Публий Овидий Назон. Собрание сочинений. Том 1. СПб., Биографический институт «Студиа Биографика», 1994.
Перевод и комментарий М. Л. Гаспарова.
Processum a Sergio Olore.
Перевод и комментарий М. Л. Гаспарова.
Processum a Sergio Olore.
10
20
30
40
50
60
70
80
90
100
110
120
130
140
150
160
170
180
190
200
210
220
230
240
250
260
270
280
290
300
310
320
330
340
350
360
370
380
390
400
410
420
430
440
450
460
470
480
490
500
510
520
530
540
550
560
570
580
590
600
610
620
630
640
650
660
670
680
690
700
710
720
730
740
750
760
770
| Кто из моих земляков не учился любовной науке, Тот мою книгу прочти и, научась, полюби. Знанье ведет корабли, направляя и весла и парус, Знанье правит коней, знанью покорен Амур. |
|
| 5 | Автомедонт направлял колесницу послушной вожжою, Тифий стоял у руля на гемонийской корме, — Я же Венерой самой поставлен над нежным Амуром, Я при Амуре моем — Тифий и Автомедонт. Дик младенец Амур, и нрав у него непокладист, |
| 10 | Все же младенец — и он, ждущий умелой руки. Звоном лирной струны сын Филиры утишил Ахилла, Дикий нрав укротив мирным искусством своим: Тот, кто был страшен врагу, кто был страшен порою и другу, Сам, страшась, предстоял перед седым стариком; |
| 15 | Тот, чья мощная длань сулила для Гектора гибель, Сам ее подставлял под наказующий жезл. Словно Хирону — Пелид, Амур доверен поэту: Так же богиней рожден, так же душою строптив. Что ж, ведь и пахотный бык ярмо принимает на шею, |
| 20 | И благородный скакун зубом грызет удила, — Так и Амур покоряется мне, хоть и жгут мое сердце Стрелы, с его тетивы прямо летящие в грудь. Пусть! Чем острее стрела, чем пламенней жгучая рана, Тем за стрелу и огонь будет обдуманней месть. |
| 25 | Лгать не хочу и не буду: наука моя не от Феба, Не возвещает ее грающий птичий полет, Не выходили ко мне, пастуху Аскрейской долины, Клио и восемь сестер, вещий ведя хоровод; Опыт меня научил — внемлите же опытной песне! |
| 30 | Истина — вот мой предмет; благослови нас, Любовь! Прочь от этих стихов, целомудренно-узкие ленты. Прочь, расшитый подол, спущенный ниже колен! О безопасной любви я пишу, о дозволенном блуде, Нет за мною вины и преступления нет. |
35 |
Первое дело твое, новобранец Венериной рати, Встретить желанный предмет, выбрать, кого полюбить. Дело второе — добиться любви у той, кого выбрал; Третье — надолго суметь эту любовь уберечь. Вот уроки мои, вот нашего поприща меты — |
| 40 | К ним колесницу помчу, быстро пустив колесо. Стало быть, прежде всего, пока все дороги открыты, Выбери — с кем из девиц заговорить о любви? С неба она к тебе не слетит дуновением ветра — Чтобы красивую взять, нужно искать и искать. |
| 45 | Знает хороший ловец, где сети раскинуть на ланей, Знает, в какой из ложбин шумный скрывается вепрь; Знает кусты птицелов, и знает привычный удильщик Омуты, где под водой стаями рыбы скользят; Так и ты, искатель любви, сначала дознайся, |
| 50 | Где у тебя на пути больше девичьих добыч. Я не заставлю тебя широкий раскидывать парус, Незачем плавать тебе в самую дальнюю даль, Хоть и Персею пришлось жену добывать у индусов, И от Лаконской земли в Трою Елена плыла. |
| 55 | Столько в столице девиц, и такие в столице девицы, Что уж не целый ли мир в Риме сошелся одном? Жатв на Гаргарской горе, гроздей виноградных в Метимне, Рыб в пучине морской, птиц под покровом листвы. Звезд ночных несчислимей красавицы в нынешнем Риме — |
| 60 | Уж не Энея ли мать трон свой поставила здесь? Если молоденьких ты и едва подрастающих любишь — Вот у тебя на глазах девочка в первом цвету; Если покрепче нужна — и покрепче есть сотни и сотни, Все напоказ хороши, только умей выбирать; |
| 65 | Если же ближе тебе красота умелых и зрелых, То и таких ты найдешь полную меру на вкус. Ты лишь пройдись, не спеша, под Помпеевой свежею тенью В дни, когда солнце стоит над Геркулесовым Львом, Или же там, где щедротами мать померялась с сыном, |
| 70 | Мрамором из-за морей пышно украсив чертог. Не обойди колоннад, мановением Ливии вставших, Где привлекают глаза краски старинных картин, — Там пятьдесят Данаид готовят погибель на братьев, И с обнаженным мечом грозный над ними отец. |
| 75 | Не пропусти священного дня сирийских евреев Или Венериных слез в день, как погиб Адонис; Не позабудь и мемфисской телицы в льняном одеянье — Зевса познавши любовь, учит любви она дев. Судная площадь — и та не запретное место Амуру: |
| 80 | В шуме толпы площадной часто вскипает любовь. Там, где мраморный ряд колонн Венерина храма, А перед ним в небеса бьет водомет Аппиад, Там не однажды любовь уязвляла блюстителей права, И охранявший других сам охраниться не мог. |
| 85 | Там не однажды немел и самый искусный вития, Не за других говоря, а за себя самого. И, потешаясь, глядела Венера из ближнего храма, Как защищавший других стал беззащитен пред ней. Но полукруглый театр — еще того лучшее место: |
