Принципат Августа

с.45

ТРЕТИЙ КОНСУЛАТ ПОМПЕЯ И ВОПРОС О ЕГО ПРИНЦИПАТЕ

Юриди­че­ское поло­же­ние Пом­пея про­ти­во­ре­чи­ло обыч­ным пра­ви­лам рим­ской кон­сти­ту­ции, так как он сосре­дото­чил в сво­их руках пол­но­мо­чия, до тех пор не соеди­ни­мые. Он имел про­кон­суль­скую власть над Испа­ни­ей, т. е. по суще­ст­во­вав­шим пра­ви­лам он дол­жен был нахо­дить­ся в той про­вин­ции, на кото­рую рас­про­стра­нял­ся его im­pe­rium, и во вся­ком слу­чае не мог нахо­дить­ся в пре­де­лах Рима¹³², точ­нее, «внут­ри поме­рия»; не сла­гая про­кон­суль­ских пол­но­мо­чий, Пом­пей стал кон­су­лом и всту­пил в Рим, т. е. нару­шил пра­ви­ло, касаю­ще­е­ся про­кон­су­лов. Одно­вре­мен­но с орди­нар­ной маги­ст­ра­ту­рой (кон­су­ла­том) и про­ма­ги­ст­ра­ту­рой Пом­пей сохра­нял экс­тра­ор­ди­нар­ные пол­но­мо­чия, опре­де­лен­ные ему в 57 г.; он ведал снаб­же­ни­ем Рима про­до­воль­ст­ви­ем (cu­ra an­no­nae).

Эд. Мей­ер гово­рит о прин­ци­па­те Пом­пея, кото­рый начи­на­ет­ся после свида­ния в Луке и про­дол­жа­ет­ся в тече­ние несколь­ких лет. Юриди­че­ское поло­же­ние Пом­пея напо­ми­на­ет, по его мне­нию, во мно­гом поло­же­ние Авгу­ста. Пом­пей имел im­pe­rium pro­con­su­la­re, но, нахо­дясь в Ита­лии, под Римом и даже в Риме, он управ­лял сво­и­ми про­вин­ци­я­ми через лега­тов. Одно­вре­мен­но с про­кон­суль­ской вла­стью Пом­пей был кон­су­лом в 55 и 52 гг. Сбли­же­ние Пом­пея с сена­том при­ве­ло к тому, что он высту­пил в каче­стве защит­ни­ка ари­сто­кра­тии.

Таким обра­зом, по мне­нию Эд. Мей­е­ра, исто­ри­че­ским пред­ше­ст­вен­ни­ком Авгу­ста был не Цезарь, а Пом­пей¹³³.

Идео­ло­ги­че­ское обос­но­ва­ние поло­же­ния Пом­пея было дано, по Эд. Мей­е­ру, Цице­ро­ном в его трак­та­те «De re pub­li­ca», кото­рый начат был в 54, а издан в 51 г.¹³⁴ Но в какой мере это про­из­веде­ние мож­но счи­тать обос­но­ва­ни­ем «прин­ци­па­та» Пом­пея?

В тече­ние ряда лет точ­ка зре­ния Эд. Мей­е­ра была в чис­ле обще­при­ня­тых, но в послед­нее деся­ти­ле­тие выво­ды его с.46 под­верг­лись кри­ти­ке. Целый ряд вопро­сов, свя­зан­ных с харак­те­ри­сти­кой вла­сти Пом­пея, оста­ет­ся спор­ным до насто­я­ще­го вре­ме­ни.

Несо­мнен­ный инте­рес пред­став­ля­ет вопрос о поли­ти­че­ских тен­ден­ци­ях трак­та­та Цице­ро­на «De re pub­li­ca»¹³⁵. Мы счи­та­ем непра­виль­ным осно­вы­вать суж­де­ния о нем на отдель­но взя­тых из него цита­тах и счи­та­ем необ­хо­ди­мым обра­тить­ся к раз­бо­ру его в целом.

