ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ ТЕХНИКА. Сб. статей под ред. акад. И.И. Толстого.

[с.252]

ТЕХНИКА ИЗГОТОВЛЕНИЯ ПАПИРУСА

Древняя бумага, которую мы теперь называем "папирус", а греки называли "хартес" (или, реже, "библос", как обозначалось в первую голову соответствующее сырье, а иногда и готовая книга), была наиболее распространенным писчим материалом, обслуживавшим с начала эллинистической эпохи и частные потребности населения, и официальное делопроизводство, и всю литературную продукцию Средиземноморья. В пределах Египта папирус был в употреблении уже с начала третьего тысячелетия до н.э. В Грецию он проник, путем импорта готового продукта, вероятно в конце VII в. до н.э. и занимал видное место в литературном обиходе уже в течение V и IV вв. до н.э.

Производство папируса в эллинистическую эпоху продолжало ограничиваться Египтом и целиком базировалось на технике, давно выработанной египтянами: продукция более ранних эпох в качественном отношении не только не уступала эллинистической, но и стояла в общем выше ее в связи с тем, что массовые масштабы производства, возникшие при эллинизме, привели к увеличению сортов продукции и на этой почве – к частичному понижению качества.

Сырье для изготовления папируса добывали из ствола растения (носящего то же название – cyperus papyrus)¹, которое в диком виде росло преимущественно в Египте, в стоячих [с.253] водах и в заболоченных рукавах Нила, в особенном изобилии – в дельте. В связи с гигантским ростом спроса на папирус со времени включения Египта в семью эллинистических стран, спроса, вызвавшего массовый экспорт и повысившего во много раз потребность в папирусе в самом Египте, особенно в связи с центральной культурной ролью его столицы, приходится предполагать, что источники сырья были расширены искусственным разведением папирусных зарослей.

Наши сведения о технике изготовления папируса почерпнуты, во-первых, из данных анализа отдельных экземпляров из числа сохранившихся в изобилии листов и свитков; во-вторых, из описания процесса изготовления, сохранившегося в "Естественной истории" Плиния Старшего (I в. н.э.).

Процесс изготовления папируса заключался в следующем: удалив твердую внешнюю ткань трехгранного в разрезе ствола, его сердцевину подвергали делению на слои, причем стремились получить нарезы или филюры возможно более значительной ширины. О технике отделения слоев у нас нет ни отчетливых сведений из древности, ни исчерпывающих предположений современных ученых¹. Стоит упомянуть о двух свидетельствах. Плиний в качестве орудия, которым добывали филюры из сердцевины ствола, называет иглу. А одно арабское описание изготовления папируса у египтян, написанное в XIII веке, но основанное на древних источниках, говорит о том, что "выбирали растения с длинным стволом, рассекали их с верху до низа на две половины и затем отделяли полоску за полоской". У Плиния не упоминается о том, в каком направлении вели иглу, а в арабском описании – об орудии производства.

Ширина нарезов колебалась между 1.5 и 8 см вероятно, в зависимости от опытности работающего. Наилучшего качества были слои, более близкие к центру ствола, которые и шли на производство высших сортов папируса. Для более [с.254] низких сортов употреблялись нарезы, находившиеся ближе к периферии. Нарезы приблизительно одинаковой ширины клали на смоченный водой Нила гладкий стол, перпендикулярно к работающему. При этом один нарез вплотную примыкал к другому.

На получившуюся таким способом сплошную кладку нарезов накладывали второй слой таких же нарезов, но в направлении перпендикулярном к направлению нарезов первого слоя. Получалась кладка из двух слоев; волокна одного из них были расположены накрест к волокнам другого слоя. То обстоятельство, что два слоя не переплетались между собой, необходимо подчеркнуть, так как соответствующее выражение Плинии может навести на мысль о переплетении между собой нарезов. Всю двухслойную кладку затем прессовали. Неровности по краям кладки, по причине неодинаковой длины нарезов, обрезали под линейку, благодаря чему получался прямоугольной формы лист. Достаточная прочность склейки обоих слоев листа была после прессования обеспечена клейкими веществами в составе растительной ткани. Никаких посторонних клеящих веществ для этой цели не применяли. Зато слегка покрывали клеем поверхность листа для сатинирования ее, чтобы придать писчей поверхности возможно большую ровность и предотвратить растекание чернил по волокнам. Клей применяли также при соединении одного листа с другим. Изготовлялся клей из тончайшей муки, кипятка и незначительной доли уксуса. Обязательным условием было, чтобы клей перед употреблением стоял не дольше, но и не меньше одного дня.