| 90 | Здесь для охоты твоей больше найдется добыч. Здесь по себе ты отыщешь любовь и отыщешь забаву — Чтобы развлечься на раз или увлечься всерьез. Как муравьи вереницей спешат туда и обратно, Зерна держа в челюстях, пищу привычную впрок, |
| 95 | Или как пчелы летят по своим облюбованным рощам И по душистым лугам вскользь от цветка и к цветку, Модные женщины так на модные зрелища рвутся: Толпы красавиц текут, в лицах теряется глаз. Все хотят посмотреть и хотят, чтоб на них посмотрели, — |
| 100 | Вот где находит конец женский и девичий стыд. Ромул, это ведь ты был первым смутителем зрелищ, Рати своей холостой милых сабинянок дав! Не нависали тогда покрывала над мраморным склоном, А на подмостки внизу рыжий не брызгал шафран, — |
| 105 | Сценою был безыскусный развал наломанных сучьев И густолистых ветвей из палатинских дубрав, А для народа кругом тянулись дерновые скамьи, И заслоняла листва зной от косматых голов. Каждый глазами себе выбирает желанную деву, |
| 110 | Каждый в сердце своем страстью безмолвной кипит. Вот неумелый напев из этрусской дуды вылетает, Вот пускается в пляс, трижды притопнув, плясун, — И под ликующий плеск еще неискусных ладоней Юношам царь подает знак к похищению жен. |
| 115 | Все срываются с мест, нетерпенье криками выдав, Каждый добычу свою жадной хватает рукой. Словно голубки от клюва орла летят врассыпную, Словно овечка бежит, хищных завидя волков, Так под напором мужчин задрожали сабинские девы: |
| 120 | Схлынул румянец с лица, трепет объемлет тела. Страх одинаков во всех, но у каждой по-своему виден: Эта волосы рвет, эта упала без сил, Эта в слезах, но молчит, эта мать призывает, но тщетно, Эта нема, эта в крик, та цепенеет, та в бег. |
| 125 | Вот их ведут чередой, добычу любовного ложа, И от испуга в лице многие даже милей. Если иная из них отбивалась от властного друга — Он на руках ее нес, к жаркому сердцу прижав, Он говорил: «Не порти очей проливными слезами! |
| 130 | Чем для отца твоя мать, будешь и ты для меня». Ромул, ты для бойцов наилучшую добыл награду; Дай такую и мне — тотчас пойду воевать! Как же тут не сказать, что красоткам опасны театры С тех знаменитых времен и до сегодняшних пор? |
| 135 | Небесполезны тебе и бега скакунов благородных — В емком цирке Амур много находит удобств. Здесь не придется тебе разговаривать знаками пальцев И не придется ловить тайные взгляды в ответ. Здесь ты хоть рядом садись, и никто тебе слова не скажет, |
| 140 | Здесь ты хоть боком прижмись — не удивится никто. Как хорошо, что сиденья узки, что нельзя не тесниться, Что дозволяет закон трогать красавиц, теснясь! Здесь-то и надо искать зацепки для вкрадчивой речи, И ничего, коли в ней пошлыми будут слова: |
| 145 | Чьи это кони, спроси у соседки с притворным вниманьем; Ежели хлопнет коню, хлопай за нею и сам; А как потянутся лики богов и меж ними Венера — Хлопай и рук не щади, славя свою госпожу. Если девице на грудь нечаянно сядет пылинка — |
| 150 | Эту пылинку с нее бережным пальцем стряхни. Если пылинки и нет — все равно ты стряхни ее нежно, Ведь для заботы такой всяческий повод хорош. Если до самой земли у красотки скользнет покрывало — Ты подхвати его край, чтоб не запачкала пыль: |
| 155 | Будешь вознагражден — увидишь милые ножки, И ни за что упрекнуть дева не сможет тебя. Кроме того, последи, чтоб никто из заднего ряда В спину ее не толкал грубым коленом своим. Мелочь милее всего! Как часто полезно подушку |
| 160 | Под локоток подложить для утомленной руки Или же, веер раскрыв, на соседку повеять прохладой, Или поставить к ногам вогнутый валик скамьи. Благоприятен и цирк началу любовных подходов — Благоприятен и шум возле песчаных арен. |
| 165 | Здесь над кровавым песком воюет и отрок Венеры — Метко он ранит сердца тем, кто на раны глядит. Заговорить, коснуться руки, попросить объявленье, Спор предложить об заклад, кто из бойцов победит, — Тут и почувствуешь ты, как трепещет стрела в твоем сердце, |
| 170 | Тут-то из зрителя сам станешь участником игр. А вспоминать ли о том, как Цезарь явил нам морскую Битву персидских судов и кекропийских судов, Как от закатных морей до восточных морей собирались Юноши с девами в Рим, разом вместивший весь мир? |
| 175 | Кто в подобной толпе не нашел бы предмета желаний? Многих, многих, увы, пришлый измучил Амур. Ныне же Цезарь ведет полки на окраины мира, Ныне и дальний ему будет покорен Восток! Жди расплаты, парфянин! Ликуйте, павшие с Крассом! |
| 180 | Снимется с римских орлов варварской власти позор. Мститель грядет, с юных пор обещающий быть полководцем, Мальчик правит войну — долг не мальчишеских лет. Робкие души, божественных лет не считайте по пальцам — В Цезарях доблесть цветет раньше расцветной поры. |
