Судьбы античной литературы

с.7 Из бога­то­го и раз­но­об­раз­ней­ше­го лите­ра­тур­но­го твор­че­ства древ­них гре­ков и рим­лян до наше­го вре­ме­ни дошло очень немно­гое, все­го лишь оскол­ки цело­го. В этом нет ниче­го уди­ви­тель­но­го, ибо это одна из древ­ней­ших лите­ра­тур мира. Ско­рее может наве­сти на раз­мыш­ле­ния тот факт, что сохра­ни­лось то, что сохра­ни­лось, несмот­ря на дав­ность вре­ме­ни и не все­гда бла­го­при­ят­ные усло­вия.

В этой ста­тье мы попро­бу­ем выяс­нить, поче­му опре­де­лен­ные про­из­веде­ния (а с ними дости­же­ния целых лите­ра­тур­ных эпох) исчез­ли без­воз­врат­но, в то вре­мя как дру­гие сохра­ни­лись в тече­ние веков вплоть до вре­мен Ренес­сан­са, когда тяга ко все­му антич­но­му сов­мест­но с изо­бре­те­ни­ем кни­го­пе­ча­та­ния обес­пе­чи­ли им устой­чи­во без­опас­ное суще­ст­во­ва­ние.

Судь­бы каж­дой лите­ра­ту­ры созда­ют ее чита­те­ли, осо­бен­но это каса­ет­ся древ­ней лите­ра­ту­ры, кото­рая — будучи пере­пи­сы­вае­мой от руки — име­ла хож­де­ние в неболь­шом коли­че­стве экзем­пля­ров. Поэто­му, если мы хотим узнать про­из­веде­ния антич­ной пись­мен­ной куль­ту­ры, мы долж­ны преж­де все­го занять­ся их чита­те­ля­ми.

Для древ­ней­ше­го пери­о­да, прав­да, сле­до­ва­ло бы отка­зать­ся от сло­ва «чита­тель», заме­стив его более общим сло­вом «потре­би­тель». Чита­тель не появил­ся одно­вре­мен­но с лите­ра­тур­ным про­из­веде­ни­ем, закреп­лен­ным в пись­мен­ной фор­ме. Изна­чаль­но запи­сан­ный текст слу­жил лишь тем, кто про­фес­сио­наль­но декла­ми­ро­вал или пел лите­ра­тур­ные тво­ре­ния, а сле­до­ва­тель­но, немно­го­чис­лен­но­му закры­то­му кру­гу. Лишь в тече­ние V в. до н. э. ситу­а­ция изме­ни­лась. Хотя в даль­ней­шем слу­ша­ние лите­ра­тур­ных про­из­веде­ний (в ходе рели­ги­оз­ных празд­неств, дру­же­ских встреч, пуб­лич­ных декла­ма­ций, теат­раль­ных пред­став­ле­ний) и оста­ва­лось для мно­гих важ­ной фор­мой кон­так­та с лите­ра­ту­рой, уве­ли­чи­лось так­же чис­ло тех, кто читал сам. Авто­ры ста­ли тво­рить преж­де все­го для чита­те­ля. Раз­ви­лось кни­го­тор­го­вое ремес­ло. Эти кни­го­тор­гов­цы работа­ли на эли­ту, о кото­рой нуж­но ска­зать несколь­ко слов. Невзи­рая на вся­че­ские — часто весь­ма суще­ст­вен­ные — изме­не­ния, кото­рые мы с.8 наблюда­ем на про­тя­же­нии дол­гих веков (вплоть до III—IV вв. н. э.), основ­ные чер­ты этой груп­пы, сфор­ми­ро­вав­шей­ся на гра­ни­це V и IV вв. до н. э., оста­ют­ся неиз­мен­ны­ми. Эли­ту древ­них обществ обра­зо­вы­ва­ли состо­я­тель­ные (хотя и не обя­за­тель­но очень состо­я­тель­ные) жите­ли горо­дов, отправ­ля­ю­щие в них власть. Урба­ни­за­ци­он­ные про­цес­сы, столь интен­сив­ные в эпо­ху элли­низ­ма и при рим­ских импе­ра­то­рах, при­ве­ли к раз­рас­та­нию этой груп­пы и рас­се­я­нию ее по все­му Сре­ди­зем­но­мо­рью. Наи­бо­лее често­лю­би­вые пред­ста­ви­те­ли назван­ной эли­ты стре­ми­лись к полу­че­нию долж­но­стей на служ­бе у элли­ни­сти­че­ских вла­дык или позд­нее к выс­шим постам в рим­ской адми­ни­ст­ра­ции; боль­шин­ство про­во­ди­ли свою жизнь в род­ном горо­де, к кото­ро­му были силь­но при­вя­за­ны. Спе­ци­фи­че­ской чер­той антич­ной эли­ты было ее огром­ное куль­тур­ное един­ство. Гре­ки, жив­шие в Егип­те, Месо­пота­мии или в самой Гре­ции, чита­ли одни и те же лите­ра­тур­ные про­из­веде­ния, вос­хи­ща­лись искус­ст­вом того же сти­ля. Позд­нее раз­ви­ваю­ща­я­ся, но прин­ци­пи­аль­но ана­ло­гич­ная латин­ская куль­ту­ра выка­за­ла подоб­ную же моно­лит­ность. Хотя в отдель­ных горо­дах чле­ны эли­ты и состав­ля­ли неболь­шой про­цент жите­лей, в мас­шта­бах все­го сре­ди­зем­но­мор­ско­го мира они были мно­го­чис­лен­ной ста­биль­ной груп­пой, сознаю­щей свое зна­че­ние, гор­дой сво­ей куль­ту­рой. После осво­е­ния начат­ков чте­ния, пись­ма и сче­та, кото­рым учи­лось боль­шин­ство город­ских жите­лей, даль­ней­шее обра­зо­ва­ние пред­на­зна­ча­лось для моло­дых людей, при­над­ле­жа­щих к этим сфе­рам. А в про­цес­се вос­пи­та­ния пер­во­оче­ред­ная роль отво­ди­лась лите­ра­ту­ре.

Мно­гие в древ­но­сти про­бо­ва­ли себя в каче­стве писа­те­лей. Спе­ци­фи­че­ский тип куль­ту­ры древ­них элит бла­го­при­ят­ст­во­вал рож­де­нию твор­че­ских амби­ций, а сня­тие несколь­ких или несколь­ких десят­ков копий не было ни столь труд­ным, ни столь доро­гим, как изда­ние кни­ги сего­дня, на совре­мен­ном высо­ком уровне раз­ви­тия поли­гра­фии. Одна­ко подав­ля­ю­щее боль­шин­ство этих пло­дов писа­тель­ско­го труда оста­ва­лось неиз­вест­но широ­кой пуб­ли­ке, а память о них исче­за­ла вме­сте с авто­ром и его близ­ки­ми, в луч­шем же слу­чае — по исте­че­нии несколь­ких или несколь­ких десят­ков лет. В исто­рии совре­мен­ной лите­ра­ту­ры мы зна­ем такие крат­кие, хотя и пол­ные три­ум­фы. Лишь неболь­шо­му чис­лу про­из­веде­ний уда­лось, бла­го­да­ря сво­ей фор­ме и содер­жа­нию, обес­пе­чить себе чита­те­лей сре­ди ряда после­дую­щих поко­ле­ний. А как пра­ви­ло, лишь такие про­из­веде­ния мог­ли дожить до наших дней.

