Принципат Августа

с.252

РИМСКОЕ ГОСУДАРСТВО ПОСЛЕ БРУНДИЗИЙСКОГО МИРА

После согла­ше­ния в Брун­ди­зии Анто­ний и Окта­виан вер­ну­лись в Рим. Анто­ний выдал Окта­виа­ну Саль­види­е­на Руфа, кото­рый в 44 г. при­был с Окта­виа­ном из Эпи­ра, был глав­ным его пол­ко­вод­цем, но в 40 г., когда назре­вал кон­фликт меж­ду три­ум­ви­ра­ми, пред­ло­жил свои услу­ги Анто­нию, послед­ний же после заклю­че­ния мира пред­по­чел открыть сво­е­му шури­ну замыс­лы его пол­ко­во­д­ца. Саль­види­ен Руф был пре­дан смерт­ной каз­ни. Анто­ний, есте­ствен­но, поры­вал и с Секс­том Пом­пе­ем. Надеж­дам ита­лий­ских жите­лей на наступ­ле­ние мир­ных вре­мен не суж­де­но было сбыть­ся.

Три­ум­ви­рам нуж­ны были сред­ства, и они вво­дят новые нало­ги, в част­но­сти, налог на рабов и на наслед­ства¹. Бере­га Ита­лии про­дол­жал бес­по­ко­ить Секст Пом­пей, в Рим нико­гда не достав­лял­ся вовре­мя хлеб, цены на про­дук­ты рос­ли, и это вызы­ва­ло недо­воль­ство насе­ле­ния, а попу­ляр­ность Секс­та Пом­пея воз­рас­та­ла. Рим­ские и ита­лий­ские жите­ли разде­ля­ли взгляды опти­ма­тов, им каза­лось, что Секст Пом­пей явля­ет­ся истин­ным сыном Пом­пея Вели­ко­го, погиб­ше­го за рес­пуб­ли­ку. Мно­гие жда­ли, что Секст Пом­пей при­дет в Ита­лию, возь­мет Рим и осво­бо­дит его от вла­сти три­ум­ви­ров.

В теат­ре осе­нью 40 г. пуб­ли­ка про­яви­ла к Секс­ту явную сим­па­тию. Когда перед нача­лом пред­став­ле­ния по обы­чаю при­но­си­ли ста­туи богов, то при появ­ле­нии Неп­ту­на, с.253 счи­тав­ше­го­ся покро­ви­те­лем Секс­та Пом­пея, разда­лись гром­кие апло­дис­мен­ты².

Вско­ре в Риме нача­лись бес­по­ряд­ки. Ста­туи три­ум­ви­ров были сбро­ше­ны, рас­по­ря­же­ния о нало­гах сорва­ны со стен, и огром­ная тол­па, рез­ко настро­ен­ная про­тив три­ум­ви­ров, угро­жа­ла тем, кто не желал при­со­еди­нять­ся к ее тре­бо­ва­ни­ям. Окта­виан явил­ся на пло­щадь, чтобы уго­во­рить бушу­ю­щую тол­пу, но его попыт­ки повли­ять на нее ока­за­лись тщет­ны­ми. На помощь ему шел Анто­ний. Его про­си­ли вер­нуть­ся обрат­но, но он не послу­шал­ся, и в него, как и в Окта­ви­а­на, поле­те­ли кам­ни. В кон­це кон­цов вызван­ный отряд сол­дат разо­гнал тол­пу. Мно­гие из участ­ни­ков дви­же­ния попла­ти­лись жиз­нью и тру­пы их были бро­ше­ны в реку. Сол­да­ты после раз­го­на тол­пы бро­си­лись гра­бить дома бога­тых, извле­ка­ли тру­пы из реки и вме­сте с при­ста­вав­ши­ми к ним вора­ми обыс­ки­ва­ли уто­нув­ших и захва­ты­ва­ли все цен­ное³.

Это сти­хий­ное дви­же­ние свиде­тель­ст­во­ва­ло о недо­воль­стве в Риме три­ум­ви­ра­ми.

Борь­ба с Секс­том Пом­пе­ем не мог­ла быть попу­ляр­ной ни в Риме, ни в Ита­лии, тем более что и три­ум­ви­ры, каж­дый в отдель­но­сти, пред­при­ни­ма­ли шаги к при­ми­ре­нию с ним. Окта­виан всту­пил в брак со Скри­бо­ни­ей, сест­рой Луция Скри­бо­ния Либо­на, на доче­ри кото­ро­го был женат Секст Пом­пей. Анто­ний еще в 40 г. дей­ст­во­вал вме­сте с Секс­том про­тив Окта­ви­а­на. В 39 г. Анто­ний сто­ял за воз­об­нов­ле­ние вой­ны с Пом­пе­ем, но потом стал скло­нять­ся к согла­ше­нию⁴.

При таких усло­ви­ях нача­лись пере­го­во­ры о согла­ше­нии, кото­рые закон­чи­лись свида­ни­ем три­ум­ви­ров с Секс­том Пом­пе­ем в Путе­о­лах и заклю­че­ни­ем дого­во­ра⁵. В резуль­та­те пере­го­во­ров было уста­нов­ле­но сле­дую­щее: 1) Секст Пом­пей полу­чал Сици­лию, Сар­ди­нию, Кор­си­ку, а так­же Пело­пон­нес на тех же осно­ва­ни­ях, на каких вла­де­ли про­вин­ци­я­ми три­ум­ви­ры; 2) он не дол­жен был при­ни­мать бег­лых рабов; 3) он обя­зы­вал­ся высы­лать в Рим хлеб; 4) он мог выпол­нять кон­суль­ские обя­зан­но­сти через сво­их дру­зей; 5) бег­лые рабы, слу­жив­шие в его вой­сках, полу­ча­ли сво­бо­ду, и за ними были обес­пе­че­ны те же награ­ды, какие полу­ча­ли сол­да­ты Анто­ния и Окта­ви­а­на; 6) изгнан­ни­ки, нахо­див­ши­е­ся у Секс­та Пом­пея, с.254 полу­чи­ли пра­во вер­нуть­ся на роди­ну, кро­ме тех, кото­рые были осуж­де­ны как убий­цы Цеза­ря⁶.

Нема­ло пред­ста­ви­те­лей ноби­ли­те­та, бежав­ших от про­скрип­ций и нашед­ших у Секс­та Пом­пея при­ют после бит­вы при Филип­пах, вер­ну­лось в Рим. Наи­бо­лее вид­ные из при­быв­ших при­мкну­ли к Анто­нию. Окта­виан в это вре­мя не поль­зо­вал­ся попу­ляр­но­стью⁷. Прав­да, воз­вра­ще­ние ари­сто­кра­тов вызы­ва­ло, по сло­вам Аппи­а­на, недо­воль­ство тех, кто полу­чил их зем­ли⁸.

Пред­ста­ви­те­ли сена­тор­ской зна­ти не мог­ли рас­счи­ты­вать на вос­ста­нов­ле­ние пар­тии опти­ма­тов. Пре­бы­ва­ние в Сици­лии пока­за­ло им, что Секст Пом­пей дале­ко не похож на того иде­аль­но­го изба­ви­те­ля рес­пуб­ли­ки, каким его пред­став­ля­ли. Испы­тав­шие ряд зло­клю­че­ний и демо­ра­ли­зо­ван­ные в поли­ти­че­ском отно­ше­нии, пред­ста­ви­те­ли ноби­ли­те­та гото­вы были идти на согла­ше­ние с три­ум­ви­ра­ми.

Вме­сте с тем в лаге­ре Пом­пея при­об­ре­ли зна­че­ние иные соци­аль­ные эле­мен­ты, и сам он утра­чи­вал посте­пен­но оре­ол спа­си­те­ля рес­пуб­ли­ки. В свя­зи с этим в гла­зах ита­лий­ских рабо­вла­дель­цев воз­рас­тал авто­ри­тет три­ум­ви­ров.

Когда Анто­ний и Окта­виан воз­вра­ща­лись в Рим после заклю­че­ния мира с Секс­том Пом­пе­ем, жите­ли при­вет­ст­во­ва­ли их как спа­си­те­лей и при­но­си­ли им жерт­вы⁹. Стрем­ле­ние к миру было основ­ным моти­вом, кото­рым руко­вод­ст­во­ва­лись ита­лий­ские жите­ли в сво­ем отно­ше­нии к раз­лич­ным поли­ти­че­ским дея­те­лям и собы­ти­ям. После того, как было заклю­че­но согла­ше­ние в Путе­о­лах, Анто­ний вме­сте с Окта­ви­ей напра­ви­лись в Афи­ны.

Поло­же­ние восточ­ных обла­стей импе­рии было напря­жен­ным. В кон­це 41 или нача­ле 40 г. пар­фяне пере­шли Евфрат и дви­ну­лись в Сирию. Одним отрядом пар­фян коман­до­вал Пакор, сын царя Оро­да, дру­гим — Квинт Лаби­ен, сын извест­но­го пол­ко­во­д­ца Тита Лаби­е­на, отли­чив­ше­го­ся в вой­сках Цеза­ря во вре­мя Галль­ских войн и потом пере­шед­ше­го на сто­ро­ну Пом­пея. Ему было пору­че­но вождя­ми опти­ма­тов заклю­чить согла­ше­ние с пар­фя­на­ми. Это­го уда­лось достиг­нуть, пар­фяне высту­пи­ли на помощь Бру­ту и Кас­сию и сра­жа­лись при Филип­пах. После пора­же­ния и гибе­ли Бру­та и Кас­сия Лаби­ен не захо­тел вер­нуть­ся в Рим и остал­ся пар­фян­ским пол­ко­вод­цем. Себя он назы­вал «Im­pe­ra­tor Par­thi­cus». Подоб­ный титул озна­чал обыч­но, что пол­ко­во­дец одер­жал победу. В дан­ном слу­чае Par­thi­cus с.255 озна­ча­ло, что Лаби­ен высту­пал в каче­стве пар­фян­ско­го пол­ко­во­д­ца¹⁰.

Деци­дий Сак­са, остав­лен­ный Анто­ни­ем в Сирии, вынуж­ден был отсту­пить и бежал в Кили­кию, где покон­чил само­убий­ст­вом. Пар­фяне заня­ли всю Сирию и зна­чи­тель­ную часть Азии. Мно­гие горо­да сда­ва­лись без боя. Хозяй­ни­ча­ние Бру­та и Кас­сия, а затем Анто­ния облег­чи­ло победу пар­фян. Лишь Апа­мея и Антио­хия пыта­лись ока­зать сопро­тив­ле­ние. Зна­чи­тель­ным раз­ру­ше­ни­ям под­верг­лась Мила­са. Город Тир остал­ся непо­беж­ден­ным. Успеш­ное сопро­тив­ле­ние ока­зы­вал некий Кле­он, гла­варь раз­бой­ни­ков; он утвер­дил­ся в горах око­ло Гор­дия, успеш­но напа­дал на сол­дат Лаби­е­на, соби­рав­ших дань, и дей­ст­во­вал так успеш­но, что впо­след­ст­вии за ним при­зна­ны были кня­же­ские пра­ва¹¹.

Про­тив пар­фян направ­ля­ет­ся пол­ко­во­дец Анто­ния — Вен­ти­дий Басс. В 39 г. у подош­вы Тав­ра ему уда­лось одер­жать победу над пар­фя­на­ми. Лаби­ен был раз­бит, бежал на ост­ров Кипр, где был убит воль­ноот­пу­щен­ни­ком, сто­рон­ни­ком Анто­ния¹². В бит­ве при Тин­да­ре в 38 г. Вен­ти­дий Басс вновь раз­бил пар­фян. В этой бит­ве с рим­ля­на­ми погиб сам Пакор¹³. «Погон­щи­ку мулов» Вен­ти­дию Бас­су была при­суж­де­на награ­да, кото­рая, пожа­луй, еще нико­гда не при­суж­да­лась лицу тако­го незнат­но­го про­ис­хож­де­ния: он полу­чил титул импе­ра­то­ра, пра­во отпразд­но­вать три­умф и чека­нить моне­ты со сво­им изо­бра­же­ни­ем¹⁴.

Но сла­ва Вен­ти­дия Бас­са, оче­вид­но, повреди­ла его репу­та­ции у Анто­ния. Анто­ний сам напра­вил­ся на Восток, чтобы воз­гла­вить поход про­тив пар­фян. Извест­но, что в кон­це 38 г. Вен­ти­дий справ­лял свой три­умф; даль­ней­шая судь­ба его нам неиз­вест­на¹⁵.

Для того чтобы собрать силы про­тив пар­фян, Анто­ний нуж­дал­ся в сред­ствах. Зиму 39/38 г. он вме­сте с Окта­ви­ей про­вел в Афи­нах, где подоб­но луч­шим пред­ста­ви­те­лям афин­ско­го граж­дан­ства при­ни­мал уча­стие в раз­лич­ных рито­ри­че­ских состя­за­ни­ях, посе­щал шко­лы, участ­во­вал в мест­ных празд­не­ствах; дело дошло даже до того, что афи­няне выда­ли свою боги­ню замуж за ново­го Дио­ни­са, при­чем в при­да­ное была с.256 дана доволь­но круп­ная сум­ма. Это был один из спо­со­бов попол­нить каз­ну для при­бли­жаю­ще­го­ся пар­фян­ско­го похо­да. Неко­то­рые из совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей счи­та­ют это про­стым анек­дотом. Одна­ко, судя по тому, как Анто­ний вел себя в Азии, дан­ные Сене­ки Стар­ше­го, Плу­тар­ха и Дио­на Кас­сия не воз­буж­да­ют осо­бых сомне­ний¹⁶.

Согла­сие с Окта­виа­ном каза­лось неру­ши­мым. На моне­тах того вре­ме­ни Анто­ний изо­бра­жал­ся с Окта­ви­ей, а ино­гда с Окта­ви­ей и Окта­виа­ном. Но вме­сте с тем Анто­ний не отка­зы­вал­ся от отож­дест­вле­ния себя с Дио­ни­сом и от пре­тен­зий на миро­вое гос­под­ство. На авер­се одной из монет пред­став­ле­на голо­ва Анто­ния с над­пи­сью: M AN­TO­NIUS IMP COS DE­SIG ITER ET TERT, на обо­ро­те же: cis­ta mys­ti­ca, на кото­рой поме­щен бюст Окта­вии, по бокам изо­бра­же­ны две змеи с под­ня­ты­ми голо­ва­ми (табл. III, 3)¹⁷. В тот же пери­од (меж­ду 38 и 36 гг.) выпу­ще­на моне­та, кото­рая свиде­тель­ст­ву­ет, что восточ­ные моти­вы Анто­ний пытал­ся соче­тать с тра­ди­ци­он­ны­ми рим­ски­ми рели­ги­оз­ны­ми фор­ма­ми. На одной сто­роне моне­ты Анто­ний пред­став­лен оде­тым в длин­ное пла­тье авгу­ра, на дру­гой — оли­це­тво­рен­ное солн­це, изо­бра­же­ние кото­ро­го напо­ми­на­ет и галль­скую моне­ту 42 г. и моне­ту Мус­сидия Лон­га (табл. III, 2)¹⁸.

Меж­ду тем у Окта­ви­а­на сно­ва назрел кон­фликт с Секс­том Пом­пе­ем. Согла­ше­ние с послед­ним не было проч­ным. Пом­пей не думал разору­жать­ся, осно­вой его могу­ще­ства был флот, кото­рый он мог ком­плек­то­вать толь­ко бег­лы­ми раба­ми.

Секст Пом­пей, сохра­няв­ший свою власть над Сици­ли­ей и по-преж­не­му давав­ший при­ют бег­лым рабам и зачис­ляв­ший их в свой флот и вой­ска, мешал укреп­ле­нию рабо­вла­де­ния в Ита­лии. Бег­ство рабов достиг­ло таких раз­ме­ров, что девы-вестал­ки вста­ви­ли в свое обра­ще­ние к богам сло­ва о том, чтобы те пре­кра­ти­ли бег­ство рабов¹⁹.

Пом­пей начи­нал вызы­вать все боль­шее и боль­шее недо­воль­ство ита­лий­ских рабо­вла­дель­че­ских кру­гов. Это­му спо­соб­ст­во­ва­ла, веро­ят­но, аги­та­ция, исхо­див­шая от людей, близ­ких к Окта­виа­ну. Вел­лей Патер­кул гово­рит нам, что Пом­пея назы­ва­ли «раб сво­их рабов и воль­ноот­пу­щен­ный сво­их воль­ноот­пу­щен­ных» (li­ber­to­rum suis li­ber­tus, se­ruo­rum­que se­ruus)²⁰. с.257 Это про­зви­ще исхо­ди­ло, конеч­но, из враж­деб­ных Пом­пею кру­гов. Образ Секс­та Пом­пея оста­ет­ся для нас неяс­ным. Отри­ца­тель­ная харак­те­ри­сти­ка, дан­ная ему Вел­ле­ем Патер­ку­лом, осно­ва­на на инвек­ти­вах, исхо­дя­щих от сто­рон­ни­ков Окта­ви­а­на, и не может пре­тен­до­вать на какую-либо объ­ек­тив­ность. Мы не можем гово­рить и об опре­де­лен­ной соци­аль­ной про­грам­ме Секс­та Пом­пея. Он при­ни­мал бег­лых рабов, так как ины­ми сред­ства­ми не мог попол­нить вой­ска. О том, что в отно­ше­нии к рабам Секст Пом­пей немно­гим отли­чал­ся от дру­гих рабо­вла­дель­цев, пока­зы­ва­ет слу­чай, рас­ска­зан­ный Вел­ле­ем и Аппи­а­ном. После бит­вы при Филип­пах Л. Стай Мурк увел флот в Сици­лию к Секс­ту Пом­пею. Нахо­дясь в его лаге­ре, он счи­тал себя впра­ве сохра­нять неза­ви­си­мость суж­де­ний, но это при­ве­ло его к кон­флик­ту с вли­я­тель­ным воль­ноот­пу­щен­ни­ком Секс­та Пом­пея Мено­до­ром и с самим Секс­том. Мурк уда­лил­ся в Сира­ку­зы, но там к нему были подо­сла­ны убий­цы. Пом­пей рас­по­рядил­ся пред­ста­вить дело так, что Мурк был убит раба­ми, и «чтобы при­дать боль­ше веро­я­тия это­му вымыс­лу, рабы были рас­пя­ты»²¹.

Меж­ду ари­сто­кра­та­ми, искав­ши­ми у Секс­та Пом­пея при­ю­та и пре­тен­до­вав­ши­ми на вли­я­ние, и меж­ду воль­ноот­пу­щен­ни­ка­ми про­ис­хо­ди­ла борь­ба, пере­вес в кото­рой, как пока­зы­ва­ет толь­ко что рас­ска­зан­ный слу­чай с Мур­ком, ока­зы­вал­ся на сто­роне воль­ноот­пу­щен­ни­ков. Это при­ве­ло к тому, что наи­бо­лее вид­ные опти­ма­ты, кото­рые иска­ли у него убе­жи­ща после раз­гро­ма Бру­та и Кас­сия, пред­по­чли вер­нуть­ся в Ита­лию, где хозяй­ни­ча­ли три­ум­ви­ры.

Секст Пом­пей поль­зо­вал­ся попу­ляр­но­стью в Ита­лии, чека­нил моне­ты со сло­вом «Pius» и всюду под­чер­ки­вал свое почи­та­ние отца, кото­рый про­дол­жал еще в опре­де­лен­ных кру­гах счи­тать­ся бор­цом за сво­бо­ду. Но по мере того как от Секс­та Пом­пея отхо­ди­ли пред­ста­ви­те­ли ноби­ли­те­та, все боль­ше и боль­ше ска­зы­ва­лись его авто­кра­ти­че­ские тен­ден­ции. Изо­бра­же­ния Неп­ту­на или его атри­бу­тов мы встре­ча­ем почти на всех его моне­тах²². Секст Пом­пей в знак того, что он нахо­дит­ся под покро­ви­тель­ст­вом Неп­ту­на, оде­вал­ся в лазо­ре­вую одеж­ду, напо­ми­наю­щую цвет моря²³. Он при­но­сил Неп­ту­ну жерт­вы, сбра­сы­вая в мор­скую пучи­ну лоша­дей и даже людей²⁴.

Согла­ше­ние в Путе­о­лах спо­соб­ст­во­ва­ло паде­нию авто­ри­те­та Секс­та. Он при­ни­мал бег­лых рабов, он нару­шал мир, с.258 и ита­лий­ское обще­ст­вен­ное мне­ние не воз­ра­жа­ло про­тив борь­бы с ним. После того как один из коман­дую­щих Секс­та Пом­пея, воль­ноот­пу­щен­ник Мено­дор пере­шел на сто­ро­ну Окта­ви­а­на, послед­ний начал с Секс­том Пом­пе­ем вой­ну. В бит­ве при Скил­ле Окта­виан потер­пел пора­же­ние. Во вре­мя этой вой­ны Окта­виан про­явил пол­ное отсут­ст­вие талан­тов пол­ко­во­д­ца. Пре­сле­ду­е­мый воль­ноот­пу­щен­ни­ком Апол­ло­фа­ном, пол­ко­вод­цем Секс­та Пом­пея, Окта­виан поки­нул адми­раль­ский корабль и выса­дил­ся на берег, бро­сив флот на про­из­вол судь­бы. К Окта­виа­ну при­бы­ла помощь, и на дру­гой день пред­по­ла­га­лось начать новое напа­де­ние на вра­же­ский флот, одна­ко буря уни­что­жи­ла боль­шую часть флота Окта­ви­а­на²⁵.

Пора­же­ние и поте­ря зна­чи­тель­ной части флота заста­ви­ли Окта­ви­а­на доби­вать­ся помо­щи Анто­ния. Ему нуж­ны были кораб­ли, тогда как и Анто­ний нуж­дал­ся в вой­сках для пар­фян­ско­го похо­да. Резуль­та­том это­го было Тарен­тин­ское согла­ше­ние, в орга­ни­за­ции кото­ро­го при­ня­ли уча­стие Окта­вия, сест­ра Окта­ви­а­на и жена Анто­ния, и друг Окта­ви­а­на Меце­нат. Свида­ние Анто­ния и Окта­ви­а­на про­изо­шло в Тарен­те вес­ной 37 г., 1 янва­ря это­го года кон­чил­ся срок чрез­вы­чай­ных пол­но­мо­чий три­ум­ви­ров. Тарен­тин­ское согла­ше­ние про­дле­ва­ло их на пять лет. Кро­ме того, Окта­виан полу­чил пра­во вести вой­ну с Секс­том Пом­пе­ем, а Анто­ний пере­да­вал ему 130 кораб­лей. В свою оче­редь Окта­виан пре­до­став­лял в рас­по­ря­же­ние Анто­ния 20 тыс. сол­дат для борь­бы с пар­фя­на­ми²⁶.

ПОБЕДА НАД СЕКСТОМ ПОМПЕЕМ

Тарен­тин­ское согла­ше­ние раз­вя­за­ло Окта­виа­ну руки, и он стал дея­тель­но гото­вить­ся к новой войне с Секс­том Пом­пе­ем. Боль­шое уча­стие в под­готов­ке к этой войне при­ни­мал его друг и ровес­ник Марк Вип­са­ний Агрип­па. Под руко­вод­ст­вом Агрип­пы око­ло Кум был создан новый порт, где был постро­ен боль­шой флот²⁷, состо­яв­ший из кораб­лей, постро­ен­ных по послед­не­му сло­ву мор­ской тех­ни­ки того вре­ме­ни. Греб­ца­ми на кораб­ли Окта­виан поса­дил сво­их рабов и рабов сво­их дру­зей. К такой же жерт­ве побудил он неко­то­рых сена­то­ров и дру­гих вид­ных граж­дан. Для похо­да нуж­ны были сред­ства. Пря­мое обло­же­ние было крайне непо­пу­ляр­но, поэто­му сена­то­ры, всад­ни­ки и состо­я­тель­ные граж­дане при­вле­ка­лись к боль­шим денеж­ным взно­сам под видом доб­ро­воль­ных пожерт­во­ва­ний²⁸. Отно­ше­ние к это­му пред­при­я­тию Окта­ви­а­на было дво­я­кое.

с.259 Секст Пом­пей при­ни­мал бег­лых рабов, а бег­ство при­ни­ма­ло угро­жаю­щие раз­ме­ры. Но еще сохра­ни­лась память о Пом­пее Вели­ком, и мно­гие счи­та­ли, что этот тре­тий поход Окта­ви­а­на про­тив Секс­та Пом­пея вряд ли ока­жет­ся удач­ным. Тем не менее флот был соору­жен, и в июле 36 г. он напра­вил­ся к бере­гам Сици­лии. И на этот раз зна­чи­тель­ная часть флота была раз­би­та бурей. В Риме и в Ита­лии гово­ри­ли, что Неп­тун дей­ст­ви­тель­но покро­ви­тель­ст­ву­ет сво­е­му сыну. В Риме сно­ва устра­и­ва­лись демон­стра­ции в поль­зу Секс­та Пом­пея. Если до согла­ше­ния в Путе­о­лах на его сто­роне сто­я­ли глав­ным обра­зом ари­сто­кра­тия и выс­шие слои ита­лий­ской муни­ци­паль­ной зна­ти, то теперь Секс­ту Пом­пею сим­па­ти­зи­ро­ва­ли в основ­ном демо­кра­ти­че­ские кру­ги рим­ско­го насе­ле­ния, недо­воль­ные поли­ти­кой три­ум­ви­ров, испы­ты­вав­шие лише­ния вслед­ст­вие доро­го­виз­ны и сокра­ще­ния вся­ко­го рода раздач. Неод­но­крат­но про­ис­хо­ди­ли вос­ста­ния и бун­ты, но они подав­ля­лись сол­да­та­ми²⁹.