Трак­тат начи­на­ет­ся с рас­суж­де­ний о том, какое зна­че­ние име­ет изу­че­ние основ­ных начал государ­ст­вен­ной жиз­ни. Подоб­но Пла­то­ну, Цице­рон избрал диа­ло­ги­че­скую фор­му изло­же­ния: это беседа, кото­рую пере­дал буд­то бы Цице­ро­ну изгнан­ник Рути­лий Руф, кото­ро­го Цице­рон встре­тил в Смирне. Глав­ное дей­ст­ву­ю­щее лицо беседы — Сци­пи­он Млад­ший, в чис­ле собе­сед­ни­ков — Лелий, сам Рути­лий и др. Беседа начи­на­ет­ся с раз­го­во­ра о том, что на небе вид­но было два солн­ца. Лелий пре­ры­ва­ет этот раз­го­вор и гово­рит, что луч­ше занять­ся тем, каким обра­зом в одном государ­стве появи­лись как бы два наро­да и два сена­та. Три­бу­нат Тибе­рия Грак­ха и его смерть разде­ли­ли народ на две части (пар­тии — par­tes). В даль­ней­шем сна­ча­ла изла­га­ет­ся взгляд Сци­пи­о­на на иде­аль­ное государ­ство (I кни­га), затем дана попыт­ка при­ме­нить изло­жен­ные Сци­пи­о­ном основ­ные поло­же­ния к рим­ской исто­рии, далее один из собе­сед­ни­ков пыта­ет­ся оспо­рить тезис «осно­ва государ­ства — спра­вед­ли­вость» (III кни­га). Потом гово­ри­лось о вос­пи­та­нии граж­дан (кни­га IV), о вос­пи­та­нии выс­ших государ­ст­вен­ных дея­те­лей (кни­га V) и в заклю­чи­тель­ной части (кни­га VI) было ска­за­но об упра­ви­те­ле государ­ст­вом и пере­во­ротах, в кон­це же при­веден сон Сци­пи­о­на, даю­щий ответ на вопрос о бес­смер­тии и сла­ве. По опре­де­ле­нию само­го Цице­ро­на, зада­ча его — дать опре­де­ле­ние луч­ше­го государ­ства и луч­ше­го граж­да­ни­на (de op­ti­mo sta­tu ciui­ta­tis et de op­ti­mo ciue)¹³⁶. В клас­си­фи­ка­ции форм поли­ти­че­ской жиз­ни Цице­рон сле­ду­ет Ари­сто­те­лю и Поли­бию. Срав­не­ние раз­ви­тия гре­че­ских государств с Римом ука­зы­ва­ет на все пре­иму­ще­ства послед­не­го. Оно созда­но не гени­ем одно­го чело­ве­ка, а явля­ет­ся резуль­та­том опы­та мно­гих людей. Над созда­ни­ем его труди­лось не одно поко­ле­ние, оно с.47 созида­лось в тече­ние мно­гих веков. Подоб­но гре­че­ским и элли­ни­сти­че­ским сво­им образ­цам, Цице­рон гово­рит о пре­иму­ще­ствах монар­хии, кото­рая и в Риме дер­жа­лась более двух веков, но в управ­ле­нии одно­го чело­ве­ка есть опас­ность тира­нии. Так было в Риме, когда царем был Тарк­ви­ний, сде­лав­ший самое имя царя нена­вист­ным рим­ско­му наро­ду¹³⁷.

Не все совре­мен­ные бур­жу­аз­ные иссле­до­ва­те­ли уде­ля­ют вни­ма­ние тому, что, харак­те­ри­зуя раз­лич­ные фор­мы прав­ле­ния, Цице­рон оста­ет­ся верен себе и, несо­мнен­но, согла­ша­ет­ся с тем из сво­их геро­ев, кото­рый гово­рит о пред­по­чти­тель­но­сти того государ­ст­вен­но­го строя, когда во гла­ве управ­ле­ния сто­ят опти­ма­ты: «меж­ду недо­ста­точ­но­стью сил одно­го и необ­ду­ман­но­стью мно­гих опти­ма­ты заня­ли сред­нее поло­же­ние, и оно явля­ет­ся самым уре­гу­ли­ро­ван­ным: когда они управ­ля­ют государ­ст­вом, то, есте­ствен­но, наро­ды поль­зу­ют­ся наи­боль­шим бла­го­по­лу­чи­ем, будучи сво­бод­ны от вся­ких забот и помыш­ле­ний и пре­до­ста­вив попе­че­ние о сво­ем покое дру­гим, кото­рые долж­ны об этом забо­тить­ся и не давать наро­ду пово­да думать, что пра­ви­те­ли рав­но­душ­ны к его инте­ре­сам»¹³⁸. Подоб­ное поло­же­ние неза­дол­го до работы над «De re pub­li­ca» Цице­рон выска­зал в речи «Pro Ses­tio»¹³⁹.

