О скифском восстании на Боспоре в конце II в. до н. э.¹

с.17 Из хер­со­нес­ско­го декре­та, издан­но­го в честь мит­ри­да­тов­ско­го пол­ко­во­д­ца Дио­фан­та², извест­но, что Дио­фант, ведя воен­ные дей­ст­вия про­тив войск Скиф­ско­го цар­ства в Кры­му, стре­мив­ших­ся захва­тить Хер­со­нес, уде­лял вме­сте с тем боль­шое вни­ма­ние и Бос­по­ру. Во вре­мя пер­во­го с.18 похо­да, гото­вясь к реши­тель­но­му наступ­ле­нию на ски­фов, Дио­фант посе­тил Бос­пор и там «в корот­кое вре­мя совер­шил мно­го очень важ­ных дел». Точ­но так же и во вто­рой раз, когда пон­тий­ские вой­ска вели воен­ные опе­ра­ции про­тив ски­фов, воз­об­но­вив­ших свои ата­ки про­тив Хер­со­не­са, Дио­фант сно­ва отпра­вил­ся на Бос­пор. Вто­рой визит состо­ял­ся после того, как объ­еди­нен­ные силы ски­фов и при­мкнув­ших к ним рок­со­ла­нов потер­пе­ли пол­ное пора­же­ние. Пре­бы­ва­ние Дио­фан­та на Бос­по­ре вновь завер­ши­лось тем, что «он устро­ил тамош­ние дела пре­крас­но и полез­но для царя Мит­ри­да­та».

В хер­со­нес­ском декре­те обсто­я­тель­но опи­са­ны воен­ные успе­хи Дио­фан­та, обе же поезд­ки на Бос­пор отме­че­ны весь­ма бег­ло. Дио­фант, несо­мнен­но, был обле­чен Мит­ри­да­том дво­я­ко­го рода пол­но­мо­чи­я­ми — воен­ны­ми³ и дипло­ма­ти­че­ски­ми. Соста­ви­те­ли хер­со­нес­ско­го декре­та обра­ти­ли осо­бое вни­ма­ние на заслу­ги Дио­фан­та в воен­ной обла­сти и огра­ни­чи­лись очень общи­ми харак­те­ри­сти­ка­ми его дипло­ма­ти­че­ской дея­тель­но­сти.

Одна­ко есть источ­ник, отлич­но помо­гаю­щий допол­нить крат­кие и в общем мало­со­дер­жа­тель­ные сведе­ния декре­та о дипло­ма­ти­че­ских дей­ст­ви­ях Дио­фан­та на Бос­по­ре. Соглас­но Стра­бо­ну (VII, 4, 4), бос­пор­ский царь Пери­сад, не будучи в состо­я­нии бороть­ся с вар­ва­ра­ми, «пере­дал власть Мит­ри­да­ту Евпа­то­ру» (Μιτ­ρι­δάτῃ τῷ Εὐπά­τορι πα­ρέδω­κε τὴν ὰρ­χήν). Оче­вид­но, выезды Дио­фан­та на Бос­пор были свя­за­ны с пере­го­во­ра­ми о пере­хо­де вла­сти к Мит­ри­да­ту VI. Окон­ча­тель­ное оформ­ле­ние это­го дого­во­ра состо­я­лось, как сле­ду­ет думать, во вре­мя вто­ро­го пре­бы­ва­ния Дио­фан­та на Бос­по­ре. Но столь бле­стя­щий итог дипло­ма­ти­че­ской дея­тель­но­сти Дио­фан­та на Бос­по­ре был омра­чен собы­ти­ем, кото­ро­го, веро­ят­но, не ожи­да­ла в тот момент ни одна из сто­рон, участ­во­вав­ших в пере­го­во­рах. Сущ­ность собы­тия опре­де­ле­на в хер­со­нес­ском декре­те очень лапидар­но: τῶν περὶ Σαύμα­κον Σκυ­θᾶν νεω­τερι­ζάν­των καὶ τὸν μὲν ἐκθρέ­ψαν­τα αὐτὸν βα­σιλέα Βοσ­πό­ρου Παι­ρισά­δαν ἀνε­λόν­των, αὐτῶι δ’ ἐπι­βου­λευ­σάν­των, διαφυ­γὼν τὸν κίν­δυ­νον ἐπέ­βα μὲν ἐπὶ τὸ ἀποσ­ταλὲν ἐπ’ αὐτὸν ὑπὸ τῶν πο­λιτᾶν πλοῖον. Из при­веден­ных слов вид­но, что ски­фы, воз­глав­лен­ные Сав­ма­ком, совер­ши­ли государ­ст­вен­ный пере­во­рот, уби­ли царя Пери­са­да и были наме­ре­ны, по-види­мо­му, убить и Дио­фан­та, но ему уда­лось бежать в Хер­со­нес на при­слан­ном за ним кораб­ле.

