Основные направления политической оппозиции правительству Византии в 50 — начале 70-х гг. V в.

с.24 В послед­нее вре­мя в марк­сист­ской, в том чис­ле и совет­ской, исто­рио­гра­фии при изу­че­нии харак­те­ра пере­хо­да от рабо­вла­дель­че­ской фор­ма­ции к фео­даль­ной пра­во­мер­но ука­зы­ва­ет­ся необ­хо­ди­мость учи­ты­вать вли­я­ние на соци­аль­ные про­цес­сы не толь­ко меж­клас­со­вых столк­но­ве­ний, но и борь­бы внут­ри гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са¹. Такой под­ход к про­бле­ме тем более пра­во­ме­рен, что столк­но­ве­ния в среде позд­не­ра­бо­вла­дель­че­ских соци­аль­ных групп и выступ­ле­ния народ­ных масс име­ли серь­ез­ное вза­и­мо­вли­я­ние², отра­жав­ше­е­ся на тем­пах гене­зи­са фео­даль­ных отно­ше­ний. Учи­ты­вая это, мы про­дол­жа­ем нача­тый ранее³ ана­лиз харак­те­ра поли­ти­че­ской оппо­зи­ции пра­ви­тель­ству Визан­тии, скон­цен­три­ро­вав вни­ма­ние на основ­ных ее направ­ле­ни­ях 50 — нача­ла 70-х гг. V в. При этом пред­у­смат­ри­ва­ет­ся опре­де­ле­ние кон­крет­ных оппо­зи­ци­он­ных групп в среде гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са через ана­лиз их кон­фрон­та­ции с пра­ви­тель­ст­вом, рас­смот­ре­ние вза­и­моот­но­ше­ний — ука­зан­ных групп и народ­ных масс, выяв­ле­ние дина­ми­ки основ­ных форм анти­пра­ви­тель­ст­вен­ной оппо­зи­ци­он­ной борь­бы.

Исто­рио­гра­фи­че­ское состо­я­ние про­бле­мы соци­аль­но-поли­ти­че­ской борь­бы в Визан­тии V в. уже рас­смат­ри­ва­лось нами в одной из ста­тей⁴. Здесь лишь сле­ду­ет повто­рить, что в бур­жу­аз­ной исто­рио­гра­фии прак­ти­че­ски отсут­ст­ву­ют работы, чет­ко пока­зы­ваю­щие соци­аль­ную подо­пле­ку тех или дру­гих поли­ти­че­ских оппо­зи­ци­он­ных выступ­ле­ний в импе­рии ука­зан­но­го пери­о­да⁵; мало того — сохра­ни­лась тен­ден­ция объ­яс­нять нали­чие тех или иных идео­ло­ги­че­ских нюан­сов в оппо­зи­ции V в. лишь рели­ги­оз­ны­ми и «чисто» поли­ти­че­ски­ми моти­ва­ми⁶. Марк­сист­ской исто­ри­че­ской нау­кой изу­че­ны толь­ко отдель­ные сто­ро­ны оппо­зи­ции в Визан­тии V в.: соци­аль­но-эко­но­ми­че­ское поло­же­ние отдель­ных групп гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са, их раз­ви­тие, общие при­чи­ны кон­фрон­та­ции с пра­ви­тель­ст­вом, харак­тер отно­ше­ний неко­то­рых оппо­зи­ци­он­ных групп с народ­ны­ми мас­са­ми и идей­ное воору­же­ние части недо­воль­ной зна­ти⁷.

с.25 Во вто­рой поло­вине V в. поли­ти­че­ская оппо­зи­ция, как будет пока­за­но, про­хо­ди­ла опре­де­лен­ный этап сво­его раз­ви­тия. В пред­ше­ст­ву­ю­щий пери­од, в пер­вой поло­вине V в., при­шло в упа­док направ­ле­ние оппо­зи­ции, бази­ро­вав­ше­е­ся на актив­но­сти кури­аль­ной зна­ти⁸, цеп­ляв­шей­ся за раз­ла­гаю­щу­ю­ся антич­ную струк­ту­ру муни­ци­паль­ной сфе­ры⁹. Зато замет­но укре­пи­лись два дру­гих направ­ле­ния. Пер­вое из них фор­ми­ро­ва­лось из части еги­пет­ской и леван­тий­ской тор­го­во-ростов­щи­че­ской и земле­вла­дель­че­ской зна­ти¹⁰, заин­те­ре­со­ван­ной в эко­но­ми­че­ских свя­зях с Кон­стан­ти­но­по­лем¹¹ и цен­тра­ли­за­ции. Вто­рое фор­ми­ро­ва­лось пре­иму­ще­ст­вен­но из круп­ных земле­вла­дель­цев, инстал­ли­ру­ю­щих­ся в про­вин­ци­ях¹², сла­бо свя­зан­ных с раз­ла­гав­шим­ся позд­не­ан­тич­ным горо­дом¹³, а так­же город­ской мест­ной вер­хуш­ки, исполь­зу­ю­щей пере­ход­ные фор­мы эко­но­ми­ки и управ­ле­ния¹⁴. Это направ­ле­ние, пре­ва­ли­ру­ю­щее, серь­ез­но кон­фрон­ти­ро­ва­ло с укреп­ляв­ши­ми­ся сто­лич­ны­ми кти­то­ра­ми¹⁵, вла­дель­ца­ми бал­кан­ских и мало­азий­ских доме­нов, где еще интен­сив­но исполь­зо­вал­ся труд рабов¹⁶. Соот­вет­ст­вен­но дан­ное направ­ле­ние кон­фрон­ти­ро­ва­ло и с воен­но-слу­жи­лой зна­тью, сто­яв­шей у руля прав­ле­ния и под­дер­жи­вав­шей ука­зан­ных кти­то­ров.

