Искусство этрусков

с.5

Введе­ние

Искус­ство этрус­ков, жив­ших в пер­вом тыся­че­ле­тии до н. э. (конец VIII—I вв. до н. э.) на терри­то­рии Апен­нин­ско­го полу­ост­ро­ва, оста­ви­ло зна­чи­тель­ный след в исто­рии миро­вой куль­ту­ры и силь­но повли­я­ло на древ­не­рим­скую худо­же­ст­вен­ную дея­тель­ность. Про­из­веде­ния этрус­ско­го искус­ства созда­ва­лись в основ­ном в рай­оне, огра­ни­чен­ном с севе­ра рекой Арно, а с юга Тиб­ром, но суще­ст­во­ва­ли и зна­чи­тель­ные худо­же­ст­вен­ные мастер­ские в этрус­ских горо­дах на север от этих гра­ниц (Мар­ца­бот­то, Спи­на) и на юг (Пре­не­сте, Вел­ле­три, Сат­рик). Этрус­ки извест­ны совре­мен­но­му чело­ве­ку, пожа­луй, боль­ше сво­им искус­ст­вом, чем каки­ми-нибудь дру­ги­ми фор­ма­ми дея­тель­но­сти, так как мно­гое в их исто­рии, рели­гии, куль­ту­ре, вклю­чая и пока еще не вполне понят­ную пись­мен­ность, оста­ет­ся зага­доч­ным, ожи­даю­щим архео­ло­ги­че­ских, исто­ри­че­ских и линг­ви­сти­че­ских иссле­до­ва­ний.

Кар­та Этру­рии

Осво­е­ние раз­лич­ных видов изо­бра­зи­тель­но­го искус­ства у этрус­ков шло тем же путем, что и у дру­гих наро­дов. Чув­ство про­пор­ций, рит­мов, чис­ло­вых соот­но­ше­ний нахо­ди­ло отра­же­ние в архи­тек­ту­ре — об этом свиде­тель­ст­ву­ют этрус­ские хра­мы, гроб­ни­цы, кре­пост­ные соору­же­ния. В мону­мен­таль­ной и камер­ной скульп­ту­ре укра­шав­шей хра­мы, гроб­ни­цы, сар­ко­фа­ги, погре­баль­ные урны, куль­то­вые и быто­вые пред­ме­ты — тре­нож­ни­ки, цисты, зер­ка­ла — полу­чи­ло выра­же­ние тон­кое ощу­ще­ние пла­сти­че­ской фор­мы. Этрус­ские скуль­п­то­ры с.6 обра­ща­лись к порт­рет­ным обра­зам, зна­ком был им и рельеф раз­лич­ных видов — низ­кий и высо­кий. Отпе­ча­ток худо­же­ст­вен­ных вку­сов этрус­ков сохра­ни­ла кера­ми­ка свое­об­раз­ных форм, укра­шав­ша­я­ся рельеф­ны­ми и живо­пис­ны­ми изо­бра­же­ни­я­ми. Торев­ты испол­ня­ли из дра­го­цен­ных метал­лов исклю­чи­тель­ные по кра­со­те серь­ги, брас­ле­ты, фибу­лы, коль­ца, диа­де­мы. Рез­чи­ки по кам­ню поме­ща­ли на гем­мах-печат­ках раз­но­об­раз­ные по сюже­там и темам ком­по­зи­ции, уме­ло соот­но­ся углуб­лен­ный рельеф с фор­мой неболь­шо­го цвет­но­го кам­ня. Этрус­ские погре­баль­ные рос­пи­си дают наи­бо­лее пол­ное пред­став­ле­ние о харак­те­ре антич­ной живо­пи­си пер­во­го тыся­че­ле­тия до н. э.