Спу­стя неко­то­рое вре­мя, веро­ят­но через год, «в нача­ле вес­ны», как ска­за­но в декре­те, Дио­фант пред­при­нял боль­шой поход про­тив бос­пор­ских повстан­цев. Он при­был из Пон­та с мор­ским и сухо­пут­ным вой­ском, при­со­еди­нил к нему отбор­ных вои­нов — хер­со­не­си­тов и затем со всей этой арми­ей дви­нул­ся из Хер­со­не­са на Бос­пор. Дио­фан­ту уда­лось взять Фео­до­сию, Пан­ти­ка­пей и окку­пи­ро­вать всю «евро­пей­скую» часть Бос­по­ра, нахо­див­шу­ю­ся в руках вос­став­ших. Из захва­чен­ных в плен были выде­ле­ны «винов­ни­ки вос­ста­ния», кото­рых Дио­фант под­верг нака­за­нию. Плен­ный вождь повстан­цев Сав­мак был отправ­лен в Понт в рас­по­ря­же­ние царя Мит­ри­да­та. В резуль­та­те кара­тель­ной экс­пе­ди­ции Дио­фан­та пон­тий­ский царь вновь «при­об­рел власть» над Бос­по­ром. Из этих слов декре­та выте­ка­ет, что в момент скиф­ско­го вос­ста­ния Бос­пор юриди­че­ски уже был вла­де­ни­ем Мит­ри­да­та VI.

Скиф­ское вос­ста­ние на Бос­по­ре, как это лег­ко заме­тить, про­изо­шло в очень ост­рый момент пере­хо­да вла­сти. Вос­став­шие дей­ст­во­ва­ли с таким рас­че­том, чтобы вос­пре­пят­ст­во­вать уста­нов­ле­нию вла­сти Мит­ри­да­та VI. Убий­ство царя Пери­са­да как бы лиши­ло пра­во­вой осно­вы согла­ше­ние, по кото­ро­му Бос­пор под­чи­нял­ся замор­ско­му пон­тий­ско­му пра­ви­те­лю.

с.19 Уже пер­вый изда­тель хер­со­нес­ско­го декре­та в честь Дио­фан­та, В. Н. Юрге­вич, не сомне­вал­ся в том, что ски­фы, совер­шив­шие государ­ст­вен­ный пере­во­рот, при­над­ле­жа­ли к бос­пор­ско­му насе­ле­нию⁴. По мне­нию В. Н. Юрге­ви­ча, это были «мир­ные ски­фы», т. е. ски­фы, пере­шед­шие к осед­ло­сти и про­жи­ваю­щие в боль­шом чис­ле на Бос­по­ре. Имен­но эти, бос­пор­ские ски­фы и про­из­ве­ли вос­ста­ние.

