К вопросу о времени и обстоятельствах возникновения Греко-Бактрийского и Парфянского государств.

с.468 Вопрос о вре­ме­ни и обсто­я­тель­ствах воз­ник­но­ве­ния Гре­ко-Бак­трий­ско­го и Пар­фян­ско­го государств неод­но­крат­но затра­ги­вал­ся в лите­ра­ту­ре. Подав­ля­ю­щее боль­шин­ство исто­ри­ков отно­си­ло эти важ­ней­шие собы­тия элли­ни­сти­че­ской эпо­хи к кон­цу прав­ле­ния Антио­ха II; в част­но­сти к 248 г. до н. э.

Эта тра­ди­ци­он­ная дата, уста­нов­лен­ная еще И. Г. Дрой­зе­ном и повто­рен­ная боль­шин­ст­вом запад­но­ев­ро­пей­ских исто­ри­ков древ­но­сти, была вос­при­ня­та и в совет­ской исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре. Л. В. Баже­нов, К. В. Тре­вер, С. П. Тол­стов, М. Е. Мас­сон начи­на­ют исто­рию Гре­ко-Бак­трий­ско­го и Пар­фян­ско­го государств с 248 г. до н. э.

Дру­гим тра­ди­ци­он­ным момен­том, вос­при­ня­тым совет­ски­ми исто­ри­ка­ми из запад­ной и рус­ской доре­во­лю­ци­он­ной исто­рио­гра­фии, явля­ет­ся осве­ще­ние вопро­са о воз­ник­но­ве­нии новых само­сто­я­тель­ных государ­ст­вен­ных обра­зо­ва­ний в восточ­ном Иране и южных рай­о­нах Сред­ней Азии без долж­но­го уче­та важ­ней­ших момен­тов поли­ти­че­ско­го раз­ви­тия и меж­ду­на­род­ных отно­ше­ний в запад­ной части элли­ни­сти­че­ской систе­мы. Меж­ду тем изу­че­ние поли­ти­че­ской обста­нов­ки поз­во­ля­ет несколь­ко ина­че оце­нить и интер­пре­ти­ро­вать крат­кие изве­стия антич­ных авто­ров, а так­же дан­ные нумиз­ма­ти­ки. Это при­во­дит к неко­то­ро­му уточ­не­нию дати­ров­ки инте­ре­су­ю­щих нас собы­тий¹.

Харак­те­ри­зуя поли­ти­че­ский кри­зис монар­хии Селев­кидов в свя­зи со смер­тью Антио­ха II (246) и нача­лом новой вой­ны меж­ду монар­хи­ей Пто­ле­ме­ев и дер­жа­вой Селев­кидов, назы­вае­мой «вой­ной Лаоди­ки» (246—240 гг. до н. э.), Аппи­ан закан­чи­ва­ет свое крат­кое повест­во­ва­ние о собы­ти­ях это­го вре­ме­ни сло­ва­ми: «И пар­фяне нача­ли тогда свое отпа­де­ние, так как цар­ский дом Селев­кидов нахо­дил­ся в таком неустрой­стве…»²

Это ука­за­ние Аппи­а­на, к сожа­ле­нию, оста­ва­лось без долж­но­го вни­ма­ния, так как счи­та­лось, что алек­сан­дрий­ский исто­рик, поль­зу­ясь для состав­ле­ния сво­его повест­во­ва­ния про­из­веде­ни­я­ми более ран­них антич­ных авто­ров, либо допу­стил наро­чи­то неко­то­рую неточ­ность в опре­де­ле­нии вре­ме­ни отпа­де­ния пар­фян, либо был введен в с.469 заблуж­де­ние одним из сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков. А меж­ду тем име­ют­ся весь­ма серь­ез­ные осно­ва­ния пола­гать, что раз­ви­тие собы­тий на дале­ких севе­ро-восточ­ных окра­и­нах обшир­ной дер­жа­вы пре­ем­ни­ков Селев­ка про­ис­хо­ди­ло имен­но в той после­до­ва­тель­но­сти, в какой обри­со­вы­ва­ет их Аппи­ан.