Этрус­ским масте­рам были извест­ны раз­но­об­раз­ные мате­ри­а­лы. Для соору­же­ния кре­пост­ных постро­ек, фун­да­мен­тов хра­мов и жилых домов при­ме­ня­лись раз­лич­ные поро­ды кам­ня, а так­же дере­во и гли­на, из кото­рой изготав­ли­ва­лись сыр­цо­вые кир­пи­чи для клад­ки стен. В скульп­ту­ре камень исполь­зо­вал­ся реже, чем у гре­ков. Этрус­ки зна­ли вая­ние, когда мастер отсе­ка­ет от камен­ной глы­бы лиш­ние кус­ки и как бы высво­бож­да­ет види­мый им худо­же­ст­вен­ный образ, но охот­нее они обра­ща­лись к пла­сти­ке и созда­ва­ли свои про­из­веде­ния посте­пен­ным нара­щи­ва­ни­ем мате­ри­а­ла — сырой гли­ны или вос­ка, в терра­ко­те или брон­зе. Харак­тер­но, что подоб­ное пред­по­чте­ние пла­сти­ки вая­нию отли­ча­ет худо­же­ст­вен­ные прин­ци­пы восточ­ных наро­дов, с искус­ст­вом кото­рых этрус­ки были хоро­шо зна­ко­мы.

Мра­мор, несо­мнен­но извест­ный этрус­кам, почти не нахо­дил у них при­ме­не­ния. Они люби­ли серый туф, тем­ный тра­вер­тин, поро­ды вул­ка­ни­че­ско­го про­ис­хож­де­ния с гру­бой поверх­но­стью, уси­ли­вав­шей услов­ность памят­ни­ков. Воз­мож­но, этрус­ки созна­ва­ли, что полу­про­зрач­ный мра­мор, хоро­шо ими­ти­ро­вав­ший фак­ту­ру чело­ве­че­ской кожи, будет повы­шать реаль­ность их и без того очень кон­крет­ных, неред­ко под­черк­ну­то рез­ких, эмо­цио­наль­но напря­жен­ных обра­зов. Основ­ны­ми с.8 мате­ри­а­ла­ми этрус­ских скуль­п­то­ров и кера­ми­стов была брон­за и терра­ко­та. Им усту­па­ли камень, дра­го­цен­ные метал­лы, кость и полу­дра­го­цен­ные кам­ни, при­ме­няв­ши­е­ся для изготов­ле­ния укра­ше­ний и гемм-печа­тей. В живо­пи­си гроб­ниц исполь­зо­ва­лись мине­раль­ные крас­ки раз­ных цве­тов, пре­иму­ще­ст­вен­но теп­лых тонов, нано­сив­ши­е­ся на сырую шту­ка­тур­ку, реже на сухую, а порой и пря­мо на поверх­ность ска­ли­стых стен скле­па. В кера­ми­ке при­ме­ня­лись чер­ный и крас­ный лак, белая крас­ка, пур­пур.

Для этрус­ков не харак­тер­ны мону­мен­таль­ные и граж­дан­ские памят­ни­ки, подоб­ные водру­жав­шим­ся на пло­ща­дях и ули­цах древ­не­гре­че­ских горо­дов. Зна­че­ние это­го вида искус­ства у этрус­ков, если он вооб­ще суще­ст­во­вал, было, как и в древ­не­во­сточ­ных государ­ствах — Асси­рии, Фини­кии, Егип­те, — неве­ли­ко. В этрус­ской скульп­ту­ре нет ста­туй, намно­го пре­вы­шаю­щих чело­ве­че­ский рост, но чаще встре­ча­ют­ся изва­я­ния, даже божеств, геро­ев, вои­нов, наро­чи­то умень­шен­ные. И тем не менее создан­ные этрус­ка­ми в камне, терра­ко­те, брон­зе, золо­те, кости, полу­дра­го­цен­ных и дра­го­цен­ных кам­нях про­из­веде­ния дале­ки от камер­но­сти и выра­жа­ли не толь­ко лич­ные настро­е­ния масте­ров и заказ­чи­ков, но и чув­ства все­го наро­да.

Этрус­ские вая­те­ли при­да­ва­ли боль­шое зна­че­ние цве­ту. На мно­гих терра­ко­то­вых ста­ту­ях и релье­фах сохра­ни­лась рас­крас­ка, часто при­ме­ня­лись ярко-зеле­ная или тем­ная брон­за, камень-извест­няк с суро­во-серой шеро­хо­ва­той поверх­но­стью, мато­во-кре­мо­вая кость, ярко-жел­тое золо­то или рез­ные полу­дра­го­цен­ные кам­ни раз­но­об­раз­ных цве­тов.