Неудач­ная попыт­ка Б. Низе⁵ истол­ко­вать вос­ста­ние Сав­ма­ка как про­дол­же­ние насту­па­тель­ных дей­ст­вий со сто­ро­ны цар­ства Ски­лу­ра и Пала­ка была вполне спра­вед­ли­во отверг­ну­та К. Бран­ди­сом⁶. Если даже в пору наи­выс­ше­го сво­его могу­ще­ства Скиф­ское цар­ство не смог­ло заво­е­вать Хер­со­нес, то как мож­но было вдруг овла­деть всей евро­пей­ской частью Бос­по­ра с его мно­го­чис­лен­ны­ми укреп­лен­ны­ми горо­да­ми, вклю­чая сто­ли­цу Пан­ти­ка­пей, после дву­крат­ных тяг­чай­ших пора­же­ний в войне с Дио­фан­том? Вос­ста­ние Сав­ма­ка, конеч­но, ниче­го обще­го не име­ло со Скиф­ским цар­ст­вом; это было вос­ста­ние бос­пор­ских ски­фов. Сде­лав вполне пра­виль­ный, един­ст­вен­но воз­мож­ный вывод, К. Бран­дис попы­тал­ся кон­кре­ти­зи­ро­вать харак­тер вос­ста­ния, учи­ты­вая реаль­ные усло­вия соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской жиз­ни Бос­пор­ско­го государ­ства. По мне­нию К. Бран­ди­са, вос­ста­ние Сав­ма­ка в сво­ей осно­ве явля­лось дви­же­ни­ем сель­ско­го насе­ле­ния, состо­яв­ше­го на Кер­чен­ском полу­ост­ро­ве глав­ным обра­зом из ски­фов, направ­лен­ным про­тив горо­дов, где пре­об­ла­да­ли гре­ки. Бран­дис, таким обра­зом, доволь­но близ­ко подо­шел к истол­ко­ва­нию скиф­ско­го пере­во­рота на Бос­по­ре как про­яв­ле­ния внут­рен­ней соци­аль­ной борь­бы.

Одна­ко бо́льшая часть дру­гих иссле­до­ва­те­лей склон­на была видеть в дви­же­нии Сав­ма­ка толь­ко эпи­зод внут­ри­двор­цо­вой борь­бы за власть. Такое пони­ма­ние собы­тия было в зна­чи­тель­ной мере обу­слов­ле­но име­ю­щим­ся в хер­со­нес­ском декре­те ука­за­ни­ем на то, что Сав­мак являл­ся «вос­пи­тан­ни­ком» царя Пери­са­да (…ἐκθρέ­ψαν­τα αὐτόν), при одно­вре­мен­ном отсут­ст­вии сведе­ний, кото­рые мог­ли бы разъ­яс­нить, кем был Сав­мак, поче­му его «вос­пи­тал Пери­сад». Это обсто­я­тель­ство откры­ло широ­кий про­стор для самых раз­но­об­раз­ных домыс­лов отно­си­тель­но лич­но­сти Сав­ма­ка. В Сав­ма­ке виде­ли то при­ем­но­го сына Пери­са­да, то скиф­ско­го прин­ца, вос­пи­тан­но­го Пери­са­дом и являв­ше­го­ся наслед­ни­ком послед­не­го, то вос­пи­тан­ни­ка Пери­са­да, опи­рав­ше­го­ся на под­держ­ку ски­фов, и т. д. Почти все тако­го рода пред­по­ло­же­ния сво­ди­лись к мыс­ли о выступ­ле­нии Сав­ма­ка в защи­ту сво­их прав на бос­пор­ский трон, попран­ных Пери­са­дом, кото­рый пред­по­чел пере­дать власть Мит­ри­да­ту VI. Подоб­ное пони­ма­ние пере­во­рота, совер­шен­но­го на Бос­по­ре ски­фа­ми, про­ти­во­ре­чит преж­де все­го харак­те­ри­сти­ке, име­ю­щей­ся в хер­со­нес­ском декре­те. Как ни лапидар­но рас­ска­за­но там о вос­ста­нии, оно все же чет­ко обри­со­ва­но как вос­ста­ние ски­фов, т. е. как выступ­ле­ние какой-то мас­сы жите­лей, осу­ще­ст­вив­шей государ­ст­вен­ный пере­во­рот. Декрет под­чер­ки­ва­ет в этом дви­же­нии решаю­щую роль ски­фов, Сав­мак высту­па­ет лишь как гла­ва повстан­цев. Даже убий­ство Пери­са­да в хер­со­нес­ском декре­те изо­бра­же­но в виде акта, совер­шен­но­го ски­фа­ми (ἀνε­λόν­των!), хотя из даль­ней­ше­го изло­же­ния сле­ду­ет, что Пери­са­да фак­ти­че­ски убил Сав­мак. Во вся­ком слу­чае в тек­сте декре­та государ­ст­вен­ный пере­во­рот на Бос­по­ре пред­став­лен как резуль­тат вос­ста­ния ски­фов, объ­еди­нив­ших­ся вокруг Сав­ма­ка, а не как заго­вор Сав­ма­ка, при­влек­ше­го ски­фов для дости­же­ния сво­ей лич­ной цели.