В основ­ном сво­ем выво­де Цице­рон не ори­ги­на­лен. Сле­дуя Поли­бию, он счи­та­ет луч­шей ту фор­му прав­ле­ния, «кото­рая будет обра­зо­ва­на путем рав­но­мер­но­го сме­ше­ния трех луч­ших государ­ст­вен­ных устройств» (монар­хии, ари­сто­кра­тии и демо­кра­тии)¹⁴⁰.

Нель­зя смот­реть на сочи­не­ние Цице­ро­на о государ­стве как на поли­ти­че­ский пам­флет. Это одно из мно­гих его про­из­веде­ний, посвя­щен­ных попу­ля­ри­за­ции рас­про­стра­нен­ных гре­че­ских и элли­ни­сти­че­ских тео­рий. В осно­ве сво­ей про­из­веде­ние это явля­ет­ся ком­пи­ля­ци­ей, глав­ны­ми источ­ни­ка­ми Цице­ро­на были Поли­бий и Панэций, одна­ко совре­мен­ная Цице­ро­ну дей­ст­ви­тель­ность отра­зи­лась в его суж­де­ни­ях о государ­стве, осо­бен­но в тех частях его трак­та­та, где дает­ся харак­те­ри­сти­ка край­ней демо­кра­тии, а так­же где идет речь о том государ­ст­вен­ном дея­те­ле, кото­рый в нуж­ный момент нахо­дит сред­ства для спа­се­ния государ­ства.

Этот вопрос Цице­рон раз­би­рал спе­ци­аль­но в кни­ге VI и отча­сти в V, от кото­рых сохра­ни­лись лишь фраг­мен­ты. Суж­де­ния же о пра­ви­те­ле и корм­чем, кото­рый в одном фраг­мен­те назван prin­ceps ciui­ta­tis¹⁴¹, недо­ста­точ­но ясны и опре­де­лен­ны.

с.48 В кни­ге I после заме­ча­ний о раз­лич­ных пере­во­ротах (fac­tio­sae) Цице­рон гово­рит: «Вооб­ще уди­ви­тель­ны кру­ги, и, так ска­зать, кру­го­об­ра­ще­ния пере­мен и чере­до­ва­ний в государ­ствах. Уже зна­ком­ство с ними свой­ст­вен­но муд­ре­цу, а пред­видеть их при­бли­же­ние при управ­ле­нии государ­ст­вом, уме­ряя при этом его путь и удер­жи­вая руко­вод­ство в сво­ей вла­сти, — это уже дело вели­ко­го граж­да­ни­на и боже­ст­вен­но­го почти мужа»¹⁴². В дру­гом месте тира­ну про­ти­во­по­став­ля­ет­ся «дру­гой, муд­рый и пони­маю­щий инте­ре­сы и досто­ин­ства государ­ства; ведь имен­но так долж­ны мы назы­вать того, кто толь­ко будет пра­ви­те­лем и корм­чим государ­ства» («sit huic op­po­si­tus al­ter, bo­nus et sa­piens et pe­ri­tus uti­li­ta­tis dig­ni­ta­tis­que ciui­lis qua­si tu­tor et pro­cu­ra­tor rei pub­li­cae; sic enim ap­pel­le­tur, qui­cum­que erit rec­tor et gu­ber­na­tor ciui­ta­tis»)¹⁴³.

Эти и дру­гие сход­ные с ними поло­же­ния Цице­ро­на, касаю­щи­е­ся пер­во­го чело­ве­ка в государ­стве, кото­рый явля­ет­ся «qua­si tu­tor et pro­cu­ra­tor», а вме­сте «rec­tor et gu­ber­na­tor ciui­ta­tis», и послу­жи­ли пред­ме­том дис­кус­сий послед­них лет. Эд. Мей­ер счи­та­ет, что ука­зан­ные опре­де­ле­ния отно­сят­ся к Пом­пею и вме­сте с тем обос­но­вы­ва­ют то поло­же­ние пер­во­го чело­ве­ка в государ­стве, какое занял впо­след­ст­вии Август¹⁴⁴. Эдкок нахо­дит, что, рисуя иде­аль­но­го пра­ви­те­ля, Цице­рон имел в виду себя¹⁴⁵.