| 185 | Дар небесный в душе пробуждаться умеет до срока, И не преграда ему — леность медлительных лет. Новорожденный тиринфский герой, двух змей удушая, И в колыбели своей сыном Юпитера был; Вакх и поныне юнец — каким же юнцом он когда-то |
| 190 | Индию в страхе поверг под побеждающий тирс? Годы и счастье отца в твоем начинании, отрок, Годы и счастье отца будут в победе твоей. Имя такое нося, ты не можешь начать по-иному: Ныне ты юношам вождь, будешь и старцам вождем. |
| 195 | Братья есть у тебя — отомсти же за братние раны, Есть отец у тебя — отчее право блюди. Твой и отчизны отец тебе доверяет оружье — Твой и отечества враг вырвал свой трон у отца: Копья сыновней любви против стрел преступных нечестий |
| 200 | В бой Справедливость ведет, Верности знамя подняв. Гибельно дело парфян — да будет им гибельна битва! Пусть заревою страной вождь мой порадует Рим! Марс-отец и Цезарь-отец, благодатствуйте сыну! Оба вы боги для нас — сущий и будущий бог. |
| 205 | Я предрекаю, победа близка, и об этой победе Петь мне обетную песнь в громкую славу твою! Встав пред полками, полки ты моими приветишь словами — Только бы эти слова были достойны тебя! Груди римских мужей воспою и парфянские спины |
| 210 | И с обращенных коней стрелы, разящие вспять. (Ты, побеждая, бежишь — что же делать, терпя пораженье? Знак недобрый дает Марс для лукавых парфян!) Стало быть, будет и день, когда в золотом одеянье На белоснежных конях в лучший ты двинешься путь, |
| 215 | А пред тобой поведут вождей с цепями на шеях, Чтобы привычный побег их, побежденных, не спас. Будут на это смотреть молодые мужчины и жены, Всем растопит сердца этот блаженнейший день. Спросит иная из них, каких государей проводят, |
| 220 | Спросит, какие несут образы рек или гор, — Тотчас на всё отвечай, отвечай, не дождавшись вопроса; Если не знаешь и сам, то говори все равно. Вот, скажи, в камышовом венке Евфрат полноводный, Вот, предположим, и Тигр в гриве лазурных волос; |
| 225 | Это армянская рать, это персы, потомки Данаи, Этот город стоял в ахеменидской земле, Это вождь, а это другой, а зовут его так-то. Можешь — так правду скажи, нет — сочини поскладней. Званый обед — тоже славная вещь для любовных подходов, |
| 230 | И не единым вином он привлекает мужчин. Часто и здесь, за рога ухватив, охмеленного Вакха Нежной своею рукой клонит багряный Амур. Брызги вина увлажняют пернатые крылья Амура — И остается летун, отяжелев, на пиру; |
| 235 | Влажными крыльями бьет, росу отрясая хмельную, Но и от этой росы страждут людские сердца. В винном пылу дозревает душа до любовного пыла, Тяжкое бремя забот тает в обильном вине, Смех родится в устах, убогий становится гордым, |
| 240 | Скорбь отлетает с души, сходят морщины со лба, Хитрость бежит перед божьим лицом, раскрываются мысли, Чистосердечье звучит, редкое в нынешний век. Тут-то наши сердца и бывают добычей красавиц, Ибо Венера в вине пламенем в пламени жжет. |
| 245 | Помни, однако, что здесь, в обманчивом свете лампады, Ночью, с хмельной головой трудно ценить красоту. Ведь не случайно Парис лишь днем и под солнечным небом Молвил, богинь рассмотрев: «Лучшая — Матерь Любви!» Ночь благосклонна, она прикрывает любые изъяны, |
| 250 | Ночью любую из дев можно красавицей счесть. О драгоценных камнях, о крашенной пурпуром ткани И о девичьей красе только при солнце суди. Полно! как перечесть все места для любовной охоты? Легче исчислить песок на побережье морском! |
| 255 | Что уж мне говорить о Байях и байских купаньях, Где от горячих ключей серные дышат пары? Многие, здесь побывав, уносят сердечные раны: «Нет, — они говорят, — эта вода не целит!» А невдали от римских холмов есть роща Дианы, |
| 260 | Царство, где ставит царя меч в смертоносной руке: Дева-богиня, сама ненавидя Амуровы стрелы, Многих в добычу ему и отдала и отдаст. До сих пор лишь о том, где раскинуть любовные сети, Талия правила речь в беге неровных колес. |
| 265 | Время теперь приступить к тому, что гораздо важнее, — Как уловить для себя ту, что искал и нашел? Все и повсюду мужи, обратите умы со вниманьем И доброхотной толпой слушайте слово мое! Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных! |
| 270 | Ты только сеть распахни — каждая будет твоей! Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады, А меналийские псы зайцев пугаться начнут, Нежели женщина станет противиться ласке мужчины, — Как ни твердит «не хочу», скоро захочет, как все. |
| 275 | Тайная радость Венеры мила и юнцу и девице, Только скромнее — она, и откровеннее — он. Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, — Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас. Телка быка на лугу сама выкликает мычаньем, |
| 280 | Ржаньем кобыла своим кличет к себе жеребца. В нас, мужчинах, куда осторожней и сдержанней страсти: Похоть, кипящая в нас, помнит узду и закон. Ну, а что же сказать о Библиде, которая, брата Грешной любовью любя, грех свой казнила петлей? |