Вку­сы чита­те­лей фор­ми­ро­ва­лись раз­лич­ны­ми (под­даю­щи­ми­ся иссле­до­ва­нию) фак­то­ра­ми. На пер­вое место здесь нуж­но поста­вить шко­лу. В антич­ной шко­ле обыч­но не чита­ли совре­мен­ных авто­ров, изу­ча­ли зато утвер­жден­ный, оди­на­ко­вый в раз­ных местах набор древ­них трудов, счи­тав­ших­ся клас­си­че­ски­ми. Этот набор, раз уста­нов­лен­ный, изме­нял­ся лишь незна­чи­тель­но. В гре­че­ском мире с.9 его фор­ми­ро­ва­ние при­хо­дит­ся на IV в. до н. э., в латин­ском — на I в. н. э. В Гре­ции пер­вое место было отда­но Гоме­ру, за ним сле­до­вал Геси­од, несколь­ко лири­ков, избран­ные тра­гедии трех вели­ких тра­ги­ков (Эсхил, Софокл, Еври­пид), из про­зы — Фукидид и Ксе­но­фонт. В латин­ском мире чита­ли Вер­ги­лия (осо­бен­но его Эне­иду, заме­няв­шую лати­ня­нам Или­а­ду и Одис­сею), Гора­ция, Овидия, Ста­ция, Терен­ция, Сал­лю­стия, Цице­ро­на, Ливия, быст­ро ото­дви­ну­то­го на вто­рой план его эпи­то­ма­то­ра­ми (т. е. авто­ра­ми, состав­ля­ю­щи­ми сокра­щен­ные вер­сии его объ­ем­но­го труда). Про­из­веде­ния, напи­сан­ные уже после фор­ми­ро­ва­ния это­го кано­на чте­ния, вклю­ча­лись в него толь­ко в исклю­чи­тель­ных слу­ча­ях. Победа хри­сти­ан­ства в IV в. н. э. не мно­гое в этой тра­ди­ции изме­ни­ла. Хри­сти­ан­ские интел­лек­ту­а­лы дер­жа­лись мне­ния, что тра­ди­ци­он­ное школь­ное чте­ние неза­ме­ни­мо в про­цес­се фор­ми­ро­ва­ния общей куль­ту­ры. Обу­че­ние рито­ри­ке, столь важ­ное для древ­них поли­ти­ков, тре­бо­ва­ло обра­ще­ния к твор­че­ству вели­ких масте­ров про­шло­го: атти­че­ских ора­то­ров IV в. до н. э. (Лисий, Эсхин, Гипе­рид, Анти­фон, Демо­сфен, Исо­крат, Динарх, Исей), а для тех, кто гово­рил по-латы­ни, — к Цице­ро­ну. Фило­соф­ские шко­лы тоже накла­ды­ва­ли на сво­их адеп­тов обя­зан­ность озна­ком­ле­ния с опре­де­лен­ным кор­пу­сом трудов. Тут, одна­ко, при­сут­ст­во­ва­ла боль­шая неопре­де­лен­ность. Читал­ся не клас­си­че­ский набор тек­стов (как это дела­ет­ся на совре­мен­ных уни­вер­си­тет­ских семи­на­рах), а толь­ко те тек­сты, кото­рые лежа­ли в осно­ва­нии док­три­ны гла­вы шко­лы.

К сча­стью для нас, в древ­но­сти чита­ли мно­го и без школь­но­го при­нуж­де­ния. Чита­ли для удо­воль­ст­вия и из любо­пыт­ства, порой в свя­зи с потреб­но­стя­ми, выте­каю­щи­ми из испол­ня­е­мых функ­ций. Антич­ный мир имел обшир­ную спе­ци­аль­ную лите­ра­ту­ру: меди­цин­скую, сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ную, юриди­че­скую, рито­ри­че­скую и т. д.

Посреди раз­но­об­раз­ных фак­то­ров, опре­де­ляв­ших чита­тель­ские инте­ре­сы, мы долж­ны выде­лить еще один, охва­ты­ваю­щий сво­им вли­я­ни­ем гре­че­скую про­зу. Мы име­ем в виду лите­ра­тур­ное направ­ле­ние, назы­вае­мое «атти­циз­мом», порож­ден­ное суще­ст­вен­ной пере­ме­ной вку­сов на рубе­же I в. до н. э. и I в. н. э. Осно­вы­ва­лось оно на отри­ца­нии про­зы, создан­ной в неда­ле­ком про­шлом, и воз­вра­те к про­зе V и IV вв. до н. э. Гре­че­ские писа­те­ли пери­о­да Импе­рии отри­ну­ли язык, исполь­зу­е­мый в про­зе с кон­ца IV в. до н. э., и ста­ра­лись тво­рить на язы­ке, насле­до­вав­шем атти­че­ско­му диа­лек­ту, кото­рый был изве­стен из лите­ра­ту­ры V—IV вв. до н. э. Поэто­му в то же самое вре­мя пере­ста­ют читать элли­ни­сти­че­скую про­зу. Из нее так­же до нас дошло не мно­гое. И наобо­рот, древ­ней­шей про­зе пошла на поль­зу эта сме­на вку­сов. Атти­цизм про­длил, напри­мер, попу­ляр­ность Ксе­но­фон­та и атти­че­ских ора­то­ров IV в. до н. э. Выиг­рал от это­го и Ари­сто­фан, комедии кото­ро­го были при­зна­ны вели­ким и бога­тым собра­ни­ем ред­ких и искон­но атти­че­ских слов.

с.10 Начи­ная с I в. н. э. в латин­ской куль­ту­ре мы наблюда­ем явле­ние, ана­ло­гич­ное атти­циз­му. Осно­вы­ва­лось оно на воз­вра­те инте­ре­са к ста­рой латин­ской лите­ра­ту­ре (т. е. той, кото­рая была созда­на до эпо­хи Цице­ро­на). Чита­ли ее охот­ней, чем до это­го, в поис­ке арха­ич­ных слов и обо­ротов, не исполь­зу­е­мых язы­ком дан­ной эпо­хи. Тече­ние это сыг­ра­ло, одна­ко, мень­шую роль, чем атти­цизм. Ран­няя лите­ра­ту­ра Рима не была столь бога­та, как лите­ра­ту­ра клас­си­че­ской Гре­ции, она не мог­ла так­же пре­тен­до­вать на роль основ­но­го источ­ни­ка лите­ра­тур­ных моти­вов и вдох­но­ве­ния. Твор­че­ство II—III вв. было так тес­но свя­за­но со вре­ме­на­ми Цице­ро­на и Вер­ги­лия, что мода на арха­и­ку ока­за­лась поверх­ност­ной и не смог­ла дать ей про­дол­же­ния.

Суще­ст­вен­ную роль в сохра­не­нии лите­ра­тур­но­го наследия антич­но­сти сыг­ра­ли биб­лио­те­ки. Част­ные книж­ные собра­ния так же ста­ры, как и сами кни­ги, одна­ко государ­ст­вен­ные собра­ния были созда­ны зна­чи­тель­но поз­же, толь­ко в эпо­ху элли­низ­ма. Ста­рей­шее и наи­бо­лее цен­ное было собра­но пра­ви­те­ля­ми дина­стии Пто­ле­ме­ев в Алек­сан­дрии в пер­вой поло­вине III в. до н. э. Эта гигант­ская биб­лио­те­ка име­ла осо­бые заслу­ги перед гре­че­ской исто­ри­ей и лите­ра­ту­рой. В ее сте­нах роди­лась новая науч­ная дис­ци­пли­на, зада­чей кото­рой ста­ло вос­ста­нов­ле­ние под­лин­ных тек­стов клас­си­че­ских авто­ров (при руч­ном пере­пи­сы­ва­нии допус­ка­лось мно­же­ство оши­бок, иска­жав­ших автор­ский текст). Чис­ло биб­лио­тек в тече­ние пер­вых двух веков нашей эры зна­чи­тель­но воз­рос­ло, каж­дый город ста­рал­ся создать собра­ние, доступ­ное широ­кой обще­ст­вен­но­сти. Биб­лио­те­ки те не мог­ли срав­нить­ся с алек­сан­дрий­ской ни с одной точ­ки зре­ния, но их было очень мно­го, и они покры­ва­ли густой сетью всю Рим­скую импе­рию. Они так­же дава­ли доступ к куль­ту­ре людям, жизнь кото­рых про­хо­ди­ла в неболь­ших посе­ле­ни­ях.