Еще задол­го до той поле­ми­ки, о кото­рой идет речь, Р. Ю. Вип­пер писал, что харак­те­ри­сти­ка иде­аль­но­го дея­те­ля у Цице­ро­на «несколь­ко черес­чур лич­ный иде­а­ли­зи­ро­ван­ный порт­рет авто­ра, кото­рый готов пред­ста­вить само­го себя пре­зи­ден­том рес­пуб­ли­ки»¹⁴⁶.

Но есть и дру­гие суж­де­ния по дан­но­му вопро­су.

Джонс пыта­ет­ся дока­зать, что Цице­рон, отли­чав­ший­ся «акку­рат­но­стью» в отно­ше­нии источ­ни­ков и харак­те­ри­стик исто­ри­че­ских дея­те­лей, дей­ст­ви­тель­но изла­гал взгляд Сци­пи­о­на Эми­ли­а­на¹⁴⁷.

с.49 Хау нахо­дит, что трак­тат «De re pub­li­ca» явля­ет­ся при­спо­соб­ле­ни­ем гре­че­ских тео­рий к ситу­а­ции 51 г.¹⁴⁸

В рабо­те Магде­ле­на¹⁴⁹ суж­де­ния Цице­ро­на, выра­жен­ные им в трак­та­те «De re pub­li­ca», ста­вят­ся в связь не с тем или иным дея­те­лем, а с общей тео­ри­ей Цице­ро­на об иде­аль­ном государ­ст­вен­ном дея­те­ле, обла­даю­щем авто­ри­те­том (auc­to­ri­tas) и высту­паю­щем или в каче­стве прин­цеп­са-осво­бо­ди­те­ля или же в каче­стве прин­цеп­са-упра­ви­те­ля (prin­ceps-rec­tor). Пер­вый дей­ст­ву­ет по сво­ей ини­ци­а­ти­ве (priua­to con­si­lio), вто­рой явля­ет­ся ини­ци­а­то­ром государ­ст­вен­ных реше­ний (auc­tor pub­li­ci con­si­li).

Совет­ский иссле­до­ва­тель С. Л. Утчен­ко¹⁵⁰ основ­ные поло­же­ния «De re pub­li­ca», касаю­щи­е­ся иде­аль­но­го дея­те­ля, поста­вил в связь с соот­вет­ст­ву­ю­щи­ми выво­да­ми в трак­та­те «De ora­to­re». В чис­ле дея­те­лей рим­ско­го про­шло­го, какие ста­вят­ся Цице­ро­ном в при­мер потом­ству и назы­ва­ют­ся прин­цеп­са­ми, упо­ми­на­ют­ся П. Лен­тул, Тибе­рий Гракх-отец, Кв. Метелл, Сци­пи­он Млад­ший, Г. Лелий, дру­ги­ми сло­ва­ми, дея­те­ли, дале­кие от монар­хи­че­ских устрем­ле­ний. С. Л. Утчен­ко не видит осно­ва­ний гово­рить о монар­хи­че­ских устрем­ле­ни­ях Цице­ро­на в трак­та­те «De re pub­li­ca».

Боль­шое зна­че­ние для реше­ния затро­ну­то­го вопро­са име­ют соот­вет­ст­ву­ю­щие упо­ми­на­ния в пере­пис­ке Цице­ро­на. В пись­мах бра­ту Квин­ту и Атти­ку, напи­сан­ных в 54 г., т. е. тогда, когда Цице­рон начи­нал работу над трак­та­том о государ­стве, он гово­рил о гибе­ли государ­ства, судов, ума­ле­нии зна­че­ния досто­ин­ства выс­ших в государ­стве лиц («sed uides nul­lam es­se rem pub­li­cam, nul­la iudi­cia, nul­lam in ul­lo nostrum dig­ni­ta­tem»)¹⁵¹.

В этих усло­ви­ях Цице­рон наде­ял­ся на выступ­ле­ние тако­го «мужа и граж­да­ни­на, кото­рый вер­нул бы государ­ству, раз­би­то­му и угне­тен­но­му несчаст­ны­ми вре­ме­на­ми и упав­ши­ми нра­ва­ми, сво­бо­ду и преж­нее досто­ин­ство»¹⁵².