Ущерб, кото­рый был нане­сен бурей, не при­оста­но­вил под­готов­ки к воен­ным дей­ст­ви­ям. Были зано­во постро­е­ны и осна­ще­ны кораб­ли, а чтобы нахо­див­ши­е­ся во фло­те рабы сра­жа­лись луч­ше, им были пре­до­став­ле­ны пра­ва рим­ско­го граж­дан­ства³⁰. Флот во гла­ве с Агрип­пой напра­вил­ся в Сици­лию.

Несмот­ря на моло­дость, Агрип­па³¹ про­явил себя уже в Гал­лии, где он поко­рил акви­та­нов и пер­вый после Цеза­ря пере­шел Рейн³². В этой войне он про­явил себя талант­ли­вым коман­дую­щим и бле­стя­щим орга­ни­за­то­ром. На 37 г. Агрип­па был избран кон­су­лом. В 38 г. с изо­бра­же­ни­ем Агрип­пы вме­сте с Окта­виа­ном или с порт­ре­том Окта­ви­а­на и упо­ми­на­ни­ем, что Агрип­па — десигни­ро­ван­ный кон­сул, выпус­ка­ют­ся сереб­ря­ные моне­ты (см. табл. IV, 2)³³. Мено­дор, играв­ший боль­шую роль во фло­те Окта­ви­а­на, сно­ва пере­шел к Секс­ту Пом­пею. Агрип­па исполь­зо­вал извест­ное элли­ни­сти­че­ской тех­ни­ке, но недо­ста­точ­но еще при­ме­няв­ше­е­ся в прак­ти­ке мор­ско­го боя осо­бое при­спо­соб­ле­ние, назы­вав­ше­е­ся har­pax³⁴. Это при­спо­соб­ле­ние состо­я­ло из осо­бо­го тяже­ло­го бру­са, закан­чи­ваю­ще­го­ся огром­ным крю­ком. Брус набра­сы­вал­ся на вра­же­ские кораб­ли и при помо­щи систе­мы бло­ков мог под­ни­мать малень­кие кораб­ли, боль­шим же кораб­лям с его помо­щью нано­си­лись тяже­лые повреж­де­ния.

Флот Секс­та Пом­пея состо­ял из быст­ро­ход­ных судов. Агрип­па постро­ил суда боль­шие, кото­рые, прав­да, не мог­ли лег­ко с.260 манев­ри­ро­вать, но с успе­хом выдер­жи­ва­ли напа­де­ния лег­ких судов Пом­пея и справ­ля­лись с ними при помо­щи тех­ни­че­ских при­спо­соб­ле­ний.

При­готов­ле­ния Агрип­пы этим не огра­ни­чи­ва­лись. Нуж­но было упраж­нять коман­ду кораб­лей, пото­му что во фло­те Секс­та Пом­пея были опыт­ные моря­ки, меж­ду тем как во фло­те Окта­ви­а­на были рабы, кото­рые впер­вые сели на корабль. Но и с этой зада­чей Агрип­пе уда­лось спра­вить­ся.

Актив­ные воен­ные дей­ст­вия отно­сят­ся ко вто­рой поло­вине 36 г. Пер­вая бит­ва при Милах не была реши­тель­ной. Пере­вес, прав­да, скло­нял­ся на сто­ро­ну Агрип­пы, но Секс­ту Пом­пею уда­лось отсту­пить в пол­ном поряд­ке³⁵, десант, выса­жен­ный Окта­виа­ном в Тав­ро­ме­нии, ока­зал­ся в затруд­ни­тель­ном поло­же­нии. Толь­ко вме­ша­тель­ство Агрип­пы, ока­зав­ше­го помощь Кор­ни­фи­цию, сто­яв­ше­му во гла­ве десан­та, спас­ло отряд от пол­но­го пора­же­ния³⁶. Реши­тель­ная бит­ва про­изо­шла 3 сен­тяб­ря 36 г. при Нав­ло­хе³⁷.

Секст Пом­пей был побеж­ден и поки­нул Сици­лию. С неболь­шой сви­той он напра­вил­ся в Азию.

Вме­сте с Окта­виа­ном дей­ст­во­вал про­тив Секс­та Пом­пея Лепид. В 44 г. он, как было ска­за­но, играл боль­шую роль. Лепид при­над­ле­жал к ста­рин­но­му роду, отец его погиб в борь­бе с сул­лан­ца­ми, и, види­мо, это побуди­ло Цеза­ря при­бли­зить к себе Лепида. С заго­вор­щи­ка­ми у Лепида были боль­шие свя­зи, хотя в пер­вые дни после смер­ти Цеза­ря он про­явил себя как после­до­ва­тель­ный цеза­ри­а­нец и один из пер­вых при­зы­вал к мести за смерть дик­та­то­ра. Он при­ни­мал дея­тель­ное уча­стие в пере­го­во­рах меж­ду Анто­ни­ем и убий­ца­ми Цеза­ря. Извест­ную роль сыг­рал Лепид и при заклю­че­нии три­ум­ви­ра­та. Но затем зна­че­ние его пада­ет.

Лепид выдви­нул­ся лишь бла­го­да­ря сво­ей знат­но­сти. Источ­ни­ки назы­ва­ют его пустым и лег­ко­мыс­лен­ным. При под­держ­ке Анто­ния Лепид еще в 44 г. сде­лал­ся вели­ким пон­ти­фи­ком. Но после победы над Бру­том и Кас­си­ем Окта­виан и Анто­ний реши­ли вна­ча­ле лишить его про­вин­ций, затем ему была остав­ле­на Афри­ка, кото­рой он рас­по­ря­жал­ся до 36 г. В заклю­че­нии согла­ше­ния с Секс­том Пом­пе­ем Эми­лий Лепид не участ­во­вал.

Когда в 36 г. нача­лась борь­ба с Секс­том Пом­пе­ем, Окта­виан потре­бо­вал от Лепида помо­щи. Помощь эта была достав­ле­на, но после победы над Секс­том Пом­пе­ем Лепид хотел захва­тить власть и лишить Окта­ви­а­на его могу­ще­ства. Со сво­и­ми с.261 вой­ска­ми и с вой­ска­ми Секс­та Пом­пея Лепид наме­ре­вал­ся завла­деть всей Сици­ли­ей.

Одна­ко Лепид ока­зал­ся обез­ору­жен­ным, пото­му что и его вой­ска и вой­ска Секс­та Пом­пея Окта­виа­ну уда­лось скло­нить на свою сто­ро­ну. Лепид был побеж­ден³⁸. На этот раз Окта­виан решил, по-види­мо­му, пока­зать свое вели­ко­ду­шие: как вер­хов­но­му пон­ти­фи­ку Лепиду была сохра­не­на жизнь, и вплоть до 13 г. до н. э. он жил в каче­стве част­но­го граж­да­ни­на, сохра­няя высо­кий жре­че­ский сан³⁹.

Окта­виан награ­дил свои вой­ска вен­ка­ми, но награ­ды не вызы­ва­ли осо­бен­но­го энту­зи­аз­ма; настро­е­ние сол­дат выра­зил воен­ный три­бун Офил­лий, кото­рый ска­зал, что вен­ки и пур­пур­ные одеж­ды — это игруш­ки; наро­ду нуж­ны зем­ля и день­ги. Окта­виан его не опро­вер­гал, но вско­ре Офил­лий бес­след­но исчез, и путем вся­ко­го рода обе­ща­ний и подар­ков сол­дат­ским гла­ва­рям уда­лось вос­ста­но­вить порядок в вой­сках и пред­от­вра­тить мятеж леги­о­нов⁴⁰.

Перед Окта­виа­ном сто­я­ла еще одна зада­ча: нуж­но было дока­зать, что вой­на с Секс­том Пом­пе­ем была борь­бой с бег­лы­ми раба­ми, как это заяв­ля­лось при под­готов­ке к кам­па­нии. Согла­ше­ние в Путе­о­лах пред­у­смат­ри­ва­ло, что нахо­див­ши­е­ся в вой­сках Секс­та Пом­пея бег­лые рабы полу­ча­ют про­ще­ние и сво­бо­ду. Когда Окта­виан при­влек на свою сто­ро­ну сол­дат Секс­та Пом­пея, он обе­щал им, что они будут слу­жить в его леги­о­нах. Этим самым как бы под­твер­ждал­ся соот­вет­ст­ву­ю­щий пункт Путе­о­лан­ско­го согла­ше­ния. Тем не менее Окта­виан не сдер­жал сво­его обе­ща­ния. Сол­да­ты Секс­та Пом­пея были раз­ме­ще­ны по раз­лич­ным обла­стям. Затем были разо­сла­ны при­ка­зы, кото­рые все вое­на­чаль­ни­ки долж­ны были вскрыть в один и тот же день. В этих при­ка­зах Окта­виан потре­бо­вал отпра­вить всех бег­лых рабов в Рим и в Ита­лию. Быв­шие сол­да­ты Пом­пея воз­вра­ща­лись их преж­ним хозя­е­вам. По сло­вам само­го Окта­ви­а­на, он вер­нул 30 тыс. рабов, под­няв­ших ору­жие про­тив рес­пуб­ли­ки, их гос­по­дам для над­ле­жа­ще­го нака­за­ния⁴¹.

В отно­ше­нии неко­то­рых рабов было труд­но решить, кому они при­над­ле­жа­ли. Мно­гих хозя­ев труд­но было разыс­кать, и рабы, у кото­рых не ока­за­лось преж­них их гос­под, были пре­да­ны смерт­ной каз­ни. Все­го было каз­не­но несколь­ко тысяч чело­век⁴².

с.262 Так раз­ре­шен был вопрос о бег­лых рабах, слу­жив­ших в вой­ске Секс­та Пом­пея.

Цеза­ри­ан­ские вожди в тече­ние несколь­ких лет опи­ра­лись почти исклю­чи­тель­но на вой­ско, но удер­жи­вать власть, опи­ра­ясь толь­ко на воен­ную силу, было невоз­мож­но. Нуж­но было най­ти опо­ру и сре­ди граж­дан­ско­го насе­ле­ния. Нуж­но было пока­зать, что государ­ство забо­тит­ся об общих инте­ре­сах, что оно как бы сто­ит над клас­са­ми. Цеза­ризм всту­пал в новую фазу: отхо­дя от систе­мы управ­ле­ния, опи­рав­шей­ся почти исклю­чи­тель­но на худ­шие эле­мен­ты вой­ска, он, не ума­ляя зна­че­ния воен­ных сил, пытал­ся най­ти такие эле­мен­ты клас­са рабо­вла­дель­цев, кото­рые ока­зы­ва­ли бы под­держ­ку во внут­рен­ней и во внеш­ней поли­ти­ке. После нака­за­ния бег­лых рабов, слу­жив­ших в вой­ске Секс­та Пом­пея, Окта­виан заслу­жил сим­па­тии со сто­ро­ны рабо­вла­дель­че­ских кру­гов Ита­лии. «Его изо­бра­же­ние было постав­ле­но в горо­дах рядом с мест­ны­ми бога­ми»⁴³.

В 36 г., через восемь лет после нача­ла сво­ей поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти, Окта­виан пытал­ся вос­ста­но­вить хотя бы види­мость ста­рин­ных поли­ти­че­ских форм. Воз­вра­тясь в Рим, он собрал за город­ской чер­той сход­ку граж­дан, на кото­рой дал отчет в сво­их дей­ст­ви­ях, заявив, что ему уда­лось пре­кра­тить граж­дан­скую вой­ну. С таки­ми же реча­ми Окта­виан высту­пил в сена­те. В резуль­та­те ему была ока­за­на боль­шая честь: подоб­но стар­ше­му Цеза­рю он полу­чил пожиз­нен­ную три­бун­скую власть (tri­bu­ni­cia po­tes­tas)⁴⁴. Затем были сло­же­ны недо­им­ки по нало­гам, а так­же по откуп­ным сум­мам⁴⁵. В знак окон­ча­ния про­скрип­ций Окта­виан при­ка­зал сжечь доку­мен­ты, отно­ся­щи­е­ся ко вре­ме­ни граж­дан­ских войн. Нако­нец, офи­ци­аль­но было обе­ща­но, что после воз­вра­ще­ния Анто­ния из похо­да про­тив пар­фян будет вос­ста­нов­лен преж­ний государ­ст­вен­ный строй⁴⁶. Были воз­на­граж­де­ны и дру­зья Окта­ви­а­на. Агрип­па за победы над пира­та­ми полу­чил золо­той венок, состав­лен­ный из весел. Ему доста­лись огром­ные земель­ные вла­де­ния в Сици­лии⁴⁷. Вете­ра­ны полу­чи­ли денеж­ные награ­ды, кото­рые выпла­чи­ва­лись глав­ным обра­зом из кон­три­бу­ции, полу­чен­ной с сици­лий­ских горо­дов. В общей слож­но­сти Сици­лия долж­на была запла­тить 1600 талан­тов. 20 тыс. вете­ра­нов, сра­жав­ших­ся еще при Мутине и при Филип­пах, были отпу­ще­ны⁴⁸ и с.263 наде­ле­ны зем­лей. Это наде­ле­ние не сопро­вож­да­лось кон­фис­ка­ци­я­ми земель. В чис­ле пунк­тов, куда посе­ле­ны были вете­ра­ны, были Капуя и Регий⁴⁹.

То, чего тре­бо­вал исчез­нув­ший три­бун Офил­лий, было осу­щест­вле­но: сол­да­ты полу­чи­ли зем­лю и день­ги.

Бла­го­да­ря победе над Секс­том Пом­пе­ем Окта­виа­ну уда­лось добить­ся пере­ло­ма в настро­е­нии ита­лий­ских рабо­вла­дель­че­ских кру­гов. Новые прин­ци­пы наде­ле­ния зем­лей не долж­ны были вызы­вать тех кон­флик­тов, каки­ми отме­че­ны пред­ше­ст­ву­ю­щие годы. Прав­да, мож­но гово­рить еще толь­ко о пере­ло­ме настро­е­ний, а не о под­держ­ке. На сто­роне Окта­ви­а­на мы видим в это вре­мя и неко­то­рых вид­ных пред­ста­ви­те­лей ноби­ли­те­та. В чис­ле его сто­рон­ни­ков мы видим Кор­ни­фи­ция, кото­рый был кон­су­лом в 35 г., Квин­та Ларо­ния, кон­су­ла-суф­фек­та 33 г., Аппия Клав­дия Пуль­х­ра, кон­су­ла 38 г., Пав­ла Эми­лия Лепида, кон­су­ла 34 г., Мар­ка Вале­рия Мес­са­лу, кон­су­ла 31 г. Осо­бен­но боль­шую роль играл впо­след­ст­вии послед­ний⁵⁰.

На настро­е­ние плеб­са, не раз бун­то­вав­ше­го в те годы, мог­ло, конеч­но, ока­зать вли­я­ние то, что обле­чен­ный неогра­ни­чен­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми три­ум­вир высту­пил с отче­том, как несколь­ко деся­ти­ле­тий назад высту­па­ли народ­ные три­бу­ны.

В сущ­но­сти толь­ко с это­го вре­ме­ни Окта­виан повел само­сто­я­тель­ную поли­ти­ку. Чтобы утвер­дить свой авто­ри­тет, ему необ­хо­ди­мо было про­явить себя и во внеш­не­по­ли­ти­че­ских меро­при­я­ти­ях, создать хотя бы види­мость круп­ных воен­ных меро­при­я­тий. В этой, веро­ят­но, свя­зи и был орга­ни­зо­ван илли­рий­ский поход.

Окта­виа­ном и близ­ки­ми к нему людь­ми при­ни­ма­лись все меры к тому, чтобы под­нять его авто­ри­тет в гла­зах ита­лий­ско­го обще­ст­вен­но­го мне­ния.

Раз­ви­тие офи­ци­аль­ной идео­ло­гии Окта­ви­а­на мы можем про­следить по дан­ным нумиз­ма­ти­ки. Уже с пер­вых дней три­ум­ви­ра­та начи­на­ет­ся чекан­ка изо­бра­же­ний Окта­ви­а­на. Наряду с теми моне­та­ми, какие выпус­ка­ют­ся от име­ни двух три­ум­ви­ров — Анто­ния и Окта­ви­а­на, Анто­ния и Лепида, Лепида и Окта­ви­а­на (см. табл. I, 16, 17; II, 1, 2), чека­нят­ся моне­ты от лица Окта­ви­а­на. Тема­ти­ка легенд и изо­бра­же­ний на них менее раз­но­об­раз­на, чем на моне­тах Анто­ния. Доми­ни­ру­ю­щий мотив — Окта­виан-сын и пре­ем­ник обо­жест­влен­но­го Цеза­ря. На ревер­се неко­то­рых монет пред­став­лен Юлий Цезарь (табл. IV, 1). Сам Окта­виан в знак тра­у­ра изо­бра­жа­ет­ся часто небри­тым. Дру­гие моне­ты Окта­ви­а­на сле­ду­ют тра­ди­ции Цеза­ря: на ревер­сах изо­бра­жа­ет­ся Вене­ра, на одной из монет изо­бра­жен с.264 Эней, несу­щий отца сво­его Анхи­за⁵¹. Подоб­но Секс­ту Пом­пею и Луцию Анто­нию Окта­виан под­чер­ки­вал свою pie­tas преж­де все­го по отно­ше­нию к сво­е­му отцу, мсти­те­лем за смерть кото­ро­го он высту­пил в пер­вые дни сво­ей дея­тель­но­сти. На моне­тах обо­зна­ча­ют­ся жре­че­ские сим­во­лы (табл. IV, 3), но ряд монет свя­зан с воен­ны­ми поня­ти­я­ми. К этой кате­го­рии отно­сят­ся моне­ты, где изо­бра­жен Агрип­па или обо­зна­че­но его имя (табл. IV, 2); с вой­на­ми и вой­ском свя­за­но изо­бра­же­ние Вик­то­рии⁵². Допу­сти­мо пред­по­ло­же­ние неко­то­рых нумиз­ма­тов, что серп и плуг, изо­бра­жен­ные вме­сте с воен­ны­ми зна­ка­ми на моне­те, выпу­щен­ной моне­та­ри­ем Тиб. Сем­п­ро­ни­ем Лон­гом, свя­за­но с разде­ла­ми земель меж­ду вете­ра­на­ми⁵³. Изо­бра­же­ние тель­ца на моне­те, выпу­щен­ной моне­та­ри­ем Воко­ни­ем Виту­лом⁵⁴, дей­ст­во­вав­шим вме­сте с Сем­п­ро­ни­ем Грак­хом, мож­но не толь­ко свя­зы­вать с про­зви­щем моне­та­рия, но и с попыт­кой Окта­ви­а­на пред­ста­вить себя пред­ста­ви­те­лем Ита­лии (от сло­ва uitu­lus (теле­нок) выво­ди­ли сло­во Ita­lia, телец и бык — сим­во­лы вос­став­ших в 90—88 гг. ита­ли­ков). После сици­лий­ских войн мотив победы над про­тив­ни­ком уси­лен­но под­чер­ки­ва­ет­ся монет­ной сим­во­ли­кой; не все­гда моне­ты мож­но точ­но дати­ро­вать. Воз­мож­но, что соот­вет­ст­ву­ю­щие изо­бра­же­ния мог­ли отно­сить­ся к победе над Секс­том Пом­пе­ем и к победе над Анто­ни­ем. Это мож­но ска­зать про воен­но-мор­ские тро­феи, изо­бра­жен­ные на ревер­се одной из монет (табл. IV, 5), про рост­раль­ную колон­ну, слу­жа­щую пьеде­ста­лом для ста­туи Окта­ви­а­на, как пред­став­ле­но это на дру­гой моне­те (табл. IV, 4)⁵⁵. Моне­ты пред­став­ля­ли Окта­ви­а­на пол­ко­вод­цем-победи­те­лем, един­ст­вен­ным наслед­ни­ком обо­жест­влен­но­го Цеза­ря и защит­ни­ком Ита­лии.

Несо­мнен­но, что Окта­виан не был един­ст­вен­ным ини­ци­а­то­ром и вдох­но­ви­те­лем про­па­ган­ды в свою поль­зу.

Из людей, близ­ких в нача­ле 30-х годов к Окта­виа­ну, мы зна­ем Агрип­пу и Меце­на­та. Агрип­пе Окта­виан был обя­зан победой над Секс­том Пом­пе­ем. Меце­нат выпол­нял «дипло­ма­ти­че­ские» пору­че­ния: он содей­ст­во­вал заклю­че­нию бра­ка его со сво­я­че­ни­цей Секс­та Пом­пея Скри­бо­ни­ей, при его посред­стве заклю­че­ны были сна­ча­ла Брун­ди­зий­ское, а потом Тарен­тин­ское согла­ше­ния. Поклон­ник лите­ра­ту­ры и сам не лишен­ный лите­ра­тур­ных талан­тов, Меце­нат собрал вокруг себя моло­дых талант­ли­вых поэтов, кото­рые долж­ны были скло­нить на сто­ро­ну с.265 Окта­ви­а­на ита­лий­ское обще­ст­вен­ное мне­ние. Он ока­зал покро­ви­тель­ство Вер­ги­лию, а тот пред­ста­вил ему Гора­ция. Оба поэта сопро­вож­да­ли в 37 г. Меце­на­та в Брун­ди­зий.

Под вли­я­ни­ем Меце­на­та в 37 или 36 г. Вер­ги­лий при­сту­па­ет к сво­им «Геор­ги­кам»⁵⁶. Сове­ты сель­ско­му хозя­и­ну соеди­ня­ют­ся у авто­ра с гим­на­ми ита­лий­ской при­ро­де и поч­ве. В этом про­из­веде­нии Вер­ги­лий высту­па­ет перед нами не рим­ским, а ита­лий­ским поэтом. Для Вер­ги­лия про­шлое Рима — это про­шлое Ита­лии. На све­те мно­го бога­тых земель, но ни одна из них не срав­нит­ся с Ита­ли­ей. Поэт при­вет­ст­ву­ет зем­лю Сатур­на, вели­кую мать уро­жа­ев:

Sa­lue, mag­na pa­rens fru­gum, Sa­tur­nia tel­lus57.

Ита­лия — роди­на лигу­ров, саби­нян, мар­сов, воль­сков. Она — роди­на слав­ных геро­ев: Деция, Камил­ла, Сци­пи­о­нов, Мария и само­го Окта­ви­а­на. Этим самым как бы утвер­жда­ет­ся род­ство ита­лий­ских наро­дов, а вме­сте с тем рим­ские герои при­рав­ни­ва­ют­ся к геро­ям обще­ита­лий­ским. В «Геор­ги­ках» нема­ло откло­не­ний в сто­ро­ну совре­мен­но­сти. Поэт воз­вра­ща­ет­ся к тем рели­ги­оз­но-поли­ти­че­ским моти­вам, какие зву­ча­ли у него в экло­гах. Но теперь автор гово­рит опре­де­лен­нее и, выра­жая те или иные поли­ти­че­ские сим­па­тии, не при­бе­га­ет к алле­го­ри­ям. В новом про­из­веде­нии Вер­ги­лий рас­ска­зы­ва­ет о зло­ве­щем затме­нии солн­ца, страш­ном извер­же­нии вул­ка­на, о гроз­ных небес­ных зна­ме­ни­ях, послан­ных бога­ми в тот час, когда умерщ­влен был Юлий Цезарь⁵⁸. Вполне опре­де­лен­но гово­рит­ся и о куль­те Окта­ви­а­на. Автор про­слав­ля­ет его победы, он обра­ща­ет­ся к богам ита­лий­ской зем­ли с прось­бой помочь ему пре­одо­леть зло­клю­че­ния века.

Hunc sal­tem ever­so iuve­nem suc­cur­re­re saec­lo Ne pro­hi­be­te!59

Но поэт утом­лен вой­на­ми. «Поля засы­ха­ют с ухо­дом хозя­ев. И уж кри­вая коса на меч пря­мой пере­ли­та».

Поэт при­зы­ва­ет к мир­но­му тру­ду. В «Буко­ли­ках» Вер­ги­лий, успо­ка­и­вая Гал­ла, взвол­но­ван­но­го изме­ной Кифе­риды, писал: «Om­nia vin­cit amor»⁶⁰.

В «Геор­ги­ках» автор серь­е­зен. Не любовь, а труд, преж­де все­го труд зем­ледель­ца может пре­одо­леть все, la­bor om­nia vi­cit⁶¹, гово­рит он. Труд доста­вит честь могу­че­му селя­ни­ну:

Hic la­bor, hinc lau­dem for­tes spe­ra­te co­lo­ni62.