Воен­ные силы монар­хии Селев­кидов все­гда были рас­пы­ле­ны на боль­ших про­стран­ствах в виде гар­ни­зо­нов отдель­ных укреп­лен­ных пунк­тов. Более круп­ные отряды нахо­ди­лись лишь в Сирии, дис­ло­ци­ру­ясь в сто­ли­це и осо­бен­но вокруг Апа­меи. Это были поле­вые вой­ска, скон­цен­три­ро­ван­ные в непо­сред­ст­вен­ной бли­зо­сти от офи­ци­аль­ной цар­ской рези­ден­ции — Антио­хии и наи­бо­лее бес­по­кой­ной гра­ни­цы. Вполне понят­но, что эта удар­ная часть армии в тече­ние 250—240-х годов до н. э. была все­це­ло заня­та воен­ны­ми опе­ра­ци­я­ми во вре­мя «сирий­ских» войн на запад­ных гра­ни­цах, меж­ду тем как в «верх­них сатра­пи­ях» оста­ва­лись лишь немно­го­чис­лен­ные гар­ни­зо­ны. Это тем более веро­ят­но, что Стра­бон, под­чер­ки­вая хозяй­ст­вен­ную бед­ность неко­то­рых восточ­ных сатра­пий, назы­ва­ет в чис­ле их и Пар­фию, хотя через послед­нюю вели доро­ги, свя­зы­вав­шие запад­ные и цен­траль­ные обла­сти дер­жа­вы Селев­кидов с отда­лен­ны­ми севе­ро-восточ­ны­ми окра­и­на­ми. «…Пар­фия неве­ли­ка: она пла­ти­ла пода­ти вме­сте с гир­ка­на­ми во вре­мя пер­сид­ско­го вла­ды­че­ства, рав­но как и в тече­ние дол­го­го вре­ме­ни македон­ско­го гос­под­ства. Поми­мо того, что она мала, Пар­фия леси­ста, гори­ста и бед­на, вслед­ст­вие чего цари быст­ро про­во­ди­ли вой­ска через эту стра­ну пото­му, что даже корот­кое вре­мя стра­на не мог­ла про­кор­мить вой­ска…»³

Немно­го­чис­лен­ное зем­ледель­че­ское насе­ле­ние жило по скло­нам гор­ных долин, оро­шае­мых ручья­ми, и в узких оази­сах, тянув­ших­ся вдоль север­ных скло­нов. В горах и степ­ных про­сто­рах оби­та­ли охот­ни­ки и ското­во­ды. В древ­но­сти север­ные скло­ны гор­но­го хреб­та и при­ле­гаю­щие к ним оази­сы дели­лись на три неболь­шие обла­сти: Пар­фи­ен­на, она же Нисейя (с цен­тром в горо­де Ниса), куда гре­ки выве­ли коло­нию, пере­име­но­вав ее в Алек­сан­дро­поль, затем Апа­варк­ти­ке­на и Астау­эна.

За гор­ны­ми хреб­та­ми, в севе­ро-восточ­ном углу Иран­ско­го плос­ко­го­рья, была рас­по­ло­же­на дру­гая часть Пар­фии. Здесь нахо­ди­лась наи­бо­лее круп­ная из гре­че­ских коло­ний — Гека­том­пил, осно­ван­ная, подоб­но Нисе-Алек­сан­дро­по­лю, на месте уже ранее суще­ст­во­вав­ше­го посе­ле­ния. Мож­но пред­по­ло­жить, что имен­но Гека­том­пил, нахо­див­ший­ся на пути из Мидии в Бак­трию и Сог­ди­а­ну, а так­же в Гир­ка­нию, являл­ся мест­ным адми­ни­ст­ра­тив­ным цен­тром. Стра­бон ука­зы­ва­ет, что кро­ме Гека­том­пи­ла в Пар­фии нахо­ди­лись еще горо­да с гре­че­ски­ми назва­ни­я­ми — Апа­мея и Герак­лея⁴, а Аппи­ан упо­ми­на­ет еще о трех — Сотей­ре, Кал­лио­пе и Хари­те.

Насе­ляв­шие Пар­фию зем­ледель­цы и ското­во­ды пред­став­ля­ли собой груп­пу севе­ро­и­ран­ских пле­мен, зна­чи­тель­но отли­чав­ших­ся по язы­ку от пле­мен пер­сид­ских. Быт сель­ско­го насе­ле­ния был, по ука­за­нию Стра­бо­на⁵, под­твер­жден­но­му рас­коп­ка­ми, еще очень при­ми­ти­вен. В сте­пях к севе­ру от гор коче­ва­ли пле­ме­на, нахо­див­ши­е­ся меж­ду с.470 собой в кров­но­род­ст­вен­ных отно­ше­ни­ях. Эти пле­ме­на были извест­ны гре­кам под общим назва­ни­ем дахов или даев⁶.