Тако­вы были соци­аль­ные пред­по­сыл­ки трак­та­та «De re pub­li­ca». Цице­рон счи­тал, что в усло­ви­ях, когда государ­ство поги­ба­ет, может высту­пить один из prin­ci­pes, к кото­рым он отно­сил выдаю­щих­ся людей из сена­тор­ско­го сосло­вия, и спа­сти государ­ство. Кон­цеп­ция эта воз­ник­ла у Цице­ро­на еще в 63 г., когда он борол­ся с Кати­ли­ной и при­пи­сы­вал глав­ным обра­зом себе честь подав­ле­ния кати­ли­нар­ско­го дви­же­ния.

с.50 Эти поло­же­ния и нашли отра­же­ние в трак­та­те «De re pub­li­ca».

Но можем ли мы вполне опре­де­лен­но ска­зать, кого Цице­рон имел в виду, гово­ря об «упра­ви­те­ле и уме­ри­те­ле государ­ства»?

Свой вывод о том, что Цице­рон имел в виду Пом­пея, Эд. Мей­ер осно­вы­ва­ет на пись­ме к Атти­ку, отно­ся­ще­му­ся к 49 г. Цице­рон пишет о нем, что он про­во­дит вре­мя в раз­мыш­ле­нии о том, каким дол­жен быть тот, кого он назвал в трак­та­те «уме­ри­те­лем государ­ства» (mo­de­ra­tor rei pub­li­cae). После соот­вет­ст­ву­ю­щей выдерж­ки из V кни­ги сво­его трак­та­та Цице­рон добав­ля­ет: «Пом­пей наш таким не думал быть ни ранее, ни при тепе­реш­них обсто­я­тель­ствах»¹⁵³. Здесь нет пря­мых ука­за­ний на то, что Цице­рон в трак­та­те о государ­стве имел в виду Пом­пея, но по кон­тек­сту мож­но допу­стить, что ранее Цице­рон воз­ла­гал на него боль­шие надеж­ды. О том, что Цице­рон мог иметь в виду и себя, мож­но заклю­чить из пись­ма его к бра­ту Квин­ту, где он рас­ска­зы­ва­ет, что, когда напи­сан­ные части чита­лись в при­сут­ст­вии Сал­лю­стия, послед­ний ска­зал, что о государ­стве Цице­рон дол­жен был гово­рить с боль­шим авто­ри­те­том, ибо он не какой-нибудь Герак­лид Понт­ский, а кон­су­ляр, сыг­рав­ший боль­шую роль в поли­ти­че­ской жиз­ни. Цице­рон пишет, что он был убеж­ден Сал­лю­сти­ем (ad­mo­ni­tus sum)¹⁵⁴.

По-види­мо­му, пер­во­на­чаль­но Цице­рон решил, осно­вы­ва­ясь на гре­че­ских авто­рах, напи­сать общие рас­суж­де­ния о наи­луч­шем государ­стве и наи­луч­шем граж­да­нине. Обста­нов­ка и сове­ты окру­жаю­щих спо­соб­ст­во­ва­ли «акту­а­ли­за­ции» его про­из­веде­ния. Рас­суж­де­ния об иде­аль­ном пра­ви­те­ле наве­я­ны были раз­го­во­ра­ми о необ­хо­ди­мо­сти и неиз­беж­но­сти дик­та­ту­ры Пом­пея. Наи­бо­лее реши­тель­ные выра­же­ния об уми­ротво­ри­те­ле отно­сят­ся, может быть, к 52 г. Тогда же были соот­вет­ст­ву­ю­щим обра­зом отредак­ти­ро­ва­ны I и II гла­вы и напи­са­ны гла­вы V и VI, в кото­рых дана вполне опре­де­лен­ная харак­те­ри­сти­ка корм­че­го и упра­ви­те­ля государ­ст­вом, когда послед­нее нахо­дит­ся в бед­ст­вен­ном состо­я­нии. Но чер­ты, кото­ры­ми наде­лен иде­аль­ный пра­ви­тель, дале­ки от инди­виду­аль­ных осо­бен­но­стей Пом­пея; нигде, напри­мер, у Цице­ро­на не гово­рит­ся, что упра­ви­тель — пол­ко­во­дец, а это было ведь глав­ное каче­ство Пом­пея. Rec­tor и mo­de­ra­tor — чело­век преж­де все­го «пони­маю­щий ход собы­тий», он не толь­ко прак­тик, но и тео­ре­тик. По отзы­вам одно­го из ком­мен­та­то­ров rec­tor rei pub­li­cae дол­жен быть, по Цице­ро­ну, чело­ве­ком муд­рым и уче­ным, спра­вед­ли­вым и уме­рен­ным, а так­же опыт­ным в ора­тор­ском искус­стве, чтобы крас­но­ре­чи­ем с.51 воздей­ст­во­вать на плебс¹⁵⁵. Дру­ги­ми сло­ва­ми, Цице­рон счел воз­мож­ным наде­лить упра­ви­те­ля государ­ст­вом теми сво­и­ми чер­та­ми, каки­ми он гор­дил­ся сам.