Попыт­ки све­сти вос­ста­ние Сав­ма­ка к борь­бе за трон меж­ду пред­ста­ви­те­ля­ми пра­вя­щей вер­хуш­ки Бос­по­ра при­хо­дит­ся при­знать несо­сто­я­тель­ны­ми по двум при­чи­нам. С одной сто­ро­ны, в хер­со­нес­ском декре­те отсут­ст­ву­ет необ­хо­ди­мая опо­ра для подоб­но­го тол­ко­ва­ния дви­же­ния, с.20 воз­глав­лен­но­го Сав­ма­ком. Зато, с дру­гой сто­ро­ны, сквозь сухие стро­ки декре­та, повест­ву­ю­щие о скиф­ском вос­ста­нии, явст­вен­но ощу­ща­ет­ся боль­шо­го нака­ла взрыв, совер­шив­ший­ся при уча­стии зна­чи­тель­ной мас­сы людей. Доста­точ­но вспом­нить, как дол­го и осно­ва­тель­но вынуж­ден был Дио­фант гото­вить­ся к похо­ду про­тив бос­пор­ских повстан­цев, чтобы ста­ло ясно, насколь­ко был велик раз­мах вос­ста­ния, вско­лых­нув­ше­го, несо­мнен­но, весь­ма обшир­ные пла­сты насе­ле­ния.

Как извест­но, важ­ную роль в рас­кры­тии истин­но­го зна­че­ния собы­тий, про­ис­шед­ших на Бос­по­ре в кон­це II в. до н. э., сыг­ра­ла работа С. А. Жебеле­ва «Послед­ний Пери­сад и вос­ста­ние ски­фов на Бос­по­ре», опуб­ли­ко­ван­ная в 1933 г. Глав­ный вывод ее заклю­ча­ет­ся в том, что вос­ста­ние Сав­ма­ка явля­лось вос­ста­ни­ем бос­пор­ских ски­фов-рабов. Исход­ным пунк­том кон­цеп­ции Жебеле­ва яви­лось тол­ко­ва­ние фра­зы τὸν … ἐκθρέ­ψαν­τα αὐτόν, кото­рая в хер­со­нес­ском декре­те опре­де­ля­ет вза­и­моот­но­ше­ния меж­ду гла­вой повстан­цев Сав­ма­ком и бос­пор­ским царем Пери­са­дом. Так как в неко­то­рых дошед­ших до нас ману­мис­си­ях (из Дельф и Дав­лии) гла­гол ἐκτρέ­φω при­ме­нен по отно­ше­нию к рабам, выра­щен­ным в доме их гос­под и являв­шим­ся в силу это­го θρεπ­τοί, то С. А. Жебелев выска­зал пред­по­ло­же­ние, что Сав­мак был не «вос­пи­тан­ник», а «вскорм­лен­ник» (θρεπ­τός) царя Пери­са­да, т. е. раб, выра­щен­ный при дво­ре бос­пор­ско­го царя.