В адми­ни­ст­ра­тив­ном отно­ше­нии севе­ро-восточ­ные сатра­пии монар­хии Селев­кидов пред­став­ля­ли, по-види­мо­му, подоб­но Малой Азии и Ира­ну, осо­бый округ, во гла­ве кото­ро­го в нача­ле 40-х годов III в. до н. э. сто­ял Дио­дот, нахо­див­ший­ся в род­стве с пра­вя­щей дина­сти­ей⁷ и являв­ший­ся вер­хов­ным упол­но­мо­чен­ным царя в этих сатра­пи­ях. Сатра­пом Пар­фии, по Юсти­ну, был некто Анд­ро­гор⁸.

В годы напря­жен­ной борь­бы, в началь­ный пери­од третьей Сирий­ской вой­ны, армия Пто­ле­мея III Евер­ге­та вре­мен­но окку­пи­ро­ва­ла боль­шую часть горо­дов Сирии и ворва­лась даже в Дву­ре­чье, а винов­ни­ца кон­флик­та Лаоди­ка, убив­шая мужа и его вто­рую жену, дочь Пто­ле­мея II Фила­дель­фа Бере­ни­ку, укры­лась вме­сте со сво­им сыном Селев­ком II дале­ко на запа­де. «Верх­ние сатра­пии» в Пер­сии и осо­бен­но дале­кий севе­ро-восток были отре­за­ны от цар­ско­го дво­ра и пре­до­став­ле­ны самим себе. Изве­стия о втор­же­нии еги­пет­ских войск в Сирию, окку­па­ции ими Антио­хии, рас­про­стра­не­нии гос­под­ства Пто­ле­мея III на Месо­пота­мию, нако­нец, отсут­ст­вие чет­ких дан­ных о судь­бах уцелев­ших чле­нов цар­ско­го дома Селев­кидов, по-види­мо­му, и толк­ну­ли Дио­до­та, а вме­сте с ним и дру­гих сатра­пов севе­ро-восто­ка на объ­яв­ле­ние само­сто­я­тель­но­сти⁹.

Таким обра­зом, полу­ча­ет­ся про­ти­во­ре­чие — цар­ский «срод­ник» и намест­ник воз­глав­ля­ет сепа­ра­тист­ское дви­же­ние. Одна­ко это с.471 про­ти­во­ре­чие теря­ет вся­кое зна­че­ние, если вспом­нить, что Дио­дот и после­до­вав­шие его при­ме­ру сатра­пы в момент отде­ле­ния высту­па­ли по суще­ству не про­тив Селев­кидов, а про­тив Пто­ле­мея III Евер­ге­та, являв­ше­го­ся в их гла­зах не закон­ным пове­ли­те­лем, а захват­чи­ком, силой ору­жия пытав­шим­ся уста­но­вить свое гос­под­ство над вла­де­ни­я­ми дома Селев­ка¹⁰.

Рус­ские, совет­ские и ино­стран­ные иссле­до­ва­те­ли, оста­нав­ли­вав­шие свое вни­ма­ние на про­бле­ме хро­но­ло­гии собы­тий, про­ис­хо­див­ших при воз­ник­но­ве­нии Гре­ко-Бак­трий­ско­го и Пар­фян­ско­го государств, под­хо­ди­ли к ана­ли­зу изве­стий антич­ных авто­ров о после­до­ва­тель­но­сти этих собы­тий, отвле­ка­ясь от хода исто­ри­че­ско­го раз­ви­тия в запад­ной части элли­ни­сти­че­ской систе­мы. Боль­шин­ство из них остав­ля­ло без вся­ко­го вни­ма­ния ука­за­ния Аппи­а­на¹¹, свя­зы­вав­ше­го отде­ле­ние Пар­фии с ком­плек­сом собы­тий «вой­ны Лаоди­ки».

Кро­ме того, они упус­ка­ли из виду тот факт, что ука­за­ние Аппи­а­на сов­па­да­ет с сооб­ще­ни­я­ми Син­кел­ла и Юсти­на, т. е. Пом­пея Тро­га, о том, что отпа­де­ние Бак­трии и Пар­фии про­изо­шло при Селев­ке II¹².