Изме­не­ния, прин­ци­пи­аль­ные для судеб лите­ра­тур­но­го наследия древ­но­сти, про­изо­шли на зака­те антич­но­сти. Кри­зис горо­дов (осо­бен­но тех малень­ких и сред­них, опре­де­ля­ю­щих лицо древ­но­сти) повлек за собой исчез­но­ве­ние той обще­ст­вен­ной груп­пы, кото­рая 800 с лиш­ним лет постав­ля­ла как авто­ров, так и чита­те­лей. Новая ситу­а­ция роко­вым обра­зом отра­зи­лась на коли­че­стве и каче­стве биб­лио­теч­ных собра­ний. Про­цесс этот в неко­то­рых реги­о­нах (напри­мер, в Гал­лии) начал­ся еще в III в., в дру­гих — в IV в. или еще позд­нее. Его окон­ча­ние при­хо­дит­ся так­же на раз­ные пери­о­ды; обык­но­вен­но оно рас­тя­ги­ва­лось на неко­то­рое вре­мя. Хотя антич­ная куль­ту­ра и была обре­че­на на ско­рую гибель, одна­ко IV в. был пери­о­дом чрез­вы­чай­но интен­сив­но­го лите­ра­тур­но­го твор­че­ства. Хри­сти­ан­ская лите­ра­ту­ра пере­жи­ва­ла в это вре­мя свой золо­той век; язы­че­ская лите­ра­ту­ра, пред­став­лен­ная, прав­да, неболь­шим чис­лом писа­те­лей, мог­ла так­же похва­лить­ся шедев­ра­ми.

В то самое вре­мя, когда руши­лись осно­вы древ­ней куль­ту­ры, про­изо­шло так­же суще­ст­вен­ное изме­не­ние внеш­не­го обли­ка кни­ги. На с.11 про­тя­же­нии всей антич­но­сти лите­ра­тур­ные про­из­веде­ния запи­сы­ва­лись на папи­рус­ных свит­ках. Такой сви­ток, шири­ной око­ло два­дца­ти сан­ти­мет­ров и дли­ной в несколь­ко мет­ров, имел текст толь­ко на одной, внут­рен­ней сто­роне. Во вре­мя чте­ния при­хо­ди­лось дер­жать его в обе­их руках, пра­вой раз­во­ра­чи­вая, а левой сво­ра­чи­вая уже про­чи­тан­ную часть свит­ка. Сто­и­мость изготов­ле­ния одно­го экзем­пля­ра такой кни­ги была высо­ка, одна­ко не настоль­ко, чтобы люди сред­не­го достат­ка не мог­ли бы себе это­го поз­во­лить. Впро­чем, сви­ток был весь­ма недол­го­ве­чен. Папи­рус был чув­ст­ви­те­лен к вла­ге, а в виде свит­ка пло­хо пере­но­сил сги­ба­ние. Даже при самом береж­ном отно­ше­нии со сто­ро­ны чита­те­лей невоз­мож­но было с уве­рен­но­стью утвер­ждать, что он в состо­я­нии про­су­ще­ст­во­вать два века. На зака­те антич­но­сти сви­ток был вытес­нен новым видом кни­ги, назы­вае­мым «кодек­сом». Эта кни­га уже в основ­ном иден­тич­на нашей совре­мен­ной. Ее изготав­ли­ва­ли из папи­рус­ных или пер­га­мент­ных листов, сло­жен­ных вдвое и сши­тых в месте сги­ба. Текст запи­сы­вал­ся на обе­их сто­ро­нах листа, листы же сохра­ня­лись в твер­дых облож­ках. Кодекс был изве­стен зна­чи­тель­но рань­ше: начи­ная с I в. н. э. им поль­зо­ва­лись тор­гов­цы для про­из­веде­ния под­сче­тов и заме­ток. Еще чаще его исполь­зо­ва­ли изда­те­ли спе­ци­аль­ной лите­ра­ту­ры, пер­вые хри­сти­ане хра­ни­ли таким обра­зом Свя­щен­ное Писа­ние. Зна­чи­тель­но труд­нее он при­жи­вал­ся в худо­же­ст­вен­ной лите­ра­ту­ре, для кото­рой папи­рус­ный сви­ток дол­го оста­вал­ся фор­мой, освя­щен­ной тра­ди­ци­ей. Толь­ко лишь в IV в. реши­тель­но победил кодекс, доро­го­сто­я­щий и дол­го­веч­ный. Его успех был резуль­та­том зна­чи­тель­ных изме­не­ний, про­ис­шед­ших в чита­тель­ской среде. Новая эли­та была менее мно­го­чис­лен­на, чем эли­та антич­ных горо­дов, но зато она обла­да­ла зна­чи­тель­но боль­ши­ми мате­ри­аль­ны­ми богат­ства­ми, что поз­во­ля­ло ей при­об­ре­тать весь­ма доро­гие пред­ме­ты и вести чрез­вы­чай­но пыш­ный образ жиз­ни. Цер­ковь, один из глав­ных потре­би­те­лей книг, тоже рас­по­ря­жа­лась зна­чи­тель­ны­ми финан­со­вы­ми сред­ства­ми. Вели­кие мира сего, как и Цер­ковь, пред­по­чи­та­ли эффект­ный пер­га­мент­ный кодекс менее кра­си­во­му и менее стой­ко­му папи­рус­но­му свит­ку. Потреб­ность в при­об­ре­те­нии этих книг и обла­да­нии ими выте­ка­ла из потреб­но­сти в мани­фе­ста­ции соб­ст­вен­но­го богат­ства, из демон­стра­тив­но­сти, кото­рой был отме­чен тип государ­ст­вен­но­го устрой­ства, из прин­ци­пи­аль­но­го под­чер­ки­ва­ния внеш­не­го. Дол­го­веч­ность кодек­са име­ла для них так­же идео­ло­ги­че­ский смысл, удо­вле­тво­ря­ла жела­ние неиз­мен­но­сти и раз и навсе­гда уста­нов­лен­но­го поряд­ка, согла­со­вы­ва­лась с их кар­ти­ной мира, где все, в кос­мо­се так же, как и в чело­ве­че­ском обще­стве, сто­я­ло на сво­их посто­ян­ных местах.

Лишь часть антич­ной лите­ра­ту­ры была пере­пи­са­на со свит­ков в кодек­сы. Про­из­веде­ния, непо­пу­ляр­ные в пери­од IV—V вв., погиб­ли вме­сте с папи­ру­са­ми. Зато те, что были при­зна­ны достой­ны­ми копи­ро­ва­ния, име­ли боль­шие шан­сы уце­леть еще в тече­ние дол­гих веков.