Бро­са­ет­ся в гла­за отсут­ст­вие в декре­те каких-либо пояс­не­ний, кото­рые мог­ли бы дать чита­те­лю пред­став­ле­ние, кем же в дей­ст­ви­тель­но­сти был Сав­мак, в силу каких при­чин его «вос­пи­тал» бос­пор­ский царь. Если Сав­мак был хоро­шо извест­ным лицом (как дума­ет, напри­мер, Э. Л. Каза­ке­вич), то в этом слу­чае пред­став­ля­лось бы излиш­ним упо­ми­на­ние о том, что его вос­пи­тал Пери­сад. Наро­чи­тое под­чер­ки­ва­ние лишь одной дета­ли из жиз­ни Сав­ма­ка созда­ет кон­текст, при кото­ром фра­за τὸν … ἐκθρέ­ψαν­τα αὐτόν при­об­ре­та­ет спе­ци­фи­че­ское зву­ча­ние. Подоб­но тому, как тер­мин θρεπ­τός не все­гда обо­зна­чал домо­ро­щен­но­го раба, хотя тако­во было его основ­ное и наи­бо­лее употре­би­тель­ное зна­че­ние, так же, веро­ят­но, обсто­я­ло дело и с гла­го­лом ἐκτρέ­φω. Сам гла­гол не нес в себе соци­аль­ных опре­де­ле­ний. Но в кон­тек­сте, харак­те­ри­зу­ю­щем мятеж ски­фов, кото­рые в сво­ей основ­ной мас­се пред­став­ля­ли опре­де­лен­ный обще­ст­вен­ный слой насе­ле­ния Бос­по­ра, сло­ва τὸν ἐκθρέ­ψαν­τα αὐτόν, при­ме­нен­ные к вождю повстан­цев, мог­ли ассо­ции­ро­вать­ся с поня­ти­ем «домо­ро­щен­ный раб». При таком допу­ще­нии ста­но­вит­ся понят­ным, поче­му пона­до­би­лась фра­за τὸν ἐκθρέ­ψαν­τα αὐτόν. Ее было вполне доста­точ­но, чтобы обри­со­вать Сав­ма­ка как убий­цу вскор­мив­ше­го его гос­по­ди­на и тем самым мораль­но «убить» руко­во­ди­те­ля мятеж­ни­ков.

Гипо­те­за С. А. Жебеле­ва осно­ва­тель­но аргу­мен­ти­ро­ва­на, несо­мнен­ны и ее пре­иму­ще­ства в срав­не­нии с дру­ги­ми пред­по­ло­же­ни­я­ми, выска­зан­ны­ми отно­си­тель­но Сав­ма­ка. Одна­ко и гипо­те­за С. А. Жебеле­ва о Сав­ма­ке это все же толь­ко гипо­те­за. Как извест­но, в тек­сте хер­со­нес­ско­го декре­та нет пря­мых ука­за­ний на то, что Сав­мак был рабом. Тем не менее име­ют­ся осно­ва­ния высо­ко оце­нить про­яв­лен­ную С. А. Жебеле­вым ини­ци­а­ти­ву в выяв­ле­нии соци­аль­но­го зна­че­ния скиф­ско­го вос­ста­ния на Бос­по­ре. Исхо­дя из мыс­ли, что Сав­мак, веро­ят­но, был цар­ским домо­ро­щен­ным рабом, С. А. Жебелев увидел в дви­же­нии Сав­ма­ка вос­ста­ние скиф­ских рабов, под­вер­гав­ших­ся экс­плуа­та­ции в раз­лич­ных отрас­лях хозяй­ства Бос­по­ра. Основ­ная идея это­го выво­да заклю­ча­ет­ся в при­зна­нии в каче­стве глав­ной дви­жу­щей силы вос­ста­ния соци­аль­ных низов Бос­по­ра.

Наша зада­ча состо­ит в том, чтобы пло­до­твор­ную в осно­ве сво­ей кон­цеп­цию С. А. Жебеле­ва под­верг­нуть дора­бот­ке, исполь­зо­вав ее, без­услов­но, вер­ное ядро.