Работа скуль­п­то­ра в Этру­рии вряд ли высо­ко оце­ни­ва­лась и была так же почет­на, как в Древ­ней Гре­ции. Во вся­ком слу­чае, име­на масте­ров почти не дошли до наших дней, извест­но лишь имя жив­ше­го в кон­це VI — нача­ле V века до н. э. Вул­ки, упо­мя­ну­тое рим­ским уче­ным и писа­те­лем Пли­ни­ем.

с.9 Памят­ни­ки этрус­ско­го искус­ства были извест­ны уже в сред­ние века, но осо­бен­ный инте­рес к ним воз­ник в эпо­ху Воз­рож­де­ния, когда с живо­пи­сью и скульп­ту­рой этрус­ков сопри­кос­ну­лись круп­ней­шие масте­ра Ренес­сан­са. Италь­ян­ские гума­ни­сты созна­ва­ли кра­соту и совер­шен­ство про­из­веде­ний этрус­ков, их брон­зо­вые скульп­ту­ры неред­ко под­нов­ля­лись и реста­ври­ро­ва­лись в те годы. В XVIII веке появи­лись пер­вые фун­да­мен­таль­ные работы об этрус­ках, такие, в част­но­сти, как «Семь книг о цар­ской Этру­рии» Ф. Демп­сте­ра с гра­ви­ро­ван­ны­ми изо­бра­же­ни­я­ми. В горо­де Кор­тоне созда­ли «Этрус­скую ака­де­мию» с целью сбо­ра и сохра­не­ния мате­ри­а­лов об этом наро­де. При­вле­ка­ли вни­ма­ние уче­ных этрус­ские рос­пи­си, обна­ру­жен­ные при рас­коп­ках в Тос­кане. В Воль­тер­ре свя­щен­ник Гварнач­чи осно­вал пер­вый этрус­ский музей, полу­чив­ший его имя. В 20-х годах XIX века заин­те­ре­со­ва­лись най­ден­ны­ми око­ло Перуд­жи этрус­ски­ми над­пи­ся­ми и памят­ни­ка­ми, обна­ру­жен­ны­ми во мно­гих нераз­граб­лен­ных этрус­ских моги­лах. Сведе­ния о них опуб­ли­ко­вал Э. Гер­хард. В Рос­сии этрус­ка­ми зани­мал­ся в пер­вой поло­вине XIX века уче­ный А. Д. Черт­ков.

Гроб­ни­ца Рего­ли­ни-Галас­си, вскры­тая в 30-х годах XIX века, сохра­ни­ла мно­же­ство про­из­веде­ний искус­ства. Деся­ти­ле­тие спу­стя кол­лек­ци­о­нер Д. Кам­па­на открыл близ Вей боль­шую, назван­ную его име­нем, этрус­скую усы­паль­ни­цу с релье­фа­ми. В 50-х годах XIX века най­де­на гроб­ни­ца Фран­с­уа близ Вуль­чи. Во вто­рой поло­вине XIX века инте­рес к этрус­кам несколь­ко угас, но в XX веке широ­кие архео­ло­ги­че­ские работы в раз­лич­ных этрус­ских горо­дах и нек­ро­по­лях дали мно­го ново­го мате­ри­а­ла. Цен­ные сведе­ния уче­ные полу­чи­ли во вре­мя иссле­до­ва­ний древ­них горо­дов Мар­ца­бот­то и Спи­на, рас­ко­пок хра­мо­во­го ком­плек­са в Вей­ях и у посел­ка Сан­та-Севе­ра, близ Рима. Эффек­тив­ность изу­че­ния этрус­ско­го искус­ства в насто­я­щее вре­мя повы­ша­ет­ся бла­го­да­ря исполь­зо­ва­нию архео­ло­га­ми новей­ших с.10 мето­дов аэро­фото­съем­ки перед рас­коп­ка­ми горо­дов и фото­пе­ри­ско­пов при вскры­тии скле­пов.