с.266 Нет осно­ва­ний счи­тать, что Вер­ги­лий писал для вете­ра­нов и поэ­ма его долж­на была удер­жать их от рас­про­да­жи земель. «Геор­ги­ки» ори­ен­ти­ру­ют­ся на чита­те­ля с раз­ви­тым лите­ра­тур­ным вку­сом. Поэ­ма обра­ща­ет­ся к тем, кто устал от войн и смут и меч­та­ет о тихой дере­вен­ской жиз­ни вда­ли от горо­да. По-види­мо­му, роль рабов во вре­мя граж­дан­ской вой­ны застав­ля­ла авто­ра избе­гать упо­ми­на­ний о них. Это харак­тер­но и для дру­гих поэтов; никто из них не гово­рил о поведе­нии рабов во вре­мя про­скрип­ций. Тема эта была слиш­ком ост­рой, чтобы касать­ся ее в поэ­ти­че­ских про­из­веде­ни­ях. Несвоевре­мен­но было гово­рить о раци­оне рабов и «сверх­ра­цио­наль­ном» исполь­зо­ва­нии их, как писал об этом Катон Стар­ший. Вер­ги­лий игно­ри­ру­ет рабов. Истин­ный ита­ли­ец, истин­ный рим­ля­нин добы­ва­ет хлеб сво­и­ми рука­ми.

Вслед за экло­га­ми, под­ра­жав­ши­ми идил­ли­ям Фео­кри­та, Вер­ги­лий пред­ла­гал про­из­веде­ние, где в дета­лях опи­сы­вал­ся труд зем­ледель­ца. Автор обра­щал­ся не толь­ко к жите­лям горо­да Рима, он рас­счи­ты­вал и на пред­ста­ви­те­лей муни­ци­паль­ной ари­сто­кра­тии; ведь поэ­ма отож­дествля­ла рим­ское и ита­лий­ское про­шлое. Она зва­ла к объ­еди­не­нию, в ней гово­ри­лось, что защит­ни­ком и покро­ви­те­лем ита­лий­ских жите­лей, изба­ви­те­лем от граж­дан­ских смут явля­ет­ся юный Цезарь, сын сопри­чис­лен­но­го к богам Юлия.

«Геор­ги­ки» име­ли опре­де­лен­ную поли­ти­че­скую направ­лен­ность. Они были инспи­ри­ро­ва­ны Меце­на­том, кото­рый луч­ше, чем дру­гие, учел роль поэ­зии в про­па­ган­де поли­ти­че­ских идей.

ВОСТОЧНЫЕ ПОХОДЫ АНТОНИЯ И ИЛЛИРИЙСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ ОКТАВИАНА

После Тарен­тин­ско­го согла­ше­ния Анто­ний напра­вил­ся на Восток. На ост­ро­ве Кер­ки­ре он рас­стал­ся с Окта­ви­ей, кото­рая вер­ну­лась в Рим. Анто­ний поехал в Азию. Осе­нью 37 г. в Антио­хии он сно­ва встре­тил­ся с Клео­патрой и, не раз­ры­вая офи­ци­аль­но с Окта­ви­ей, вопре­ки вся­ким обы­ча­ям, отпразд­но­вал брак с Клео­патрой. С это­го вре­ме­ни и до кон­ца его дней поли­ти­ка Анто­ния была цели­ком свя­за­на с дей­ст­ви­я­ми и жела­ни­я­ми Клео­пат­ры. Клео­пат­ра полу­чи­ла обшир­ные вла­де­ния. Все север­ное побе­ре­жье от Бери­та и до Хал­кида вошло в состав еги­пет­ских вла­де­ний. Толь­ко Тир и Сидон были объ­яв­ле­ны сво­бод­ны­ми горо­да­ми. От вла­де­ний Иро­да, при­знан­но­го иудей­ским царем, были отре­за­ны баль­за­мо­вые рощи в обла­сти Иери­хо­на; Клео­пат­ре пере­хо­ди­ла область к восто­ку от Мерт­во­го моря: она полу­чи­ла Кипр, зна­чи­тель­ные вла­де­ния даны были Клео­пат­ре и в Малой Азии⁶³.

с.267 Вес­ною 36 г. Анто­ний высту­пил в поход про­тив пар­фян⁶⁴. Собы­тия, про­ис­хо­див­шие в пар­фян­ском государ­стве, спо­соб­ст­во­ва­ли, каза­лось, успе­ху это­го похо­да. После гибе­ли наслед­ни­ка пре­сто­ла Пако­ра царь Ород отка­зал­ся от пре­сто­ла и пере­дал цар­ство сво­е­му дру­го­му сыну, Фра­ату IV. Нача­ло прав­ле­ния Фра­ата IV озна­ме­но­ва­лось меж­до­усо­би­ца­ми, во вре­мя кото­рых по при­ка­зу ново­го царя было пре­да­но смер­ти его 30 бра­тьев. Анто­ний рас­счи­ты­вал на под­держ­ку зави­си­мых от Пар­фии царей, в част­но­сти на армян­ско­го царя.

Экс­пе­ди­ция Крас­са пока­за­ла, что пря­мой путь от Евфра­та в Пар­фию опа­сен. Вой­ска дви­га­лись по рав­нине, но они под­вер­же­ны были вся­ко­го рода неожи­дан­но­стям. В любой момент мож­но было ожи­дать контр­на­ступ­ле­ния пар­фян, кото­рое в 53 г. отбро­си­ло рим­лян⁶⁵. Нель­зя было рас­счи­ты­вать и на тех пле­мен­ных дина­стов, через вла­де­ния кото­рых долж­на была дви­гать­ся армия. Поэто­му Анто­ний, кото­рый руко­вод­ст­во­вал­ся, может быть, пла­ном, раз­ра­ботан­ным Цеза­рем, наме­тил дру­гой путь — через Арме­нию. Анто­ний пред­по­ла­гал прой­ти через горы, спу­стить­ся в Мидию и оса­дить сто­ли­цу Атро­па­те­ны — Фра­ас­пу. Пер­вая часть это­го меро­при­я­тия была осу­щест­вле­на удач­но. Анто­ний со сво­им глав­ным вой­ском достиг Фра­ас­пы и начал оса­ду горо­да, но та часть войск, кото­рая долж­на была доста­вить осад­ные маши­ны и шла дру­гой, более лег­кой доро­гой, была уни­что­же­на про­тив­ни­ком.

Анто­ний стро­ил свои пла­ны на том, что оса­да сто­ли­цы будет для пар­фян неожи­дан­ной, но набе­ги пар­фян­ских войск посто­ян­но бес­по­ко­и­ли рим­лян, а жите­ли были вполне под­готов­ле­ны к сопро­тив­ле­нию. В резуль­та­те Анто­ний вынуж­ден был снять оса­ду и отпра­вить­ся в обрат­ный путь. С пар­фян­ским царем было заклю­че­но согла­ше­ние, при­чем Фра­ат IV пред­ла­гал Анто­нию отпра­вить­ся более лег­ким рав­нин­ным путем, обе­щая точ­но соблюдать усло­вия дого­во­ра. Анто­ний, одна­ко, не дове­ряя ему, отпра­вил­ся по труд­ной доро­ге. Он ока­зал­ся прав. Пар­фяне неод­но­крат­но напа­да­ли на рим­лян, испы­ты­вав­ших голод и жаж­ду, но тем не менее Анто­нию уда­лось избег­нуть того, что слу­чи­лось в 53 г. с Крас­сом.

Вме­сто ожи­дае­мой победы Анто­ний понес боль­шие поте­ри.

Резуль­та­ты это­го похо­да скры­ва­лись от рим­лян. В офи­ци­аль­ном сооб­ще­нии Анто­ний рас­ска­зы­вал о похо­дах как о с.268 победо­нос­ном шест­вии. Это доне­се­ние было про­чи­та­но в сена­те. Но дей­ст­ви­тель­ные резуль­та­ты похо­да нель­зя было дол­го дер­жать в сек­ре­те, к тому же и Окта­виан отнюдь не думал их скры­вать.

В 35 г. Анто­ний покон­чил с Секс­том Пом­пе­ем. Послед­ний, потер­пев пора­же­ние при Нав­ло­хе, бежал в Малую Азию, где вел двой­ную игру. Он напра­вил послов к Анто­нию, пред­ла­гая ему союз про­тив Окта­ви­а­на, а вме­сте с тем обра­тил­ся к пар­фя­нам, при­зы­вая их начать вме­сте с ним борь­бу про­тив Анто­ния. Анто­нию все это ста­ло извест­но. Секст Пом­пей, сумев­ший сно­ва собрать вой­ско, был окру­жен вой­ска­ми Анто­ния и по при­ка­зу послед­не­го был убит в Миле­те⁶⁶.

В сле­дую­щем году Анто­ний орга­ни­зо­вал новый поход, но на этот раз он огра­ни­чил­ся дей­ст­ви­я­ми в Арме­нии. Моти­ви­руя тем, что ответ­ст­вен­ность за неуда­чу похо­да 36 г. пада­ет на армян­ско­го царя Арта­ва­зда, Анто­ний при­ка­зал его схва­тить, зако­вать в сереб­ря­ные цепи (из ува­же­ния к его цар­ско­му досто­ин­ству!) и отпра­вить в Алек­сан­дрию. Офи­ци­аль­но счи­та­лось, что Анто­ний одер­жал победу над Арме­ни­ей⁶⁷.

В 34 г. Анто­ний спра­вил три­умф в Алек­сан­дрии. Это про­ти­во­ре­чи­ло рим­ским обы­ча­ям, по кото­рым три­умф мог справ­лять­ся толь­ко в Риме, так как заклю­чи­тель­ной частью три­ум­фаль­но­го шест­вия была жерт­ва Юпи­те­ру Капи­то­лий­ско­му. В Алек­сан­дрии три­умф справ­лял­ся в при­сут­ст­вии Клео­пат­ры, кото­рая была объ­яв­ле­на цари­цей царей (βα­σίλισ­σα βα­σιλέων), а ее сын от Цеза­ря — Цеза­ри­он был про­воз­гла­шен царем царей. Сын Клео­пат­ры от Анто­ния — Алек­сандр Гелиос полу­чил Арме­нию и Мидию, как буду­щий зять мидий­ско­го царя Арта­ва­зда, а так­же еще не заво­е­ван­ную Пар­фию. Доче­ри Клео­пат­ры от Анто­ния — Клео­пат­ре Селене отда­на была Ливия, вклю­чая и Кире­на­и­ку; млад­ший сын Анто­ния и Клео­пат­ры — Пто­ле­мей Фила­дельф полу­чил Фини­кию, Сирию и Кили­кию. Дети Клео­пат­ры высту­па­ли в одеж­дах тех наро­дов, кото­рые ста­ли счи­тать­ся им под­власт­ны­ми: Алек­сандр явил­ся в мидий­ском оде­я­нии и с мидий­ской сви­той, Пто­ле­мей был одет, как македон­ский царь⁶⁸.

В 34 г. еги­пет­ское цар­ство пре­вос­хо­ди­ло гра­ни­цы цар­ства вре­мен пер­вых Пто­ле­ме­ев. Анто­ний же похо­дил боль­ше на восточ­но­го дес­пота, чем на рим­ско­го про­кон­су­ла.

с.269 Пре­бы­ва­ние Анто­ния в Алек­сан­дрии, отно­ше­ние его к Риму при­вле­ка­ли вни­ма­ние писа­те­лей и исто­ри­ков еще в антич­ную эпо­ху⁶⁹. Поли­ти­че­ское поло­же­ние Анто­ния в их рас­ска­зах отсту­па­ло обыч­но на зад­ний план, поведе­ние Анто­ния изо­бра­жа­лось в духе роман­ти­че­ской исто­рии. Рим­ский пол­ко­во­дец, оча­ро­ван­ный еги­пет­ской цари­цей, поте­ряв­ший волю и само­об­ла­да­ние, изне­жен­ный и испор­чен­ный восточ­ной рос­ко­шью, испол­няв­ший капри­зы власт­ной егип­тян­ки и ее евну­хов, забыв­ший о сво­ем дол­ге перед роди­ной, — так изо­бра­жал­ся Анто­ний Гора­ци­ем, наи­бо­лее ран­ним из дошед­ших до нас источ­ни­ков. Образ этот нере­а­лен, он сло­жил­ся под вли­я­ни­ем про­па­ган­ды, кото­рая велась Окта­виа­ном про­тив Анто­ния в Ита­лии. Но такое изо­бра­же­ние ока­за­ло вли­я­ние на исто­ри­ков, в част­но­сти на Плу­тар­ха, срав­ни­тель­но подроб­но рас­ска­зы­ваю­ще­го о собы­ти­ях это­го вре­ме­ни.

В бур­жу­аз­ной исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре, как при­хо­ди­лось уже упо­ми­нать, были ука­за­ны реаль­ные моти­вы сбли­же­ния Анто­ния и Клео­пат­ры. Под­чер­ки­ва­лось, что толь­ко еги­пет­ские день­ги дава­ли Анто­нию воз­мож­ность орга­ни­зо­вать поход про­тив пар­фян, а этот поход дол­жен был под­нять его пре­стиж в Риме и Ита­лии. Ради­каль­ные выво­ды из этих поло­же­ний сде­ла­ны были Сай­мом.

По его мне­нию, в вопро­сах внут­рен­ней поли­ти­ки Анто­ний был сто­рон­ни­ком кон­сти­ту­ци­он­но-рес­пуб­ли­кан­ско­го прав­ле­ния; в вопро­сах же внеш­не­по­ли­ти­че­ских он про­дол­жал тра­ди­ци­он­ную рим­скую поли­ти­ку на Восто­ке, идя по пути Пом­пея и Цеза­ря. Сайм счи­та­ет, что брак Анто­ния и Клео­пат­ры объ­яс­ня­ет­ся исклю­чи­тель­но дипло­ма­ти­че­ски­ми сооб­ра­же­ни­я­ми рим­ско­го пол­ко­во­д­ца и элли­ни­сти­че­ской цари­цы. «Клео­пат­ра не отли­ча­лась ни юно­стью, ни кра­сотой», но брач­но­го сою­за тре­бо­вал цере­мо­ни­ал еги­пет­ско­го дво­ра. Пре­бы­ва­ние Анто­ния в Егип­те не отра­зи­лось на его поли­ти­че­ской про­грам­ме⁷⁰. Таков вывод Сай­ма. Но ему не соот­вет­ст­ву­ют име­ю­щи­е­ся в нашем рас­по­ря­же­нии дан­ные нумиз­ма­ти­ки. Извест­но, что после воз­вра­ще­ния из армян­ско­го похо­да была отче­ка­не­на моне­та, на одной сто­роне кото­рой изо­бра­жа­лась голо­ва Анто­ния, обра­щен­ная впра­во, на левой части — цар­ская тиа­ра; леген­да обо­зна­ча­ла: An­to­ni, Ar­me­nia de­vic­ta; на дру­гой сто­роне было изо­бра­же­ние Клео­пат­ры в цар­ской повяз­ке, вни­зу — кора­бель­ный нос, сим­вол мор­ско­го могу­ще­ства; над­пись: «Cleo­pat­rae re­gi­nae re­gum, fi­lio­rum re­gum»⁷¹. На дру­гих с.270 моне­тах под его порт­ре­том изо­бра­жал­ся шар и тем самым как бы ука­зы­ва­лось, что Анто­ний гос­под­ст­ву­ет над всей все­лен­ной. Клео­пат­ра изо­бра­жа­лась на моне­тах вла­ды­чи­цей Восто­ка, а неко­то­рые сим­во­лы, по мне­нию Тар­на, ука­зы­ва­ют на то, что Клео­пат­ра пре­тен­до­ва­ла на зва­ние рим­ской импе­ра­три­цы⁷².

Таким обра­зом, мы име­ем все осно­ва­ния гово­рить о поли­ти­че­ских моти­вах сбли­же­ния Анто­ния и Клео­пат­ры. Одна­ко нель­зя счи­тать Анто­ния реаль­ным поли­ти­ком, после­до­ва­тель­но стре­мив­шим­ся к опре­де­лен­ной цели. Мы уже упо­мя­ну­ли о его неурав­но­ве­шен­но­сти и непо­сле­до­ва­тель­но­сти. Восточ­ные похо­ды, пре­бы­ва­ние в Алек­сан­дрии, брак с Клео­патрой, ее вли­я­ние на Анто­ния спо­соб­ст­во­ва­ли уси­ле­нию авто­кра­ти­че­ских тен­ден­ций послед­не­го, хотя у нас нет осно­ва­ний гово­рить о тео­кра­ти­че­ском обос­но­ва­нии его вла­сти.

* * *

Поведе­ние Анто­ния в Алек­сан­дрии не мог­ло спо­соб­ст­во­вать попу­ляр­но­сти его в Ита­лии. Меж­ду тем поло­же­ние Окта­ви­а­на укре­пи­лось бла­го­да­ря илли­рий­ским похо­дам 35—33 гг.⁷³ Область Илли­рии была насе­ле­на кельт­ско-илли­рий­ски­ми пле­ме­на­ми, посто­ян­но тре­во­жив­ши­ми рим­ские гра­ни­цы. Нача­ло борь­бы с ними отно­сит­ся еще к пер­вым годам вто­ро­го три­ум­ви­ра­та. В 35 г. Окта­виан был вынуж­ден орга­ни­зо­вать поход. Как уже было ска­за­но, начать борь­бу с внеш­ним вра­гом Окта­виа­ну было необ­хо­ди­мо, во-пер­вых, для того чтобы под­нять свой пре­стиж, ибо до сих пор он вел толь­ко граж­дан­ские вой­ны. Кро­ме того, нуж­но было занять сол­дат, нахо­див­ших­ся в его рас­по­ря­же­нии. Источ­ни­ки ука­зы­ва­ют, что пер­во­на­чаль­но Окта­виан пред­по­ла­гал орга­ни­зо­вать поход в Бри­та­нию, затем огра­ни­чил­ся менее зна­чи­тель­ным меро­при­я­ти­ем: вой­ска были отправ­ле­ны в Илли­рию, и здесь, несмот­ря на необы­чай­но труд­ные усло­вия, Окта­виан вме­сте с Агрип­пой одер­жал несколь­ко побед; во вре­мя этой вой­ны Окта­виан, в отли­чие от пред­ше­ст­ву­ю­щих кам­па­ний, пока­зал себя храб­рым офи­це­ром. Он муже­ст­вен­но сра­жал­ся вме­сте с про­сты­ми леги­о­не­ра­ми и был даже ранен кам­нем в коле­но. При сопо­став­ле­нии того, что сде­лал в послед­ние годы Окта­виан, и резуль­та­тов дея­тель­но­сти Анто­ния пре­иму­ще­ства были не на сто­роне послед­не­го. В то вре­мя как Анто­ний потер­пел пора­же­ние в пар­фян­ском похо­де, нару­шил дого­вор с союз­ным Риму царем и разда­вал рим­ские с.271 вла­де­ния еги­пет­ской цари­це, Окта­виан пре­кра­тил граж­дан­ские вой­ны и одер­жал победу в борь­бе с илли­рий­ца­ми, часто бес­по­ко­ив­ши­ми рим­ские вла­де­ния.

К 33 г. отно­сит­ся эдиль­ство Мар­ка Агрип­пы, о кото­ром рас­ска­зы­ва­ет Дион Кас­сий⁷⁴. Мы при­да­ем это­му собы­тию боль­шое зна­че­ние. Эди­ли­тет был вто­рой по ран­гу долж­но­стью, он пре­до­став­лял­ся обыч­но еще срав­ни­тель­но моло­дым людям из сена­тор­ско­го сосло­вия. В 33 г. Агрип­па выпол­нял обя­зан­но­сти эди­ла после того, как был пре­то­ром. Он вос­ста­но­вил на свои сред­ства обще­ст­вен­ные зда­ния, попра­вил ули­цы, очи­стил кло­аки и дал бле­стя­щие и доро­го­сто­я­щие игры. Были орга­ни­зо­ва­ны так назы­вае­мые Тро­ян­ские игры, в кото­рых участ­во­ва­ли дети сена­то­ров. Насе­ле­нию разда­ва­ли бес­плат­но соль и мас­ло, и были откры­ты тер­мы, кото­рые все мог­ли посе­щать бес­плат­но. В теат­ре бро­са­лись тес­се­ры, по кото­рым одни полу­ча­ли день­ги, дру­гие — пла­тье и т. д. Дион Кас­сий заме­ча­ет, что Агрип­па выслал из Рима магов и аст­ро­ло­гов. Если мы вспом­ним, что маги­че­ская лите­ра­ту­ра в кон­це 40-х и нача­ле 30-х годов была по пре­иму­ще­ству лите­ра­ту­рой оппо­зи­ци­он­ной, на что ука­зы­ва­ют хотя бы «Di­rae» («Про­кля­тия») неиз­вест­но­го авто­ра, то мы можем заклю­чить, что Агрип­па, при­вле­кая на свою сто­ро­ну плебс, стре­мил­ся устра­нить вся­кие воз­мож­но­сти оппо­зи­ци­он­ных мас­со­вых выступ­ле­ний. Под видом магов и аст­ро­ло­гов Окта­виан и Агрип­па хоте­ли, веро­ят­но, изба­вить горо­да от бес­по­кой­ных и подо­зри­тель­ных с их точ­ки зре­ния людей, кото­рые мог­ли ока­зать вли­я­ние на город­ской плебс. Нако­нец, это вре­мя харак­те­ри­зу­ет­ся и извест­ным сбли­же­ни­ем Авгу­ста с сена­том. Дион Кас­сий ука­зы­ва­ет, что в это вре­мя вышло запре­ще­ние при­вле­кать к суду по обви­не­нию в пират­стве. По-види­мо­му, здесь име­ет­ся в виду пре­кра­ще­ние вся­ко­го рода про­цес­сов по обви­не­нию сена­то­ров в сочув­ст­вии Секс­ту Пом­пею и в уча­стии в его вой­сках. Систе­мой раздач, уве­се­ле­ний и стро­и­тель­ных работ Агрип­па пытал­ся при­влечь плебс на сто­ро­ну Окта­ви­а­на, а вме­сте с тем дела­лись опре­де­лен­ные уступ­ки сена­то­рам. Этим закла­ды­ва­лись осно­вы поли­ти­ки, харак­тер­ной для эпо­хи прин­ци­па­та.

ПОДГОТОВКА К ПОСЛЕДНЕЙ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ

Смерть Секс­та Пом­пея была вос­при­ня­та в Ита­лии как окон­ча­ние граж­дан­ской вой­ны и новое дока­за­тель­ство пол­но­го при­ми­ре­ния меж­ду Окта­виа­ном и Анто­ни­ем.

с.272 И в 36 и в 35 гг. Анто­ний наряду с моне­та­ми, где он был назван авгу­ром, импе­ра­то­ром и три­ум­ви­ром (табл. III, 5), про­дол­жал чека­нить моне­ты, на кото­рых его изо­бра­же­ние поме­ща­лось рядом с изо­бра­же­ни­ем Окта­ви­а­на и Окта­вии⁷⁵.

Одна­ко после­дую­щие собы­тия пока­за­ли, что мир меж­ду дву­мя три­ум­ви­ра­ми не может быть проч­ным. Окта­виан обви­нял Анто­ния в том, что он убил Секс­та Пом­пея, тогда как он, Окта­виан, одер­жав над ним победу, сохра­нил ему жизнь. Ука­зы­ва­лось так­же, что ради Клео­пат­ры, кото­рую к тому же Анто­ний про­воз­гла­сил цари­цей царей, он бро­сил Окта­вию, поведе­ние кото­рой с точ­ки зре­ния гос­под­ст­во­вав­ше­го обще­ст­вен­но­го мне­ния было без­упреч­ным.

Еще в 35 г. Окта­вия собра­ла в Риме сред­ства, заку­пи­ла ору­жие и напра­ви­лась на Восток с 2 тыс. сол­дат, кото­рых Окта­виан направ­лял к Анто­нию.

Но Анто­ний напи­сал ей, чтобы из Афин она отправ­ля­лась обрат­но. По-види­мо­му, Окта­виан знал, чем закон­чит­ся мис­сия Окта­вии, но созна­тель­но допу­стил все это для того, чтобы ском­про­ме­ти­ро­вать Анто­ния в гла­зах обще­ст­вен­но­го мне­ния. Окта­виан ука­зы­вал на поведе­ние Анто­ния на Восто­ке и на его отно­ше­ние к Клео­пат­ре, про­ти­во­ре­ча­щее всем рим­ским тра­ди­ци­ям и обы­ча­ям. В ответ на обви­не­ния Окта­ви­а­на Анто­ний напи­сал, что Клео­пат­ра уже в тече­ние девя­ти лет явля­ет­ся его женой.

Не оста­вал­ся в дол­гу и Анто­ний. В сво­их пись­мах он обви­нял Окта­ви­а­на в разо­ре­нии ита­лий­ских жите­лей, гово­рил, что тот без его согла­сия лишил вла­сти Лепида. Эти пись­ма рас­про­стра­ня­лись и были одним из средств про­па­ган­ды⁷⁶. Вза­им­ные обви­не­ния, начав­ши­е­ся в 34 г., пере­хо­дят во враж­ду, а в янва­ре 32 г. про­изо­шел раз­рыв меж­ду Окта­виа­ном и сто­рон­ни­ка­ми Анто­ния в сена­те. За без мало­го две­на­дцать лет со дня смер­ти Цеза­ря в соста­ве сена­та про­изо­шли боль­шие изме­не­ния. Чис­ло сена­то­ров воз­рос­ло. Если при Цеза­ре в сена­те было око­ло 900 чело­век, то в этот пери­од чис­ло чле­нов сена­та дохо­ди­ло до тыся­чи⁷⁷. Три­ум­ви­ры сами запи­сы­ва­ли сво­их сто­рон­ни­ков в сена­то­ры, и достиг­нуть это­го зва­ния не состав­ля­ло осо­бо­го труда.