| 285 | Мирра любила отца не так, как дочери любят, И оттого-то теперь скрыта под толщей коры, А из-под этой коры благовонно текущие слезы Нам в аромате своем плачущей имя хранят. Было и так: в тенистых лесах под Идою пасся |
| 290 | Бык в чистейшей шерсти, стада и честь и краса. Меченный темным пятном на лбу меж большими рогами, Телом своим остальным был он белей молока. В кносских стадах и в кидонских стадах томились коровы В жажде принять на крестец тяжкую тушу его. |
| 295 | Бычьей подругою стать царица рвалась Пасифая — Ревности гневной полна, телок гнала она прочь. Не о безвестном твержу: будь Крит четырежды лживым, Остров ста городов не отречется, солгав. Свежую рвет Пасифая листву, непривычной рукою |
| 300 | Сочную косит траву и преподносит быку. Ходит за стадом она по пятам, позабыв о супруге, Ибо теперь для нее бык драгоценней царя. Ах, Пасифая, зачем надеваешь богатые платья? Право, любовник такой этих не ценит богатств. |
| 305 | Надо ли в диких горах при скотине о зеркале думать, Надо ли этак и так к пряди укладывать прядь? Зеркало скажет одно: тебе далеко до телицы! Были рога для тебя трижды желанной красой! Если Минос тебе мил, зачем тебе нужен любовник? |
| 310 | Если Минос надоел — мужа от мужа ищи. Нет — как вакханка под чарой кадмейского бога, царица Мчится в чащи лесов, брачный покинув покой. Сколько раз ревниво она смотрела на телку И говорила: «Зачем милому нравишься ты? |
| 315 | Как перед ним на лугу ты резвишься на травке зеленой! Будто уж так хороши эти прыжки и скачки?» Так говорила она, и тотчас несчастную телку Прочь велела прогнать, впрячь приказала в ярмо Или велела вести к алтарю для недобрых закланий, |
| 320 | Чтобы ревнивой рукой радостно сжать потроха. Сколько соперниц она зарезала небу в угоду! «Пусть, — говорила она, — вас он полюбит таких!» Как ей хотелось Европою стать или сделаться Ио — Той, что любима быком, той, что под пару быку. |
| 325 | И дождалась, и чреватою стала в кленовой корове, И понесенный приплод выдал отца своего! Если б другая критянка не вспыхнула страстью к Фиесту — (Ах, как трудно любить всю свою жизнь одного!) — Феб в колеснице своей с середины небесного свода |
| 330 | Вспять к рассветной заре не повернул бы коней. Дочь, багряную прядь похитив у спящего Ниса, Чресла свои обвила поясом песьих голов. Вождь, избежавший Нептуна в волнах и Марса на суше, Пал великий Атрид жертвой жестокой жены. |
| 335 | Кто не заплачет, взглянув на огонь, пожравший Креусу, И на запятнанный меч матерью в детской крови? Плакал Аминторов сын, лишившийся зрения Феникс; От разъяренных коней чистый погиб Ипполит; Старый Финей, не выкалывай глаз у детей неповинных — |
| 340 | Не на твою ли главу та же обрушится казнь? Всё, что делает женщина, — делает, движима страстью. Женщина жарче мужчин, больше безумия в ней. Будь же смелей — и надежды свои возлагай на любую! Верь, что из тысячи жен не устоит ни одна. |
| 345 | Та устоит, та не устоит, но всякой приятно; Если и выйдет просчет — это ничем не грозит. Только откуда же быть просчету, когда повселюдно Новая радость милей, слаще чужое добро? Каждый знает: на поле чужом урожай полновесней, |
| 350 | И у соседских коров дойное вымя полней. Но позаботься сперва заручиться подмогой служанки, Чтоб до хозяйки достичь более легким путем. Вызнай, вправду ли ей госпожа доверяет секреты, Точно ли служит она тайных пособницей игр. |
| 355 | Просьб для нее не жалей, не жалей для нее обещаний — Ей ведь помощь не в труд, если захочет помочь. Время укажет она, когда сердце хозяйки доступней (Время есть для всего, так и врачи говорят). Это бывает, когда наливается радостью сердце, |
| 360 | Словно в широких полях колос, обильный зерном: Радости полная грудь, никаким не стесненная горем, Льстивой Венере сама недра свои распахнет. Троя в суровые дни защищалась, мечей не жалея, — Троя в веселье души стены раскрыла коню. |
| 365 | Сердце доступно еще и тогда, когда чувствует зависть: Взять над соперницей верх средство красавице дай! Пусть поутру, над прической трудясь, хозяйке служанка Скажет несколько слов — парус в подмогу веслу, Пусть, глубоко вздохнув, она потихоньку прошепчет: |
| 370 | «Вряд ли сумела бы ты мерой за меру воздать!» Пусть порасскажет потом о тебе с убеждающим жаром, И поклянется, что ты гибнешь от страстной любви. Только уж тут торопись, лови своим парусом ветер, — Тает, как лед на жаре, от промедления гнев. |
| 375 | Ты меня спросишь, не взять ли тебе заодно и служанку? Можно и это, но здесь риск непомерно велик. Это ей может придать, но и может убавить усердья — Та для своей госпожи трудится, та для себя. Случай решает успех; пусть счастье сопутствует смелым, — |
| 380 | Все-таки я бы не стал в этом пускаться на риск. Я не хочу увлекать молодых на кручи и в бездны, Я не собью их с пути, дав ненадежный совет. Если, однако, по нраву тебе пособница ваша Не за услуги одни, а и пригожим лицом, — |