Над­ле­жит, преж­де все­го, кате­го­ри­че­ски отверг­нуть попыт­ки неко­то­рых оппо­нен­тов С. А. Жебеле­ва пре­вра­тить вопрос о харак­те­ре вос­ста­ния Сав­ма­ка в некую «фило­ло­ги­че­скую про­бле­му», свя­зан­ную с вопро­сом о с.21 зна­че­нии гла­го­ла ἐκτρέ­φω. Из ска­зан­но­го ранее ясно, что очень инте­рес­ное пред­по­ло­же­ние, что Сав­мак был цар­ским рабом, не более чем гипо­те­за. В этих рам­ках гипо­те­за С. А. Жебеле­ва заслу­жи­ва­ет при­зна­ния как очень прав­до­по­доб­ная. В то же вре­мя соци­аль­ное поло­же­ние само­го Сав­ма­ка отнюдь не явля­ет­ся решаю­щим фак­то­ром при опре­де­ле­нии сущ­но­сти скиф­ско­го вос­ста­ния на Бос­по­ре. Глав­ное заклю­ча­ет­ся не в том, был ли Сав­мак сво­бод­ным чело­ве­ком или рабом, а в том, какие мас­шта­бы были при­су­щи вос­ста­нию; из чего над­ле­жит сде­лать вывод о соци­аль­ных сло­ях насе­ле­ния, участ­во­вав­ших в дви­же­нии, в осу­щест­вле­нии государ­ст­вен­но­го пере­во­рота.

Исклю­чи­тель­но широ­кий раз­мах дви­же­ния Сав­ма­ка несо­мне­нен. Огром­ная сила сопро­тив­ле­ния повстан­цев, с кото­рой вынуж­ден был счи­тать­ся Дио­фант, орга­ни­зуя воен­ный поход про­тив них, пол­но­стью убеж­да­ет, что в вос­ста­ние были втя­ну­ты дей­ст­ви­тель­но широ­кие мас­сы скиф­ско­го насе­ле­ния, оби­тав­ше­го на терри­то­рии евро­пей­ской части Бос­пор­ско­го государ­ства.

Сле­ду­ет рас­смот­реть вопрос, из кого мог­ла состо­ять эта мас­са участ­ни­ков вос­ста­ния, какие соци­аль­ные груп­пы в нее вхо­ди­ли.

В первую оче­редь над­ле­жит рас­се­ять те напрас­ные сомне­ния, кото­рые воз­ни­ка­ют у неко­то­рых иссле­до­ва­те­лей отно­си­тель­но нали­чия ски­фов сре­ди жите­лей восточ­но­к­рым­ских вла­де­ний Бос­по­ра. Сомне­ваю­щи­е­ся ссы­ла­ют­ся на сло­ва Стра­бо­на (XI, 2, 5): «Ким­ме­рий­цев изгна­ли из стра­ны ски­фы, а ски­фов — элли­ны, осно­вав­шие Пан­ти­ка­пей и про­чие горо­да на Бос­по­ре». Но у Стра­бо­на отра­жен факт овла­де­ния бос­пор­ца­ми терри­то­ри­ей Восточ­но­го Кры­ма, в резуль­та­те чего она вышла из-под скиф­ско­го суве­ре­ни­те­та и кон­тро­ля. Пер­во­на­чаль­но цар­ские ски­фы были хозя­е­ва­ми всей степ­ной части Тав­ри­ки, вклю­чая и Кер­чен­ский полу­ост­ров (He­rod., IV, 100). После заво­е­ва­ния Бос­по­ром Фео­до­сии (око­ло 370 г.) весь Восточ­ный Крым ока­зал­ся под его вла­стью, и коче­вые ски­фы пере­ста­ли вла­деть здесь зем­ля­ми. В этом смыс­ле они были «изгна­ны». Но отсюда совсем не сле­ду­ет, что ски­фы были физи­че­ски вытес­не­ны из Восточ­но­го Кры­ма. Обез­люде­ние обшир­ной терри­то­рии никак не соот­вет­ст­во­ва­ло инте­ре­сам пра­ви­те­лей Бос­по­ра. Не под­ле­жит сомне­нию, что всем пере­хо­див­шим к осед­ло­му быту ски­фам («мир­ные ски­фы» — по тер­ми­но­ло­гии В. Н. Юрге­ви­ча) пред­став­ля­лась воз­мож­ность стать жите­ля­ми бос­пор­ских горо­дов, а в сель­ских мест­но­стях — дере­вень. Такие оби­та­те­ли сел с тече­ни­ем вре­ме­ни обра­зо­ва­ли обшир­ный слой зем­ледель­че­ско­го насе­ле­ния восточ­но­к­рым­ской хоры Бос­по­ра. По сво­е­му соци­аль­но­му ста­ту­су оно, веро­ят­но, пред­став­ля­ло зави­си­мых кре­стьян⁷.