После прессования лист просушивался на солнце. Затем для устранения неровностей, остававшихся после прессования, лист выглаживали с помощью инструментов из слоновой кости и раковин, а также отбивали молотком. В результате всех названных процедур поверхность огромного большинства папирусов еще теперь не дает возможности различить в ней отдельных нарезов, из которых состоит каждая из двух кладок.

Изготовление листов описанным выше способом производили в мастерских. Работа мастерских на этом не [с.255] заканчивалась. Папирус они выпускали не в виде отдельных листов, а в виде свитков значительного объема. Свитки получались склейкой ряда листов таким образом, что край данного листа покрывал край следующего. Место склейки обычно не шире 1-2 см; получавшееся утолщение едва заметно; склейку производили настолько тщательно, что на ее месте гладкость поверхности почти не страдала и пишущие вели строку через нее. Практически это обозначало, что расположение письма не зависело от размеров составлявших свиток листов. При склейке листов соблюдали одинаковое направление волокон в пределах каждой из сторон свитка, так что с одной из них волокна шли только в горизонтальном направлении, с другой – только в вертикальном. Размеры листов, входящих в один свиток, подбирали обычно одинаковые. Количество листов, составлявших свиток, не было твердо нормировано; Плиний считает нормой 20 листов, но нам известны примеры значительно большего числа. В зависимости от надобности в каждом данном случае из значительного свитка путем вырезки добывали свитки меньшей вышины или же отдельные листы; ни в том, ни в другом случае не обращали внимания на места склейки ибо, как мы видели, они нисколько не препятствовали письму.

Ту сторону свитка, на которой волокна папируса лежат в направлении вертикальном к линии склейки отдельных листов, принято называть ректо; оборотная сторона, волокна которой параллельны к линии склейки, называется версо. Один из ведущих папирологов Ульрих Вилькен высказал предположение, согласно которому сторона ректо подвергалась в мастерских более тщательной обработке, чем сторона версо. По этому вопросу между специалистами пока единомыслия нет.

Сворачивание свитка, как еще неиспользованного папируса, так и уже исписанного, происходило таким образом, что горизонтальные, перпендикулярные к склейкам волокна оставались внутри, а вертикальные, параллельные склейкам, – снаружи. Этот способ был обусловлен бережным отношением к материалу; папирус страдал бы сильнее, если бы при сворачивании свитка приходилось растягивать горизонтальные, продольные [с.256] волокна и вместе с тем заставлять вертикальные волокна сбиваться вместе.

Общепризнанным было правило, по которому сначала пользовались для письма стороной ректо и только после нее – стороной версо, если последнее заполнялось вообще¹. Возникло это правило из того практического соображения, что сторона, находившаяся при сворачивании внутри, всегда была защищена. Правило о ректо и версо распространялось и на отдельные листы, поскольку они, как сказано выше, вырезались из свитка.

В силу отмеченного выше высокого качества отделки поверхности папирусного листа соотношение между направлением строк и направлением волокон было для пишущего по существу безразлично. В начале эллинистической эпохи было нередким направление строк поперек волокон; в дальнейшем стали придерживаться направления волокон, а в византийский период снова вернулись к ранее-эллинистической практике; установить какую-либо зависимость того или иного из отмеченных способов письма от качества древнего пера, которое было различно в разные периоды эллинистической эпохи, не представляется возможным.

В очерке Плиния отмечено существование ряда сортов папируса, названия которых он сообщает; но материал, непосредственно доступный нашему наблюдению, не укладывается в рамки его номенклатуры и несомненно свидетельствует о более значительной спецификации производства; это и понятно, так как у Плиния мы, очевидно, читаем об основных экспортных сортах, не говоря уже о том, что он писал в более позднюю эпоху.