| 385 | Все же сперва овладей госпожой, а потом уж служанкой: Не подобает с рабынь службу Венере начать. Дам один лишь совет (коли веришь ты нашей науке, И не приходится мне на ветер речи бросать): Взявшись за дело — иди до конца! Безопасен свидетель, |
| 390 | Если свидетель и сам делит с тобою вину. Птица не пустится в лёт, когда крылья схвачены клеем; Трудно из ловчих сетей выход найти кабану; Рыба, поранясь крючком, уже рыбака не минует; Точно так же и ты должен, начав, победить. |
| 395 | А совиновницей став, она уж тебе не изменит И о своей госпоже всякую весть сообщит. Только скрываться умей! Чем более скрыт твой сообщник, Тем о подруге твоей больше удастся узнать. Тот не прав, кто решит, что уменье рассчитывать время |
| 400 | Будет полезно в трудах лишь мужику с моряком. Как не во всякую пору поля принимают Цереру И по зеленой волне полая мчится ладья, Так и нежных девиц пленять не всегда безопасно — Вовремя выбранный срок должен доставить успех. |
| 405 | День ли рожденья красавицы, день ли, когда календарный Праздник Венеры идет Марсову месяцу вслед, Или когда напоказ вместо древних убогих фигурок Выставит праздничный цирк пышную роскошь царей, — Эти дни не твои: для тебя они — зимние бури, |
| 410 | И восхожденье Козлят, и нисхожденье Плеяд, Повремени, а не то, не вовремя вверившись морю, Еле удержит рука щепки разбитой кормы. Благоприятней всего для твоих начинаний плачевный День, когда потекла в Аллии римская кровь, |
| 415 | Или когда в семидневный черед все дела затихают, И палестинский еврей чтит свой завещанный день. Наоборот, дни рожденья и прочие сроки подарков — Это в уделе твоем самые черные дни. Как ни упрямься дарить, а она своего не упустит: |
| 420 | Женщина средство найдет страстных мужчин обобрать. Вот разносчик пришел, разложил перед нею товары, Их пересмотрит она и повернется к тебе, «Выбери, — скажет, — на вкус, посмотрю я, каков ты разборчив», И поцелует потом, и проворкует: «Купи!» |
| 425 | Скажет, что этого ей довольно на долгие годы, — Нужную вещь продают, как же ее не купить? Ежели денег, мол, нет при себе — попросит расписку, И позавидуешь ты тем, кто писать не учен. Ну, а что, коли в год она дважды и трижды родится |
| 430 | И приношения ждет на именинный пирог? Что, коли плачет она и твердит сквозь притворные слезы, Что потеряла на днях с камнем серьгу из ушка? Любят просить на срок, а в срок возвращать не умеют — Ни тебе денег назад, ни тебе ласки в обмен. |
| 435 | Нет, даже если бы сто я имел языков и гортаней, Я бы исчислить не смог хитрых нечестий блудниц. Воску на гладкой дощечке ты первому выскажешь душу, Воск для тебя меж глубин верный нащупает брод. Воску льстивые вверь слова и влюбленные речи — |
| 440 | Что есть сил, умоляй, делу мольбы не вредят: Гектора выдал Ахилл, мольбам уступая Приама, Боги смиряют свой гнев, смертным внимая мольбам. И не жалей обещаний: они ведь нимало не стоят — Право, каждый бедняк этим товаром богат. |
| 445 | Тот, кто поверил хоть раз, неустанно питает надежду: Лжива богиня надежд, но без нее не прожить. Если принес ты подарок — тебя уже может и бросить Женщина: взятое — с ней, и не упущена дань. Если же ты не принес — будет ждать и надеяться будет: |
| 450 | Так над бесплодной землей дольше томится мужик, Так проигравший игрок снова ставит, и снова теряет, И простирает опять жадные руки к игре. Вот задача, вот труд: без подарка добиться успеха! Женщина, дав и не взяв, даст и опять и опять. |
| 455 | Так посылай же письмо, умоляющей полное лести, — Первой разведкой души трудный нащупывай путь. Яблоко с тайным письмом обмануло когда-то Кидиппу И уловило ее в сеть ее собственных клятв. Римские юноши, вам говорю: не гнушайтесь наукой |
| 460 | Той, что учит в суде робких друзей защищать! Ибо не только народ, не только судья и сенатор, Но и подруга твоя сдастся на красную речь. Будь, однако, не прост, храни про себя свою силу, Не допускай на письме велеречивых словес. |
| 465 | Кто, коли он не глупец, перед милой витийствовать станет? Часто единственный звук может родить неприязнь. Будь убедителен, ласковым сделай привычное слово, Будто не воск говорит — сам ты беседуешь с ней. Если не примет письма и воротит его, не читая, |
| 470 | Ты не лишайся надежд: будешь упорней — прочтет. Только со временем бык норовистый притерпится к плугу. Только со временем конь жесткую примет узду; Перстень железный, и тот за годы сотрется на пальце, И заостренный сошник сточит за годы земля; |
| 475 | Что есть тверже скалы, что мягче текучей водицы? А ведь и твердый утес мягкая капля долбит. Будь терпелив, и ты победишь самое Пенелопу — Поздно пал Илион, поздно, а все-таки пал. Если прочтет, а ответа не даст, — подожди, не насилуй: |