Оппо­зи­ция про­вин­ци­аль­ных круп­ных соб­ст­вен­ни­ков в первую оче­редь вызы­ва­лась адми­ни­ст­ра­тив­ным и нало­го­вым дав­ле­ни­ем со сто­ро­ны Кон­стан­ти­но­по­ля¹⁷. Что каса­ет­ся форм недо­воль­ства, то воз­рас­та­ние в круп­ных и малых горо­дах роли цер­ков­ных зве­ньев¹⁸ и тор­го­во-ремес­лен­ных кор­по­ра­ций¹⁹, раз­ло­же­ние полис­ных поли­ти­че­ских форм²⁰ и раз­ви­тие аккла­ма­ций²¹ при­во­ди­ло оппо­зи­цию в рус­ло борь­бы за «чистоту веры» и «цир­ко­вых пар­тий»²². Осо­бен­но рез­кую оппо­зи­цию сто­лич­ной зна­ти (фор­маль­но сто­лич­но­му кли­ру) выка­зы­ва­ли круп­ные земле­вла­дель­цы Егип­та²³, исполь­зо­вав­шие авто­ри­тет в народ­ных мас­сах мест­ной церк­ви²⁴. Сто­лич­ная знать и муни­ци­паль­ная вер­хуш­ка, боясь уси­ле­ния в Кон­стан­ти­но­по­ле вли­я­ния алек­сан­дрий­ских тор­го­во-ростов­щи­че­ских кру­гов, иска­ли под­держ­ки у сирий­ской тор­го­вой вер­хуш­ки²⁵. Земле­вла­дель­че­ская знать дру­гих про­вин­ций одна­ко не про­яв­ля­ла в 30—40-х гг. V в. рез­ко­го недо­воль­ства: пра­ви­тель­ство лими­ти­ро­ва­ло силу ее кон­ку­рен­тов — тор­го­во-пред­при­ни­ма­тель­ских мест­ных групп зна­ти²⁶ — и исполь­зо­ва­ло цен­тра­ли­за­цию для отра­же­ния гун­нов²⁷, оди­на­ко­во угро­жав­ших и горо­дам, и сель­ской мест­но­сти²⁸. Поэто­му успех на «раз­бой­ни­чьем собо­ре» 449 г. «егип­тян» во гла­ве с епи­ско­пом Дио­ско­ром, исполь­зо­вав­шим под­держ­ку части пере­д­не­ази­ат­ской цер­ков­ной вер­хуш­ки²⁹ и мона­ше­ства глу­хих рай­о­нов Егип­та (Man­si, v. V, p. 827 sq.), был вре­мен­ным и непол­ным. Сто­лич­ная знать отве­ти­ла контр­уда­ром: вско­ре после собо­ра от кор­ми­ла прав­ле­ния была уда­ле­на груп­пи­ров­ка Хри­са­фия (Marc. Co­mes, p. 83. 27; Chron. Pa­sch., p. 530. 6—7; Theoph., p, 160), сто­рон­ни­ка алек­сан­дрий­ских с.26 соб­ст­вен­ни­ков³⁰. К тому же апел­ля­ция Дио­ско­ра к соци­аль­ным: низам рас­ка­лы­ва­ла воз­глав­лен­ную им оппо­зи­цию: часть зна­ти, опа­са­ясь ради­ка­ли­за­ции дви­же­ния, шла на ком­про­мисс с пра­ви­тель­ст­вом³¹.