Нам неиз­вест­ны име­на всех сена­то­ров, но не может быть сомне­ний, что в состав сена­та вошли люди незнат­ные, те, кто отно­сил­ся к кате­го­рии ho­mi­nes no­vi. Это мож­но под­твер­дить раз­лич­ны­ми дан­ны­ми. Кон­суль­ские фасты ука­зы­ва­ют на то, что во вре­мя граж­дан­ских войн на выс­шую долж­ность в рес­пуб­ли­ке с.273 изби­ра­лись люди незнат­ные. Уже в 43 г. были избра­ны Вен­ти­дий Басс и Гай Карри­на. Пер­вый про­ис­хо­дил из Пице­на, а вто­рой — из Этру­рии или Умбрии⁷⁸. Не латин­ско­го про­ис­хож­де­ния был Каль­ви­зий Сабин, орди­нар­ный кон­сул 39 г. и участ­ник Сици­лий­ской вой­ны⁷⁹. Из кон­су­лов-суф­фек­тов того же года Г. Кок­цей Бальб — неиз­вест­но­го про­ис­хож­де­ния, но во вся­ком слу­чае не латин­ско­го. Дру­гой Кок­цей — Нер­ва был кон­су­лом 36 г.; вто­рой кон­сул-суф­фект 39 г., П. Аль­фен Вар — уро­же­нец Кре­мо­ны. Кон­сул 38 г. Нор­бан Флакк был, веро­ят­но, этрус­ско­го про­ис­хож­де­ния и начал свою карье­ру при Цеза­ре⁸⁰. Кон­су­лом 37 г. был М. Вип­са­ний Агрип­па, в то вре­мя про­сла­вив­ший­ся как пол­ко­во­дец, несмот­ря на свои юные годы. Про­ис­хож­де­ние его точ­но неиз­вест­но. Он был этрус­ско­го, а может быть, даже илли­рий­ско­го про­ис­хож­де­ния. Во вся­ком слу­чае он тяго­тил­ся сво­им родо­вым име­нем и нигде не назы­вал себя Вип­са­ни­ем⁸¹. Кон­су­лом-суф­фек­том в 37 г. был буду­щий пол­ко­во­дец Авгу­ста Ста­ти­лий Тавр, про­ис­хо­див­ший, по всей веро­ят­но­сти, из Лука­нии⁸². Кон­сул-суф­фект сле­дую­ще­го года Л. Ноний про­ис­хо­дил, по-види­мо­му, из Пице­на⁸³, оттуда же вышли и кон­су­лы-суф­фек­ты 35 г. — Т. Педу­цей и 34 г. — М. Герен­ний⁸⁴. Сто­рон­ник Анто­ния, кон­сул 32 г. Гай Сосий был так­же ho­mo no­vus, оче­вид­но, из Пице­на⁸⁵. Кро­ме кон­суль­ских спис­ков, нам извест­ны име­на лиц, достиг­ших высо­ко­го поло­же­ния, но не при­над­ле­жав­ших к рим­ской зна­ти. Упо­мя­нем Саль­види­е­на Руфа, пол­ко­во­д­ца Окта­ви­а­на, наме­ре­вав­ше­го­ся в 40 г. перей­ти на сто­ро­ну Анто­ния и за это каз­нен­но­го, и Фуфи­ция Фан­го­на, управ­ляв­ше­го Афри­кой, чело­ве­ка незнат­но­го про­ис­хож­де­ния из горо­да Ацерр, быв­ше­го про­стым наем­ни­ком⁸⁶.

Мено­дор, кото­рый два раза пере­хо­дил от Секс­та Пом­пея к Окта­виа­ну и один раз от Окта­ви­а­на к Секс­ту Пом­пею, несмот­ря на то, что был про­стым воль­ноот­пу­щен­ни­ком, полу­чил всад­ни­че­ское досто­ин­ство. В сенат­ских спис­ках оста­ва­лись и те, кото­рые воз­веде­ны были в этот ранг Анто­ни­ем еще в 44 г. на том осно­ва­нии, что име­на их, по сло­вам Анто­ния, он нашел в заве­ща­нии Цеза­ря. Этих сена­то­ров, как мы гово­ри­ли, назы­ва­ли or­ci­ni, или «харо­ни­та­ми», т. е. загроб­ны­ми сена­то­ра­ми, так как они при­об­ре­ли сена­тор­ское зва­ние на осно­ве рас­по­ря­же­ния с.274 умер­ше­го. Перед пар­фян­ским похо­дом Анто­ний сде­лал сена­то­ра­ми мно­гих сво­их сто­рон­ни­ков. У Дио­на Кас­сия есть ука­за­ние, что не толь­ко воль­ноот­пу­щен­ни­ки, но даже рабы дела­лись чле­на­ми сена­та. Автор рас­ска­зы­ва­ет, что один чело­век в кве­сто­ре узнал сво­его быв­ше­го раба.

Гово­рить о само­сто­я­тель­ной пози­ции этой груп­пы сена­то­ров не при­хо­дит­ся. Они достиг­ли высо­ко­го поло­же­ния в государ­стве бла­го­да­ря три­ум­ви­рам. Пози­ция их опре­де­ля­лась тем, кому они были обя­за­ны сво­им почет­ным зва­ни­ем. Един­ст­вен­ный шаг, на какой они мог­ли решить­ся, — это сме­нить покро­ви­те­ля.

Из пред­ста­ви­те­лей ста­рой зна­ти наи­бо­лее актив­ные про­тив­ни­ки цеза­риз­ма уже погиб­ли в пери­од граж­дан­ских войн, дру­гие пере­шли на сто­ро­ну Анто­ния или Окта­ви­а­на и, нако­нец, третьи разо­ри­лись и дегра­ди­ро­ва­ли за годы после смер­ти Цеза­ря. В кон­суль­ских фастах этих лет не встре­ча­ют­ся пред­ста­ви­те­ли пат­ри­ци­ан­ских родов Фаби­ев и Вале­ри­ев, знат­ных пле­бей­ских родов — Цеци­ли­ев, Мар­цел­лов, Лици­ни­ев, Юни­ев и Каль­пур­ни­ев. Это объ­яс­ня­ет­ся не толь­ко поли­ти­кой три­ум­ви­ров, но и иму­ще­ст­вен­ным поло­же­ни­ем раз­лич­ных фами­лий, при­над­ле­жав­ших к этим родам.

Поли­ти­че­ские коле­ба­ния сена­то­ров были обыч­ным явле­ни­ем. В этом отно­ше­нии пред­став­ля­ет извест­ный инте­рес карье­ра Муна­ция План­ка.

Род Муна­ци­ев вышел из Тибу­ра⁸⁷, и пред­ста­ви­те­ли его ста­ли извест­ны лишь со вре­мен Сул­лы. Но тем не менее Л. Муна­ций Планк имел боль­шие свя­зи сре­ди рим­ской ари­сто­кра­тии. Во вре­мя Галль­ской вой­ны он был уже лега­том Цеза­ря, выпол­няя его важ­ные пору­че­ния⁸⁸. Во вре­мя граж­дан­ской вой­ны Муна­ций Планк остал­ся верен Цеза­рю. После 15 мар­та мы видим его в чис­ле тех цеза­ри­ан­цев, кото­рые сто­я­ли за сбли­же­ние с заго­вор­щи­ка­ми и под­дер­жав­ших их сена­тор­ской оли­гар­хи­ей. После Мутин­ской вой­ны Муна­ций Планк неод­но­крат­но заяв­лял о сво­ей пре­дан­но­сти рес­пуб­ли­ке и воз­му­щал­ся веро­лом­ст­вом Лепида, кото­рый соеди­нил­ся с Анто­ни­ем. Одна­ко вско­ре сам Муна­ций Планк соеди­нил­ся с Анто­ни­ем и Лепидом, а при три­ум­ви­рах, когда гиб­ли его дру­зья, он справ­лял три­умф и добил­ся даже осуж­де­ния сво­его бра­та⁸⁹, а на 42 г. был избран кон­су­лом. Во вре­мя Перу­зин­ской вой­ны он не ока­зал помо­щи Луцию Анто­нию и Фуль­вии, а когда Перу­зия сда­лась, он, оста­вив в Ита­лии свои леги­о­ны, бежал вме­сте с Фуль­ви­ей в Гре­цию⁹⁰. Бла­го­да­ря Анто­нию Планк сде­лал­ся про­кон­су­лом с.275 Азии, а потом Сирии. Затем мы заста­ем его при дво­ре Анто­ния и Клео­пат­ры, где он играл боль­шую роль. Он был соучаст­ни­ком пиров, кото­рые пора­жа­ли сво­ей рос­ко­шью⁹¹ и во вре­мя кото­рых при­ни­мал уча­стие в тан­цах и, оде­тый в корот­кое синее пла­тье, с трост­ни­ко­вым вен­ком на голо­ве, испол­нял роль мор­ско­го царя Глав­ка⁹². Неза­дол­го до окон­ча­тель­но­го раз­ры­ва с Окта­виа­ном Анто­ний охла­дел к План­ку, так как были обна­ру­же­ны его хище­ния⁹³. Планк бежал в Рим к Окта­виа­ну и был при­нят послед­ним. На одном из сенат­ских заседа­ний Планк так рья­но высту­пил про­тив Анто­ния, что один из сто­рон­ни­ков Окта­ви­а­на вос­клик­нул: «Поис­ти­не мно­го сде­лал Анто­ний недо­стой­но­го нака­нуне того, как ты его оста­вил»⁹⁴.

Вел­лей Патер­кул гово­рил про План­ка, что у него все было про­даж­но (om­nia et in om­ni­bus ve­na­lis) и что он стра­дал неду­гом пре­да­тель­ства (mor­bo pro­di­tor)⁹⁵. Отно­си­тель­но План­ка мы зна­ем боль­ше, чем о дру­гих сена­то­рах, но лич­ность его типич­на для того вре­ме­ни. Он пред­став­лял тех, кто, учи­ты­вая создав­ши­е­ся ситу­а­ции, пере­хо­дил из одно­го лаге­ря в дру­гой. Нам извест­но, напри­мер, что Марк Юний Силан был род­ст­вен­ни­ком и сто­рон­ни­ком три­ум­ви­ра М. Эми­лия Лепида. Веро­ят­нее все­го, с его согла­сия он участ­во­вал в Мутин­ской войне на сто­роне Анто­ния⁹⁶. Мы заста­ем его потом у Секс­та Пом­пея и узна­ем из Вел­лея Патер­ку­ла, что после согла­ше­ния в Путе­о­лах 39 г. он вер­нул­ся в Ита­лию, был бли­зок к Анто­нию и вме­сте с ним нахо­дил­ся в Афи­нах⁹⁷. Впо­след­ст­вии он пере­шел на сто­ро­ну Окта­ви­а­на.

Ана­ли­зи­руя то, что про­ис­хо­ди­ло на сенат­ском заседа­нии в янва­ре 32 г., мы долж­ны учи­ты­вать, что в коли­че­ст­вен­ном отно­ше­нии в сена­те пре­об­ла­да­ли в это вре­мя став­лен­ни­ки три­ум­ви­ров, из пред­ста­ви­те­лей ноби­ли­те­та было нема­ло лиц, гото­вых перей­ти на чью угод­но сто­ро­ну, лишь бы на этой сто­роне была сила. Мало нашлось людей, подоб­ных Ази­нию Пол­ли­о­ну, кото­рый ото­шел от Анто­ния, когда тот остал­ся в Алек­сан­дрии, но не объ­явил себя сто­рон­ни­ком Окта­ви­а­на и не поже­лал участ­во­вать в похо­де про­тив Анто­ния.

Когда при­бли­зил­ся момент окон­ча­тель­но­го раз­ры­ва, шан­сы на успех у Анто­ния и Окта­ви­а­на были в извест­ном отно­ше­нии оди­на­ко­вые, и поэто­му зна­чи­тель­ная часть сена­то­ров коле­ба­лась, не зная, за кем сле­ду­ет идти, когда нач­нет­ся новая с.276 граж­дан­ская вой­на. Кон­су­ла­ми 32 г. были Доми­ций Аге­но­барб и Гай Сосий. И тот и дру­гой явля­лись сто­рон­ни­ка­ми Анто­ния: 1 янва­ря 32 г. на заседа­нии сена­та Сосий про­из­нес речь, спе­ци­аль­но инспи­ри­ро­ван­ную Анто­ни­ем. Он ука­зы­вал, что Анто­ний пред­по­ла­га­ет отка­зать­ся от чрез­вы­чай­ных пол­но­мо­чий, если это сде­ла­ет Окта­виан и если утвер­дят все его рас­по­ря­же­ния на Восто­ке. Народ­ный три­бун Ноний Бальб, сто­рон­ник Окта­ви­а­на, заявил ueto, и сенат не при­шел к како­му-либо реше­нию⁹⁸.

Через несколь­ко вре­ме­ни в сена­те появил­ся Окта­виан, окру­жен­ный сол­да­та­ми и сво­и­ми дру­зья­ми, у кото­рых под тога­ми были спря­та­ны кин­жа­лы. Он про­из­нес речь, в кото­рой обви­нял Анто­ния, воз­ра­жая Сосию. Окта­виан ука­зы­вал, что с его сто­ро­ны было сде­ла­но все для того, чтобы под­дер­жать государ­ство и избе­жать раз­ры­ва, если же к это­му под­хо­дит дело, то во всем этом вино­ват Анто­ний. Окта­виан обя­зал­ся на бли­жай­шем заседа­нии сена­та дать пись­мен­ные дока­за­тель­ства всех сво­их поло­же­ний. Но в этом не было ника­кой необ­хо­ди­мо­сти. Окта­виан раз­ре­шил сто­рон­ни­кам Анто­ния поки­нуть Рим и отпра­вить­ся к сво­е­му покро­ви­те­лю. В резуль­та­те Рим поки­ну­ло око­ло трех­сот сена­то­ров, в том чис­ле и оба кон­су­ла 32 г. — Доми­ций Аге­но­барб и Сосий⁹⁹.

Появ­ле­ние Окта­ви­а­на в сена­те, окру­жен­но­го сол­да­та­ми, неко­то­рые совре­мен­ные исто­ри­ки срав­ни­ва­ют с 18 брю­ме­ра Напо­лео­на I, но это срав­не­ние не выдер­жи­ва­ет ника­кой кри­ти­ки; оно лишь свиде­тель­ст­ву­ет о том, что бур­жу­аз­ные исто­ри­ки не в состо­я­нии понять исто­ри­че­скую обста­нов­ку: 18 брю­ме­ра было свя­за­но с изме­не­ни­ем поли­ти­че­ско­го строя, появ­ле­ние же в сена­те Окта­ви­а­на, окру­жен­но­го сол­да­та­ми, не внес­ло изме­не­ний в суще­ст­во­вав­шие поли­ти­че­ские отно­ше­ния.

С нача­ла 32 г. начи­на­ют­ся при­готов­ле­ния к новой войне. Анто­ний при­слал офи­ци­аль­ный раз­вод Окта­вии, а Окта­виан решил­ся вскрыть и опуб­ли­ко­вать заве­ща­ние Анто­ния, хра­нив­ше­е­ся, как ста­ло Окта­виа­ну извест­но от Муна­ция План­ка и Тиция, у веста­лок¹⁰⁰.

В заве­ща­нии гово­ри­лось, что Анто­ний про­сит похо­ро­нить себя в Егип­те вме­сте с Клео­патрой, объ­яв­ля­ет Цеза­ри­о­на истин­ным сыном Цеза­ря и закреп­ля­ет за Клео­патрой вла­де­ния, кото­рые ей были пере­да­ны¹⁰¹.

Из-за сен­са­ци­он­но­сти это­го изве­стия Окта­виа­ну про­сти­ли с.277 даже то, что он нару­шил ста­рин­ный рим­ский обы­чай, касаю­щий­ся заве­ща­ний.

Граж­дан­ская вой­на была непо­пу­ляр­на в Ита­лии. Поэто­му офи­ци­аль­но вой­на была объ­яв­ле­на Клео­пат­ре. В каче­стве феци­а­ла Окта­виан бро­сил копье на тот уча­сток, кото­рый счи­тал­ся нерим­ской терри­то­ри­ей¹⁰², но так как нуж­но было зару­чить­ся согла­си­ем ита­лий­ско­го насе­ле­ния, то он заста­вил Ита­лию при­сяг­нуть ему на вер­ность.

В 25-й гла­ве «Res ges­tae di­vi Augus­ti», после того как рас­ска­за­но о победе над раба­ми и о воз­вра­ще­нии их гос­по­дам, гово­рит­ся сле­дую­щее: «Iurauit in mea uer­ba to­ta Ita­lia spon­te sua, et me bel­li quo uici ad Ac­tium du­cem de­po­pos­cit» («при­сяг­ну­ла мне на вер­ность вся Ита­лия по сво­е­му жела­нию и избра­ла меня вождем в той войне, в кото­рой я победил при Акции»)¹⁰³.

Окта­виан не гово­рит, что это была вой­на про­тив Клео­пат­ры, пото­му что, если бы это была вой­на про­тив еги­пет­ской цари­цы, это была бы спра­вед­ли­вая вой­на (bel­lum ius­tum), и ини­ци­а­тор ее не нуж­дал­ся бы ни в какой при­ся­ге, если же это была вой­на с Анто­ни­ем, т. е. граж­дан­ская вой­на (bel­lum ciui­le), то в таком слу­чае не сле­до­ва­ло объ­яв­лять вой­ну Клео­пат­ре. Поэто­му Окта­виан не ска­зал, про­тив кого он вел вой­ну, а про­сто опре­де­лил, что это была вой­на, в кото­рой он победил при Акции. К при­ся­ге при­веде­но было не толь­ко насе­ле­ние Ита­лии. Окта­виан заста­вил при­ве­сти к при­ся­ге жите­лей Гал­лии, Испа­нии, Афри­ки, Сици­лии и Сар­ди­нии. В обста­нов­ке граж­дан­ской вой­ны, когда пало зна­че­ние народ­ных собра­ний, при­ся­га долж­на была дать не столь­ко юриди­че­скую, сколь­ко мораль­ную санк­цию дей­ст­ви­ям Окта­ви­а­на. В осно­ве этой при­ся­ги лежа­ла fi­des (вер­ность)¹⁰⁴. Fi­des лежа­ла в осно­ве отно­ше­ний меж­ду патро­на­ми и кли­ен­та­ми. Был исполь­зо­ван тот прин­цип соци­аль­ной орга­ни­за­ции, кото­рый играл боль­шую роль в отно­ше­ни­ях пар­тий­ных груп­пи­ро­вок в Риме. На fi­des осно­вы­ва­ют­ся раз­лич­ные поли­ти­че­ские сою­зы. Вспом­ним клят­ву, кото­рую дава­ли ита­ли­ки Ливию Дру­зу, вспом­ним роль клят­вы (Co­niu­ra­tio) во вре­ме­на Кати­ли­ны. Патро­нат и кли­ен­те­ла не были инсти­ту­та­ми, регла­мен­ти­ру­е­мы­ми пуб­лич­ным пра­вом. К этим отно­ше­ни­ям, лежа­щим вне кон­тро­ля государ­ства, и при­бе­га­ет Окта­виан, чтобы зару­чить­ся под­держ­кой Ита­лии и про­вин­ций, свя­зать насе­ле­ние их клят­вой, освя­щен­ной самой рели­ги­ей и по фор­ме сво­ей вос­хо­дя­щей к обы­ча­ям рим­ской и ита­лий­ской ста­ри­ны.

с.278 Вполне веро­ят­но, что в свя­зи с при­ся­гой 32 г. выпу­ще­на была моне­та, на лице­вой сто­роне кото­рой пред­став­ле­на была боги­ня Мира (Pax)¹⁰⁵, а на обо­рот­ной — Окта­виан в костю­ме леги­о­не­ра и с копьем в руках (табл. IV, 3). Он высту­па­ет, таким обра­зом, послуш­ным сол­да­том, кото­рый сра­жа­ет­ся за то, чтобы уста­но­вить в Ита­лии мир и согла­сие. Моти­вы эти впо­след­ст­вии будут раз­ви­ты Окта­виа­ном и его близ­ки­ми.

Сайм вслед за Леви ука­зы­ва­ет, что Окта­виан нашел под­держ­ку сре­ди ита­лий­ских дело­вых кру­гов, недо­воль­ных тем, что воз­вра­ще­ние земель восточ­ным дина­стам лиша­ло их воз­мож­но­сти бес­кон­троль­но рас­по­ря­жать­ся в про­вин­ци­ях¹⁰⁶. В источ­ни­ках нет ни одно­го ука­за­ния, под­твер­ждаю­ще­го это поло­же­ние, но его, несо­мнен­но, мож­но при­нять как гипо­те­зу, объ­яс­ня­ю­щую нам успех клят­вы (Co­niu­ra­tio). Поль­зу­ясь фор­мой отно­ше­ний, кото­рая харак­тер­на для патро­на­та и кли­ен­те­лы, Окта­виан мог при­ве­сти к при­ся­ге и ита­лий­ских жите­лей, имев­ших пра­во граж­дан­ства, и тех воль­ноот­пу­щен­ни­ков, кото­рые еще не доби­лись это­го почет­но­го зва­ния, и, нако­нец, всех про­вин­ци­а­лов. Он при­да­вал это­му боль­шое зна­че­ние и в сво­их «Дея­ни­ях» под­чер­ки­ва­ет, что клят­ва дава­лась доб­ро­воль­но (spon­te sua), т. е. что обще­ст­вен­ное мне­ние как в Ита­лии, так и в про­вин­ци­ях было на его сто­роне. Неда­ром после это­го ска­за­но, что на его сто­роне сто­я­ло более чем 700 сена­то­ров, из кото­рых впо­след­ст­вии было 83 кон­су­ла и око­ло 170 жре­цов¹⁰⁷.

Чтобы собрать сред­ства для вой­ны, при­шлось при­бег­нуть к при­нуди­тель­ным зай­мам; воль­ноот­пу­щен­ни­ки, вла­дев­шие иму­ще­ст­вом на сум­му свы­ше 250 тыс. сестер­ци­ев, долж­ны были вне­сти ¹∕₈ сво­его состо­я­ния. Мера эта вызва­ла насто­я­щие вос­ста­ния, кото­рые при­шлось подав­лять силой. Сво­бод­но­рож­ден­ные долж­ны были вне­сти чет­верть годо­во­го дохо­да¹⁰⁸. В ряде слу­ча­ев Окта­виан пытал­ся про­ве­сти при­нуди­тель­ные зай­мы под видом доб­ро­воль­ных пожерт­во­ва­ний. В одной над­пи­си из малень­ко­го горо­да Игу­вии гово­рит­ся, что некий Сат­рий на содер­жа­ние леги­о­нов, in com­mea­tum le­gio­ni­bus, пожерт­во­вал 3450 сестер­ци­ев¹⁰⁹.

с.279 Анто­ний так­же гото­вил­ся к похо­ду. В его лаге­ре были две груп­пы: рим­ская знать, воз­глав­ляв­ша­я­ся Доми­ци­ем Аге­но­бар­бом, кото­рая ста­ви­ла сво­ей зада­чей пре­одо­леть вли­я­ние Клео­пат­ры, и груп­па, под­куп­лен­ная Клео­патрой и дей­ст­во­вав­шая в ее инте­ре­сах. Эту груп­пу воз­глав­лял Пуб­лий Канидий, полу­чив­ший от Клео­пат­ры зна­чи­тель­ные сум­мы. Рим­ская пар­тия стре­ми­лась вна­ча­ле добить­ся при­ми­ре­ния Анто­ния с Окта­виа­ном, а когда это ока­за­лось невоз­мож­ным, хоте­ла устра­нить Клео­пат­ру от уча­стия в похо­де. Дру­гая сто­ро­на дока­зы­ва­ла, что Клео­пат­ра дава­ла сред­ства и на пар­фян­ский поход и теперь на свои сред­ства орга­ни­зу­ет борь­бу с Окта­виа­ном.

Сто­рон­ни­ки Клео­пат­ры взя­ли верх¹¹⁰. Вопрос о борь­бе с Окта­виа­ном был решен, и во всех при­готов­ле­ни­ях к войне, а так­же в похо­дах Клео­пат­ра при­ни­ма­ла дея­тель­ное уча­стие.

Анто­ний потре­бо­вал помо­щи от всех мел­ких дина­стов, нахо­див­ших­ся под его покро­ви­тель­ст­вом¹¹¹; укло­нил­ся от пря­мо­го уча­стия в войне лишь иудей­ский царь Ирод, кото­рый выго­во­рил себе пра­во защи­щать Сирию в слу­чае напа­де­ния пар­фян и на этом осно­ва­нии не дол­жен был высту­пать в войне про­тив Окта­ви­а­на¹¹².