Псев­до-Ски­лак (Pe­ripl., § 68) и Пли­ний (NH, IV, 85) под­твер­жда­ют, что ски­фы про­жи­ва­ли на терри­то­рии евро­пей­ско­го Бос­по­ра. С их сооб­ще­ни­я­ми пре­вос­ход­но согла­су­ют­ся резуль­та­ты архео­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний, так­же свиде­тель­ст­ву­ю­щие о скиф­ском этни­че­ском эле­мен­те сре­ди оби­та­те­лей горо­дов и осо­бен­но сель­ско­го насе­ле­ния.

Неко­то­рые выход­цы из скиф­ских пле­мен, посе­ляв­ши­е­ся в бос­пор­ских горо­дах, пре­вра­ти­лись там в состо­я­тель­ных граж­дан, что, в част­но­сти, очень выра­зи­тель­но пока­зы­ва­ют извест­ные кур­га­ны с захо­ро­не­ни­я­ми бога­тых ски­фов — жите­лей Ним­фея⁸. Но бога­ты­ми ста­но­ви­лись лишь еди­ни­цы. Гораздо боль­ше, конеч­но, было тех, кто, работая в раз­лич­ных сфе­рах мате­ри­аль­но­го про­из­вод­ства (ремес­ла, про­мыс­лы, зем­леде­лие), сво­им трудом обес­пе­чи­вал себе усло­вия для суще­ст­во­ва­ния.

Про­из­веден­ные в послед­нее вре­мя на Кер­чен­ском полу­ост­ро­ве рас­коп­ки раз­ва­лин неко­то­рых дере­вень IV—II вв. до н. э. обна­ру­жи­ли инте­рес­ный мате­ри­ал. Осо­бен­но пока­за­тель­на типич­но скиф­ская леп­ная с.22 кера­ми­ка. В све­те этих архео­ло­ги­че­ских дан­ных пред­став­ля­ет­ся бес­спор­ным, что зем­ледель­че­ское насе­ле­ние на восточ­но­к­рым­ских зем­лях Бос­по­ра состо­я­ло в основ­ном из пере­шед­ших к осед­ло­сти ски­фов⁹.

Сооб­ще­ние хер­со­нес­ско­го декре­та о государ­ст­вен­ном пере­во­ро­те, про­из­веден­ном на Бос­по­ре ски­фа­ми, не тре­бу­ет ни поис­ков како­го-то «погра­нич­но­го скиф­ско­го пле­ме­ни» (С. Я. Лурье), ни при­ду­мы­ва­ния нере­аль­ных «скиф­ских отрядов» (А. С. Коце­ва­лов), кото­рые яко­бы мог­ли совер­шить такой пере­во­рот.

В селах и горо­дах евро­пей­ско­го Бос­по­ра было доста­точ­но мно­го жите­лей — ски­фов по про­ис­хож­де­нию, усло­вия жиз­ни кото­рых были, оче­вид­но, тако­вы, что они тол­ка­ли на борь­бу про­тив суще­ст­во­вав­ших поряд­ков, на борь­бу про­тив экс­плу­а­та­тор­ской вер­хуш­ки Бос­пор­ско­го государ­ства.