| 480 | Ты приучи ее глаз к чтению ласковых строк. Та, что хочет читать, захочет потом и ответить — Всюду своя череда, всё совершается в срок. Или, быть может, она поначалу ответит сурово, Веско тебе запретит письмами ей докучать? |
| 485 | Знай: боится она послушанья и ждет ослушанья, — Будь же настойчив и тверд — цель от тебя не уйдет! Если твоя госпожа, полулежа в открытых носилках, Будет по улице плыть, ты подойди невзначай; Но чтобы речи твои не попали в недоброе ухо, |
| 490 | Ты постарайся их смысл скрыть в двуязычный намек. Если же праздной стопой под просторной она колоннадой Бродит, то с ней заодно время свое убивай. То вперед забеги, то ступай по пятам неотступно, То приотстань, то опять скорого шагу прибавь; |
| 495 | Время от времени будь на другой стороне колоннады, Чтоб оказаться потом с нею бок о бок опять. Не допусти, чтоб она без тебя красовалась в театре — Будь в полукруглых рядах там же, где будет она; Там и любуйся, там и дивись на нее без помехи, |
| 500 | Взглядами с ней говори, знаками дай себя знать, Хлопай в ладоши, когда плясун представляет девицу, Хлопай, когда лицедей изображает любовь; Встанет она — встань и ты; сидит — не трогайся с места; Время свое убивай так, как покажет она. |
505 |
Только не вздумай завить себе кудри каленым железом Или по голеням ног едкою пемзой пройтись: Это оставь корибантам, которые матерь Кибелу В диких напевах своих славят фригийским вытьем. Мужу небрежность к лицу. Похитил Тесей Ариадну, |
| 510 | Не украшая висков прикосновеньем щипцов; Федре мил Ипполит, хотя Ипполит и не щеголь; Сам лесной Адонис дорог богине любви. Будь лишь опрятен и прост. Загаром на Марсовом поле Тело покрой, подбери чистую тогу под рост, |
| 515 | Мягкий ремень башмака застегни нержавою пряжкой, Чтоб не болталась нога, словно в широком мешке; Не безобразь своей головы неумелою стрижкой — Волосы и борода требуют ловкой руки; Ногти пусть не торчат, окаймленные черною грязью, |
| 520 | И ни один не глядит волос из полой ноздри; Пусть из чистого рта не пахнет несвежестью тяжкой И из подмышек твоих стадный не дышит козел; Все остальное оставь — пускай этим тешатся девки Или, Венере назло, ищут мужчины мужчин. |
| 525 | Полно: Вакх призывает певца! Он тоже влюбленным Друг, и пламя любви с пламенем Вакха сродни. Кносская дева блуждала, без сил, в песках незнакомых, Там, где у Дийской скалы хлещет морская волна, Как была, в чем спала, распустившая складки туники, |
| 530 | Русых волос не покрыв, голой ногою скользя, В волны глухие кричала жестокого имя Тесея, Горьким терзала дождем нежную кожу ланит; Крики неслись, и слезы лились, но и слезы и крики Деве были к лицу: прелесть была и в слезах. |
| 535 | Вновь и вновь ударяя ладонями в нежные груди, «Бросил неверный меня! Бросил! — твердила она. — Как мне быть? Как мне быть?» Вдруг грянули бубны по скату Берега, вдруг зазвучал в буйных ладонях кимвал; Ужасом дева полна, смолкает, не кончивши слова, |
| 540 | Замер вздох на устах, краска сбежала со щек. Видит: мималлониды закинули кудри за плечи, Видит: сатиры бегут, богу предшественный сонм, Видит: старец нетрезвый, Силен, на усталом осленке Еле сидит и рукой пряди отводит со лба; |
| 545 | Он за вакханками, те — от него убегают и дразнят, И неумелый седок, не совладавши с ослом, Вдруг соскользнув с длинноухого, падает вниз головою, — Хором сатиры кричат: «Встань, подымайся, отец!» И наконец, золотою уздой уздающий тигров, |
| 550 | Сам в виноградном венце светлый является бог. Ни кровинки, ни Тесея, ни голоса в деве — Трижды рвется бежать, трижды от страха застыв. Вся дрожит, как под ветром дрожит сухая былинка, Как над болотной водой влажный трепещет тростник. |
| 555 | Бог гласит: «Это я, вернейший друг и заботник! Дева, страх позабудь: Вакху ты будешь женой! Небо — брачный мой дар: звездой просияешь на небе, Путь в ночи кораблям Критский укажет Венец». Молвив, шагнул с колесницы, чтоб не были страшны пугливой |
| 560 | Тигры, и божью стопу напечатлел на песке, И, обессиленную прижав ее к мощному лону, Взнес ее ввысь на руках всепобеждающий Вакх. Те Гименея поют, эти Эвия, Эвия славят — И на священном одре дева и бог сопряглись. |
| 565 | Вот потому-то, когда на столе — возлияния Вакху, А за столом возлежит женщина рядом с тобой, Богу ночному молись, молись Никтелийским святыням, Чтобы твоя голова не помутилась вином. Тут-то тебе и дано о многом сказать незаметно, |
| 570 | Чтобы она поняла: сказано это о ней; Тут-то вином и чертить на столе говорящие знаки, Чтобы твоей госпоже знать, чья она госпожа; Взглядами взглядов искать, изъясняясь их пламенным блеском — Часто немые глаза красноречивее уст. |
| 575 | Тронет ли чашу губами она, перейми эту чашу И за красавицей вслед с той же пригубь стороны; Если к какому куску она потянется пальцем, Ты, потянувшись за ней, руку рукою задень. Кроме того, не забудь и понравиться мужу подруги — |