По смыс­лу тек­ста Юсти­на ему пред­ше­ст­во­ва­ло более ран­нее вос­ста­ние — в 50-х годах III в. до н. э.

Како­во же, по-види­мо­му, было раз­ви­тие собы­тий? В 246 г. до н. э., в пери­од наи­выс­ших воен­ных успе­хов Пто­ле­мея III Евер­ге­та, а так­же напа­де­ния с севе­ра на дер­жа­ву Селев­кидов пра­ви­те­ля Мидии Атро­па­те­ны, в восточ­ных сатра­пи­ях нача­лись вол­не­ния, заста­вив­шие гре­че­ских намест­ни­ков севе­ро-восточ­ных сатра­пий кон­со­лиди­ро­вать свои силы и, объ­еди­нив­шись, заявить о сво­ем суве­ре­ни­те­те¹³.

с.472 Имен­но этот момент и отме­ча­ет Юстин, ука­зы­ваю­щий, что Дио­дот при­ка­зал назы­вать себя царем¹⁴. Весь­ма харак­тер­но послед­нее ука­за­ние, что Дио­дот про­сто при­ка­зал назы­вать себя царем, так как реаль­ной вла­стью он обла­дал и ранее, как намест­ник Антио­ха II¹⁵. По всей види­мо­сти, к это­му же момен­ту отно­сит­ся и выступ­ле­ние Анд­ро­го­ра в Пар­фии. Одна­ко собы­тия в этой стране раз­вер­ну­лись ина­че, чем в Бак­трии и Сог­ди­ане, где гос­под­ство гре­ко-македон­ских заво­е­ва­те­лей не было поко­леб­ле­но, а про­сто при­ня­ло фор­му сме­ны лич­но­сти вер­хов­но­го пра­ви­те­ля.

Наобо­рот, в Пар­фии, где дви­же­ние за отпа­де­ние от дер­жа­вы Селев­кидов, если при­нять коррек­тив к тек­сту Юсти­на, нача­лось еще с 256 г. до н. э., оно рез­ко уси­ли­лось, так как было воз­глав­ле­но пле­мен­ны­ми вождя­ми коче­во­го пле­ме­ни пар­нов Арша­ком и его бра­том Тирида­том.

Мож­но пол­но­стью согла­сить­ся с мне­ни­ем С. П. Тол­сто­ва, что «вос­ста­ние… пле­мен южной Турк­ме­нии и Хорас­а­на име­ло не анти­селев­кид­ский и не анти­бак­трий­ский толь­ко, но и анти­ма­кедон­ский вооб­ще, харак­тер…»¹⁶ Антич­ная исто­ри­че­ская тра­ди­ция об этом вос­ста­нии сохра­ни­лась в двух вер­си­ях, иду­щих от Апол­ло­до­ра из Арте­ми­ды и Арри­а­на. Пер­вое из этих тра­ди­ци­он­ных повест­во­ва­ний дошло до наше­го вре­ме­ни в рас­ска­зах Стра­бо­на и Юсти­на, вто­рое — в отрыв­ках исто­рии Пар­фии само­го Арри­а­на, сохра­нив­ших­ся у Фотия и Син­кел­ла.

Повест­вуя о вос­ста­нии пар­фян, Стра­бон писал, что после объ­яв­ле­ния намест­ни­ков о неза­ви­си­мо­сти Бак­трии и Сог­ди­а­ны «Аршак (у Стра­бо­на Ar­sa­ces), родом скиф, вла­дев­ший частью даев, назы­вав­ших­ся пар­на­са­ми и коче­вав­ших вдоль Оха, ворвал­ся в Пар­фию и под­чи­нил ее себе…»¹⁷ Далее Стра­бон про­дол­жал: «…Утвер­жда­ют, что пар­ны-даи выход­цы из обла­стей тех даев, кото­рые оби­та­ют над Мео­ти­дою… от этих даев, гово­рят, ведет свой род Аршак; дру­гие гово­рят, что он бак­три­ец, кото­рый бежал от вла­сти Дио­до­та и под­нял Пар­фию…»¹⁸ В сохра­нив­шем­ся отрыв­ке из про­из­веде­ния Арри­а­на собы­тия, повлек­шие за собой отпа­де­ние, опи­сы­ва­ют­ся сле­дую­щим обра­зом: «…Пар­фяне отно­сят­ся к скиф­ско­му пле­ме­ни; под­чи­нив­шись вме­сте с поко­рен­ны­ми пер­са­ми македо­ня­нам, они отпа­ли по сле­дую­щей при­чине: было двое бра­тьев Арша­кидов, Аршак и Тиридат, пре­ем­ни­ки При­а­па­та; назна­чен­ный царем Антиохом Тео­сом сатрап это­го края Ферекл хотел учи­нить наси­лие над одним из бра­тьев; они же, не стер­пев позо­ра, уби­ли зло­дея; затем, сооб­щив пяте­рым соумыш­лен­ни­кам свой с.473 план, бра­тья побуди­ли народ отло­жить­ся от македо­нян и захва­ти­ли власть…»¹⁹