с.12 Зна­че­ние это­го рубе­жа мы можем пока­зать на при­ме­ре фило­соф­ской лите­ра­ту­ры. На про­тя­же­нии сто­ле­тий наи­бо­лее попу­ляр­ной фило­соф­ской шко­лой была шко­ла сто­и­ков. В ее рам­ках тво­ри­ло мно­же­ство мыс­ли­те­лей, кото­рые созда­ли зна­чи­тель­ное чис­ло трудов, изу­чае­мых широ­ким кру­гом после­до­ва­те­лей. Но в III в. сто­и­ки были ото­дви­ну­ты в тень раз­ви­ваю­щим­ся нео­пла­то­низ­мом, кото­рый апел­ли­ро­вал уже не толь­ко к Пла­то­ну, но и к Ари­сто­те­лю. В резуль­та­те этой пере­ме­ны до нас пол­но­стью дошло собра­ние сочи­не­ний Пла­то­на и в немно­го менее пол­ном виде — собра­ние трудов Ари­сто­те­ля, зато из наи­бо­лее выдаю­щих­ся про­из­веде­ний сто­и­ков сохра­ни­лись лишь отрыв­ки. Века попу­ляр­но­сти не убе­рег­ли их от гибе­ли. В эту пере­лом­ную эпо­ху чис­ло читае­мых про­из­веде­ний древ­ней лите­ра­ту­ры зна­чи­тель­но сокра­ти­лось. Постра­да­ли и авто­ры, вклю­чен­ные в школь­ный канон чте­ния. Часть тек­стов ока­за­лась слиш­ком труд­на, тре­бо­ва­ла боль­шой под­готов­ки. Неко­то­рые авто­ры сохра­ни­ли свое место, прав­да, за счет сокра­ще­ния их про­из­веде­ний. Имен­но тогда было так жест­ко огра­ни­че­но чис­ло поэм Кал­ли­ма­ха или тво­ре­ний гре­че­ских лири­ков, тогда про­па­ли неко­то­рые тра­гедии столь извест­ных авто­ров, как Софокл. Не было ни вре­ме­ни, ни охоты читать так же мно­го, как в пред­ше­ст­ву­ю­щие эпо­хи. Даже людей, пре­тен­дую­щих на зва­ние зна­то­ков лите­ра­ту­ры, удо­вле­тво­ря­ли весь­ма скром­ные собра­ния сочи­не­ний.

Кро­ме пере­мен в обще­стве, огра­ни­чи­вав­ших ради­ус вли­я­ния древ­ней лите­ра­ту­ры, в V—VII вв. про­изо­шли прин­ци­пи­аль­ные изме­не­ния в поли­ти­че­ской кар­те тогдаш­не­го мира, дей­ст­ву­ю­щие (с точ­ки зре­ния исто­ри­ка лите­ра­ту­ры) в том же самом направ­ле­нии. Вар­вар­ские набе­ги на бере­га Рей­на и Дуная при­ве­ли к гибе­ли древ­ней циви­ли­за­ции на Запа­де. В V—VIII вв. чис­ло цени­те­лей лите­ра­ту­ры на латин­ском Запа­де тоталь­но умень­ши­лось. Когда во вто­рой поло­вине VIII в. при­шло вре­мя так назы­вае­мо­го Каро­линг­ско­го ренес­сан­са, впро­чем, охва­тив­ше­го сво­им воздей­ст­ви­ем толь­ко часть быв­шей Запад­ной Рим­ской импе­рии, мно­же­ство про­из­веде­ний уже пре­кра­ти­ли свое суще­ст­во­ва­ние как в резуль­та­те пре­врат­но­стей вой­ны, так и из-за чело­ве­че­ско­го рав­но­ду­шия к вещам, кото­рые нико­му не нуж­ны. Утра­ты в тече­ние после­дую­щих веков были уже несрав­ни­мо мень­ши­ми. Дости­же­ния антич­но­сти сыг­ра­ли важ­ную роль в лите­ра­ту­ре и нау­ке зре­ло­го сред­не­ве­ко­вья, а вновь воз­рос­ший пре­стиж кни­ги был доста­точ­но велик, чтобы сохра­нить от уни­что­же­ния кодек­сы, даже те, к кото­рым уже пере­ста­ли обра­щать­ся.

Ина­че скла­ды­ва­лась судь­ба гре­че­ской лите­ра­ту­ры. На гре­че­ском Восто­ке куль­тур­ное раз­ви­тие нико­гда не было так рез­ко пере­лом­ле­но, как на латин­ском Запа­де. Вар­вар­ские втор­же­ния охва­ты­ва­ли гораздо мень­шую терри­то­рию. Горо­да древ­не­го типа с харак­тер­ным для них типом куль­ту­ры были здесь более устой­чи­вы­ми и успеш­нее сопро­тив­ля­лись про­цес­су дез­ур­ба­ни­за­ции. Основ­ное с.13 учреж­де­ние — шко­ла — в прин­ци­пи­аль­ных вопро­сах сле­до­ва­ло тра­ди­ци­ям антич­ной шко­лы. В VI и частич­но в VII в. Визан­тию нуж­но было еще отно­сить к миру позд­не­ан­тич­ной куль­ту­ры. Кри­зис, менее гроз­ный и явный, чем на Запа­де, насту­пил ок. 650 г. и длил­ся почти два века, напол­нен­ных внут­рен­ней борь­бой. В его осно­ве лежа­ло преж­де все­го посте­пен­ное выми­ра­ние про­вин­ци­аль­ных посе­ле­ний и скоп­ле­ние книг и чита­те­лей в Кон­стан­ти­но­по­ле. Еще до середи­ны IX в. ситу­а­ция изме­ни­лась к луч­ше­му; прав­да, на мень­шем, чем до это­го про­стран­стве, в более узком кру­гу людей, ощу­ти­мо воз­рос, одна­ко, инте­рес к антич­но­му наследию, ожи­ви­лась куль­тур­ная жизнь, интен­сив­нее ста­ли работать шко­лы раз­лич­ных уров­ней.

Одна­ко же антич­ность для куль­тур­ных людей той эпо­хи не была при­вле­ка­тель­ной цели­ком. Они про­из­во­ди­ли тща­тель­ный отбор в доступ­ных еще биб­лио­теч­ных собра­ни­ях, пол­ных ста­рых, еще вре­мен позд­ней антич­но­сти, кодек­сов. Авто­ры, не сумев­шие поко­рить этих чита­те­лей, ока­за­лись в небез­опас­ном поло­же­нии: со вре­ме­нем оста­ва­лось все мень­ше копий их трудов, и ста­но­ви­лось гораздо более прав­до­по­доб­ным, что они будут совер­шен­но забы­ты. Это было тем более угро­жаю­щим, что нахо­див­ши­е­ся в Кон­стан­ти­но­по­ле биб­лио­теч­ные собра­ния мог­ли лег­ко быть уни­что­же­ны в резуль­та­те бед­ст­вий, кото­рым стал под­вер­гать­ся город. Зна­чи­тель­ные опу­сто­ше­ния про­из­ве­ли кре­сто­нос­цы в ходе штур­ма горо­да в 1204 г. Взя­тие Кон­стан­ти­но­по­ля тур­ка­ми в 1453 г. про­из­ве­ло, судя по все­му, мень­ше вреда. Боль­шая часть руко­пи­сей была еще ранее выве­зе­на на Запад. Новые хозя­е­ва Визан­тии отда­ва­ли себе отчет в сто­и­мо­сти руко­пи­сей, за кото­рые ино­стран­ные куп­цы пла­ти­ли боль­шие день­ги. Утра­ты после XV в. долж­ны были быть весь­ма неве­ли­ки.

Из наших пред­ше­ст­ву­ю­щих рас­суж­де­ний чита­тель не дол­жен сде­лать вывод, буд­то невоз­мож­но точ­но уста­но­вить зако­но­мер­но­сти, кото­рые опре­де­ля­ли как гибель, так и сохра­не­ние про­из­веде­ний антич­ной лите­ра­ту­ры. Забве­ние нико­гда не гро­зи­ло очень попу­ляр­ным про­из­веде­ни­ям, читае­мым систе­ма­ти­че­ски, имев­шим хож­де­ние в боль­шом чис­ле экзем­пля­ров (как Или­а­да Гоме­ра или Эне­ида Вер­ги­лия); их сохра­не­ние мож­но при­знать за «зако­но­мер­ное». Зато в отно­ше­нии менее извест­ных про­из­веде­ний огром­ную роль играл слу­чай. Если суще­ст­во­ва­ло лишь несколь­ко копий како­го-нибудь труда, его буду­щие судь­бы зави­се­ли от войн, пожа­ров, навод­не­ний, мышей, люд­ской бес­печ­но­сти и дру­гих непред­виден­ных обсто­я­тельств, кото­рые мог­ли, но не обя­за­тель­но долж­ны были слу­чить­ся. Един­ст­вен­ная руко­пись, кото­рой мы обя­за­ны зна­ком­ст­вом с труда­ми Таци­та или Амми­а­на Мар­цел­ли­на, мог­ла про­пасть уже мно­же­ство раз.