Анто­ний собрал зна­чи­тель­ное коли­че­ство вой­ска. Выпу­ще­ны были спе­ци­аль­ные моне­ты, на одной сто­роне кото­рых изо­бра­жен воен­ный корабль, а на дру­гой — зна­чок леги­о­на и под­пись, в честь како­го леги­о­на выпу­ще­на моне­та (см. табл. III, 8—14). На осно­ва­нии монет уста­нав­ли­ва­ет­ся, что у Анто­ния было 30 леги­о­нов¹¹³. Сам по себе факт эмис­сии исклю­чи­тель­но с обо­зна­че­ни­ем номе­ров леги­о­нов свиде­тель­ст­ву­ет о роли вой­ска, кото­рое явля­лось в это вре­мя глав­ной опо­рой Анто­ния. В его рас­по­ря­же­нии был боль­шой флот, в кото­ром, как и во фло­те Окта­ви­а­на во вре­мя Сици­лий­ской кам­па­нии, были боль­шие суда, напо­ми­нав­шие мор­ские кре­по­сти. Одна­ко наряду с эти­ми меро­при­я­ти­я­ми по под­готов­ке вой­ска Анто­ний все же про­явил чер­ты недаль­но­вид­но­сти, о кото­рых нам уже при­шлось гово­рить. Он мало забо­тил­ся о сохра­не­нии сво­его пре­сти­жа. Так, напри­мер, в Пер­га­ме он пода­рил Клео­пат­ре биб­лио­те­ку, содер­жав­шую свы­ше 200 тыс. томов¹¹⁴, что не мог­ло, конеч­но, импо­ни­ро­вать рим­ским граж­да­нам, жив­шим в про­вин­ции Азии. Во вре­мя похо­да Анто­ний дол­гое вре­мя оста­вал­ся на ост­ро­ве Само­се, кото­рый сла­вил­ся сво­и­ми празд­не­ства­ми в честь бога Дио­ни­са. Анто­ний как «новый Дио­нис» счел необ­хо­ди­мым при­сут­ст­во­вать на этих празд­не­ствах. Борь­ба в лаге­ре с.280 Анто­ния не пре­кра­ща­лась. Сам он обыч­но под­дер­жи­вал мне­ние Клео­пат­ры.

Окта­виан заявил, что Анто­ний для борь­бы с ним может явить­ся в Ита­лию. Он обе­щал оття­нуть свои вой­ска на день пути от бере­га и пре­до­ста­вить Анто­нию пять дней для того, чтобы рас­по­ло­жить свои силы и после это­го всту­пить в реши­тель­ный бой. Это пред­ло­же­ние было не чем иным, как попыт­кой успо­ко­ить обще­ст­вен­ное мне­ние. Анто­ний его не при­нял и в ответ вызвал Окта­ви­а­на на еди­но­бор­ство¹¹⁵.

БИТВА ПРИ АКЦИИ И ЕЕ СЛЕДСТВИЯ

Про­тив­ни­ки встре­ти­лись на терри­то­рии, кото­рая уже в тре­тий раз слу­жи­ла аре­ной для граж­дан­ских войн. Реши­тель­ная бит­ва про­изо­шла око­ло мыса Акция в Эпи­ре 2 сен­тяб­ря 31 г.¹¹⁶ Вопрос о сте­пе­ни под­готов­лен­но­сти обе­их сто­рон к бит­ве, пла­нах Анто­ния, рав­но как о ходе сра­же­ния и о бег­стве Клео­пат­ры, послу­жил пред­ме­том дис­кус­сии в спе­ци­аль­ной лите­ра­ту­ре.

Не счи­тая воз­мож­ным вхо­дить в дета­ли и пытать­ся раз­ре­шить спе­ци­аль­ные вопро­сы, мы долж­ны ска­зать, что источ­ни­ки, осно­вы­ваю­щи­е­ся на офи­ци­аль­ной вер­сии, исхо­дя­щей от Окта­ви­а­на, дают иска­жен­ную кар­ти­ну. Несо­мнен­но, не бег­ство Клео­пат­ры, как это выте­ка­ет из изве­стий Плу­тар­ха и Дио­на Кас­сия, было глав­ной при­чи­ной пора­же­ния Анто­ния. Послед­ний сам руко­во­дил этой бит­вой. Но ини­ци­а­ти­ва была вырва­на из его рук. Про­тив­ни­ку уда­лось занять более выгод­ную пози­цию. Фло­том Окта­ви­а­на коман­до­вал Агрип­па. Кораб­ли Анто­ния были зна­чи­тель­но боль­ше, чем кораб­ли Агрип­пы, но на послед­них была более опыт­ная коман­да, в то вре­мя как боль­шие непо­движ­ные кораб­ли Анто­ния не мог­ли лег­ко манев­ри­ро­вать и управ­ля­лись наспех собран­ны­ми людь­ми. Бит­ва дли­лась несколь­ко часов. Еще до наступ­ле­ния реши­тель­но­го момен­та флоту Анто­ния ста­ла угро­жать опас­ность ока­зать­ся запер­тым в бух­те. Это, види­мо, и ока­за­ло вли­я­ние на поведе­ние Клео­пат­ры. с.281 Флот ее, сто­яв­ший в бух­те про­тив мыса Акция, поза­ди флота Анто­ния, повер­нул, и Клео­пат­ра напра­ви­лась на юг, в сто­ро­ну Егип­та. За ней повел свой адми­раль­ский корабль и Анто­ний. Неко­то­рое вре­мя вой­ска еще про­дол­жа­ли сра­жать­ся, не зная о бег­стве сво­его пол­ко­во­д­ца, но когда об этом ста­ло извест­но, боль­шин­ство сол­дат и мат­ро­сов Анто­ния пере­шло на сто­ро­ну про­тив­ни­ка¹¹⁷.

Дошед­шие до нас источ­ни­ки изо­бра­жа­ют бит­ву при Акции кро­во­про­лит­ной и зна­чи­тель­ной по мас­шта­бам. Эта вер­сия исхо­дит, несо­мнен­но, из кру­гов, близ­ких к Окта­виа­ну. Бит­ве при Акции при­да­ва­лось впо­след­ст­вии боль­шое зна­че­ние. На бере­гу бух­ты осно­ван был город Нико­поль, по пово­ду Актий­ской бит­вы с 28 г. справ­ля­ют­ся игры в честь Апол­ло­на Актий­ско­го. Изо­бра­же­ние послед­не­го чека­ни­лось на моне­тах (табл. IX, 1). На неко­то­рых моне­тах изо­бра­жа­лись тро­феи. Они напо­ми­на­ли и о победе над Секс­том Пом­пе­ем и об Актий­ской бит­ве (табл. IV, 5). Любо­пыт­ным памят­ни­ком искус­ства, посвя­щен­ным Актий­ской бит­ве, явля­ет­ся камея, хра­ня­ща­я­ся в Эрми­та­же, издан­ная и опи­сан­ная М. И. Мак­си­мо­вой¹¹⁸. На ней (табл. IV, 7) изо­бра­жен Окта­виан, козе­рог, под созвезди­ем кото­ро­го он родил­ся и кото­рый при­но­сил ему сча­стье; кро­ме того, на камее пред­став­ле­ны атри­бу­ты Неп­ту­на. Окта­виан назван на камее Авгу­стом, но памят­ник отно­сит­ся к пер­вым годам импе­рии, когда еще были живы вос­по­ми­на­ния об Актий­ской бит­ве.

На сто­ро­ну победи­те­ля пере­шли не толь­ко вой­ска, но и сена­то­ры, кото­рые нахо­ди­лись в лаге­ре Анто­ния¹¹⁹. Недо­воль­ный вли­я­ни­ем Клео­пат­ры, пере­шел на сто­ро­ну Окта­ви­а­на Доми­ций Аге­но­барб, к нему пере­шел и Юний Силан. Доми­ций Аге­но­барб не при­ни­мал уча­стия в бит­ве при Акции, так как был болен, а вско­ре умер.

Окта­виан в общем мило­сти­во отнес­ся к сена­то­рам, нахо­див­шим­ся в лаге­ре его про­тив­ни­ка, одна­ко неко­то­рые из них долж­ны были запла­тить штраф, дру­гие же пре­да­ны были смерт­ной каз­ни. Пози­ция его была иная, чем в 42 г., после бит­вы при Филип­пах. Коман­ди­ры, слу­жив­шие Анто­нию, и сена­то­ры, нахо­див­ши­е­ся в его лаге­ре, а теперь полу­чив­шие про­ще­ние, долж­ны были про­слав­лять Окта­ви­а­на как победи­те­ля и бла­го­де­те­ля. Сол­дат обе­их армий, отслу­жив­ших срок, Окта­виан отпра­вил в Ита­лию и дру­гие стра­ны, не упла­тив им воз­на­граж­де­ния. Опа­са­ясь воз­му­ще­ний в Ита­лии, Окта­виан сло­жил с воль­ноот­пу­щен­ни­ков не вне­сен­ные ими по чрез­вы­чай­но­му с.282 нало­гу сум­мы¹²⁰. Те, кто дол­жен был участ­во­вать в при­нуди­тель­ном зай­ме, мог­ли рас­счи­ты­вать на щед­рое воз­на­граж­де­ние из еги­пет­ской добы­чи.

Из всех сра­жав­ших­ся на сто­роне Анто­ния самы­ми вер­ны­ми ока­за­лись вете­ра­ны, кото­рые в про­дол­же­ние семи дней дожи­да­лись сво­его пол­ко­во­д­ца. Лишь после того как гла­ва сухо­пут­ных войск П. Канидий Красс тай­но бежал к Анто­нию, вете­ра­ны вынуж­де­ны были сдать­ся на милость победи­те­ля. Что каса­ет­ся вете­ра­нов Окта­ви­а­на, то они были даже наде­ле­ны зем­лей, при­чем неко­то­рая часть их была остав­ле­на в Македо­нии и Гре­ции, на месте тех посе­ле­ний, кото­рые опу­сте­ли во вре­мя граж­дан­ской вой­ны.

Спар­тан­ский тиран Еврикл, отец кото­ро­го Лаха­рес был в свое вре­мя каз­нен Анто­ни­ем, пытал­ся пре­гра­дить путь Анто­нию и Клео­пат­ре, но попыт­ка эта ока­за­лась неудач­ной. В руки Еврик­ла попа­ли один из адми­раль­ских кораб­лей и одно транс­порт­ное суд­но¹²¹. Анто­нию и Клео­пат­ре уда­лось достиг­нуть Егип­та. По при­бы­тии Клео­пат­ра объ­яви­ла об удач­ном исхо­де бит­вы. Этим она стре­ми­лась пред­от­вра­тить воз­мож­ность каких-либо вос­ста­ний¹²². Сре­ди при­двор­ных Клео­пат­ры было нема­ло людей недо­воль­ных, мно­гие из кото­рых были пре­да­ны смерт­ной каз­ни. Был каз­нен нахо­див­ший­ся в Алек­сан­дрии армян­ский царь Арта­ва­зд, и голо­ва его была посла­на мидий­ско­му царю, сим­па­тии кото­ро­го Клео­пат­ра хоте­ла заслу­жить¹²³.

По при­бы­тии в Афри­ку Анто­ний пытал­ся при­нять все меры, чтобы спа­сти свое поло­же­ние. Из Пар­это­ния, куда он при­стал, он напра­вил­ся к запад­ным гра­ни­цам Егип­та, при­ка­зал пра­ви­те­лю Кире­на­и­ки Л. Пина­рию Скар­пу при­ве­сти нахо­див­ши­е­ся в его обла­сти четы­ре леги­о­на. Но Пина­рий пред­по­чел пере­дать свои леги­о­ны Кор­не­лию Гал­лу, назна­чен­но­му Окта­виа­ном намест­ни­ком сосед­ней про­вин­ции Афри­ки¹²⁴.

Анто­ний и Клео­пат­ра ожи­да­ли наступ­ле­ния Окта­ви­а­на, но это про­изо­шло неско­ро. Окта­виан появил­ся в Егип­те толь­ко летом 30 г. По-види­мо­му, он преж­де все­го стре­мил­ся обез­опа­сить свой тыл. Сре­ди союз­ни­ков Анто­ния было нема­ло раз­лич­ных вла­де­тель­ных кня­зей Малой Азии. Необ­хо­ди­мо было пре­об­ра­зо­вать Восток, преж­де чем начать реши­тель­ное наступ­ле­ние про­тив Анто­ния. Окта­виан созна­вал, что пора­же­ние мог­ло иметь решаю­щее зна­че­ние для его поли­ти­че­ской карье­ры, поэто­му он напра­вил­ся сна­ча­ла в Гре­цию. Неко­то­рое вре­мя он с.283 про­во­дит в Афи­нах, при­ни­ма­ет посвя­ще­ние в Элев­син­ские мисте­рии, затем едет на Восток. Побы­вав на Само­се, он пере­прав­ля­ет­ся на мате­рик и посе­ща­ет мало­азий­ские горо­да¹²⁵. Нам мало извест­но отно­си­тель­но общих рас­по­ря­же­ний Авгу­ста, касаю­щих­ся гре­че­ских и мало­азий­ских горо­дов. Боль­шой инте­рес пред­став­ля­ет одно место из речи Дио­на Хри­со­сто­ма, обра­щен­ной к родос­цам¹²⁶. Дион ука­зы­ва­ет, что по окон­ча­нии граж­дан­ских войн всюду было объ­яв­ле­но о сло­же­нии дол­гов (ὅθεν πᾶ­σιν ἐδό­θη τοῖς ἔξω­θεχ χρεῶν ἄφε­σις), и в то вре­мя как все с радо­стью и как дар при­ня­ли это рас­по­ря­же­ние (ἀσμέ­νως δὲ αὐτῶν προ­σε­μέ­νων καὶ τὸ πρᾶγ­μα δω­ρεὰν ἡγη­σαμέ­νων), одни родо­с­цы его отверг­ли. Дол­го­вой вопрос, как извест­но, издав­на вол­но­вал гре­че­ские горо­да. Из исто­рии пер­вой Мит­ри­да­то­вой вой­ны извест­но, что сло­же­ни­ем дол­гов при­вле­ка­ли на свою сто­ро­ну и пон­тий­ский царь и его про­тив­ни­ки. И Окта­виан, види­мо, счи­тал, что это одно из наи­бо­лее эффек­тив­ных средств. Вполне воз­мож­но, что мера эта каса­лась в первую оче­редь горо­дов, постра­дав­ших во вре­мя граж­дан­ских войн. К таким горо­дам при­над­ле­жал и Родос, и вполне воз­мож­но, что дан­ный эдикт Окта­ви­а­на не был кате­го­ри­че­ским, а пре­до­став­лял пра­во горо­дам само­сто­я­тель­но решать этот вопрос. На это ука­зы­ва­ют сло­ва Дио­на: «Одни вы (родо­с­цы) из всех это­го не при­ня­ли» (μό­νοι τῶν ἄλ­λων ὑμεῖς οὐκ ἐδέ­ξασ­θε). Сло­во οὐκ ἐδέ­ξασ­θε ука­зы­ва­ет, по наше­му мне­нию, что не было выне­се­но поста­нов­ле­ния. Меро­при­я­тие это, цель кото­ро­го состо­я­ла в том, чтобы при­влечь на свою сто­ро­ну мало­азий­ские горо­да, нахо­ди­лось в про­ти­во­ре­чии с после­дую­щей поли­ти­кой наслед­ни­ку Цеза­ря. Оно, види­мо, не про­во­ди­лось, о нем не упо­ми­на­лось, отто­го оно и дошло до нас лишь в виде неяс­но­го упо­ми­на­ния у Дио­на Хри­со­сто­ма. Каж­дый город стре­мил­ся выра­зить свою лояль­ность по отно­ше­нию к победи­те­лю, и к Окта­виа­ну яви­лись пред­ста­ви­те­ли раз­лич­ных горо­дов; тем из них, кото­рые не участ­во­ва­ли в борь­бе на сто­роне Анто­ния, было ока­за­но осо­бое вни­ма­ние.

Дея­тель­ность Окта­ви­а­на в этот пери­од нашла свое отра­же­ние в неко­то­рых эпи­гра­фи­че­ских доку­мен­тах¹²⁷.

Мы встре­ча­ем посвя­ти­тель­ные над­пи­си Ахей­ско­го союз­но­го сове­та¹²⁸ (τὸ κοινὸν τῶν Ἀχαιῶν), фес­пий­цев¹²⁹, самос­ской с.284 коло­нии Ика­рии¹³⁰, афи­нян вме­сте с жите­ля­ми сосед­них ост­ро­вов¹³¹, ост­ро­ва Дело­са и дру­гих¹³². Сохра­ни­лись над­пи­си, исхо­дя­щие от само­го Окта­ви­а­на. Обра­тим вни­ма­ние на фор­му­лу обра­ще­ния к горо­дам с упо­ми­на­ни­ем о вой­ске. Ее мы встре­тим не толь­ко у Окта­ви­а­на, но и у Анто­ния, дру­ги­ми сло­ва­ми, у обо­их три­ум­ви­ров. Вос­хо­дит она к элли­ни­сти­че­ским вре­ме­нам и встре­ча­ет­ся еще во II в. В 117 г., напри­мер, город Лета вынес поста­нов­ле­ние с поже­ла­ни­ем здо­ро­вья кве­сто­ру Аппию и его вой­ску (…ἐπὶ τῷ ὑγιαίνειν αὐτὸν τε καὶ τὸ στρα­τόπε­δον).

В дошед­ших до нас обра­ще­ни­ях и у Анто­ния и у Окта­ви­а­на мы нахо­дим выра­же­ния: «Если вы здрав­ст­ву­е­те, я очень рад. Я со сво­им вой­ском нахо­жусь в доб­ром здра­вии» (в обра­ще­ни­ях Анто­ния к Мити­лене: καὶ ἐγὼ με­τὰ τοῦ στρα­τεύμα­τος ὑγιαίνω¹³³; Окта­ви­а­на к Мила­се: καὶ αὑτὸς δὲ με­τὰ τοῦ στρα­τεύμα­τος ὑγίαινον¹³⁴; подоб­ные выра­же­ния при­веде­ны и в пись­мах к горо­ду Розо­су). Ста­рая фор­му­ла была исполь­зо­ва­на для того, чтобы под­черк­нуть зна­че­ние вой­ска. В обра­ще­ни­ях не толь­ко пере­чис­ля­ют­ся соот­вет­ст­ву­ю­щие рим­ские титу­лы и зва­ния, но ука­зы­ва­ет­ся, что эдикт исхо­дит от пол­ко­во­д­ца и его вой­ска.

Пред­став­ля­ют инте­рес обра­ще­ния Окта­ви­а­на к карий­ско­му горо­ду Мила­се, в кото­ром Окта­виан обра­ща­ет­ся к архон­там, город­ско­му сове­ту и наро­ду, ука­зы­ва­ет на то, что горо­ду при­шлось мно­го пре­тер­петь во вре­мя пар­фян­ско­го наступ­ле­ния, когда мно­гие из граж­дан были взя­ты в плен, а мно­гие погиб­ли насиль­ст­вен­ной смер­тью. Окта­виан возда­ет долж­ное муже­ству и чести милас­ских граж­дан, их пре­дан­но­сти рим­ско­му наро­ду¹³⁵.

В Эфес к Окта­виа­ну при­бы­ла деле­га­ция из сирий­ско­го горо­да Розо­са. В чис­ле деле­га­тов нахо­дил­ся Селевк, сын Фео­до­та, кото­ро­му Окта­виан ока­зал осо­бен­ные зна­ки вни­ма­ния. Об этом Селев­ке мы узна­ли из опуб­ли­ко­ван­ных недав­но сирий­ских над­пи­сей. Селевк полу­чил пра­ва граж­дан­ства, веро­ят­нее все­го, вско­ре после бит­вы при Филип­пах. Он был при­пи­сан к три­бе Кор­не­ли­ев, а так как Селевк до это­го еще не пла­тил пода­тей, то и после полу­че­ния прав граж­дан­ства за ним сохра­ни­лась эта при­ви­ле­гия. Кро­ме того, он полу­чил пра­во бес­по­шлин­но тор­го­вать в про­вин­ци­ях Евро­пы и Азии; ему пре­до­став­ле­ны были осо­бые при­ви­ле­гии в судах. Это было объ­яв­ле­но осо­бым с.285 эдик­том, при­чем копию доку­мен­та о пра­вах и при­ви­ле­ги­ях Селев­ка пред­ла­га­лось хра­нить в род­ном его горо­де, а так­же в Антио­хии и Тар­се. Когда в Эфес при­бы­ли послы розо­сян во гла­ве с Селев­ком, то Окта­виан, по его сло­вам, ока­зал им хоро­ший при­ем, обе­щая в буду­щем сохра­нить их при­ви­ле­гии и сде­лать для горо­да все, что воз­мож­но. Сде­лать это Окта­виан обе­щал ради навар­ха Селев­ка, кото­рый сра­жал­ся в тече­ние всей вой­ны и сво­и­ми поступ­ка­ми пока­зал пре­дан­ность и вер­ность.

«Его-то, — закан­чи­ва­ет Окта­виан послед­ний свой эдикт, — и я став­лю вам в при­мер, ибо такие-то люди про­яв­ля­ют усер­дие вслед­ст­вие бла­го­же­ла­тель­но­го отно­ше­ния к сво­ей родине. Я охот­но сде­лаю вам все, что в моих силах, ради Селев­ка. Посы­лай­те ко мне сме­ло с прось­ба­ми обо всем, о чем вы дума­е­те. Про­щай­те»¹³⁶.

Вто­рое пись­мо зна­ко­мит нас с реаль­ны­ми при­ви­ле­ги­я­ми уро­жен­цев Восто­ка, наде­лен­ных пра­вом рим­ско­го граж­дан­ства. Селевк полу­чил его от име­ни Окта­ви­а­на и Анто­ния на осно­ва­нии не дошед­ше­го до нас зако­на Муна­ция и Эми­лия 42 г., по кото­ро­му три­ум­ви­рам раз­ре­ша­лось, види­мо, пре­до­став­лять пра­ва рим­ско­го граж­дан­ства с осо­бы­ми при­ви­ле­ги­я­ми. Подоб­ные эдик­ты каса­лись, веро­ят­но, не толь­ко одно­го Селев­ка и не толь­ко горо­да Розо­са. Они, по наше­му мне­нию, про­ли­ва­ют свет на поли­ти­че­скую борь­бу в восточ­ных горо­дах в 30-х годах I в. до н. э.

В одном из иудей­ско-элли­ни­сти­че­ских рели­ги­оз­ных памят­ни­ков, в третьей Сивил­ли­ной кни­ге, гово­рит­ся о кон­це гос­под­ства Рима, о том, что Рим воз­вра­тит в три раза боль­ше того, что он взял с Азии в виде пода­тей, и пора­бо­щен­ные ита­ли­ки будут в нуж­де работать на полях. Чис­ло их тогда в два­дцать раз пре­вы­сит чис­ло ита­ли­ков, живу­щих в горо­дах во вре­мя их гос­под­ства. Изне­жен­ная и раз­вра­щен­ная дева Рома, пото­мок лати­нян­ки, будет слу­жить гос­по­же. На зем­ле воца­рят­ся мир и все­об­щее согла­сие. Под гос­по­жой Тарн разу­ме­ет Клео­пат­ру. Гипо­те­за Тар­на оста­ет­ся спор­ной: основ­ная часть это­го отрыв­ка отно­сит­ся ко вре­ме­ни Сул­лы, но в памят­ни­ке отра­же­но и то анти­рим­ское дви­же­ние, кото­рое охва­ти­ло мно­гие обла­сти во вре­мя послед­ней борь­бы Анто­ния и Клео­пат­ры про­тив Окта­ви­а­на¹³⁷.

В сво­ей поли­ти­ке Анто­ний опи­рал­ся преж­де все­го на дина­стов, вла­де­те­лей терри­то­рий Малой Азии и Сирии. Воз­мож­но, с.286 что анти­рим­ское дви­же­ние охва­ти­ло глав­ным обра­зом восточ­ные, менее элли­ни­зи­ро­ван­ные эле­мен­ты обще­ства. Они были свя­за­ны меч­той об осво­бож­де­нии от Рима, и меч­та эта носи­ла рели­ги­оз­ный отте­нок; это то самое тече­ние, отзву­ки кото­ро­го име­ли место и в Риме, в раз­лич­но­го рода ора­ку­лах, направ­лен­ных про­тив три­ум­ви­ров. Но при­мер Селев­ка пока­зы­ва­ет, что и Окта­виан не остав­лял без вни­ма­ния гре­че­ские горо­да восточ­ных про­вин­ций. В этих горо­дах нахо­ди­лись люди, с ним свя­зан­ные, при­чем связь эта зижди­лась не толь­ко на вер­но­сти (fi­des), харак­тер­ной для патро­на и кли­ен­тов, но и на более реаль­ных осно­ва­ни­ях. Окта­виан назы­ва­ет Селев­ка «моим навар­хом», он пре­до­став­ля­ет ему раз­но­го рода при­ви­ле­гии. Рим­ское граж­дан­ство пре­до­став­ля­лось и дру­гим вете­ра­нам, про­ис­хо­див­шим из восточ­ных горо­дов. Об этом свиде­тель­ст­ву­ет эдикт Окта­ви­а­на, отно­ся­щий­ся, по-види­мо­му, к 33 г. В сохра­нив­шей­ся части эдик­та гово­рит­ся о пре­до­став­ле­нии самим вете­ра­нам, их роди­те­лям, детям, женам прав рим­ско­го граж­дан­ства. Как пол­но­прав­ные граж­дане они поль­зу­ют­ся осво­бож­де­ни­ем от всех нало­гов (im­mu­nes sunt) и вся­ко­го рода обще­ст­вен­ных повин­но­стей. Они име­ют пра­во пода­вать голос в сво­ей три­бе и про­хо­дить ценз. Им раз­ре­ша­ет­ся зани­мать жре­че­ские долж­но­сти и поль­зо­вать­ся вся­ки­ми пре­иму­ще­ства­ми. Эдикт гаран­ти­ру­ет их жили­ща от пося­га­тель­ства со сто­ро­ны маги­ст­ра­тов, лега­тов, про­ку­ра­то­ров и сбор­щи­ков нало­гов, в нем гово­рит­ся об осво­бож­де­нии их от посто­ев и зимо­вок сол­дат¹³⁸. Этот эдикт лако­нич­нее родос­ско­го доку­мен­та. Нет сомне­ния, что он имел в виду людей более скром­ных по поло­же­нию, чем Селевк.