| 580 | Станет полезнее он, сделавшись другом твоим: Если по жребию пьешь — уступи ему первую долю И со своей головы дай ему первый венок, Пусть ему первым нальют, будь он выше тебя или ниже, Что бы он ни сказал — с легкой готовностью вторь. |
| 585 | Самый испытанный путь — обманывать мнимою дружбой (Все же опасность таит даже испытанный путь): Именно так и делец, превышая свое полномочье, Больше берет на себя, чем доверялось ему. Мера есть и питью — указать ее вовсе не трудно: |
| 590 | Пусть голова и нога будут послушны тебе! Больше всего берегись за вином затевать перебранку, Бойся волю давать рвущимся к бою рукам: Евритион нашел себе смерть в неразумной попойке, — Нет, за столом и вином легкая резвость милей. |
| 595 | Пой, коли голос хорош, пляши, коли руки красивы, — Всем, чем можешь пленить, тем и старайся пленить. Истое пьянство вредит, но мнимое даже полезно: Пусть заплетется язык, пусть залепечется речь, — Что б ты теперь ни сказал и ни сделал не в меру ретиво — |
| 600 | Все для тебя не в упрек: скажут, виновно вино. «Благо любимой моей и благо любимому ею!» — Так говори, а в уме: «Чтоб ему сдохнуть!» — добавь. Но покидают застольники стол, расходясь многолюдно; Тут-то сама суета подступ к красавице даст. |
| 605 | Вдвинься в толпу, проберись к красавице, словно случайно, Пальцами стана коснись, ногу ногою задень. Вот когда время начать разговор! И Венера и Случай — Оба помогут тебе; Стыд неотесанный, прочь! Здесь твоему красноречью не надобны наши советы, |
| 610 | Только сумей захотеть — сразу же станешь речист. С ролью влюбленного сладь, словами яви свои раны, Хитрость любую найди — пусть лишь поверит она. Это нетрудно: ведь каждая мнит, что любви она стоит; Даже и та, что дурна, верит в свою красоту. |
| 615 | Часто бывало: притворно любя, притворщик влюблялся, Взявшись казаться таким, впрямь становился таков. Так не таите же, девушки, зла на мужское притворство — Из повсечасной игры часто рождается страсть. Ты же, о юноша, вкрадчивой речью подтачивай сердце, |
| 620 | Как неустанно река точит нависший обрыв. Не уставай восхвалять лицо ее, волосы, руки, Пальцев тонких изгиб, ножки-малютки следок. Слышать хвалу своей красоте и стыдливая рада: Каждая собственный вид ценит превыше всего. |
| 625 | Разве Юноне и разве Палладе не стыдно доселе, Что на Фригийской горе не предпочел их Парис? Слыша себе похвалу, и павлин свои перья распустит, А утаишь похвалу — он утаит красоту. Даже разубранный конь на скачках несется быстрее, |
| 630 | Слыша, как плещет толпа, шею и гриву хваля. Будь в обещаньях нескуп — обещанья пленяют красавиц. Всеми богами божись, лишь бы доверья достичь! Сам Юпитер с небес улыбается клятвам влюбленных И развевает их вмиг взмахом Эоловых крыл. |
| 635 | Даже стигийской водой сам Юпитер божился Юноне, — Ложным клятвам не чужд, ложным он клятвам не мстит. Выгодны боги для нас — коли выгодны, будем в них верить, Станем на древний алтарь и возливать и кадить. Боги не праздны, они не стынут в дремотном покое, — |
| 640 | Боги над теми блюдут, кто добронравно живет. Долг не жалейте платить, договор страшитесь нарушить, Душу храните от лжи и от убийства ладонь, — Лишь за одно наказания нет: обманывать женщин. Здесь и только здесь верность стыдней, чем обман. |
| 645 | Будем неверны неверным! Пускай нечестивое племя, С хитростью выйдя на нас, в свой же силок попадет. Есть рассказ: девять лет лежал плодоносный Египет Сух, и не падал с небес дождь, орошая посев. Фрасий пришел к Бусириду и молвил: «Смягчится Юпитер, |
| 650 | Если пришелец прольет кровь на его алтаре». Тотчас в ответ Бусирид: «Ты сам и падешь, чужеземец, Первою жертвой богам ради желанной воды». Сжег Фаларид в жестоком быке Периллово тело, И злополучный творец пищей творению стал. |
| 655 | Прав Бусирид, и прав Фаларид! Закон всех законов: Кто злоумыслил смерть — сам этой смертью умрет. Пусть же теперь поделом вероломных казнит вероломство; Мучаясь, женщина пусть поданный вспомнит пример! Польза есть и в слезах: слеза и алмазы растопит. |
| 660 | Только сумей показать, как увлажнилась щека! Если же сухи глаза (не приходит слеза по заказу!) — Маслом пальцы полей и по ресницам пройдись. А поцелуи? Возможно ли их не вмешивать в просьбы? Пусть не дается — а ты и с недающей бери. |
| 665 | Ежели будет бороться и ежели скажет: «Негодный!» — Знай: не своей, а твоей хочет победы в борьбе. Только старайся о том, чтоб не ранить нежные губы, Чтобы на грубость твою дева пенять не могла. Кто, сорвав поцелуй, не сорвал и всего остального, |
| 670 | Истинно молвлю, тому и поцелуи не впрок. Что помешало тебе достичь полноты вожделенной? Стыд? Совсем и не стыд — разве что серость твоя. Это насилье? Пускай: и насилье красавицам мило — То, что хотят они дать, нехотя лучше дадут. |