Осо­бо сто­ит занять­ся судь­ба­ми хри­сти­ан­ской антич­ной лите­ра­ту­ры, как латин­ской, так и гре­че­ской. Конеч­но, и она постра­да­ла в резуль­та­те суже­ния кру­га чита­те­лей, но в зна­чи­тель­но мень­шей сте­пе­ни. Ее чита­ли все­гда. В трудах авто­ров, при­знан­ных Отца­ми с.14 Церк­ви, иска­ли отве­ты на вопро­сы, касаю­щи­е­ся основ веры; жития свя­тых, собра­ния про­по­ведей, пра­ви­ла мона­стыр­ской жиз­ни были нуж­ны для повсе­днев­ной рели­ги­оз­ной дея­тель­но­сти Церк­ви. Поэто­му так хоро­шо сохра­ни­лось хри­сти­ан­ское пись­мен­ное наследие. Одна­ко и тут утра­ты были зна­чи­тель­ны (хотя и мень­шие, чем в язы­че­ской лите­ра­ту­ре). Поги­ба­ли про­из­веде­ния зауряд­ных авто­ров, но часто и авто­ров выдаю­щих­ся, если их орто­док­саль­ность была под­верг­ну­та сомне­нию.

Гума­низм, беру­щий свое нача­ло в Ита­лии в XIV в. и полу­чив­ший пол­ное раз­ви­тие в XV в., прин­ци­пи­аль­но изме­нил место древ­ней лите­ра­ту­ры в евро­пей­ском куль­тур­ном един­стве того вре­ме­ни. Хотя опре­де­лен­ные авто­ры и опре­де­лен­ные про­из­веде­ния антич­но­сти и были читае­мы на про­тя­же­нии все­го сред­не­ве­ко­вья, став таким обра­зом неотъ­ем­ле­мой частью куль­ту­ры это­го пери­о­да, одна­ко для людей ново­го вре­ме­ни, порвав­ших с дости­же­ни­я­ми непо­сред­ст­вен­но пред­ше­ст­во­вав­шей им эпо­хи и искав­ших новых источ­ни­ков вдох­но­ве­ния, ста­ло важ­ным все антич­ное наследие, а не толь­ко то, что уже было живой частью куль­тур­ной тра­ди­ции. Суще­ст­вен­ной была еще одна пере­ме­на: вос­ста­нов­ле­ние Запа­дом непо­сред­ст­вен­ной свя­зи с гре­че­ской лите­ра­ту­рой после веков изо­ля­ции. Гума­ни­стам антич­ная лите­ра­ту­ра яви­лась в зна­чи­тель­но более вели­ко­леп­ном обли­ке, чем уче­ным пред­ше­ст­ву­ю­щих вре­мен. Пред­при­ни­ма­лись энер­гич­ные поис­ки руко­пи­сей, чтобы отыс­кать в них про­из­веде­ния, ранее неиз­вест­ные. Ста­ра­лись так­же добрать­ся до луч­ших руко­пи­сей, в мень­шей сте­пе­ни иска­жен­ных ошиб­ка­ми. Поис­ки в этом направ­ле­нии про­из­во­ди­лись столь эффек­тив­но, что было най­де­но почти все, что мож­но было най­ти. После­дую­щие века выно­си­ли на днев­ной свет гораздо мень­шее чис­ло неиз­вест­ных антич­ных про­из­веде­ний, а шан­сы отыс­кать их сего­дня прак­ти­че­ски рав­ны нулю. Мы еще можем наде­ять­ся на откры­тие новых хри­сти­ан­ских тек­стов, осо­бен­но гре­че­ских, посколь­ку собра­ния мона­стыр­ских биб­лио­тек в Гре­ции и на Ближ­нем Восто­ке еще не до кон­ца под­верг­лись инвен­та­ри­за­ции. Опре­де­лен­ное чис­ло гре­че­ских хри­сти­ан­ских про­из­веде­ний мож­но будет отыс­кать в пере­во­дах на восточ­ные язы­ки: сирий­ский, копт­ский, гру­зин­ский, армян­ский. В биб­лио­те­ках и музе­ях мно­же­ство руко­пи­сей на этих язы­ках еще ждут пуб­ли­ка­ции. Одна­ко мы не най­дем там шедев­ров язы­че­ской лите­ра­ту­ры.

На исхо­де XVIII в. мог­ло пока­зать­ся, что спи­сок доступ­ных нам про­из­веде­ний гре­че­ской и латин­ской лите­ра­ту­ры не под­верг­нет­ся более изме­не­нию. Но уже в пер­вой поло­вине XIX в. был открыт новый источ­ник руко­пи­сей, в том чис­ле и антич­ных, в виде папи­ру­сов, най­ден­ных на терри­то­рии Егип­та и дати­ру­е­мых пери­о­дом меж­ду втор­же­ни­ем туда Алек­сандра Вели­ко­го и араб­ским заво­е­ва­ни­ем (332 г. до н. э. — 642 г. н. э.). Спе­ци­фи­ка фор­ми­ро­ва­ния терри­то­рии и осо­бый кли­мат этой стра­ны при­ве­ли к сохра­не­нию с.15 папи­рус­ных листов и свит­ков, неиз­беж­но обре­чен­ных на гибель в дру­гих местах. Бла­го­да­ря этим наход­кам мы отыс­ка­ли такие важ­ные про­из­веде­ния, как неко­то­рые комедии Менанд­ра, мимы Геро­да, хоро­вые пес­ни Вак­хи­лида; уве­ли­чи­лось чис­ло извест­ных про­из­веде­ний Пин­да­ра, Сафо, Алкея, Архи­ло­ха, Кал­ли­ма­ха. На самом цен­ном листе памят­ни­ков нашлось Государ­ст­вен­ное устрой­ство Афин Ари­сто­те­ля, речи Гипе­рида, апо­кри­фи­че­ские еван­ге­лия, боль­шие фраг­мен­ты неиз­вест­ных пьес Софок­ла и Еври­пида. Наряду с «боль­шой» лите­ра­ту­рой сре­ди папи­ру­сов пред­став­ле­ны так­же про­из­веде­ния более низ­ко­го уров­ня, пред­став­ля­ю­щие инте­рес для иссле­до­ва­ния вку­сов эпо­хи, изме­не­ний язы­ка и лите­ра­тур­ных родов. Мно­го так­же папи­ру­сов, содер­жа­щих уже извест­ные тек­сты. Они слу­жат допол­ни­тель­ным мате­ри­а­лом для состав­ле­ния совре­мен­ных изда­ний дан­ных авто­ров.