Круп­ней­шие этрус­ские архео­ло­ги­че­ские ком­плек­сы — город­ские и погре­баль­ные — Мар­ца­бот­то, Спи­на, Вейи, а так­же Чер­ве­те­ри, Тарк­ви­нии, Кью­зи, Воль­тер­ра. Памят­ни­ки этрус­ско­го искус­ства хра­нят­ся в основ­ном в собра­ни­ях Вати­кан­ских музеев и Музее вил­лы Джу­лия, Архео­ло­ги­че­ском музее Фло­рен­ции, музе­ях Боло­ньи, Кью­зи, Воль­тер­ры. Кро­ме это­го, ори­ги­наль­ные этрус­ские про­из­веде­ния име­ют­ся в кол­лек­ци­ях мно­гих пре­иму­ще­ст­вен­но тос­кан­ских горо­дов. Изде­лия этрус­ских масте­ров мож­но встре­тить и в раз­лич­ных стра­нах мира. Бога­тое собра­ние их пред­став­ле­но за оке­а­ном — в нью-йорк­ском Мет­ро­по­ли­тен-музее. Инте­рес­ны памят­ни­ки Бри­тан­ско­го музея Лон­до­на и париж­ско­го Лув­ра. В свое вре­мя Рос­сия при­об­ре­ла круп­ную кол­лек­цию Д. Кам­па­на, сей­час она укра­ша­ет залы Государ­ст­вен­но­го Эрми­та­жа Ленин­гра­да. Про­из­веде­ния этрус­ско­го искус­ства есть в ГМИИ име­ни А. С. Пуш­ки­на в Москве, Музее запад­но­го и восточ­но­го искус­ства Кие­ва, Архео­ло­ги­че­ском музее Одес­сы, Худо­же­ст­вен­ном музее Воро­не­жа.

Пери­о­ди­за­ция этрус­ско­го искус­ства — одна из самых слож­ных про­блем совре­мен­ной этрус­ко­ло­гии. Вопрос этот до сих пор зани­ма­ет уче­ных, но реше­ния его не все­гда оди­на­ко­вы, хотя и сход­ны. Раз­лич­ные мне­ния при опре­де­ле­нии гра­ниц отдель­ных эпох этрус­ско­го искус­ства объ­яс­ня­ют­ся как сла­бой изу­чен­но­стью соци­аль­но-поли­ти­че­ско­го и эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия этрус­ских горо­дов, так и труд­но­стью точ­ной дати­ров­ки мно­гих памят­ни­ков. Наи­бо­лее вер­на, по-види­мо­му, точ­ка зре­ния италь­ян­ских анти­ко­ве­дов, в част­но­сти Р. Бьян­ки Бан­ди­нел­ли, кото­рый раз­ли­ча­ет сле­дую­щие эта­пы раз­ви­тия этрус­ско­го искус­ства VIII—I веков до н. э. Харак­тер искус­ства кон­ца VIII—VII веков до н. э., когда на худо­же­ст­вен­ную куль­ту­ру этрус­ков силь­ное воздей­ст­вие ока­зы­ва­ли наро­ды Восточ­но­го Сре­ди­зем­но­мо­рья, опре­де­ля­ет­ся им как ори­ен­та­ли­зи­ру­ю­щий. Пери­од с.11 осо­бен­но тес­ной свя­зи этрус­ских масте­ров VI—V веков до н. э. с худож­ни­ка­ми Гре­ции он назы­ва­ет арха­и­кой и под­разде­ля­ет на два эта­па — рас­цвет этрус­ско­го искус­ства с иони­че­ски­ми вли­я­ни­я­ми (600—475 гг. до н. э.) и спад эко­но­ми­че­ской и куль­тур­ной актив­но­сти этрус­ков с харак­тер­ной тогда ори­ен­та­ци­ей на атти­че­ское искус­ство (475—400 гг. до н. э.). Для IV века до н. э. и части III века до н. э. он выби­ра­ет тер­мин «сред­ние годы», ука­зы­вая, что это вре­мя, когда рим­ляне заво­е­вы­ва­ли этрус­ские горо­да (в 396 г. Рим захва­тил Вейи), было весь­ма тра­ги­че­ским для этрус­ков.

