший исто­рию Пар­фян­ской вой­ны; он обви­ня­ет жите­лей Селев­кии, кото­рые пер­вы­ми нару­ши­ли клят­ву вер­но­сти. (5) Вер питал к Мар­ку такое ува­же­ние, что поже­лал при­сво­ен­ные ему про­зва­ния разде­лить с Мар­ком в день три­ум­фа¹⁶, кото­рый они сов­мест­но спра­ви­ли. (6) Но по воз­вра­ще­нии с Пар­фян­ской вой­ны он стал отно­сить­ся к бра­ту с мень­шим почте­ни­ем, про­яв­ляя пре­до­суди­тель­ную уступ­чи­вость по отно­ше­нию к воль­ноот­пу­щен­ни­кам и во мно­гих слу­ча­ях рас­по­ря­жа­ясь неза­ви­си­мо от бра­та. (7) Вдо­ба­вок ко все­му это­му, он вывез из Сирии акте­ров, слов­но это были какие-то цари, при­ве­зен­ные для три­ум­фа. Самым заме­ча­тель­ным из них был Мак­си­мин, кото­ро­го он нарек име­нем Пари­са. (8) Кро­ме того, Вер постро­ил на Клав­ди­е­вой доро­ге вил­лу, поль­зо­вав­шу­ю­ся очень дур­ной сла­вой. Там он в тече­ние мно­гих дней кутил сре­ди необык­но­вен­ной рос­ко­ши со сво­и­ми воль­ноот­пу­щен­ни­ка­ми и дру­зья­ми Пари­са⁽¹⁾, при­сут­ст­вие кото­рых не стес­ня­ло его ни в каком отно­ше­нии. (9) Он при­гла­сил и Мар­ка, кото­рый при­был, чтобы пока­зать бра­ту почтен­ный и достой­ный под­ра­жа­ния обра­зец без­упреч­ных нра­вов. В тече­ние пяти дней пре­бы­ва­ния на этой вил­ле Марк все вре­мя зани­мал­ся рас­сле­до­ва­ни­ем судеб­ных дел, меж­ду тем как его брат либо пиро­вал, либо гото­вил­ся к пирам. (10) Был у Вера и актер Агрипп, по про­зви­щу Мем­фий, кото­ро­го он при­вез из Сирии как тро­фей Пар­фян­ской вой­ны, назвав его Апо­лав­стом. (11) При­вез он с собой и музы­кантш, играв­ших на струн­ных инстру­мен­тах, и флей­ти­стов, и мими­че­ских акте­ров, и шутов, и фокус­ни­ков, и вся­ко­го рода рабов, какие состав­ля­ют уте­ху Сирии и Алек­сан­дрии. Каза­лось, он закон­чил вой­ну, кото­рая велась не про­тив пар­фян, а про­тив акте­ров.

IX. (1) Что такое рас­хож­де­ние в обра­зе жиз­ни и мно­гое дру­гое посе­ли­ло меж­ду Мар­ком и Вером враж­ду — это не было оче­вид­ной исти­ной, а слу­жи­ло пред­ме­том тай­ных слу­хов. (2) В осо­бен­но­сти пока­за­те­лен сле­дую­щий слу­чай. Марк послал в Сирию на пра­вах лега­та неко­е­го Либо­на, сво­его двою­род­но­го бра­та. Либон дер­жал себя там занос­чи­во, как не подо­ба­ет порядоч­но­му сена­то­ру, и гово­рил, что в слу­чае како­го-нибудь сомне­ния он будет писать сво­им бра­тьям. Нахо­див­ший­ся там Вер не мог это­го выно­сить. Либон неожи­дан­но захво­рал и умер при почти явных при­зна­ках отрав­ле­ния. Тогда неко­то­рым, но не Мар­ку, пока­за­лось, что его ковар­но убил Вер. Этот слу­чай еще боль­ше уси­лил слу­хи о нела­дах меж­ду Мар­ком и Вером. (3) Боль­шое вли­я­ние на Вера ока­зы­ва­ли, как мы об этом гово­ри­ли в жиз­не­опи­са­нии Мар­ка, воль­ноот­пу­щен­ни­ки Гемин и Ага­клит. (4) За послед­не­го Вер, про­тив воли Мар­ка, выдал замуж вдо­ву Либо­на; когда Вер справ­лял эту свадь­бу, Марк не при­ни­мал уча­стия в брач­ном пир­ше­стве. (5) Были у Вера и дру­гие бес­чест­ные воль­ноот­пу­щен­ни­ки, напри­мер Кед^[2], Эклект и про­чие. (6) Всех их Марк после смер­ти Вера уда­лил под пред­ло­гом того или ино­го почет­но­го назна­че­ния, удер­жав при себе толь­ко Эклек­та, кото­рый впо­след­ст­вии убил его сына Ком­мо­да. (7) Так как Марк не желал ни посы­лать Луция на Гер­ман­скую вой­ну одно­го, ни остав­лять его одно­го в Риме из-за бес­пут­ной жиз­ни, то они отпра­ви­лись вме­сте, при­бы­ли в Акви­лею (8) и, несмот­ря на неже­ла­ние Вера, пере­пра­ви­лись через Аль­пы. Когда они были в Акви­лее, Вер про­во­дил вре­мя толь­ко на охо­те⁽²⁾ и на пирах, а Марк при­нял на себя все заботы. (9) Об этой войне, — во вре­мя кото­рой с одной сто­ро­ны дей­ст­во­ва­ли послы вар­ва­ров, про­сив­ших о мире, а с дру­гой — наши пол­ко­вод­цы, — мы очень подроб­но гово­ри­ли в жиз­не­опи­са­нии Мар­ка. (10) По окон­ча­нии вой­ны в Пан­но­нии импе­ра­то­ры, по насто­я­нию Луция, воз­вра­ти­лись в Акви­лею, и так как Луций ску­чал по город­ским удо­воль­ст­ви­ям, они поспе­ши­ли в Рим. (11) Но непо­да­ле­ку от Аль­ти­на Луция вне­зап­но постиг­ла болезнь, назы­вае­мая апо­плек­си­ей; его сня­ли с повоз­ки, пусти­ли кровь и затем доста­ви­ли его в Аль­тин. Про­жив три дня и поте­ряв спо­соб­ность гово­рить, он скон­чал­ся¹⁷ в Аль­тине.