Наде­ляя пра­ва­ми рим­ско­го граж­дан­ства всех слу­жив­ших в вой­сках уро­жен­цев восточ­ных горо­дов, Окта­виан при­об­ре­тал надеж­ных сто­рон­ни­ков. Мож­но выска­зать пред­по­ло­же­ние, что поли­ти­ке Анто­ния, искав­ше­го опо­ры в восточ­ных дина­стах, Окта­виан про­ти­во­по­ста­вил гре­че­ские горо­да; он искал под­держ­ки в дело­вых кру­гах город­ско­го насе­ле­ния. Это поло­же­ние может объ­яс­нить столь быст­рое паде­ние авто­ри­те­та Анто­ния в Азии и Сирии¹³⁹.

Пре­бы­ва­ние Окта­ви­а­на на Восто­ке было пре­рва­но сооб­ще­ни­ем о мяте­же леги­о­не­ров в Ита­лии. Это изве­стие рас­стра­и­ва­ло, несо­мнен­но, все пла­ны Окта­ви­а­на. Антич­ные источ­ни­ки харак­те­ри­зу­ют Окта­ви­а­на как чело­ве­ка мало­энер­гич­но­го, под­чер­ки­ва­ют его тру­сость. Но проч­ный тыл в Ита­лии был одним из глав­ных усло­вий борь­бы с Анто­ни­ем, и несмот­ря на зим­нее с.287 вре­мя, когда Сре­ди­зем­ное море недо­ступ­но для пла­ва­ния, Окта­виан напра­вил­ся в Ита­лию. Его кораб­ли несколь­ко раз тер­пе­ли кру­ше­ние, и ему при­хо­ди­лось пере­са­жи­вать­ся с одно­го суд­на на дру­гое. В самом нача­ле 30 г. он при­был в Брун­ди­зий и был встре­чен сена­то­ра­ми, всад­ни­ка­ми и пред­ста­ви­те­ля­ми ита­лий­ских горо­дов. Окта­виан при­нял все меры к тому, чтобы пре­кра­тить вос­ста­ние. Сол­да­ты тре­бо­ва­ли упла­ты жало­ва­нья и наде­ле­ния зем­лей. Их тре­бо­ва­ния были удо­вле­тво­ре­ны. Рас­счи­ты­вая на бога­тую добы­чу в Егип­те, Окта­виан употре­бил для это­го почти все свои сред­ства, а так­же сред­ства сво­их дру­зей. Мно­гие из вете­ра­нов полу­чи­ли зем­лю в пре­де­лах Ита­лии, но и на этот раз Окта­виан, как и в 36 г., не хотел при­бе­гать к кон­фис­ка­ции. Часть вла­дель­цев земель полу­чи­ла налич­ные день­ги, части же было обе­ща­но упла­тить в буду­щем. По сло­вам Окта­ви­а­на, он израс­хо­до­вал на это 600 млн. сестер­ций, т. е. при­бли­зи­тель­но 60 млн. золотых руб­лей. Пере­чис­ляя свои поли­ти­че­ские дея­ния, он гово­рит: «Id pri­mus et so­lus om­nium qui de­du­xe­runt co­lo­nias mi­li­tum in Ita­lia aut in pro­vin­ciis, ad me­mo­riam aeta­tis meae fe­ci». («Из всех, кто на моей памя­ти выво­дил воен­ные коло­нии в Ита­лии или про­вин­ци­ях, я пер­вый и един­ст­вен­ный, кто сде­лал это», т. е. запла­тил за зем­лю, кото­рая отво­ди­лась сол­да­там)¹⁴⁰. При помо­щи все­воз­мож­ных усту­пок и путем напря­же­ния всех финан­со­вых воз­мож­но­стей сол­да­ты были удо­вле­тво­ре­ны. Окта­виан мог про­дол­жать свою мис­сию на Восто­ке.

Окта­виан воз­вра­тил­ся сна­ча­ла на Самос, а потом в Малую Азию. Азия счи­та­лась воз­вра­щен­ной рим­ско­му наро­ду, и в честь это­го отче­ка­не­на была моне­та с леген­дой: Asia re­cep­ta (табл. IV, 9). Затем он напра­вил­ся в Сирию и лишь после это­го появил­ся в Егип­те.

Послед­ни­ми, кто ока­зал­ся вер­ным Анто­нию, были гла­ди­а­то­ры, нахо­див­ши­е­ся в Кизи­ке и под­готов­лен­ные Анто­ни­ем для того, чтобы отпразд­но­вать победу над Окта­виа­ном. Они реши­ли сухим путем добрать­ся до Егип­та, чтобы там защи­щать Анто­ния, и сво­бод­но про­шли через мало­азий­ские обла­сти, но в Сирии вынуж­де­ны были сдать­ся намест­ни­ку этой про­вин­ции Дидию, пере­шед­ше­му на сто­ро­ну Окта­ви­а­на¹⁴¹.

Когда Окта­виан под­хо­дил к Егип­ту, к нему было направ­ле­но несколь­ко посольств от Анто­ния и отдель­но от Клео­пат­ры. Анто­ний про­сил сохра­нить ему жизнь и раз­ре­шить дожить свои дни в Афи­нах в каче­стве част­но­го лица. Клео­пат­ра посы­ла­ла Окта­виа­ну бога­тые подар­ки: золо­той трон, золотую диа­де­му и золо­той ски­петр и умо­ля­ла его сохра­нить цар­ство для ее с.288 детей. Окта­виан при­нял подар­ки, но не дал Клео­пат­ре опре­де­лен­но­го отве­та, наста­и­вая, чтобы она умерт­ви­ла Анто­ния¹⁴².

Послед­ние дни Анто­ния и Клео­пат­ры наи­бо­лее дра­ма­ти­че­ски изо­бра­жа­ют­ся антич­ны­ми авто­ра­ми¹⁴³. Плу­тарх рас­ска­зы­ва­ет, что перед появ­ле­ни­ем Окта­ви­а­на в Алек­сан­дрии Клео­пат­ра собра­ла наи­бо­лее цен­ные сокро­ви­ща и поме­сти­ла их в спе­ци­аль­но выстро­ен­ном для нее мав­зо­лее. Она угро­жа­ла покон­чить само­убий­ст­вом и сжечь все свои цен­но­сти. Анто­ний в послед­ние дни перед сда­чей Алек­сан­дрии нахо­дил­ся в состо­я­нии апа­тии и вме­сте с несколь­ки­ми юно­ша­ми обра­зо­вал «обще­ство ищу­щих смер­ти». Анто­нию было ска­за­но, что Клео­пат­ра реши­ла покон­чить само­убий­ст­вом. Вско­ре до него дошел слух, что она при­ве­ла в испол­не­ние свое наме­ре­ние. Узнав об этом, Анто­ний при­ка­зал сво­е­му рабу убить себя, но тот пред­по­чел покон­чить само­убий­ст­вом. Тогда Анто­ний нанес себе глу­бо­кую рану. Клео­пат­ра посла­ла сво­его сек­ре­та­ря узнать о судь­бе Анто­ния. Анто­ний велел отне­сти себя к ней и умер у нее на руках. Окта­виан хотел пред­от­вра­тить само­убий­ство Клео­пат­ры, кото­рую желал захва­тить в плен и пове­сти во вре­мя сво­его три­ум­фаль­но­го шест­вия. Клео­пат­ру уда­лось захва­тить. При встре­че с Окта­виа­ном она ста­ра­лась под­черк­нуть свою бли­зость к Цеза­рю. Окта­виан, одна­ко, огра­ни­чил­ся лишь обе­ща­ни­ем сохра­нить ей жизнь. Вско­ре после это­го Клео­пат­ра покон­чи­ла само­убий­ст­вом. На руке ее были обна­ру­же­ны две неболь­шие раны, и офи­ци­аль­ная вер­сия гла­си­ла, что она умер­ла от уку­са ядо­ви­тых змей. Во вре­мя три­ум­фа Окта­ви­а­на вме­сто самой Клео­пат­ры нес­ли ее изо­бра­же­ние с дву­мя зме­я­ми¹⁴⁴.

Судь­ба детей Клео­пат­ры была раз­лич­на. Цеза­ри­он был каз­нен; был лишен жиз­ни и стар­ший сын Анто­ния Антул. Детей Клео­пат­ры от Анто­ния — Алек­сандра Гелиоса, Клео­пат­ру Селе­ну и Пто­ле­мея вели в три­ум­фе, а в после­дую­щие годы они вос­пи­ты­ва­лись при дво­ре Авгу­ста вме­сте с дру­ги­ми детьми Анто­ния.

Со смер­тью Клео­пат­ры закон­чи­лась дина­стия Лагидов, и Еги­пет пре­вра­тил­ся в рим­скую про­вин­цию. Отно­си­тель­но это­го вре­ме­ни Окта­виан в сво­ем поли­ти­че­ском заве­ща­нии гово­рит: «Aegyp­tum im­pe­rio po­pu­li Ro­ma­ni adie­ci» («Еги­пет я под­чи­нил вла­сти рим­ско­го наро­да»)¹⁴⁵. Выпу­ще­но было несколь­ко с.289 серий монет, на авер­се кото­рых изо­бра­жал­ся Окта­виан, а на ревер­се — кро­ко­дил и леген­да: Aegyp­to cap­ta.

В даль­ней­шем Еги­пет вхо­дил в Рим­скую импе­рию на иных нача­лах, чем дру­гие про­вин­ции¹⁴⁶. Он рас­смат­ри­вал­ся как лич­ное вла­де­ние импе­ра­то­ра и управ­лял­ся пре­фек­том из всад­ни­че­ско­го сосло­вия. Еги­пет пред­став­лял собой жит­ни­цу для Рима. Оттуда выво­зи­лось еже­год­но 1740000 гек­то­лит­ров зер­на, и это дава­ло воз­мож­ность кор­мить рим­ское насе­ле­ние в тече­ние четы­рех меся­цев. Тот, кто вла­дел Егип­том, как это под­твер­ди­ли собы­тия 69 г. н. э., имел ключ к вла­сти в Риме и Ита­лии.

Осно­вы еги­пет­ско­го управ­ле­ния не были изме­не­ны после заво­е­ва­ния. Бюро­кра­тия, суще­ст­во­вав­шая при Пто­ле­ме­ях, сохра­ни­лась и при Окта­виане. Окта­виан высту­па­ет в каче­стве пре­ем­ни­ка еги­пет­ско­го фара­о­на, а пре­фект Егип­та явля­ет­ся как бы его заме­сти­те­лем; он появ­ля­ет­ся вме­сто импе­ра­то­ра в раз­лич­ных рели­ги­оз­ных цере­мо­ни­ях, в кото­рых преж­де участ­во­вал еги­пет­ский царь.

Сол­да­ты Окта­ви­а­на, по-види­мо­му, ожи­да­ли, что по суще­ст­во­вав­ше­му в Риме обы­чаю город Алек­сан­дрия будет отдан им на раз­граб­ле­ние. Но Окта­виан поста­рал­ся это­го избе­жать, и вме­сто это­го каж­дый сол­дат полу­чил по тыся­че сестер­ци­ев. Сам Окта­виан появил­ся в зда­нии гим­на­зии, где несколь­ко лет назад Клео­пат­ра была про­воз­гла­ше­на цари­цей царей, и в сво­ей речи под­черк­нул, что за алек­сан­дрий­ца­ми сохра­ня­ют­ся все преж­ние их при­ви­ле­гии.

Подав­ля­ю­щее боль­шин­ство насе­ле­ния Егип­та нико­гда не поль­зо­ва­лось само­управ­ле­ни­ем. В тече­ние сто­ле­тий жите­ли Егип­та были про­сты­ми под­дан­ны­ми в отли­чие от граж­дан гре­че­ских горо­дов. Жите­ли Егип­та пере­но­си­ли гнет чуже­зем­ных, македон­ских вла­сти­те­лей. Неод­но­крат­но про­ис­хо­ди­ли вос­ста­ния, но они были лишь отдель­ны­ми эпи­зо­да­ми и не ока­зы­ва­ли суще­ст­вен­но­го вли­я­ния на поло­же­ние в Егип­те.

Окта­виан при­нял меры к тому, чтобы под­нять пло­до­ро­дие доли­ны Нила. Леги­о­ны, при­шед­шие в Еги­пет, долж­ны были очи­стить ниль­ские кана­лы и при­то­ки. В резуль­та­те ирри­га­ци­он­ных работ Нил стал под­ни­мать­ся на 12 лок­тей¹⁴⁷. При пер­вых Пто­ле­ме­ях Нил под­ни­мал­ся на 14 лок­тей, в послед­ние же годы гос­под­ства Лагидов оро­си­тель­ная систе­ма при­шла в упа­док, что при­во­ди­ло к частым неуро­жа­ям.

Рим­ские вой­ска про­во­ди­ли новые доро­ги, чтобы облег­чить сооб­ще­ние меж­ду отдель­ны­ми горо­да­ми и цен­тром стра­ны. с.290 Эти­ми мера­ми Окта­виан стре­мил­ся под­нять пло­до­ро­дие стра­ны и, глав­ное, хотел занять сол­дат и пред­от­вра­тить воз­мож­ность бун­тов и гра­бе­жей, неод­но­крат­но повто­ряв­ших­ся в преды­ду­щие годы. Когда вой­ска Окта­ви­а­на были уведе­ны из Егип­та, в Верх­нем Егип­те, где Клео­пат­ра поль­зо­ва­лась под­держ­кой мест­но­го насе­ле­ния, про­изо­шло несколь­ко вос­ста­ний. Но эти вос­ста­ния были подав­ле­ны пре­фек­том Егип­та Кор­не­ли­ем Гал­лом.

В Алек­сан­дрию к Окта­виа­ну явил­ся царь Иудеи Ирод, кото­рый преж­де ока­зы­вал боль­шие услу­ги Анто­нию. Но Окта­виан про­стил его и даже пре­до­ста­вил ему побе­ре­жье, соеди­ня­ю­щее Сирию с Егип­том¹⁴⁸.

Из Сирии Окта­виан напра­вил­ся в Малую Азию¹⁴⁹. Мел­кие дина­сты — наи­бо­лее после­до­ва­тель­ные сто­рон­ни­ки Анто­ния — были лише­ны вла­сти, но зна­чи­тель­ная часть их сохра­ни­ла преж­нее поло­же­ние. В Кили­кии, напри­мер, упо­мя­ну­тый выше Кле­он, быв­ший когда-то раз­бой­ни­ком, ока­зав­ший впо­след­ст­вии сопро­тив­ле­ние пар­фя­нам и после это­го полу­чив­ший власть от Анто­ния, остал­ся вла­сти­те­лем обла­сти и при Окта­виане.

Из Малой Азии Окта­виан едет в Гре­цию и оттуда летом при­бы­ва­ет в Брун­ди­зий. В Ита­лии ему была устро­е­на тор­же­ст­вен­ная встре­ча, а в самом Риме он в тече­ние трех дней, 13, 14 и 15 авгу­ста 29 г., празд­но­вал свой три­умф. Пер­вый день три­ум­фа был посвя­щен победам Окта­ви­а­на в Илли­рии, вто­рой день — актий­ской победе и послед­ний — победе в Алек­сан­дрии. В честь три­ум­фа отче­ка­не­ны были моне­ты, на кото­рых изо­бра­жа­лась Вик­то­рия на носу кораб­ля, на кото­ром сто­ял Окта­виан (табл. IV, 8). В сво­ем пере­чне поли­ти­че­ских дея­ний Окта­виан рас­ска­зы­ва­ет, что во вре­мя его три­ум­фа шли 10 царей и их близ­ких. Здесь име­ют­ся в виду дети Клео­пат­ры, мало­азий­ские дина­сты и илли­рий­ские кня­зья¹⁵⁰.

Окта­виан справ­лял все эти три­ум­фы как резуль­тат войн с внеш­ни­ми вра­га­ми bel­la ius­ta (войн спра­вед­ли­вых). Поэто­му никто из рим­ских граж­дан, его поли­ти­че­ских про­тив­ни­ков, не был назван. Прав­да, до это­го осо­бым сенат­ским поста­нов­ле­ни­ем пре­да­на была про­кля­тию память Анто­ния. Про­изо­шло это в тот год, когда одним из кон­су­лов был сын Цице­ро­на, уби­то­го по жела­нию Анто­ния, но впо­след­ст­вии Окта­виан вос­ста­но­вил память Анто­ния, и в офи­ци­аль­ных доку­мен­тах имя его упо­ми­на­лось.

Како­во было отно­ше­ние к Окта­виа­ну в Риме? Кто и как ожи­дал его после победы над Анто­ни­ем? Нам извест­но, что сын с.291 быв­ше­го три­ум­ви­ра Лепида, кото­рый про­дол­жал сохра­нять зва­ние вели­ко­го пон­ти­фи­ка, орга­ни­зо­вал про­тив Окта­ви­а­на заго­вор, в кото­ром при­ни­ма­ла уча­стие и жена Лепида. Меце­нат, управ­ляв­ший вме­сто Авгу­ста Ита­ли­ей, хотел напра­вить и Лепида и его сына к Окта­виа­ну, но быв­ший три­ум­вир упро­сил огра­ни­чить­ся сыном. В Алек­сан­дрии моло­дой Лепид был каз­нен¹⁵¹. Заго­вор этот ни в какой сте­пе­ни не похо­дил на заго­вор про­тив Юлия Цеза­ря, ибо боль­шин­ство сена­тор­ской зна­ти отка­за­лось от актив­ной борь­бы за рес­пуб­ли­ку, нема­ло сена­то­ров было на сто­роне Окта­ви­а­на.

Настро­е­ние низ­ших сло­ев рим­ско­го насе­ле­ния харак­те­ри­зу­ет­ся одним анек­дотом, сохра­нен­ным Мак­ро­би­ем. После воз­вра­ще­ния Окта­ви­а­на в Рим один из ремес­лен­ни­ков под­нес ему воро­на, кото­рый про­из­но­сил: «Aue Cae­sar uic­tor im­pe­ra­tor». Окта­виан щед­ро награ­дил это­го ремес­лен­ни­ка. Но вско­ре сосед ремес­лен­ни­ка донес на него, что у него был и дру­гой ворон, кото­ро­го ремес­лен­ник научил гово­рить: «Aue uic­tor im­pe­ra­tor An­to­ni». Окта­виан не нака­зал ремес­лен­ни­ка, но лишь пред­ло­жил ему поде­лить­ся со сво­им сосе­дом теми день­га­ми, кото­ры­ми он его награ­дил¹⁵².

На осно­ва­нии пря­мых и кос­вен­ных ука­за­ний мы можем судить о том, что граж­дан­ские вой­ны сопро­вож­да­лись раз­ру­хой, доро­го­виз­ной, посто­ян­ны­ми пере­бо­я­ми в снаб­же­нии, отсут­ст­ви­ем самой эле­мен­тар­ной без­опас­но­сти. Боль­ше все­го стра­дал рим­ский плебс. На этой поч­ве про­ис­хо­ди­ли вос­ста­ния, из кото­рых наи­бо­лее зна­чи­тель­ным явля­ет­ся дви­же­ние, непо­сред­ст­вен­но сле­до­вав­шее за смер­тью Цеза­ря. Часть плеб­са выра­жа­ла недо­воль­ство про­скрип­ци­я­ми; мы зна­ем о выступ­ле­нии про­тив три­ум­ви­ров в 40 г.; извест­но так­же, что в 38 и в после­дую­щие годы про­ис­хо­ди­ли откры­тые демон­стра­ции про­тив Окта­ви­а­на. Еди­ной «поли­ти­че­ской линии» во всех этих выступ­ле­ни­ях не было. И в годы раз­ви­то­го демо­кра­ти­че­ско­го дви­же­ния и в послед­ние деся­ти­ле­тия I в. сим­па­тии город­ско­го плеб­са часто меня­лись.

Для кон­ца рес­пуб­ли­ки осо­бен­но харак­тер­но то состо­я­ние рим­ско­го плеб­са, кото­рое под­ме­че­но был Сис­мон­ди и под­черк­ну­то Марк­сом: «Рим­ский про­ле­та­ри­ат жил на счет обще­ства, меж тем как совре­мен­ное обще­ство живет на счет про­ле­та­ри­а­та»¹⁵³ Мы отме­ча­ли роль плеб­са во вре­ме­на Цеза­ря и ука­зы­ва­ли да то, что низы рим­ско­го насе­ле­ния про­дол­жа­ли играть еще боль­шую поли­ти­че­скую роль. Этим обу­слов­ле­на была слож­ная и мно­го­об­раз­ная поли­ти­ка цеза­риз­ма в отно­ше­нии рим­ско­го плеб­са. с.292 Эта поли­ти­ка нашла свое отра­же­ние в соци­аль­ном дви­же­нии в пер­вые дни после смер­ти Цеза­ря. Дви­же­ния после­дую­щих лет про­хо­ди­ли под раз­лич­ны­ми лозун­га­ми, но общим в них явля­ет­ся про­тест про­тив пра­вя­щих групп; тол­па неред­ко выра­жа­ла сочув­ст­вие Секс­ту Пом­пею, рас­счи­ты­вая, что при­ми­ре­ние с ним улуч­шит снаб­же­ние горо­да. Окта­виан и близ­кие к нему лица при­ни­ма­ли все меры, чтобы подо­рвать авто­ри­тет Секс­та и под­нять авто­ри­тет наслед­ни­ка Цеза­ря. Эта новая фаза цеза­риз­ма нахо­дит свое выра­же­ние в поли­ти­ке Окта­ви­а­на после победы над Секс­том Пом­пе­ем. Наи­бо­лее важ­ные меро­при­я­тия отно­сят­ся к тому вре­ме­ни, когда Агрип­па был эди­лом. Оппо­зи­ци­он­ным поли­ти­че­ским настро­е­ни­ям, кото­рые рас­про­стра­ня­лись маги­че­ской и рели­ги­оз­ной лите­ра­ту­рой, про­ти­во­по­став­ля­лось покло­не­ние Цеза­рю и ста­рым боже­ствам Рима. В этих целях Агрип­па изгнал из Рима магов и аст­ро­ло­гов.