Кро­ме Егип­та, руко­пи­си были най­де­ны и в дру­гих стра­нах. Обуг­лен­ные свит­ки, состав­ляв­шие неко­гда част­ную биб­лио­те­ку, были откры­ты уже в середине XVIII в. в Гер­ку­ла­ну­ме. Лишь часть из них была опуб­ли­ко­ва­на, ибо тех­ни­че­ские труд­но­сти при раз­вер­ты­ва­нии папи­ру­сов были огром­ны. Сре­ди извест­ных тек­стов, в основ­ном еврей­ских или ара­мей­ских, скры­тых неко­гда в пеще­рах под Мерт­вым морем, так­же пред­став­ле­ны фраг­мен­ты гре­че­ских про­из­веде­ний. Неболь­шое коли­че­ство фраг­мен­тов лите­ра­тур­ных тек­стов най­де­но в южной Пале­стине в Нис­сане и в Дура-Евро­пос в Месо­пота­мии. Эпи­зо­ди­че­ские наход­ки свит­ков были и в дру­гих местах, одна­ко их не уда­лось сохра­нить. Это уда­лось в отно­ше­нии свит­ка, най­ден­но­го в остат­ках погре­баль­но­го кост­ра в Дер­ве­ни, побли­зо­сти от Фес­са­ло­ник. Это поис­ти­не одна из самых древ­них на сего­дняш­ний день гре­че­ских лите­ра­тур­ных руко­пи­сей. Она дати­ру­ет­ся кон­цом IV в. до н. э. и содер­жит тек­сты, изла­гаю­щие орфи­че­скую док­три­ну.

В общем, одна­ко, пере­во­рот, вызван­ный появ­ле­ни­ем антич­ных папи­ру­сов, был менее рево­лю­ци­он­ным, чем мож­но было пред­по­ла­гать. Это было обу­слов­ле­но несколь­ки­ми фак­то­ра­ми, огра­ни­чи­ваю­щи­ми цен­ность папи­ру­сов. Несмот­ря на энер­гич­ные поис­ки, они были отно­си­тель­но немно­го­чис­лен­ны. Подав­ля­ю­щее боль­шин­ство мате­ри­а­ла папи­ру­сов состав­ля­ли лите­ра­тур­ные тек­сты. Сохран­ность этих тек­стов остав­ля­ла желать мно­го луч­ше­го. И не толь­ко пото­му, что они были очень ста­ры. Име­ю­щи­е­ся у нас папи­ру­сы про­ис­хо­дят в основ­ном со сва­лок (ибо там они были луч­ше все­го защи­ще­ны от все­уни­что­жаю­щей вла­ги). На свал­ки так­же выбра­сы­ва­лись при­шед­шие в негод­ность экзем­пля­ры. Еще чаще в древ­но­сти кни­ги перед выбра­сы­ва­ни­ем раз­ры­ва­лись на кус­ки. Далее, папи­ру­сы нахо­ди­ли в малых или — что быва­ло чаще — в сред­них горо­дах. Те же самые свал­ки, толь­ко боль­ших горо­дов, дали бы нам бога­тей­шее собра­ние тек­стов. Ито­ги срав­не­ния одних и тех же про­из­веде­ний в сред­не­ве­ко­вых руко­пи­сях и папи­ру­сах пока­зы­ва­ют, что с.16 сред­не­ве­ко­вые руко­пи­си, копи­ру­ю­щие тек­сты биб­лио­теч­ных экзем­пля­ров про­из­веде­ний, нахо­див­ших­ся в собра­ни­ях боль­ших горо­дов, демон­стри­ру­ют обыч­но — хотя и не обя­за­тель­но — луч­ший вари­ант тек­ста, чем папи­ру­сы. И нако­нец, папи­ру­сы донес­ли до нас очень немно­го латин­ской лите­ра­ту­ры.

Попро­бу­ем сум­ми­ро­вать эту часть наших выво­дов. Кри­ти­че­ский пери­од на поро­ге сред­не­ве­ко­вья более успеш­но пере­жи­ла гре­че­ская лите­ра­ту­ра и гораздо тяже­лее — латин­ская; луч­ше сохра­ни­лись про­из­веде­ния писа­те­лей позд­ней антич­но­сти или пери­о­да Рим­ской импе­рии, чем древ­ней­ших авто­ров, за исклю­че­ни­ем тех, кото­рые попа­ли в круг школь­но­го чте­ния, обес­пе­чив­ше­го им бес­смер­тие. Про­из­веде­ния авто­ров, поль­зо­вав­ших­ся боль­шой попу­ляр­но­стью, дошли до нас, хотя бы частич­но; что каса­ет­ся менее читае­мых про­из­веде­ний, важ­ную роль здесь играл слу­чай. Утра­ты хри­сти­ан­ской лите­ра­ту­ры были отно­си­тель­но неве­ли­ки.

О боль­шин­стве авто­ров, про­из­веде­ния кото­рых про­па­ли, мы ниче­го не можем ска­зать, в отно­ше­нии же неко­то­рых можем сде­лать попыт­ку хотя бы при­бли­жен­ной рекон­струк­ции.

Иссле­до­ва­ния утра­чен­ной для нас части антич­ной лите­ра­ту­ры неве­ро­ят­но важ­ны для пони­ма­ния той, что уце­ле­ла. Без нее мы не были бы в состо­я­нии вос­со­здать исто­рию мно­гих лите­ра­тур­ных направ­ле­ний, извест­ных нам лишь на неко­то­рых эта­пах их раз­ви­тия; мно­гие авто­ры оста­лись бы в забве­нии, если бы нам не уда­лось рекон­струи­ро­вать лите­ра­тур­ную среду, в кото­рой они тво­ри­ли. Чисто тео­ре­ти­че­ские иссле­до­ва­ния это­го закры­то­го мате­ри­а­ла рас­ши­ря­ли пер­спек­ти­ву наше­го взгляда на сохра­нив­ши­е­ся про­из­веде­ния.

Источ­ни­ком инфор­ма­ции явля­ет­ся, без сомне­ния, уцелев­шая лите­ра­ту­ра. Нуж­ные нам сведе­ния извле­ка­лись при раз­лич­ных ока­зи­ях, кото­рые мы поста­ра­ем­ся здесь осве­тить.

Древ­ние авто­ры неод­но­крат­но цити­ро­ва­ли отрыв­ки из чужих про­из­веде­ний. К сожа­ле­нию, они дела­ли это чаще по памя­ти, без свер­ки с кни­гой; обык­но­вен­но в таких слу­ча­ях мно­го оши­ба­лись. Толь­ко при исполь­зо­ва­нии длин­ных цитат ощу­ща­лась потреб­ность раз­вер­нуть сви­ток и най­ти в нем соот­вет­ст­ву­ю­щее место. Мно­гие антич­ные писа­те­ли изла­га­ли содер­жа­ние трудов дру­гих или оче­вид­но им под­ра­жа­ли. Не имея поня­тия о пла­ги­а­те, они не зна­ли ни мораль­ных, ни тем более пра­во­вых пре­пят­ст­вий к раб­ско­му под­ра­жа­нию дру­гим.

Мне­ния и инфор­ма­ция, собран­ные кем-либо дру­гим, чрез­вы­чай­но часто при­во­ди­лись в науч­ных и про­фес­сио­наль­ных сочи­не­ни­ях. Осо­бен­но отли­чи­лись в этом авто­ры эпо­хи Импе­рии и позд­ней антич­но­сти, кото­рые мог­ли поведать немно­го ново­го. Это явле­ние, нега­тив­ное для куль­ту­ры, для целей рекон­струк­ции исчез­нув­ших про­из­веде­ний было весь­ма полез­ным. Пара­док­саль­но, но пло­хой автор тем луч­ше для нас, чем мень­ше он добав­ля­ет от себя.