| 675 | Силою женщину взяв, сам увидишь, что женщина рада И что бесчестье она воспринимает как дар. Если ж она, хоть могла претерпеть, а нетронутой вышла, То под веселым лицом тайную чувствует грусть. Феба и Фебы сестра познали насильные ласки, |
| 680 | Но не устали любить тех, кто насильно ласкал. Всем известен рассказ, и все же его повторю я — Как Ликомедова дочь мужа в Пелиде нашла. Уж от богини, красой превзошедшей соперниц на Иде, Пылкий судья получил горькую мзду за хвалу; |
| 685 | Плыли уже к Приаму-царю корабли из-за моря, Эллинскую в Илион старцу невестку неся; Клятву давали мужи восстать за того, кто обижен, Общею честью сочтя месть за позор одного; Только Ахилл (о, стыд! но мольбе уступил он Фетиды), |
| 690 | Длинное платье надев, скрыл, что мужчина и он. Что с тобой, Эакид? Тебе ли над шерстью трудиться? Ждет Паллада тебя, но не на этой стезе. Ты ль над корзинкой сидишь? Рука твоя просит оружья! Эта ли с пряжей ладонь Гектору смерть принесет? |
| 695 | Прочь отбрось, прочь отбрось веретена с добротною нитью И пелионским копьем в крепкой руке потрясай! В том же покое спала девица из царского рода, Ей самой и пришлось мужа в Ахилле признать. Силе она уступив (приходится этому верить), |
| 700 | Верно, хотела сама силе такой уступить. Часто она говорила: «Побудь!» — беспокойному другу, Вместо былых веретен острый хватавшему меч. Где же насилие, где? Зачем, Деидамия, хочешь Лаской того удержать, кем обесчещена ты? |
| 705 | Правда, иную игру начать не решается дева, — Рада, однако, принять, если начнет не она. Право же, тот, кто от женщины ждет начального шага, Слишком высоко, видать, мнит о своей красоте. Первый приступ — мужчине и первые просьбы — мужчине, |
| 710 | Чтобы на просьбы и лесть женщина сдаться могла. Путь к овладенью — мольба. Любит женщина просьбы мужские — Так расскажи ей о том, как ты ее полюбил. Сам преклонялся с мольбой Юпитер, сходя к героиням, — Из героинь ни одна первой его не звала. |
| 715 | Если, однако, почувствуешь ты, что мольбы надоели, Остановись, отступи, дай пресыщенью пройти. Многим то, чего нет, милее того, что доступно: Меньше будешь давить — меньше к тебе неприязнь. И на Венерину цель не слишком указывай явно: |
| 720 | Именем дружбы назвав, сделаешь ближе любовь. Сам я видал, как смягчались от этого строгие девы И позволяли потом другу любовником стать. Белая кожа претит в моряке — под брызгами моря На обожженном лице темный ложится загар. |
| 725 | Белая кожа — укор землепашцу, когда он на пашне Лемех ведет и отвал, солнцу подставив плечо. И для тебя, кто рвется к венку из листьев Паллады, Для состязателя игр, белое тело — позор. Бледность — тому, кто влюблен! Влюбленному бледность пристала: |
| 730 | В этом его красота — мало ценимая кем. Бледный в Сидейских лесах Орион на охоте скитался, Бледный Дафнис, томясь, млел о наяде своей. Бледность и худоба обличают влюбленные души, Так не стыдись под плащом кудри блестящие скрыть! |
| 735 | Юным телам придают худобу бессонные ночи, Боль, забота, печаль — знаки великой любви. Чтобы желанья сбылись, не жалей вызывать сожаленья. Пусть, взглянув на тебя, всякий воскликнет: «Влюблен!» Скрыть ли тоску и упрек, что смешали мы правду и кривду? |
| 740 | Дружба и верность у нас нынче пустые слова. Ах, как опасно бывает хвалить любимую другу: Он и поверит тебе, он и подменит тебя. Ты говоришь: «Но Патрокл соперником не был Ахиллу; Верность Федры попрать не посягал Пирифой; |
| 745 | Если Пилад и любил Гермиону, то чистой любовью, Словно Палладу — Феб и Диоскуры — сестру». Кто на такое надеется, тот, пожалуй, надейся Мед из реки зачерпнуть, плод с тамариска сорвать! Нынче стыд позабыт — свое лишь каждому любо, |
| 750 | Каждый за радость свою платит страданьем других. Нынче, увы, не врага своего опасайся, влюбленный, — Чтобы верней уцелеть, мнимых друзей берегись. Остерегайся родных, бойся брата, чуждайся знакомца — Вот с какой стороны ждет тебя истинный страх! |
| 755 | Близок конец; но ты не забудь, что любовь открывает Тысячу разных путей к тысяче женских сердец. Ведь и земля не повсюду одна: иное — оливам Место, иное — лозе или зеленым хлебам. Сколько лиц на земле, столько бьется сердец непохожих: |
| 760 | Тот, кто умен и хитер, должен приладиться к ним. Словно Протей, то он вдруг обернется текучей водою, То он лев, то он дуб, то он щетинистый вепрь. Рыбу ловить — там нужен крючок, там потребен трезубец, Там на крепкий канат нижется частая сеть. |
| 765 | Не выходи же и ты без разбора на старых и юных — Издали сети твои высмотрит старая лань. Ум покажи простоватой, нахальством блесни перед строгой — Та и другая тотчас, бедные, бросятся прочь. Вот почему бывает порой, что достойным откажет, |
| 770 | А к недостойным сама женщина в руки падет. Часть пути — позади, а часть пути — предо мною. Бросим якорь в песок, отдых дадим кораблю. |
ПРИМЕЧАНИЯ