Юстин сооб­ща­ет сле­дую­щее: «…В то вре­мя жил Аршак — чело­век неиз­вест­но­го про­ис­хож­де­ния, но испы­тан­ной доб­ле­сти. Обыч­но он зани­мал­ся раз­бо­ем и гра­бе­жом. Полу­чив изве­стие, что Селевк потер­пел пора­же­ние от гал­лов в Азии, он, не боясь более царя, с бан­дой раз­бой­ни­ков напал на пар­фян, победил их пра­ви­те­ля Анд­ра­го­ра и, убив его, захва­тил власть над наро­дом…»²⁰ Таким обра­зом, Юстин счи­та­ет, что отде­ле­ние пар­фян и утвер­жде­ние гос­под­ства Арша­ка в их стране отно­сит­ся ко вре­ме­ни прав­ле­ния Селев­ка II! Син­келл же назы­ва­ет в каче­стве обид­чи­ка Арша­кидов гип­пар­ха Ага­фок­ла²¹.

Что явля­ет­ся сход­ным в этих раз­но­род­ных изве­сти­ях? Аршак и его брат не были по про­ис­хож­де­нию мест­ны­ми уро­жен­ца­ми в Пар­фии, они — вожди кочев­ни­ков и вторг­лись в стра­ну извне (с восто­ка — из Бак­трии или с бере­гов р. Оха — совр. Теджен)! Аршак и его брат высту­пи­ли про­тив мест­ных пред­ста­ви­те­лей македо­но-гре­че­ско­го вла­ды­че­ства как вожди угне­тае­мо­го гре­ка­ми ази­ат­ско­го насе­ле­ния!²² Они рас­пра­ви­лись с гре­че­ским намест­ни­ком или намест­ни­ком-стра­те­гом и гип­пар­хом!²³

Это про­изо­шло в нача­ле прав­ле­ния Селев­ка II, уже после объ­яв­ле­ния Дио­до­том о сво­ей неза­ви­си­мо­сти от пра­ви­те­лей запа­да²⁴. Весь­ма веро­ят­но, что изве­стие Пом­пея Тро­га, пере­дан­ное Юсти­ном, о том, что на восто­ке зна­ли о страш­ном раз­гро­ме монар­хии Селев­кидов на запа­де, соот­вет­ст­ву­ет дей­ст­ви­тель­но­сти. Вести с запа­да было бы тем труд­нее скрыть от насе­ле­ния восточ­ных сатра­пий, что само объ­яв­ле­ние Дио­до­та царем Бак­трии явно пока­зы­ва­ло ослаб­ле­ние цен­траль­но­го пра­ви­тель­ства²⁵. Но это не мог­ло про­изой­ти меж­ду 253 и 248 гг. до н. э., так как после заклю­че­ния мира с Пто­ле­ме­ем II Фила­дель­фом Антиох II Теос не мог бы оста­вить без­на­ка­зан­ным дей­ст­вия Дио­до­та, посколь­ку тыл на запа­де у него был обес­пе­чен не толь­ко миром, но и сою­зам с Лагида­ми, тем более что все выше­пе­ре­чис­лен­ные антич­ные авто­ры или вовсе не назы­ва­ют царя из дома Селев­кидов, при кото­ром совер­ши­лось отпа­де­ние Бак­трии и Пар­фии, или же назы­ва­ют Селев­ка II!