с.17 Одной из воз­мож­но­стей при­ве­сти чужое мне­ние была поле­ми­ка. Хотя поле­ми­че­ские сочи­не­ния и пред­став­ля­ют нам про­из­веде­ния про­тив­ни­ков в кри­вом зер­ка­ле (в древ­но­сти никто не был обя­зан в этих слу­ча­ях быть лояль­ным, даже наобо­рот — все при­е­мы были доз­во­ле­ны), при вни­ма­тель­ном чте­нии все же воз­мож­но достичь удо­вле­тво­ри­тель­ной рекон­струк­ции. Так, напри­мер, апо­ло­ге­ты хри­сти­ан­ства «отда­ли» нам про­па­ган­дист­ские анти­хри­сти­ан­ские сочи­не­ния: тво­ре­ние Ори­ге­на Contra Cel­sum частич­но вос­ста­но­вил Ale­thes lo­gos Цель­са, Защи­та хри­сти­ан­ской рели­гии от сочи­не­ния без­бож­но­го Юли­а­на Кирил­ла Алек­сан­дрий­ско­го поз­во­ли­ла вос­со­здать Про­тив гали­ле­ян Юли­а­на Отступ­ни­ка.

Чрез­вы­чай­но важ­ную роль в изу­че­нии погиб­шей лите­ра­ту­ры сыг­ра­ли собра­ния цитат и выдер­жек, при­веден­ных под соот­вет­ст­ву­ю­щи­ми руб­ри­ка­ми. Они поль­зо­ва­лись боль­шим успе­хом в пери­од Импе­рии, ими поль­зо­ва­лись в шко­лах, их изу­ча­ла и куль­тур­ная эли­та, так как они содер­жа­ли цита­ты, необ­хо­ди­мые, чтобы про­из­ве­сти хоро­шее впе­чат­ле­ние; эти изре­че­ния вклю­ча­лись в пуб­лич­ные выступ­ле­ния и дру­же­ские беседы. Они поз­во­ля­ли блес­нуть эруди­ци­ей без дол­го­го сиде­ния над кни­га­ми, для кото­ро­го не все име­ли вре­мя и жела­ние. До наше­го вре­ме­ни дошло несколь­ко таких полез­ных и для нас сбор­ни­ков. У гре­ков на пер­вое место нуж­но поста­вить Афи­нея из Нав­кра­ти­са, кото­рый после 192 г. напи­сал про­из­веде­ние под назва­ни­ем Deip­no­so­phis­tai (Софи­сты на пиру). Раз­го­во­ры гостей послу­жи­ли Афи­нею кар­ка­сом, на кото­рый он натя­нул ряд фраг­мен­тов и выдер­жек из раз­лич­ных сочи­не­ний. Упо­мя­ну­то было 1250 авто­ров. Афи­ней цити­ру­ет более 10000 сти­хов. Осо­бен­но охот­но он при­во­дит отрыв­ки из теат­раль­ных пьес. Наши зна­ния о комедии во мно­гом опи­ра­ют­ся на при­веден­ный там мате­ри­ал. Дру­гой зна­чи­тель­ной анто­ло­ги­ей гре­че­ских цитат мы обя­за­ны Сто­бею, жив­ше­му в V в. Он опуб­ли­ко­вал собра­ние выдер­жек и корот­ких цитат, в основ­ном по эти­че­ской тема­ти­ке. Они взя­ты не толь­ко из про­за­и­че­ских про­из­веде­ний, но и из поэ­ти­че­ских, начи­ная с Гоме­ра. Иссле­до­ва­те­ли латин­ской лите­ра­ту­ры чер­па­ют мно­же­ство сведе­ний из Noc­tes At­ti­cae Авла Гел­лия. Они содер­жат ряд раз­мыш­ле­ний об исто­рии лите­ра­ту­ры, рас­суж­де­ний о пра­ве, фило­со­фии, обы­ча­ях. Гел­лий охот­но объ­яс­нял латин­ские тер­ми­ны, осо­бен­но арха­и­че­ские, дав­но не употреб­ля­е­мые. При этом он мно­го цити­ро­вал, в основ­ном из лите­ра­ту­ры древ­ней, доци­це­ро­но­вой, как из про­зы, так и из поэ­зии. Встре­ча­ют­ся у него и гре­че­ские цита­ты. Подоб­но про­из­веде­ни­ям Авла Гел­лия и Афи­нея и сочи­не­ние Мак­ро­бия Sa­tur­na­lia. Как и в слу­чае с Софи­ста­ми на пиру, рам­кой послу­жи­ла вече­рин­ка в доме одно­го из вид­ней­ших пред­ста­ви­те­лей язы­че­ской ари­сто­кра­тии Рима в дни празд­но­ва­ния Сатур­на­лий. Объ­ем­ный мате­ри­ал каса­ет­ся мифо­ло­гии, лите­ра­ту­ры, поли­ти­че­ской исто­рии, грам­ма­ти­ки. Цита­ты, вре­ме­на­ми очень длин­ные, как латин­ские, с.18 так и гре­че­ские, не суще­ст­ву­ют у Мак­ро­бия (как и у Афи­нея) сами по себе. Они при­во­дят­ся для того, чтобы про­ил­лю­ст­ри­ро­вать уче­ные выво­ды участ­ни­ков беседы.

Чрез­вы­чай­но полез­ны­ми для исто­ри­ков лите­ра­ту­ры явля­ют­ся так­же изло­же­ния (чаще все­го назы­вае­мые гре­че­ским тер­ми­ном «эпи­то­мы») утра­чен­ных про­из­веде­ний. Они при­над­ле­жат к осо­бо­му лите­ра­тур­но­му жан­ру, кото­рый воз­ни­ка­ет еще в эпо­ху элли­низ­ма, а затем полу­ча­ет свое раз­ви­тие во вре­ме­на Рим­ской импе­рии. Пере­ска­зы­ва­ли все: про­зу и поэ­зию, сочи­не­ния гре­че­ские и латин­ские. Обык­но­вен­но они очень пло­хи и весь­ма при­бли­зи­тель­но пере­да­ют ори­ги­нал, одна­ко, если послед­ний исчез, мы долж­ны доволь­ст­во­вать­ся пере­ска­зом. Ряд извест­ных нам теат­раль­ных пьес суще­ст­ву­ет толь­ко в такой фор­ме, наши сведе­ния о так назы­вае­мом эпи­че­ском цик­ле име­ют источ­ни­ком преж­де все­го сокра­щен­ный про­за­и­че­ский пере­сказ Прок­ла. Из дру­гих зна­чи­тель­ных про­из­веде­ний это­го типа необ­хо­ди­мо упо­мя­нуть Epi­to­me и Pe­rio­chae Ливия, а так­же крат­кое изло­же­ние Исто­рии Пом­пея Тро­га, состав­лен­ное Юсти­ном.

Для исто­рии гре­че­ской про­зы (осо­бен­но для исто­рио­гра­фии) прин­ци­пи­аль­ное зна­че­ние име­ют 2 сбор­ни­ка, состав­лен­ных уже в визан­тий­скую эпо­ху.

Пер­вый из них явля­ет­ся про­из­веде­ни­ем Фотия (Pho­tius), пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го, одно­го из глав­ных вдох­но­ви­те­лей так назы­вае­мо­го визан­тий­ско­го ренес­сан­са середи­ны IX в. (назы­вае­мо­го так­же «ренес­сан­сом Фотия»). Он носит сле­дую­щее назва­ние: Пере­чень и содер­жа­ние про­чи­тан­ных мною книг, о кото­ром про­сил меня мой воз­люб­лен­ный брат Тара­сий, чтобы соста­вить общее мне­ние, а было их без два­дца­ти одной три­ста. Обыч­но его обо­зна­ча­ют назва­ни­ем Биб­лио­те­ка Фотия. Он содер­жит пере­ска­зы (толь­ко пере­ска­зы!) 279 кодек­сов, в том чис­ле 157 на мир­ские темы, а 122 — на рели­ги­оз­ные. Из 99 свет­ских авто­ров 31 явля­ют­ся исто­ри­ка­ми, 20 из них нам извест­ны лишь бла­го­да­ря Фотию. Каса­тель­но дру­гих жан­ров, 60 выпи­сок отно­сят­ся к сохра­нив­шим­ся про­из­веде­ни­ям. Мы име­ем так­же 88 пере­ска­зов несо­хра­нив­ших­ся про­из­веде­ний на рели­ги­оз­ную тема­ти­ку.