Труд­нее обсто­ит дело с более точ­ным опре­де­ле­ни­ем соци­аль­ной при­над­леж­но­сти бос­пор­ских ски­фов, под­няв­ших вос­ста­ние. Нель­зя при­знать удач­ным заклю­че­ние С. А. Жебеле­ва, сво­дя­щее все дви­же­ние Сав­ма­ка к вос­ста­нию рабов. Такой вывод не толь­ко слиш­ком упро­ща­ет вопрос, но вме­сте с тем и про­ти­во­ре­чит хер­со­нес­ско­му декре­ту. Там участ­ни­ки вос­ста­ния оха­рак­те­ри­зо­ва­ны как «ски­фы». Меж­ду тем этни­че­ский тер­мин «скиф» нико­гда не был, осо­бен­но в Север­ном При­чер­но­мо­рье, сино­ни­мом поня­тия «раб». Оче­вид­но, совсем не слу­чай­но участ­ни­ки вос­ста­ния в декре­те назва­ны ски­фа­ми без рас­кры­тия их соци­аль­но­го поло­же­ния. Веро­ят­но, бли­же к истине будет при­знать, что пере­во­рот явил­ся резуль­та­том выступ­ле­ния трудя­ще­го­ся скиф­ско­го насе­ле­ния самых раз­лич­ных кате­го­рий: ремес­лен­ни­ков и вся­ко­го ино­го рабо­че­го люда, зави­си­мых кре­стьян, а так­же, веро­ят­но, рабов.

Все пере­чис­лен­ные груп­пы скиф­ско­го насе­ле­ния, под­вер­гав­ши­е­ся систе­ма­ти­че­ской экс­плуа­та­ции гос­под­ст­ву­ю­щим клас­сом Бос­по­ра, явля­ли собой среду, все­гда гото­вую к взры­ву. Тре­бо­ва­лась лишь соот­вет­ст­ву­ю­щая искра. Этой искрой и яви­лась пере­да­ча управ­ле­ния государ­ст­вом ино­зем­но­му царю — Мит­ри­да­ту VI. Гос­под­ст­ву­ю­щий класс пытал­ся укре­пить свое поло­же­ние, уста­но­вив «власть силь­ной руки». Вос­ста­ние Сав­ма­ка име­ло целью сорвать реа­ли­за­цию это­го сго­во­ра. Оно это­го и достиг­ло, но нена­дол­го. Прав­ле­ние Сав­ма­ка, засвиде­тель­ст­во­ван­ное моне­та­ми, дли­лось, по-види­мо­му, не боль­ше года. Пол­чи­ща­ми Дио­фан­та вос­ста­ние было лик­види­ро­ва­но, Бос­пор­ское государ­ство после это­го почти на пол­ве­ка ста­ло вла­де­ни­ем пон­тий­ско­го царя Мит­ри­да­та VI.

В скиф­ском вос­ста­нии нашли свое выра­же­ние клас­со­вые про­ти­во­ре­чия, при­су­щие Бос­пор­ско­му государ­ству, для кото­ро­го была харак­тер­на раз­но­род­ность этни­че­ско­го соста­ва. Неза­ви­си­мо от того, кем был Сав­мак, вос­ста­ние ски­фов на Бос­по­ре в кон­це II в. до н. э. по сво­е­му соци­аль­но­му зна­че­нию долж­но быть постав­ле­но в один ряд с вос­ста­ни­я­ми тузем­но­го насе­ле­ния в Егип­те, рабов в Сици­лии, Ита­лии, на Дело­се, в Афи­нах, с вос­ста­ни­ем рабов и бед­но­ты в Пер­га­ме (Ари­сто­ник) и дру­ги­ми ана­ло­гич­ны­ми дви­же­ни­я­ми II в. до н. э.¹⁰ Все они про­те­ка­ли в одном и том же рус­ле борь­бы трудя­щих­ся, борь­бы непо­сред­ст­вен­ных про­из­во­ди­те­лей мате­ри­аль­ных благ про­тив экс­плу­а­та­тор­ско­го гне­та рабо­вла­дель­цев. Шквал воз­му­ще­ний и вос­ста­ний, про­ка­тив­ший­ся по Сре­ди­зем­но­мо­рью, достиг и дале­кой севе­ро-восточ­ной пери­фе­рии антич­но­го мира — Бос­пор­ско­го цар­ства.