Боль­шое сомне­ние вызы­ва­ет спра­вед­ли­вость сооб­ще­ния Арри­а­на о пяте­рых дру­зьях двух бра­тьев Арша­кидов! Семь заго­вор­щи­ков, как с.474 извест­но из повест­во­ва­ния Геро­до­та, рас­пра­ви­лись с Лже­смер­ди­зом-Гау­ма­той. Точ­ное повто­ре­ние чис­ла вождей повстан­цев, рас­прав­ляв­ших­ся с гре­че­ским намест­ни­ком, неволь­но вызы­ва­ет сомне­ние. По-види­мо­му, совер­шен­но спра­вед­ли­во суж­де­ние боль­шин­ства иссле­до­ва­те­лей²⁶, счи­таю­щих этот эпи­зод дуб­ли­ка­ци­ей, заим­ст­во­ван­ной антич­ны­ми исто­ри­ка­ми Пар­фии у «отца исто­рии» для объ­яс­не­ния при­ви­ле­ги­ро­ван­но­го поло­же­ния неко­то­рых знат­ных пар­фян­ских родов в I в. н. э.

Вряд ли сле­ду­ет при­ни­мать всерь­ез родо­слов­ную Арша­ка и его бра­та Тирида­та, содер­жа­щу­ю­ся во фраг­мен­те сочи­не­ния Арри­а­на.

Все выше­из­ло­жен­ное при­во­дит к выво­ду, что попыт­ки совре­мен­ных ино­стран­ных и неко­то­рых совет­ских исто­ри­ков отно­сить вре­мя воз­ник­но­ве­ния Бак­трии к 253—250 гг. до н. э., а отло­же­ние Пар­фии — к 248 г. до н. э. весь­ма спор­ны и мало­убеди­тель­ны.

Основ­ным аргу­мен­том сто­рон­ни­ков подоб­но­го рас­пре­де­ле­ния собы­тий во вре­ме­ни явля­ет­ся эра Арша­кидов с одной сто­ро­ны, и упо­ми­на­ния о том, что отпа­де­ние Пар­фии про­изо­шло в CXXXIII Олим­пи­а­ду — с дру­гой²⁷.

Одна­ко сле­ду­ет иметь в виду, что ино­гда эра на Восто­ке уста­нав­ли­ва­лась не с момен­та при­хо­да к вла­сти того или ино­го пра­ви­те­ля, а с момен­та нача­ла его борь­бы за власть²⁸.

По-види­мо­му, подоб­ное же поло­же­ние было и с эрой Арша­кидов. Она исчис­ля­лась не с момен­та захва­та Арша­ком вла­сти над Пар­фи­ей, а со вре­ме­ни каких-то собы­тий, воз­мож­но, его бег­ства от Дио­до­та с бере­гов Оха. Что же каса­ет­ся заво­е­ва­ния Арша­ком Пар­фии, то более веро­ят­но, что оно про­изо­шло в тече­ние CXXXIII Олим­пи­а­ды, но не в пер­вый ее год, а во вто­рой или тре­тий.

Офи­ци­аль­ное же исчис­ле­ние вре­ме­ни прав­ле­ния Дио­до­та в Бак­трии, весь­ма веро­ят­но, было уста­нов­ле­но с нача­ла его намест­ни­че­ства, что вполне воз­мож­но отно­сить к пери­о­ду меж­ду 253—250 гг. до н. э. Одна­ко Дио­дот объ­явил себя царем, и намест­ни­ки восточ­ных сатра­пий при­со­еди­ни­лись к нему в нача­ле прав­ле­ния Селев­ка II, т. е. не ранее 246 г. до н. э., о чем опре­де­лен­но свиде­тель­ст­ву­ет Пом­пей Трог и что соот­вет­ст­ву­ет логи­ке фак­тов. Об отде­ле­нии Пар­фии во вре­мя «вой­ны Лаоди­ки» пишет и Аппи­ан. Таким обра­зом, вре­мя воз­ник­но­ве­ния Гре­ко-Бак­трий­ско­го и Пар­фян­ско­го царств и одно­вре­мен­но реши­тель­но­го изме­не­ния поли­ти­че­ской ситу­а­ции во всей систе­ме элли­ни­сти­че­ских государств в Азии не сле­ду­ет отно­сить ранее чем к середине CXXXIII Олим­пи­а­ды, т е. к 246 г. до н. э., когда на запа­де дер­жа­вы Селев­кидов про­ис­хо­ди­ли тра­ги­че­ские собы­тия началь­но­го пери­о­да «вой­ны Лаоди­ки».