Дру­гой сбор­ник носит несколь­ко иной харак­тер. Это анто­ло­гия энцик­ло­пе­ди­че­ско­го типа, содер­жа­щая отрыв­ки, ото­бран­ные из гре­че­ских про­за­и­ков в соот­вет­ст­вии с темой. Она была состав­ле­на по при­ка­за­нию импе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на Баг­ря­но­род­но­го (пер­вая поло­ви­на X в.). Сохра­ни­лась частич­но, цели­ком мы име­ем раздел О посоль­ствах и частич­но — О ловуш­ках, О доб­ро­де­те­лях и про­ступ­ках и Об изре­че­ни­ях.

Нако­нец иссле­до­ва­те­ли утра­чен­ной лите­ра­ту­ры почерп­ну­ли мно­гое из про­из­веде­ний антич­ных эруди­тов, для кото­рых лите­ра­ту­ра состав­ля­ла глав­ный пред­мет инте­ре­са либо по мень­шей мере основ­ной мате­ри­ал для изу­че­ния дру­гих аспек­тов куль­ту­ры. с.19 Харак­тер­но было вни­ма­ние этих людей к более древним эта­пам раз­ви­тия пись­мен­но­сти. Эруди­ты ком­мен­ти­ро­ва­ли шедев­ры, состав­ля­ли сло­ва­ри, объ­яс­ня­ли инсти­ту­ты, обы­чаи, мифы, исто­ри­че­ские собы­тия, упо­ми­нае­мые в иссле­ду­е­мых ими текстах.

Нача­ло и пери­од наи­бо­лее бур­но­го раз­ви­тия это­го типа иссле­до­ва­ний при­хо­дит­ся на эпо­ху элли­низ­ма. Их про­дол­жа­ют так­же в после­дую­щие века. Луч­шие иссле­до­ва­ния в этой обла­сти про­па­ли, одна­ко собран­ный в них мате­ри­ал послу­жил сле­дую­щим поко­ле­ни­ям в рабо­те над ана­ло­гич­ны­ми энцик­ло­пе­ди­я­ми, сло­ва­ря­ми, ком­мен­та­ри­я­ми к лите­ра­тур­ным про­из­веде­ни­ям, схо­ли­я­ми, кото­ры­ми сопро­вож­да­лись руко­пи­си. То, что уце­ле­ло из это­го наследия, чаще все­го пло­ды труда эруди­тов вре­мен Рим­ской импе­рии или позд­ней антич­но­сти, а так­же визан­тий­ско­го сред­не­ве­ко­вья, суще­ст­вен­но помо­га­ет нам в рекон­струк­ции исчез­нув­шей части лите­ра­ту­ры антич­но­сти.

Одним из важ­ней­ших изо­бре­те­ний древ­них эруди­тов была био­гра­фия. Мы обя­за­ны ей неко­то­ры­ми жиз­не­опи­са­ни­я­ми авто­ров. Из нее мы чер­па­ем мате­ри­а­лы для энцик­ло­пе­дий.

Для рекон­струк­ции фило­соф­ских про­из­веде­ний осно­во­по­ла­гаю­щее зна­че­ние име­ют остат­ки антич­ных сбор­ни­ков, пред­став­ля­ю­щих в систе­ма­ти­че­ском поряд­ке взгляды раз­лич­ных фило­со­фов на опре­де­лен­ную про­бле­му. В этой обла­сти наи­боль­шую цен­ность пред­став­ля­ет создан­ный в нача­ле III в. объ­ем­ный труд Дио­ге­на Лаэрт­ско­го под назва­ни­ем Жизнь и взгляды извест­ных фило­со­фов. Он объ­еди­нял фило­со­фов с VI в. до н. э. (Фалес) до кон­ца II в. до н. э. Мы най­дем в нем не толь­ко пере­ска­зы, но часто и обшир­ные отрыв­ки из про­из­веде­ний. Дио­ге­ну мы обя­за­ны, напри­мер, пере­да­чей трех писем Эпи­ку­ра, явля­ю­щих­ся нашим глав­ным источ­ни­ком зна­ний о его док­трине.

Кла­де­зем сведе­ний явля­ют­ся сохра­нив­ши­е­ся энцик­ло­пе­дии. Преж­де все­го это обшир­ная Есте­ствен­ная исто­рия Пли­ния Стар­ше­го, закон­чен­ная неза­дол­го до его смер­ти в 79 г. н. э. Это про­из­веде­ние яви­лось ито­гом мно­го­лет­не­го чте­ния и содер­жит выдерж­ки, цита­ты, замет­ки об огром­ном коли­че­стве дру­гих работ, в основ­ном науч­ных. Пли­ний цити­ру­ет 327 гре­че­ских и 146 рим­ских авто­ров, боль­шин­ство кото­рых нам непо­сред­ст­вен­но не извест­ны. Здесь сто­ит вспом­нить так­же о напи­сан­ном в пер­вой поло­вине IV в. про­из­веде­нии De com­pen­dio­sa doctri­na Нон­ния Мар­цел­ла из Нуми­дии. Он посвя­тил мно­гие места сво­его труда лите­ра­тур­ной тема­ти­ке в точ­ном смыс­ле это­го сло­ва. В сво­ей энцик­ло­пе­дии он при­во­дит боль­шое коли­че­ство цитат из древ­ней латин­ской поэ­зии, и в этом смыс­ле он явля­ет­ся основ­ным источ­ни­ком наших зна­ний. Нако­нец неоце­ни­мую помощь ока­за­ла визан­тий­ская энцик­ло­пе­дия, так назы­вае­мая Кни­га Суда, создан­ная во вто­рой поло­вине IX в. Эта энцик­ло­пе­дия содер­жит ряд ста­тей раз­лич­но­го раз­ме­ра, выстро­ен­ных с.20 в алфа­вит­ном поряд­ке. Исто­рик лите­ра­ту­ры най­дет здесь крат­кие жиз­не­опи­са­ния авто­ров, часто сопро­вож­дае­мые спис­ком про­из­веде­ний дан­но­го авто­ра, ста­тьи, объ­яс­ня­ю­щие лите­ра­тур­ные тер­ми­ны и ред­кие сло­ва. Кни­га эта пред­став­ля­ет собой не резуль­тат само­сто­я­тель­ных иссле­до­ва­ний, но пере­ра­бот­ку ста­рых, еще более древ­них, энцик­ло­пе­дий и лек­си­ко­нов.

Мы опи­са­ли здесь, конеч­но, лишь неко­то­рые важ­ней­шие источ­ни­ки наших зна­ний об авто­рах несо­хра­нив­ших­ся про­из­веде­ний. Замет­ки и отрыв­ки из погиб­ших про­из­веде­ний собра­ны вме­сте в осо­бых изда­ни­ях (фраг­мен­ты гре­че­ских или рим­ских исто­ри­ков, фраг­мен­ты атти­че­ской комедии и т. д.). Тща­тель­но выстро­ен­ный, под­верг­ну­тый скру­пу­лез­но­му ана­ли­зу, этот небла­го­дар­ный и отры­воч­ный мате­ри­ал может ока­зать нам помощь в откры­тии содер­жа­ния и фор­мы исчез­нув­ше­го про­из­веде­ния. Из таких источ­ни­ков мы берем инфор­ма­цию для ста­тей наше­го Сло­ва­ря, когда име­ют­ся сведе­ния о несо­хра­нив­ших­ся частич­но или даже цели­ком про­из­веде­ни­ях дан­но­го авто­ра.