* * *

Собы­тия 44—30 гг. неод­но­крат­но явля­лись пред­ме­том спе­ци­аль­но­го изу­че­ния. Одна­ко в боль­шин­стве слу­ча­ев вни­ма­ние иссле­до­ва­те­лей было направ­ле­но на раз­ре­ше­ние част­ных вопро­сов, кото­рые рас­смат­ри­ва­лись изо­ли­ро­ван­но от основ­ных явле­ний рим­ской жиз­ни. Тем не менее в исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре послед­них деся­ти­ле­тий мы нахо­дим ряд поло­же­ний, кото­рые дают общую оцен­ку собы­ти­ям это­го вре­ме­ни на фоне ана­ли­за изме­не­ний в поло­же­нии раз­лич­ных групп рим­ско­го насе­ле­ния. Систе­ма­ти­че­ски эти вопро­сы раз­би­ра­ют­ся в кни­ге Сай­ма, не раз нами упо­ми­нав­шей­ся. Эта кни­га охва­ты­ва­ет пери­од 60 г. до н. э. — 14 г. н. э. В тече­ние это­го вре­ме­ни, по мне­нию авто­ра, в Риме и Ита­лии про­ис­хо­ди­ла рево­лю­ция. Автор так и назы­ва­ет свой труд «Рим­ская рево­лю­ция». Попы­та­ем­ся опре­де­лить, как автор трак­ту­ет это поня­тие, что разу­ме­ет он под рево­лю­ци­ей, при­ведем наи­бо­лее харак­тер­ные при­ме­ры из его работы. Сайм гово­рит, что Брут и Кас­сий со сво­и­ми сто­рон­ни­ка­ми, или, как они назы­ва­ют­ся у Сай­ма, «осво­бо­ди­те­ля­ми» (li­be­ra­to­res), гото­ви­ли насто­я­щую рево­лю­цию¹⁵⁴. Рево­лю­ци­ей назы­ва­ет­ся у него и вер­бов­ка Окта­виа­ном цеза­ре­вых вете­ра­нов¹⁵⁵. Захват восточ­ных про­вин­ций Бру­том и Кас­си­ем Сайм назы­ва­ет рево­лю­ци­он­ны­ми изме­не­ни­я­ми на Восто­ке¹⁵⁶. Таким обра­зом, под рево­лю­ци­ей им пони­ма­ет­ся вся­кий посту­пок, не оправ­дан­ный зако­на­ми и тра­ди­ци­ей. Часто поль­зу­ет­ся Сайм и тер­ми­ном «соци­аль­ная рево­лю­ция». Под этим поня­ти­ем он име­ет в виду вся­кое выступ­ле­ние про­тив соб­ст­вен­но­сти и про­тив с.293 гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са. Носи­те­ля­ми соци­аль­ной рево­лю­ции в 44 и после­дую­щие годы, по Сай­му, явля­ют­ся цеза­ри­ан­ские сол­да­ты, кото­рые харак­те­ри­зу­ют­ся как воору­жен­ный про­ле­та­ри­ат Ита­лии¹⁵⁷. Сам Окта­виан назы­ва­ет­ся рево­лю­ци­он­ным вождем, а Саль­види­ен Руф, шед­ший сна­ча­ла за Окта­виа­ном, а потом пытав­ший­ся изме­нить ему, назы­ва­ет­ся мар­ша­лом рево­лю­ции¹⁵⁸. Рево­лю­ция име­ла свои лозун­ги, осу­щест­вле­ние их при­ве­ло к тому, что в Ита­лии одно вре­мя водво­ри­лись анар­хия и тира­ния¹⁵⁹. Закреп­ле­ние земель за вете­ра­на­ми, иму­ще­ства проскри­би­ро­ван­ных — за раз­бо­га­тев­ши­ми спе­ку­лян­та­ми и утвер­жде­ние вла­сти наслед­ни­ка Цеза­ря харак­те­ри­зу­ет­ся Сай­мом как ста­би­ли­за­ция рево­лю­ции¹⁶⁰. Рево­лю­ция при­ве­ла к тому, что Ита­лия одер­жа­ла победу над Римом, но это, по Сай­му, не озна­ча­ло еще изме­не­ний соци­аль­ных поряд­ков: одна оли­гар­хия (оли­гар­хия ноби­лей) сме­ни­лась дру­гой. Сайм утвер­жда­ет, что обшир­ной импе­ри­ей не может управ­лять демо­кра­тия, ею не в силах управ­лять и один чело­век, и неиз­беж­ной в таких слу­ча­ях все­гда явля­ет­ся оли­гар­хия¹⁶¹. Суть толь­ко в том, из каких соци­аль­ных эле­мен­тов она состав­ля­ет­ся. Поло­же­ние Сай­ма харак­тер­но и для дру­гих пред­ста­ви­те­лей бур­жу­аз­ной исто­рио­гра­фии, начи­ная с Момм­зе­на. Послед­ний гово­рил о рево­лю­ции Грак­хов¹⁶², Суль­пи­ция Руфа и Цин­ны¹⁶³. Бли­же все­го Сайм к Ростов­це­ву, кото­рый гово­рит об Окта­виане как рево­лю­ци­он­ном вожде, а о его армии — как о рево­лю­ци­он­ной¹⁶⁴. Из послед­них работ сошлем­ся на попу­ляр­ную кни­гу Евы Сан­форд, у кото­рой идет речь о рево­лю­ции 120—60 гг.¹⁶⁵, и на Гран­та, утвер­ждаю­ще­го, что в im­pe­rium mai­us Юлия Цеза­ря был рево­лю­ци­он­ный момент¹⁶⁶. Основ­ное поло­же­ние Сай­ма не вызва­ло воз­ра­же­ний в обсто­я­тель­ной рецен­зии на его кни­гу, напи­сан­ной Моми­лья­но. Моми­лья­но согла­ша­ет­ся с Сай­мом отно­си­тель­но опре­де­ле­ния послед­не­го пери­о­да рес­пуб­ли­ки как рево­лю­ции, но скло­нен отне­сти нача­ло этой рево­лю­ции к 80 г.¹⁶⁷

Общим во всех постро­е­ни­ях бур­жу­аз­ных исто­ри­ков явля­ет­ся то, что самое поня­тие «рево­лю­ция» оста­ет­ся без опре­де­ле­ния. с.294 Вся­кий пере­во­рот, воору­жен­ное выступ­ле­ние неза­ви­си­мо от целей это­го выступ­ле­ния, неза­ви­си­мо от того, кто был его носи­те­лем, ква­ли­фи­ци­ру­ет­ся как рево­лю­ция.

В про­ти­во­по­лож­ность это­му меха­ни­сти­че­ско­му, в осно­ве сво­ей реак­ци­он­но­му, пони­ма­нию рево­лю­ции в совет­ской исто­рио­гра­фии дано было иное тол­ко­ва­ние роли рево­лю­ции в собы­ти­ях рим­ской исто­рии II и I вв. до н. э. В сво­ем выступ­ле­нии на I Все­со­юз­ном съезде кол­хоз­ни­ков-удар­ни­ков И. В. Ста­лин ука­зал, что «рево­лю­ция рабов лик­види­ро­ва­ла рабо­вла­дель­цев и отме­ни­ла рабо­вла­дель­че­скую фор­му экс­плуа­та­ции трудя­щих­ся»¹⁶⁸. Вопро­су о рево­лю­ции рабов после выступ­ле­ния И. В. Ста­ли­на совет­ские исто­ри­ки уде­ли­ли боль­шое вни­ма­ние. В ряде работ эта про­бле­ма осве­ща­лась проф. С. И. Ковале­вым. Выво­ды свои, отно­ся­щи­е­ся к 1933—1937 гг., С. И. Ковалев резю­ми­ро­вал впо­след­ст­вии таким обра­зом: «Рево­лю­ция рабов про­шла две фазы, два эта­па. Пер­вый этап — граж­дан­ские вой­ны кон­ца рес­пуб­ли­ки. На этом эта­пе рево­лю­ция была раз­би­та. Нача­лась реак­ция, завер­шив­ша­я­ся уста­нов­ле­ни­ем импе­рии. Про­шло око­ло 300 лет отно­си­тель­но граж­дан­ско­го мира, после чего в III в. нача­лась вто­рая фаза рево­лю­ции, про­дол­жав­ша­я­ся с неболь­ши­ми пере­ры­ва­ми в тече­ние IV и V вв. и закон­чив­ша­я­ся гибе­лью запад­ной поло­ви­ны импе­рии»¹⁶⁹. А. В. Мишу­лин сна­ча­ла в ста­тье «Вос­ста­ние Спар­та­ка в древ­нем Риме»¹⁷⁰, а затем в моно­гра­фии «Спар­та­ков­ское вос­ста­ние»¹⁷¹ так­же обра­тил вни­ма­ние на исто­рию клас­со­вой борь­бы в эпо­ху Рим­ской рес­пуб­ли­ки. Выступ­ле­ния рабов, начав­ши­е­ся еще в эпо­ху ран­ней рес­пуб­ли­ки и достиг­шие наи­боль­шей ост­ро­ты в кон­це II в., под­гото­ви­ли вос­ста­ние Спар­та­ка, кото­рое А. В. Мишу­лин назы­ва­ет Спар­та­ков­ской рево­лю­ци­ей рабов и кре­стьян. «Ею, — гово­рит автор, — в сущ­но­сти толь­ко начи­на­ет­ся геро­и­че­ская борь­ба экс­плу­а­ти­ру­е­мых в рабо­вла­дель­че­ских обще­ствах»¹⁷². «Воен­ная дик­та­ту­ра, — пишет А. В. Мишу­лин, — ста­но­вит­ся луч­шей фор­мой кон­цен­тра­ции поли­ти­че­ской вла­сти для обес­пе­че­ния пози­ций клас­са рабо­вла­дель­цев про­тив рево­лю­ци­он­ных выступ­ле­ний рабов и кре­стьян­ства. Так созда­вал­ся в рим­ской исто­рии цеза­ризм»¹⁷³.

А. И. Тюме­нев гово­рил о рево­лю­ци­он­ном дви­же­нии рабов в усло­ви­ях граж­дан­ско­го кри­зи­са II—I вв., кото­рый был с.295 кри­зи­сом всей рабо­вла­дель­че­ской систе­мы¹⁷⁴. Близ­кие к этим поло­же­ния раз­ви­вал и В. С. Сер­ге­ев, кото­рый счи­тал выступ­ле­ния рабов рево­лю­ци­он­ны­ми (в одном месте он гово­рит даже о рево­лю­ции рабов)¹⁷⁵, но уде­лял боль­шое вни­ма­ние усло­ви­ям пере­хо­да от рес­пуб­ли­ки к монар­хии, отте­нив и про­грес­сив­ные чер­ты это­го пере­хо­да.

Таким обра­зом, С. И. Ковалев и А. В. Мишу­лин гово­ри­ли о пер­вой ста­дии рево­лю­ции рабов, отно­ся­щей­ся к II—I вв., и об импе­рии как реак­ции. А. И. Тюме­нев и В. С. Сер­ге­ев писа­ли о кри­зи­се рабо­вла­де­ния, одной из черт кото­ро­го явля­ет­ся рево­лю­ци­он­ное дви­же­ние рабов. К это­му сво­ди­лась сущ­ность рас­хож­де­ний меж­ду совет­ски­ми исто­ри­ка­ми.

Нуж­но, одна­ко, отме­тить, что эти рас­хож­де­ния сгла­ди­лись в ходе позд­ней­ших углуб­лен­ных иссле­до­ва­ний. С. И. Ковалев в ста­тье, опуб­ли­ко­ван­ной в 1947 г., пишет сле­дую­щее: «Граж­дан­ские вой­ны II—I вв. не были соци­аль­ной рево­лю­ци­ей. Они явля­лись очень слож­ным рево­лю­ци­он­ным дви­же­ни­ем, направ­лен­ным про­тив всей систе­мы соци­аль­но-поли­ти­че­ских отно­ше­ний той эпо­хи. Это были вос­ста­ния рабов про­тив гос­под, вос­ста­ния про­вин­ци­а­лов про­тив рим­ских угне­та­те­лей, это была борь­ба за зем­лю дере­вен­ской бед­но­ты, борь­ба ита­ли­ков за пра­ва граж­дан­ства, борь­ба рим­ской демо­кра­тии, город­ской и сель­ской, про­тив оли­гар­хии ноби­лей. Это было мощ­ное, слож­ное и дли­тель­ное рево­лю­ци­он­ное дви­же­ние, но оно не мог­ло пере­ра­с­ти в рево­лю­цию. Оно было подав­ле­но бла­го­да­ря сти­хий­но­сти вос­ста­ний рабов и их изо­ли­ро­ван­но­сти от дви­же­ний сво­бод­но­го насе­ле­ния, бла­го­да­ря сла­бо­сти рим­ской и ита­лий­ской демо­кра­тии, бла­го­да­ря кре­по­сти всей рим­ской рабо­вла­дель­че­ской систе­мы. Оно было подав­ле­но и, в конеч­ном сче­те, при­ве­ло толь­ко к созда­нию воен­ной дик­та­ту­ры, к новой поли­ти­че­ской систе­ме, извест­ной под име­нем “импе­рии”»¹⁷⁶. А. В. Мишу­лин в сво­их послед­них работах так­же гово­рит о соци­аль­ном дви­же­нии угне­тен­ных, «кото­рое про­дол­жа­лось более 60 лет. Вся эта поло­са граж­дан­ских войн, ост­рой клас­со­вой борь­бы как бы закан­чи­ва­лась гран­ди­оз­ным выступ­ле­ни­ем рабов под руко­вод­ст­вом Спар­та­ка»¹⁷⁷, кото­рое носи­ло под­лин­но рево­лю­ци­он­ный харак­тер¹⁷⁸. Борь­ба с этим дви­же­ни­ем, попыт­ка кон­со­лида­ции сил внут­ри рабо­вла­дель­че­ско­го клас­са яви­лись «исход­ным пунк­том в раз­ви­тии того кри­зи­са, кото­рый в с.296 даль­ней­шем ходе раз­ви­тия Рим­ско­го государ­ства завер­ша­ет­ся лик­вида­ци­ей рес­пуб­ли­ки и уста­нов­ле­ни­ем импе­рии»¹⁷⁹.

Тако­вы выво­ды совет­ских иссле­до­ва­те­лей. Общим в этих выво­дах мы можем счи­тать то поло­же­ние, что пере­ход к импе­рии нель­зя счи­тать рево­лю­ци­ей. Прав­да, это был извест­ный выход из кри­зи­са, одной из черт кото­ро­го было рево­лю­ци­он­ное дви­же­ние рабов и низ­ших сло­ев сво­бод­но­го насе­ле­ния. Ответ на вопрос, поче­му нель­зя гово­рить о пере­хо­де к импе­рии как о рево­лю­ции, выте­ка­ет из само­го суще­ства поня­тия рево­лю­ции. Видеть во вся­ком пере­во­ро­те рево­лю­цию зна­чит отка­зы­вать­ся от объ­ек­тив­но­го позна­ния про­шло­го. Това­рищ Ста­лин назы­ва­ет рево­лю­ци­он­ным такое дви­же­ние, кото­рое ста­вит сво­ей целью «в корне уни­что­жить ста­рые поряд­ки и вне­сти в жизнь каче­ст­вен­ные изме­не­ния, уста­но­вить новые поряд­ки»¹⁸⁰.

Если мы обра­тим­ся к исто­рии граж­дан­ских войн после смер­ти Цеза­ря, то увидим, что ни Окта­виан, ни его союз­ни­ки не ста­ви­ли сво­ей целью уста­нов­ле­ние каче­ст­вен­но ново­го соци­аль­но­го строя. Сол­да­ты и вете­ра­ны Цеза­ря, изби­вав­шие проскри­би­ро­ван­ных и отби­рав­шие зем­лю у жите­лей ита­лий­ских горо­дов, харак­те­ри­зу­ют­ся у Сай­ма как воору­жен­ный про­ле­та­ри­ат Ита­лии. В этом отно­ше­нии автор не ори­ги­на­лен, он раз­ви­ва­ет реак­ци­он­ное поло­же­ние Ростов­це­ва¹⁸¹, кото­рый видит «воору­жен­ных про­ле­та­ри­ев» во всех слу­ча­ях, когда дело идет о граж­дан­ских вой­нах и пере­во­ротах. Сол­да­ты Цеза­ря и его пре­ем­ни­ков при­над­ле­жа­ли к низ­шим сло­ям ита­лий­ских жите­лей, но служ­ба в армии отры­ва­ла их от род­ной поч­вы и пре­вра­ща­ла в «ландс­кнех­тов», в деклас­си­ро­ван­ную груп­пу, поло­же­ние кото­рой зави­се­ло от успе­хов того пол­ко­во­д­ца, кото­ро­му они слу­жи­ли. Ни в одном из источ­ни­ков не най­дем мы ука­за­ния, что сол­да­ты под­дер­жи­ва­ют рим­скую или ита­лий­скую бед­но­ту. Наобо­рот, все граж­дан­ское насе­ле­ние нена­видит «без­бож­ных вои­нов» — глав­ных винов­ни­ков граж­дан­ской сму­ты.

Сайм игно­ри­ру­ет под­лин­но рево­лю­ци­он­ные выступ­ле­ния в Риме и Ита­лии про­тив воен­ной тира­нии. Он упо­ми­на­ет о них вскользь и не отде­ля­ет их от дей­ст­вий раз­нуздан­ной сол­дат­чи­ны.

Рево­лю­ци­он­ны­ми мож­но счи­тать те выступ­ле­ния рим­ско­го плеб­са и низ­ших сло­ев ита­лий­ско­го насе­ле­ния, кото­рые ста­ви­ли сво­ей целью ради­каль­ное изме­не­ние суще­ст­во­вав­ших соци­аль­ных отно­ше­ний.

Эти выступ­ле­ния встре­ча­ли сопро­тив­ле­ние со сто­ро­ны рабо­вла­дель­цев, кото­рые для сохра­не­ния сво­его гос­под­ства с.297 обра­ти­лись к воен­ной дик­та­ту­ре. Но выступ­ле­ния рабов не были под­чи­не­ны опре­де­лен­ной про­грам­ме. Участ­ни­ки этих выступ­ле­ний неред­ко выдви­га­ли наряду с пере­до­вы­ми по суще­ству реак­ци­он­ные лозун­ги (напри­мер, рели­ги­оз­ное покло­не­ние Цеза­рю).

Дви­же­ние плеб­са было рево­лю­ци­он­но в том смыс­ле, что оно спо­соб­ст­во­ва­ло нарас­та­нию дина­ми­ки клас­со­вой борь­бы, но оно не вело к ради­каль­ным соци­аль­ным пре­об­ра­зо­ва­ни­ям. Мас­со­вые дви­же­ния 44—30 гг. были тенью вели­ких соци­аль­ных дви­же­ний послед­ней чет­вер­ти II в. до н. э. и вос­ста­ния Спар­та­ка 74—71 гг.

Таким обра­зом, пери­од 44—30 гг. — это вре­мя борь­бы раз­лич­ных груп­пи­ро­вок за воен­ную дик­та­ту­ру, т. е. за пути подав­ле­ния сопро­тив­ле­ния трудя­щих­ся. Вме­сте с тем воен­ная дик­та­ту­ра долж­на была завер­шить то, чего не мог­ла выпол­нить Рим­ская рес­пуб­ли­ка: она долж­на была кон­со­лиди­ро­вать рим­скую дер­жа­ву, спо­соб­ст­во­вать пре­вра­ще­нию ее в еди­ное рабо­вла­дель­че­ское государ­ство.

Эта борь­ба про­ис­хо­ди­ла внут­ри клас­са рабо­вла­дель­цев, но было бы ошиб­кой не учи­ты­вать роли рабов в эту эпо­ху. Так посту­па­ет боль­шин­ство совре­мен­ных исто­ри­ков. У Сай­ма в свя­зи с Секс­том Пом­пе­ем мы нахо­дим лишь бег­лое заме­ча­ние, что «соци­аль­ная рево­лю­ция мог­ла и рабов заклю­чить в свои объ­я­тия»¹⁸².

В кон­це рес­пуб­ли­ки, после вос­ста­ния Спар­та­ка, в Риме не было ни одно­го само­сто­я­тель­но­го выступ­ле­ния рабов. Но посколь­ку в про­из­вод­ст­вен­ных отно­ше­ни­ях, в быту и в государ­ст­вен­ной жиз­ни и в обла­сти куль­ту­ры рабы игра­ли исклю­чи­тель­но боль­шую роль, вполне есте­ствен­ным было исполь­зо­ва­ние их рабо­вла­дель­ца­ми в про­цес­се клас­со­вой и пар­тий­ной борь­бы.

Осо­бен­но часты при­зы­вы рабов были в инте­ре­су­ю­щий нас пери­од. Мимо это­го явле­ния про­хо­ди­ли почти все иссле­до­ва­те­ли, а меж­ду тем без него будут непо­нят­ны мно­гие после­дую­щие собы­тия. Нель­зя огра­ни­чи­вать­ся уста­нов­ле­ни­ем роли рабов в вой­ске и фло­те Секс­та Пом­пея. Рабов при­зы­ва­ли почти все борю­щи­е­ся груп­пы. Объ­ек­тив­но это спо­соб­ст­во­ва­ло нарас­та­нию кри­зи­са рабо­вла­де­ния, того кри­зи­са, кото­рый начал­ся в эпо­ху вели­ких раб­ских вос­ста­ний.

Необ­хо­ди­мость укре­пить устои рабо­вла­де­ния — вот что спо­соб­ст­во­ва­ло при­зна­нию Окта­ви­а­на широ­ки­ми кру­га­ми рабо­вла­дель­че­ско­го ита­лий­ско­го обще­ства.

Роль ита­лий­ско­го насе­ле­ния в собы­ти­ях послед­них лет рес­пуб­ли­ки неод­но­крат­но под­чер­ки­ва­лась в совре­мен­ных с.298 иссле­до­ва­ни­ях. На это мы най­дем ука­за­ния у Ферре­ро, Эд. Мей­е­ра, Ростов­це­ва и Сай­ма. Но ита­лий­ская муни­ци­паль­ная ари­сто­кра­тия (бур­жу­аз­ные иссле­до­ва­те­ли часто назы­ва­ют ее «муни­ци­паль­ной бур­жу­а­зи­ей») берет­ся ста­ти­че­ски. Осо­бен­но харак­тер­но это для Ростов­це­ва, кото­рый сущ­ность собы­тий, пред­ше­ст­ву­ю­щих уста­нов­ле­нию прин­ци­па­та, видит в борь­бе ита­лий­ских горо­дов про­тив сена­тор­ской ари­сто­кра­тии. «Муни­ци­паль­ная бур­жу­а­зия» соеди­ни­лась с воору­жен­ным про­ле­та­ри­а­том Ита­лии, объ­еди­нен­ным в вой­ско. Сайм не гово­рит о сою­зе муни­ци­паль­ной ари­сто­кра­тии и войск, но борь­ба Ита­лии про­тив сена­тор­ской оли­гар­хии нача­лась, по его мне­нию, еще при Цеза­ре. Сайм под­чер­ки­ва­ет, что это были «непо­ли­ти­че­ские клас­сы» Ита­лии, т. е. груп­пы лиц, не заин­те­ре­со­ван­ные в поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти, но стре­мив­ши­е­ся к при­ви­ле­ги­ро­ван­но­му поло­же­нию во всей рим­ской дер­жа­ве.

Нель­зя, одна­ко, гово­рить о солидар­но­сти инте­ре­сов всех групп ита­лий­ско­го насе­ле­ния. Суще­ст­во­ва­ли про­ти­во­ре­чия меж­ду муни­ци­паль­ной ари­сто­кра­ти­ей и плеб­сом ита­лий­ских горо­дов, осо­бые инте­ре­сы были и у аграр­но­го насе­ле­ния. Поли­ти­че­ские сим­па­тии опре­де­ля­лись часто таки­ми обсто­я­тель­ства­ми, как кли­ент­ские свя­зи с опре­де­лен­ны­ми знат­ны­ми рим­ски­ми фами­ли­я­ми, эко­но­ми­че­ские свя­зи с теми или ины­ми про­вин­ци­я­ми. Это ска­за­лось в пер­вый год после смер­ти Цеза­ря и нашло свое отра­же­ние в под­готов­ке к Мутин­ской войне, Как пра­ви­ло, горо­да стре­ми­лись остать­ся в сто­роне от вой­ны, но во мно­гих слу­ча­ях рим­ской оли­гар­хии уда­лось скло­нить муни­ци­паль­ную ари­сто­кра­тию на свою сто­ро­ну. Пере­де­лы земель ита­лий­ских горо­дов вызва­ли Перу­зин­скую вой­ну, кото­рая выяви­ла отно­ше­ние раз­лич­ных сло­ев город­ско­го насе­ле­ния, глав­ным обра­зом муни­ци­паль­ной зна­ти, к пра­ви­тель­ству три­ум­ви­ров, одна­ко на резуль­та­тах дви­же­ния ска­зал­ся сепа­ра­тизм горо­дов, их обособ­лен­ность.

После­дую­щий пери­од харак­те­ри­зу­ет­ся пас­сив­ным сопро­тив­ле­ни­ем горо­дов; ста­рая Ита­лия исчез­ла, и обще­ст­вен­ная мысль иска­ла выхо­да из гне­ту­ще­го состо­я­ния во вся­ко­го рода фан­та­сти­че­ских постро­е­ни­ях. Но меч­ты и надеж­ды ока­за­лись неосу­ще­ст­ви­мы­ми, неосно­ва­тель­ны­ми были и надеж­ды на Секс­та Пом­пея. Стрем­ле­ние к миру и поряд­ку все боль­ше и боль­ше охва­ты­ва­ет иму­щие слои насе­ле­ния. Сре­ди этих групп ищет опо­ры Окта­виан, и в резуль­та­те, когда начи­на­лась вой­на с Анто­ни­ем, вся Ита­лия spon­te sua (доб­ро­воль­но) при­сяг­ну­ла ему на вер­ность. Окта­виан гово­рит об этом в сво­их дея­ни­ях непо­сред­ст­вен­но после того, как он рас­ска­зал о рас­пра­ве с раба­ми. Автор уста­нав­ли­вал, по-види­мо­му, меж­ду эти­ми явле­ни­я­ми при­чин­ную связь.

с.299 Пово­рот обще­ст­вен­но­го мне­ния Ита­лии в поль­зу Окта­ви­а­на нель­зя объ­яс­нить, если оста­вить в сто­роне вопрос об изме­не­нии в соста­ве город­ско­го насе­ле­ния, дру­ги­ми сло­ва­ми, о пере­де­лах земель, кото­рые вызы­ва­ли такой рез­кий про­тест корен­ных ита­лий­ских жите­лей. Не все вете­ра­ны удер­жа­ли в сво­их руках те участ­ки, кото­рые они полу­чи­ли в надел, но ино­гда дело пред­став­ля­ет­ся так, что вете­ра­ны рас­про­да­ва­ли свою зем­лю непо­сред­ст­вен­но после того, как ее полу­ча­ли, и пере­де­лы спо­соб­ст­во­ва­ли лишь моби­ли­за­ции земель­ной соб­ст­вен­но­сти¹⁸³. Такой взгляд кажет­ся нам несколь­ко упро­щен­ным. Наде­ле­ние зем­лей вете­ра­нов не про­шло бес­след­но. Об этом свиде­тель­ст­ву­ют дан­ные эпи­гра­фи­ки. Из одной над­пи­си мы узна­ем, напри­мер, что воен­ный три­бун, участ­во­вав­ший в наде­ле­нии, полу­чил сан пон­ти­фи­ка, и леги­он, рас­се­лен­ный в этой мест­но­сти, посвя­тил ему осо­бую над­пись¹⁸⁴. Над­пись из Капуи гово­рит о поче­стях, каких был удо­сто­ен вете­ран Цеза­ря и Авгу­ста, кото­рый нес все муни­ци­паль­ные долж­но­сти и про­сла­вил­ся сво­ей щед­ро­стью¹⁸⁵.