Нет осно­ва­ний гово­рить о какой-то тео­рии или систе­ме прин­ци­па­та, создан­ной Цице­ро­ном. Ее не заме­ти­ли совре­мен­ни­ки, ее не заме­тил и сам автор, и попыт­ка Магде­ле­на вос­ста­но­вить эту тео­рию оста­лась в конеч­ном сче­те бес­плод­ной, хотя авто­ру и уда­лось уста­но­вить ряд новых момен­тов в тол­ко­ва­нии Цице­ро­ном поня­тий «prin­ceps», «auc­to­ri­tas» и др. Нель­зя при­нять цели­ком поло­же­ние Магде­ле­на, что «его (Цице­ро­на) систе­ма пыта­ет­ся при­ми­рить рес­пуб­ли­ку с монар­хи­че­ски­ми тен­ден­ци­я­ми его вре­ме­ни»¹⁵⁶. Цице­рон оста­вал­ся рес­пуб­ли­кан­цем, сто­рон­ни­ка­ми рес­пуб­ли­ки были и его еди­но­мыш­лен­ни­ки — опти­ма­ты. В усло­ви­ях обост­рен­ной поли­ти­че­ской борь­бы ими допус­ка­лось сосре­дото­че­ние вла­сти в руках одно­го чело­ве­ка, но это поло­же­ние мыс­ли­лось как вре­мен­ное, необ­хо­ди­мое для вос­ста­нов­ле­ния ари­сто­кра­ти­че­ской рес­пуб­ли­ки. Лишь на осно­ва­нии зна­ком­ства с после­дую­щи­ми собы­ти­я­ми мы можем ска­зать, что трак­тат «De re pub­li­ca» Цице­ро­на важен тем, что это было одно из пер­вых рим­ских про­из­веде­ний поли­ти­че­ско­го харак­те­ра, в кото­ром тео­ре­ти­че­ски обос­но­вы­ва­лась воз­мож­ность ком­про­мис­са меж­ду опти­ма­та­ми и еди­но­власт­ным пра­ви­те­лем в усло­ви­ях обост­рен­ной поли­ти­че­ской и соци­аль­ной борь­бы. Но это еще не монарх, а «пра­ви­тель» и «вос­ста­но­ви­тель сво­бо­ды», дей­ст­ву­ю­щий в тече­ние опре­де­лен­но­го вре­ме­ни.

Нет, таким обра­зом, осно­ва­ний нахо­дить у Цице­ро­на оправ­да­ние монар­хии и счи­тать его трак­тат о государ­стве идео­ло­ги­че­ским обос­но­ва­ни­ем поло­же­ния Пом­пея в 54—52 гг.; что же каса­ет­ся поня­тия «прин­ци­па­та Пом­пея», то его, во-пер­вых, мы не встре­тим в антич­ной лите­ра­ту­ре. Пом­пея Цице­рон назы­вал prin­ceps ciui­ta­tis, но этот эпи­тет Цице­рон употреб­лял и до 56 г.; кро­ме того, такое же выра­же­ние Цице­рон употреб­лял и в отно­ше­нии дру­гих кон­су­ля­ров¹⁵⁷; во-вто­рых, даже сам Пом­пей не счи­тал свое поло­же­ние в государ­стве посто­ян­ным и рас­смат­ри­вал свои пол­но­мо­чия как вре­мен­ные. Соеди­не­ние маги­ст­ра­тур не было резуль­та­том зара­нее обду­ман­но­го пла­на юриди­че­ско­го обос­но­ва­ния поло­же­ния Пом­пея. Это было лишь опре­де­лен­ным зве­ном в той цепи экс­тра­ор­ди­нар­ных маги­ст­ра­тур, кото­рая свиде­тель­ст­во­ва­ла о кри­зи­се рес­пуб­ли­кан­ско­го строя и вела к замене послед­не­го монар­хи­че­ской систе­мой.