Одна­ко и в годы потря­се­ний этрус­ки про­дол­жа­ли актив­ную дея­тель­ность, с ними счи­та­лись даже осо­бен­но агрес­сив­ные в ту эпо­ху рим­ляне. Этрус­ское искус­ство тогда не толь­ко не погиб­ло, но обо­га­ти­лось новы­ми обра­за­ми и фор­ма­ми, хотя и поте­ря­ло свою былую интен­сив­ность. III—I века до н. э. харак­те­ри­зу­ют­ся как элли­ни­сти­че­ские. В заво­е­ван­ных рим­ля­на­ми этрус­ских горо­дах жизнь несколь­ко ста­би­ли­зи­ро­ва­лась, ожи­ви­лись искус­ства и ремес­ла. Это был послед­ний пери­од рас­цве­та. В худо­же­ст­вен­ной про­дук­ции все более замет­ным ста­но­ви­лось воздей­ст­вие не толь­ко элли­ни­сти­че­ских образ­цов, но и рим­ских, все менее про­яв­ля­лось при­су­щее этрус­кам свое­об­ра­зие, и к кон­цу I века до н. э. их твор­че­ские спо­соб­но­сти, кото­ры­ми рим­ляне все­гда живо инте­ре­со­ва­лись, посте­пен­но иссяк­ли.

В пери­о­ди­за­ции Р. Бьян­ки Бан­ди­нел­ли, как в хро­но­ло­гии, так и тер­ми­но­ло­гии (ори­ен­та­ли­зи­ру­ю­щий, арха­и­че­ский, элли­ни­сти­че­ский), силь­на связь с пери­о­ди­за­ци­ей гре­че­ско­го искус­ства. Понят­но так­же, поче­му он избе­га­ет для V—IV веков до н. э. тер­ми­на «клас­си­че­ский», кото­рым опре­де­ля­ют­ся годы рас­цве­та и наи­выс­ше­го внут­рен­не­го подъ­ема эллин­ских горо­дов; этрус­ская реаль­ность тех сто­ле­тий была напол­не­на жесто­кой борь­бой, стра­да­ни­я­ми, стра­хом пора­бо­ще­ния.

О. Брен­дель в сво­ей исто­рии этрус­ско­го искус­ства исполь­зу­ет в общем для тех же хро­но­ло­ги­че­ских с.12 пери­о­дов сход­ные назва­ния — ори­ен­та­ли­зи­ру­ю­щий, арха­и­че­ский, элли­ни­сти­че­ский, но для V и IV веков до н. э. он все же допус­ка­ет тер­мин «клас­си­че­ский». Услов­ность подоб­ных наиме­но­ва­ний несо­мнен­на, и тер­мин «клас­си­че­ский» пери­од так же нето­чен в при­ме­не­нии к этрус­ско­му искус­ству, как «арха­и­че­ский», а тем более «элли­ни­сти­че­ский». И все же таки­ми назва­ни­я­ми сей­час поль­зу­ют­ся, выра­жая в них худо­же­ст­вен­ную бли­зость этрус­ских и эллин­ских форм.

В насто­я­щем очер­ке пери­о­ди­за­ция этрус­ско­го искус­ства близ­ка выше­упо­мя­ну­тым вари­ан­там, учи­ты­ва­ет­ся силь­ное воздей­ст­вие пере­д­не­во­сточ­ных, эллин­ских, а позд­нее рим­ских эсте­ти­че­ских прин­ци­пов. Одна­ко при изло­же­нии раз­ви­тия этрус­ско­го искус­ства осо­бен­ное вни­ма­ние уде­ля­ет­ся про­ис­хо­див­шим на Апен­нин­ском полу­ост­ро­ве исто­ри­че­ским собы­ти­ям, вли­яв­шим на худо­же­ст­вен­ную жизнь, а так­же ука­зы­ва­ет­ся на свое­об­ра­зие этрус­ских памят­ни­ков, на их отли­чия от гре­че­ских, на осо­бен­ную спе­ци­фи­ку их содер­жа­ния и худо­же­ст­вен­ных форм.