Над­пи­си свиде­тель­ст­ву­ют о рас­се­ле­нии вете­ра­нов в раз­лич­ных горо­дах Ита­лии. В Фалерне, напри­мер, мы встре­ча­ем быв­ших сол­дат чет­вер­то­го леги­о­на¹⁸⁶. В дру­гих местах мы нахо­дим посе­ле­ния 9, 12, 14, 15, 18, 29, 33, и 41-го леги­о­нов¹⁸⁷. Боль­шей частью оста­лись в Ита­лии посе­ле­ния вете­ра­нов Окта­ви­а­на. Не ред­кость встре­тить над­пи­си, упо­ми­наю­щие о вете­ра­нах — участ­ни­ках Актий­ской бит­вы. В рай­оне Эсты, напри­мер, жил некий Бил­ли­ен, носив­ший про­зви­ще Ac­tia­cus. Он слу­жил в 11-м леги­оне и участ­во­вал в мор­ской Актий­ской бит­ве. Затем был выведен в коло­нию, где сде­лал­ся деку­ри­о­ном¹⁸⁸. Там же нахо­дим мы зна­ме­нос­ца того же леги­о­на¹⁸⁹ и дру­гих вете­ра­нов¹⁹⁰.

Боль­шин­ство отслу­жив­ших свой срок сол­дат полу­чи­ло почет­ную отстав­ку и награ­ды. По сло­вам Авгу­ста, им было все­го осво­бож­де­но 300 тыс. вете­ра­нов, и зна­чи­тель­ная часть их была наде­ле­на зем­лей¹⁹¹.

с.300 Полу­чи­ли зем­лю и вете­ра­ны Анто­ния. Так, напри­мер, мы узна­ем, что они вла­де­ли зем­лей в окрест­но­стях Капуи, Боно­нии, Равен­ны и др. В неко­то­рых слу­ча­ях из ита­лий­ских горо­дов их пере­се­ля­ли в дру­гие про­вин­ции, чтобы избе­жать воз­мож­но­сти столк­но­ве­ния их с вете­ра­на­ми Окта­ви­а­на¹⁹². Неко­то­рые из леги­о­не­ров Анто­ния не при­над­ле­жа­ли даже к рим­ским граж­да­нам. Ведь вой­ска его в послед­ний пери­од были состав­ле­ны из пере­гри­нов, из чуже­зем­цев, в част­но­сти у него слу­жи­ли еги­пет­ские жите­ли, но и они полу­чи­ли зем­лю: их выве­ли в коло­нию Немаус, впо­след­ст­вии Ним, на юге совре­мен­ной Фран­ции¹⁹³. Эта коло­ния была огра­ни­чен­но­го пра­ва, остат­ки еги­пет­ско­го куль­та озна­ча­ют, что сре­ди посе­лен­цев были уро­жен­цы Егип­та¹⁹⁴. Коло­нии вете­ра­нов име­лись в Пат­рах, в Сици­лии, в Испа­нии, в Афри­ке, в Македо­нии и во мно­гих дру­гих местах¹⁹⁵. Таким обра­зом, в Ита­лии и в ста­рых рим­ских про­вин­ци­ях появи­лись всюду новые посе­ле­ния.

Выведе­нию коло­ний Окта­виан при­да­вал боль­шое зна­че­ние. Об этом он спе­ци­аль­но гово­рит в Res ges­tae. В честь это­го выпус­ка­ет­ся ряд монет. На одной из них, отче­ка­нен­ной на Восто­ке, пред­став­лен Апол­лон, кото­ро­му при­да­ны чер­ты Окта­ви­а­на, на обо­ро­те же изо­бра­жен Окта­виан в одеж­де авгу­ра, иду­щий за плу­гом, в кото­рый запря­же­ны два вола (табл. V, 1). Сим­во­ли­ка ревер­са отно­сит­ся, несо­мнен­но, к осно­ва­нию коло­ний. Мно­го мест­ных монет свя­за­но с осно­ва­ни­ем той или иной коло­нии. На табл. V, 2, 3, мы при­во­дим мало­из­вест­ные моне­ты Мос­ков­ско­го музея изо­бра­зи­тель­ных искусств, на авер­се кото­рых изо­бра­жен Август, а на ревер­сах: в одном слу­чае один, а в дру­гом — два коло­ни­ста за плу­гом, в кото­рый впря­же­ны волы¹⁹⁶. Широ­кая коло­ни­за­ция была наме­че­на и отча­сти про­веде­на Юли­ем Цеза­рем, но осу­щест­вле­на Окта­виа­ном, попол­няв­шим ста­рые коло­нии, вос­ста­нав­ли­вав­шим при­шед­шие в упа­док и осно­вы­вав­шим новые. Нумиз­ма­ти­че­ские дан­ные ука­зы­ва­ют на раз­ви­тую про­грам­му коло­ни­за­ции Авгу­ста. При нем и по его ини­ци­а­ти­ве появ­ля­ют­ся рим­ские коло­нии на Восто­ке.

Вете­ра­ны Окта­ви­а­на ока­за­ли ему под­держ­ку при под­готов­ке к бит­ве при Акции, ока­зы­ва­ли ему под­держ­ку и в после­дую­щее вре­мя. Есте­ствен­но, что и сам он не остав­лял их без с.301 вни­ма­ния. Неда­ром Окта­виан гово­рит о коло­ни­ях, выведен­ных в Ита­лию под его ауспи­ци­я­ми и при его жиз­ни пре­вра­тив­ших­ся в цве­ту­щие горо­да¹⁹⁷.

Отно­ше­ния меж­ду вновь посе­лен­ны­ми вете­ра­на­ми и мест­ным насе­ле­ни­ем были раз­лич­ны. У Гора­ция есть одно заме­ча­ние, что быв­ший соб­ст­вен­ник при­нуж­ден был обра­ба­ты­вать свою зем­лю на пра­вах арен­да­то­ра¹⁹⁸. Но, конеч­но, опре­де­лен­ные слои ита­лий­ской муни­ци­паль­ной зна­ти сохра­ни­лись и в тех горо­дах, где посе­ле­ны были вете­ра­ны.

Враж­да меж­ду новы­ми посе­лен­ца­ми и ста­ры­ми жите­ля­ми долж­на была исчез­нуть, при­ви­ле­ги­ро­ван­ные груп­пы вете­ра­нов обно­ви­ли муни­ци­паль­ную ари­сто­кра­тию, соста­ви­ли новый ее слой, и это спо­соб­ст­во­ва­ло утвер­жде­нию авто­ри­те­та Окта­ви­а­на.

Вете­ра­ны, рас­се­лен­ные в про­вин­ци­ях, вме­сте с ита­лий­ца­ми, поки­нув­ши­ми роди­ну во вре­мя пере­де­лов, попол­ни­ли в раз­лич­ных обла­стях рим­ские и ита­лий­ские эле­мен­ты и спо­соб­ст­во­ва­ли не толь­ко укреп­ле­нию вла­сти рим­лян над мест­ным насе­ле­ни­ем, но и рома­ни­за­ции раз­лич­ных обла­стей.

Но посе­ле­ния вете­ра­нов в Ита­лии важ­ны не толь­ко для объ­яс­не­ния пово­рота обще­ст­вен­но­го настро­е­ния Ита­лии в поль­зу Окта­ви­а­на. Мы име­ем все осно­ва­ния утвер­ждать, что в резуль­та­те про­скрип­ций граж­дан­ской вой­ны воз­рас­та­ет удель­ный вес сред­ней и мел­кой земель­ной соб­ст­вен­но­сти в Ита­лии. В сво­их запис­ках о граж­дан­ской войне Юлий Цезарь рас­ска­зы­ва­ет, что Доми­ций Аге­но­барб собрал целый леги­он, при­чем всех участ­ни­ков он пред­по­ла­гал наде­лить зем­лей из сво­их вла­де­ний¹⁹⁹. Судя по име­ю­щим­ся дан­ным, в пер­вые годы прин­ци­па­та Авгу­ста таких круп­ных мас­си­вов не было. Кон­фис­ка­ция земель при­ве­ла к тому, что удель­ный вес мел­кой земель­ной соб­ст­вен­но­сти повы­сил­ся. Ведь 300 тысяч вете­ра­нов полу­чи­ли зем­лю глав­ным обра­зом в пре­де­лах Ита­лии. Прав­да, в исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре ука­зы­ва­ет­ся, что мно­гие из вете­ра­нов не были заин­те­ре­со­ва­ны в этой зем­ле и что в кон­це кон­цов эта зем­ля вско­ре пере­шла в дру­гие руки. В част­но­сти, напри­мер, при­во­дит­ся место из Пли­ния Стар­ше­го, кото­рый рас­ска­зы­ва­ет, что один из дру­зей Авгу­ста Луций Тарий Руф, кон­сул 16 г., раз­бо­га­тел в резуль­та­те земель­ных спе­ку­ля­ций²⁰⁰. Но пере­ход зем­ли из одних рук в дру­гие не гово­рит еще о том, что все вете­ра­ны обя­за­тель­но стре­ми­лись про­дать свои участ­ки и с.302 изба­вить­ся от наде­ла, кото­рый они стре­ми­лись полу­чить. Не забудем, нако­нец, что Колу­мел­ла, рим­ский агро­ном вре­мен Неро­на, давав­ший сове­ты, как нуж­но обра­ба­ты­вать зем­лю, про­де­лал воен­ную карье­ру. Нет сомне­ний что Колу­мел­ла не был един­ст­вен­ным. Нам кажет­ся харак­тер­ной над­пись одно­го воен­но­го три­бу­на, выра­жаю­щая настро­е­ния и жиз­нен­ные иде­а­лы сред­не­го италь­ян­ско­го мел­лы²⁰¹. Над­пись гла­сит сле­дую­щее:

«Гай Каст­ри­ций Кальв, сын Тита, воен­ный три­бун из Стел­ла­тин­ской три­бы, зем­леде­лец и хоро­ший гос­по­дин доб­рых воль­ноот­пу­щен­ни­ков, осо­бен­но тех, кото­рые хоро­шо и доб­ро­со­вест­но обра­ба­ты­ва­ют свои поля и кото­рые — это самая важ­ная зада­ча кре­стьян — само­сто­я­тель­но дер­жат­ся, име­ют доста­точ­ное про­пи­та­ние и под­дер­жи­ва­ют свое хозяй­ство.

Кто дей­ст­ви­тель­но хоро­шо и порядоч­но хочет жить, дол­жен обра­тить вни­ма­ние на эти пра­ви­ла жиз­нен­но­го поведе­ния. Глав­ная зада­ча — быть вер­ным. Гос­по­ди­на сво­его дол­жен ты любить, роди­те­лей почи­тать… дер­жать сло­во, нико­го не лишать чести, так чтобы и тебя тво­ей чести не лиша­ли. Кто неви­но­вен и верен, тот про­ведет жизнь без поме­хи, при­ят­но, в весе­льи и будет поль­зо­вать­ся ува­же­ни­ем (“Prae­cep­ta uera, qui uol­tue­re be­ne et li­be­re u[iue­re haec ha­be­to:] pri­mum est pium es­se; [do­mi­no be­ne] cu­pias, uer[ere pa­ren­tes… f]idem bo­nam [praes­tes,… no­li ma­le­di­ce­re ne ma­le audias.] Inn[ocens et fi­dus qui erit], suauem uitam [et of­fen­sa ca­ren­tem] non [es­te] lae[te­que] pe­ra­get”).

Об этом пред­у­преж­да­ет вас дере­вен­ский чело­век, вос­пи­тан­ный не в шко­ле фило­со­фов, а обу­чен­ный самой при­ро­дой и прак­ти­кой.

Каст­ри­цию — воль­ноот­пу­щен­ни­ку Луция и Гая… ради их заслуг. Его смерть я искрен­но опла­ки­вал и его моги­лу охра­нял, так же как я ему воз­дви­гаю этот памят­ник, чтобы все воль­ноот­пу­щен­ни­ки хра­ни­ли вер­ность сво­им гос­по­дам. Так­же Каст­ри­ции Елене, воль­ноот­пу­щен­ни­це Гая, ибо она так­же была вер­на».

Воен­ный три­бун Каст­ри­ций Кальв выра­зил настро­е­ния не толь­ко свя­зан­ных с ним вете­ра­нов, но и мно­го­чис­лен­ных ита­лий­ских рабо­вла­дель­цев. Эта над­пись — очень важ­ный мате­ри­ал для эво­лю­ции поня­тия pie­tas: «Pri­mum est pium es­se… fi­dem bo­nam praes­tes».

Вер­ги­лий избе­гал гово­рить о рабах. Кальв обра­ща­ет­ся к рабам и воль­ноот­пу­щен­ни­кам, уве­ряя их, что укреп­ле­ние pie­tas и fi­des — залог жиз­нен­но­го их бла­го­по­лу­чия. Вел­лей Патер­кул ука­зы­вал, что во вре­мя про­скрип­ций исчез­ла fi­des — с.303 вер­ность. Pie­tas как осно­ва граж­дан­ско­го поряд­ка была лозун­гом раз­лич­ных ита­лий­ских эле­мен­тов со вре­мен Перу­зин­ской вой­ны. Посе­ля­е­мые на чужих полях сол­да­ты счи­та­лись im­pii. Воен­ный три­бун, полу­чив­ший по наде­лу чье-то вла­де­ние, быв­ший im­pius mi­les, сам обра­ща­ет­ся теперь с про­по­ве­дью pie­tas. Он обра­ща­ет­ся и к рабам и воль­ноот­пу­щен­ни­кам, и к быв­шим сво­им сослу­жив­цам, про­слав­ляя пре­иму­ще­ства сель­ской жиз­ни.

Обра­ща­ясь к рабам, воль­ноот­пу­щен­ни­кам и про­стым вете­ра­нам, он выпол­нял те же зада­чи, какие сто­я­ли перед поэта­ми круж­ка Меце­на­та.

Ко вре­ме­ни воз­вра­ще­ния Окта­ви­а­на с Восто­ка Вер­ги­лий закон­чил «Геор­ги­ки». В кон­це он про­слав­ля­ет внеш­нюю поли­ти­ку Окта­ви­а­на. По его сло­вам:

…вели­кий Цезарь вой­ною Даль­ний разит Евфрат и наро­дам охот­но-покор­ным Как победи­тель дает зако­ны… (…Cae­sar dum mag­nus ad al­tum Ful­mi­nat Euph­ra­tem bel­lo, vic­tor­que vo­len­tis Per po­pu­los dat iura…)202

В поэ­ти­че­ском про­из­веде­нии мож­но было умол­чать об истин­ных при­чи­нах пре­бы­ва­ния Окта­ви­а­на на Восто­ке. Для Вер­ги­лия он — победи­тель наро­дов, ведет борь­бу с пар­фя­на­ми. Но основ­ной мотив «Геор­гик» — воз­вра­ще­ние к мир­ной дея­тель­но­сти.

О том, что юный Цезарь занят три­ум­фа­ми, Вер­ги­лий гово­рит как о недоб­ро­же­ла­тель­стве небес. Спра­вед­ли­вое (fas) сме­ша­лось с нече­стьем (ne­fas). По все­му све­ту вой­ны.

	Как раз­но­род­ны лики зло­дей­ства! И нет уж ора­лу Чести достой­ной. Поля засы­ха­ют с ухо­дом хозя­ев; И уж кри­вая коса на меч пря­мой пере­ли­та. Там зате­ва­ет Евфрат, а там Гер­ма­ния бра­ни; Здесь меж собой порвав дого­во­ры, сосед­ние гра­ды В бой всту­па­ют. Везде сви­реп­ст­ву­ет Марс нече­сти­вый… Так быва­ет, когда, из тем­ниц выры­ва­ясь, квадри­ги При­умно­жа­ют про­бег, и натя­ну­ты тщет­но пово­дья, Кони воз­ни­цу несут и вожжей не чув­ст­ву­ют в беге!..
	Iam pri­dem no­bis cae­li te re­gia, Cae­sar, Inui­det, at­que ho­mi­num que­ri­tur cu­ra­re tri­um­phos. Quip­pe ubi fas uer­sum at­que ne­fas: tot bel­la per or­bem, Tam mul­tae sce­le­rum fa­cies; non ul­lus arat­ro Dig­nus ho­nos; squa­lent ab­duc­tis arua co­lo­nis, Et cu­ruae ri­gi­dum fal­ces conflan­tur in en­sem
с.304	Hinc mouet Euph­ra­tes, il­linc Ger­ma­nia bel­lum; Uici­nae rup­tis in­ter se le­gi­bus ur­bes Ar­ma fe­runt; saeuit to­to Mars im­pius or­be, Ut, cum car­ce­ri­bus se­se ef­fu­de­re quad­ri­gae, Ad­dunt in spa­tia, et frustra re­ti­na­cu­la ten­dens Fer­tur equis auri­ga, ne­que audit cur­rus ha­be­nas203.

У Вер­ги­лия готов уж новый замы­сел: он соби­ра­ет­ся вос­пе­вать бит­вы Цеза­ря и про­сла­вить его имя на такой же дол­гий срок, какой отде­ля­ет Цеза­ря от рож­де­ния мифи­че­ско­го Тифо­на.

Mox ta­men ar­den­tis ac­cin­gar di­ce­re pug­nas Cae­sa­ris et no­men fa­ma tot fer­re per an­nos Ti­tho­ni pri­ma quot abest ab ori­gi­ne Cae­sar204.

Гора­ций вхо­дил в круг Меце­на­та. Послед­ний же навя­зы­вал близ­ким к нему поэтам опре­де­лен­ные поли­ти­че­ские темы. Мы видим, что в граж­дан­ских сти­хотво­ре­ни­ях Гора­ция поэт не отка­зал­ся еще от сво­их оппо­зи­ци­он­ных настро­е­ний, хотя и не выра­жал их так рез­ко, как во вре­ме­на Перу­зин­ской вой­ны. Ко вре­ме­ни бит­вы при Акции отно­сит­ся зна­ме­ни­тое его сти­хотво­ре­ние, где он срав­ни­ва­ет рим­ское государ­ство с поги­баю­щим кораб­лем, кото­рый поте­рял вес­ла, у кото­ро­го бурей сло­ма­на мач­та, тре­щат сна­сти, нет пару­сов. Хоть он и сде­лан был из проч­но­го дере­ва, но мож­но ли ему пус­кать­ся в даль­нее пла­ва­ние?²⁰⁵ Что эта алле­го­рия отно­сит­ся имен­но к рим­ско­му государ­ству, убеж­да­ют нас ука­за­ния Квин­ти­ли­а­на, кото­рый гово­рит, что под кораб­лем Гора­ций под­ра­зу­ме­вал государ­ство, под буря­ми и вол­не­ни­я­ми — граж­дан­ские вой­ны, гавань же ука­зы­ва­ла на мир и согла­сие (al­le­go­ria… fit… ple­rum­que con­ti­nua­tis transla­tio­ni­bus, ut О na­vis… por­tum, to­tus­que il­le Ho­ra­ti lo­cus, quo nauem pro re pub­li­ca, fluc­tus et tem­pes­ta­tes pro bel­lis ciui­li­bus, por­tum pro pa­ce at­que con­cor­dia di­cit)²⁰⁶.

Ко вре­ме­ни победы над Анто­ни­ем отно­ше­ние Гора­ция к Окта­виа­ну меня­ет­ся.

В 37-й оде пер­вой кни­ги Гора­ций, обра­ща­ясь к дру­зьям, пред­ла­га­ет достать из ста­рых погре­бов ста­рое вино и пить по слу­чаю осво­бож­де­ния от той опас­но­сти, какая гро­зи­ла Риму.

Гора­ций при­дер­жи­ва­ет­ся здесь толь­ко того несколь­ко стран­но­го взгляда, кото­рый воз­ве­щал ита­лий­ским жите­лям, что Клео­пат­ра соби­ра­лась захва­тить Рим и срыть Капи­то­лий. С тол­пой евну­хов она гро­зи­ла рим­ско­му вла­ды­че­ству (im­pe­rio). Но ум ее, зату­ма­нен­ный марео­тий­ским вином, был вверг­нут в ужас Цеза­рем (Окта­виа­ном). Пти­цей понес­ся с.305 корабль ее в сто­ро­ну от Ита­лии. Цезарь мчал­ся за чудо­ви­щем (monstrum), чтобы набро­сить цепь. Все эти обра­зы вполне соот­вет­ст­во­ва­ли рим­ской офи­ци­аль­ной про­па­ган­де, исхо­дя­щей от Окта­ви­а­на и близ­ких к нему лиц. Вер­сия о том, что Клео­пат­ра хоте­ла захва­тить Капи­то­лий, уси­лен­но рас­про­стра­ня­лась, веро­ят­но, в тот пери­од, когда Окта­виан при­во­дил к при­ся­ге ита­лий­ских жите­лей. При­ни­мая эту офи­ци­аль­ную вер­сию, Гора­ций все же пыта­ет­ся ска­зать несколь­ко слов и в защи­ту Клео­пат­ры: в послед­них стро­ках сти­хотво­ре­ния он вос­хва­ля­ет ее муже­ст­вен­ную смерть.

Такие же офи­ци­аль­ные взгляды зву­чат у Гора­ция и в IX эпо­де, обра­щен­ном к Меце­на­ту. Гора­ций спра­ши­ва­ет, до каких же пор откла­ды­ва­ет­ся тор­же­ство по пово­ду побед Цеза­ря. Нуж­но пить цекуб­ское вино, как пили в дни победы над Секс­том Пом­пе­ем. Гово­ря о нем, Гора­ций сооб­ща­ет, что Секст Пом­пей пред­по­ла­гал пора­бо­тить рим­лян, надеть на них те цепи, какие он снял с рабов, т. е. при­дер­жи­ва­ет­ся вер­сии, кото­рая объ­яв­ля­ла вой­ну с Пом­пе­ем вой­ной с бег­лы­ми раба­ми. В этом же сти­хотво­ре­нии Гора­ций сно­ва осуж­да­ет Анто­ния, кото­рый был пора­бо­щен Клео­патрой и слу­жил ей, как подо­ба­ет мор­щи­ни­сто­му евну­ху. И этот образ отнюдь не поэ­ти­че­ский вымы­сел. Он так­же заим­ст­во­ван из арсе­на­ла офи­ци­аль­ной про­па­ган­ды, о кото­рой забо­ти­лись и сам Окта­виан и его близ­кие.

И Гора­ций и Вер­ги­лий — ита­лий­цы. Они разде­ли­ли судь­бу мно­гих ита­лий­ских жите­лей и отра­жа­ли их настро­е­ния. Они про­ли­ва­ют нам свет на эво­лю­цию поли­ти­че­ских настро­е­ний в Ита­лии после актий­ской победы. Наси­лия Окта­ви­а­на отхо­ди­ли на зад­ний план. Вете­ра­ны, рас­се­лен­ные в раз­лич­ных обла­стях Ита­лии, дело­вые кру­ги ита­лий­ских горо­дов, недо­воль­ные поли­ти­кой Анто­ния на Восто­ке, ожи­да­ли воз­вра­ще­ния Окта­ви­а­на. К ним при­со­еди­ни­лись те, кто желал утвер­жде­ния тех основ, какие резю­ми­ро­ва­лись сло­ва­ми pie­tas и fi­des. Сре­ди сво­бод­но­го насе­ле­ния они состав­ля­ли боль­шин­ство.

«Всех же он под­ку­пил сла­до­стью мира» (cunctos dul­ce­di­ne otii pel­le­xit) — гово­рит об Окта­виане Тацит²⁰⁷. Пол­то­ра деся­ти­ле­тия почти бес­пре­рыв­ных войн застав­ля­ли людей ради жаж­ды мира забы­вать мно­гое. Сре­ди над­пи­сей того вре­ме­ни мы нахо­дим нема­ло имен, обра­зо­ван­ных от сло­ва pax²⁰⁸. Подоб­ные име­на дава­лись преж­де толь­ко рабам. Теперь мы встре­ча­ем их у сво­бод­ных. Это еще раз под­твер­жда­ет то поло­же­ние, что стрем­ле­ние к миру охва­ти­ло все слои рим­ско­го обще­ства и обес­пе­чи­ло победу Окта­виа­ну.

с.306 Пред­по­сыл­ки для пере­хо­да от рес­пуб­ли­ки к монар­хии были нали­цо со вре­ме­ни Сул­лы. План монар­хи­че­ских пре­об­ра­зо­ва­ний был наме­чен уже Цеза­рем. Но нужен был четыр­на­дца­ти­лет­ний пери­од граж­дан­ских войн после смер­ти Цеза­ря, чтобы вопрос о поли­ти­че­ском пре­об­ра­зо­ва­нии был решен окон­ча­тель­но, стал «неот­вра­ти­мой необ­хо­ди­мо­стью», как гово­рил Энгельс. Одним из момен­тов, спо­соб­ст­во­вав­ших это­му пери­о­ду, была жаж­да мира. Она, как мы виде­ли, соче­та­лась со стрем­ле­ни­ем вос­ста­но­вить pie­tas и fi­des, мораль­ные осно­вы рим­ско­го рабо­вла­дель­че­ско­го обще­ства. Эти лозун­ги при­ми­ри­ли Окта­ви­а­на с широ­ки­ми кру­га­ми рабо­вла­дель­че­ско­го обще­ства и обес­пе­чи­ли уста­нов­ле­ние поли­ти­че­ско­го строя, полу­чив­ше­го в исто­рии назва­ние прин­ци­па­та.