Пер­вые меро­при­я­тия Пом­пея, про­веден­ные им после утвер­жде­ния его кон­су­лом без кол­ле­ги, были направ­ле­ны на подав­ле­ние с.52 соци­аль­но­го дви­же­ния. После сове­ща­ния в сена­те народ­но­му собра­нию пред­ло­же­ны были два зако­на. По одно­му из них (lex de ui) был пред­у­смот­рен раз­бор про­ис­ше­ст­вий на Аппи­е­вой доро­ге и на Фору­ме, опре­де­лен и упро­щен порядок судеб­ной про­цеду­ры; по дру­го­му зако­ну (lex de am­bi­tu) были уста­нов­ле­ны стро­гие нака­за­ния за под­куп во вре­мя выбо­ров¹⁵⁸. В сто­ли­цу были введе­ны вой­ска.

Про­цесс Мило­на, про­те­кав­ший в напря­жен­ной обста­нов­ке, закон­чил­ся осуж­де­ни­ем его само­го и кон­фис­ка­ци­ей его иму­ще­ства. Вме­сте с тем осуж­де­ны были и мно­гие кло­ди­ан­цы, ибо совер­шен­ный ими под­жог курии счи­тал­ся государ­ст­вен­ным пре­ступ­ле­ни­ем. Сена­тор­ской зна­ти при­шлось пожерт­во­вать Мило­ном и отка­зать­ся от дема­го­ги­че­ских мето­дов защи­ты при помо­щи улич­ных отрядов. Лишь наи­бо­лее после­до­ва­тель­ные опти­ма­ты — Катон, Брут и Цице­рон — про­слав­ля­ли убий­ство Кло­дия как бла­го­де­я­ние для государ­ства и при­ла­га­ли уси­лия для защи­ты Мило­на.

Свои меро­при­я­тия Пом­пей про­во­дил в согла­сии с Цеза­рем, кото­рый отри­ца­тель­но отно­сил­ся к Мило­ну¹⁵⁹ и, оче­вид­но, отка­зал­ся от вся­кой под­держ­ки кло­ди­ан­цев. В «Запис­ках о Галль­ской войне» мы нахо­дим лако­ни­че­ские заме­ча­ния о собы­ти­ях в Риме¹⁶⁰. Цезарь ука­зы­ва­ет: «Когда он узнал, что бла­го­да­ря энер­гич­ной дея­тель­но­сти (uir­tu­te) Гнея Пом­пея сто­лич­ные дела при­веде­ны бла­го­по­луч­но в порядок, он отпра­вил­ся в Тран­за­ль­пин­скую Гал­лию»¹⁶¹. На осно­ва­нии дан­ных Цеза­ря мож­но сде­лать вывод, что рим­ские собы­тия, кото­рые пред­став­ле­ны наши­ми источ­ни­ка­ми как сте­че­ние слу­чай­ных обсто­я­тельств, нахо­ди­ли отклик дале­ко за пре­де­ла­ми Рима. Извест­но, что о собы­ти­ях в Риме были инфор­ми­ро­ва­ны и галль­ские вожди, и это спо­соб­ст­во­ва­ло углуб­ле­нию опас­но­го для рим­лян дви­же­ния во вновь поко­рен­ных обла­стях.

Таким обра­зом, обост­ре­ние соци­аль­ных отно­ше­ний в нача­ле 52 г. пове­ло к сбли­же­нию Пом­пея с вли­я­тель­ной груп­пой опти­ма­тов, но дру­же­ст­вен­ные отно­ше­ния с Цеза­рем еще сохра­ня­лись.

Одна­ко согла­сие меж­ду быв­ши­ми три­ум­ви­ра­ми не мог­ло быть проч­ным. Сбли­же­ние Пом­пея с сена­тор­ской оли­гар­хи­ей более уси­ли­ва­ло анти­це­за­ри­ан­скую оппо­зи­цию. Пом­пей в целях уси­ле­ния сво­ей пози­ции стре­мил­ся при­влечь на свою сто­ро­ну наи­бо­лее вли­я­тель­ных и даже непри­ми­ри­мых опти­ма­тов.