X. (1) Были тол­ки о том, буд­то он всту­пил когда-то в пре­ступ­ную связь со сво­ей тещей Фау­сти­ной и буд­то он погиб отто­го, что его теща Фау­сти­на ковар­но под­сы­па­ла ему в уст­ри­цы яд за то, что он выдал ее доче­ри тай­ну сво­ей свя­зи с мате­рью. (2) Впро­чем, воз­ник­ли и те тол­ки, кото­рые изло­же­ны в жиз­не­опи­са­нии Мар­ка и про­ти­во­ре­чат харак­те­ру жиз­ни это­го чело­ве­ка. (3) Мно­гие при­пи­сы­ва­ют отрав­ле­ние Вера его жене по той при­чине, что Вер слиш­ком бла­го­во­лил к Фабии, могу­ще­ство кото­рой его жена Луцил­ла не мог­ла выно­сить. (4) Меж­ду Луци­ем и сест­рой его Фаби­ей была дей­ст­ви­тель­но столь боль­шая друж­ба, что шел слух, буд­то они сго­во­ри­лись лишить жиз­ни Мар­ка. (5) Когда воль­ноот­пу­щен­ник Ага­клит выдал этот их замы­сел Мар­ку, Фау­сти­на поспе­ши­ла устра­нить Луция, боясь, как бы он не пред­у­предил ее. (6) Вер отли­чал­ся кра­си­вым тело­сло­же­ни­ем, лас­ко­вым выра­же­ни­ем лица, отпус­кал боро­ду почти так же, как это дела­ют вар­ва­ры, был высок, а намор­щен­ный лоб при­да­вал ему почтен­ный вид. (7) Гово­рят, что он так забо­тил­ся о сво­их золо­ти­стых воло­сах, что посы­пал голо­ву золоты­ми блест­ка­ми, чтобы воло­сы у него еще боль­ше отли­ва­ли золо­том. (8) Речь у него была затруд­нен­ная. Он страст­но любил игру в кости. Он вел все­гда бес­пут­ный образ жиз­ни и во мно­гих отно­ше­ни­ях напо­ми­нал Неро­на, но без его жесто­ко­сти и изде­ва­тельств. (9) Сре­ди дру­гих пред­ме­тов рос­ко­ши была у него хру­сталь­ная чаша, кото­рую он назы­вал «Кры­ла­тый» в честь люби­мо­го коня; вели­чи­на ее пре­вы­ша­ла нор­му, какую может выпить чело­век.

XI. (1) Про­жил он сорок два года. Был импе­ра­то­ром — сов­мест­но с бра­том — один­на­дцать лет¹⁸. Тело его похо­ро­не­но в гроб­ни­це Адри­а­на, в кото­рой погре­бен и род­ной отец его — Цезарь. (2) Изве­стен рас­сказ, совер­шен­но не вяжу­щий­ся с обра­зом жиз­ни Мар­ка, буд­то он пред­ло­жил Веру кусок сви­ной мат­ки, обма­зан­ный ядом, отре­зав этот кусок ножом, на одной сто­роне кото­ро­го был яд. (3) Но пре­ступ­но думать так о Мар­ке, хотя бы замыс­лы и поступ­ки Вера и заслу­жи­ва­ли такой кары. (4) Мы не оста­вим этих тол­ков без обсуж­де­ния, но цели­ком отбра­сы­ва­ем их как опро­верг­ну­тые и неосно­ва­тель­ные, так как после Мар­ка до наших дней — кро­ме вашей мило­сти, Дио­кле­ти­ан Август, — даже сама лесть не мог­ла бы создать тако­го импе­ра­то­ра.