Акти­ви­за­ция народ­ных масс, отно­си­тель­ная сла­бость сослов­ных учреж­де­ний и опас­ность на гра­ни­цах обу­сло­ви­ли уси­ле­ние в кон­це 40 — нача­ле 50-х гг. V в. воен­ных групп зна­ти³². При помо­щи сто­лич­ной зна­ти и воен­но­го кла­на Аспа­ридов импе­ра­то­ром стал Мар­ки­ан (Ma­lal., p. 367; Theod. Lect., I, 1; Theoph., p. 159. 16; Marc. Co­mes, p. 83). В целях смяг­че­ния недо­воль­ства часть сто­лич­ной зна­ти и горо­жан полу­чи­ла нало­го­вые послаб­ле­ния (Cod. Just., X, 5. 2; XI, 70. 5; XII, 2; 40. 10). На Хал­кидон­ский собо­ре (451 г.) сто­лич­ная знать, исполь­зуя про­ти­во­ре­чия в оппо­зи­ции, раз­гро­ми­ла ее актив­ную часть³³ и при­ня­ла меры про­тив экс­тре­мист­ских групп недо­воль­ных — мона­ше­ства³⁴. На этом собо­ре цер­ков­ная вер­хуш­ка ряда мало­азий­ских, пале­стин­ских и сирий­ских горо­дов ото­шла от сво­их еги­пет­ских союз­ни­ков. Подоб­ный рас­кол оппо­зи­ции, дума­ет­ся, в конеч­ном сче­те бази­ро­вал­ся на эко­но­ми­че­ски еди­ных инте­ре­сах части про­вин­ци­аль­ной и сто­лич­ной зна­ти.

Итак, про­вин­ци­аль­ная вер­хуш­ка, уси­лив­ша­я­ся за счет погло­ще­ния муни­ци­паль­ных земель, но сла­бо свя­зан­ная с позд­не­ан­тич­ной город­ской сфе­рой, потер­пе­ла в Хал­кидоне пора­же­ние. Осо­бен­но болез­нен­но это вос­при­ня­ли алек­сан­дрий­ские кти­то­ры, чьи при­тя­за­ния на боль­шую само­сто­я­тель­ность в управ­ле­нии Егип­том и вли­я­ние на поли­ти­ку сто­ли­цы про­ва­ли­лись.

В 452 г. в Алек­сан­дрии нача­лось мощ­ное соци­аль­ное дви­же­ние. На кафед­ру тамош­не­го епи­ско­па был избран собо­ром и под­дер­жан пра­ви­тель­ст­вом Про­те­рей (Ева­грий, с. 71; Li­be­rat., Brev., 14; Iohan. Ni­ciu., p. 294). Это было наступ­ле­ни­ем на поли­ти­че­ские пози­ции еги­пет­ских кти­то­ров. В. Энс­лин счи­тал, что за Дио­ско­ра, за его воз­вра­ще­ние на алек­сан­дрий­ский епи­скоп­ский пре­стол сто­я­ли низ­шие слои наро­да и мона­хи³⁵. Но, как уже ука­зы­ва­лось, само мона­ше­ство не было еди­ным. Воз­му­ще­ние нача­лось, оче­вид­но, в среде плеб­са («тол­па чер­ни» напра­ви­лась к пре­фек­ту­ре, была встре­че­на сол­да­та­ми и кам­ня­ми обра­ти­ла их в бег­ство — Ева­грий, с. 71; Ni­ceph, XV, 8). Запер­ше­е­ся в Сера­пей­оне вой­ско было сожже­но. Пра­ви­тель­ство высла­ло 2 тыс. сол­дат, но их выступ­ле­ние состо­я­лось, види­мо, лишь вес­ной 453 г. Флор, встав­ший во гла­ве кара­тель­ных отрядов, по при­ка­за­нию Мар­ки­а­на закрыл под­воз зер­на в Алек­сан­дрию — в горо­де начал­ся голод (Theoph., p. 165. 3—6). Откры­тый воен­ный террор еще силь­нее воз­му­тил алек­сан­дрий­цев, но, по Ева­грию, народ (ton de­mon), собрав­шись на иппо­дро­ме, в кон­це кон­цов про­сил Фло­ра вос­ста­но­вить под­воз хле­ба, а так­же вер­нуть ему бани, теат­ры и «иное» (Ева­грий, с. 72; Ni­ceph., XV, 8). Флор выпол­нил это, и вос­ста­ние вско­ре с.27 пре­кра­ти­лось. Употреб­ле­ние Ева­гри­ем (воз­мож­но, бла­го­да­ря При­с­ку, у кото­ро­го он заим­ст­во­вал рас­сказ о мяте­же) тер­ми­на de­mos после och­los дает осно­ва­ние пред­по­ла­гать, что в дви­же­нии при­ня­ла уча­стие пле­бей­ская вер­хуш­ка. Готов­ность Фло­ра пой­ти на уступ­ки гово­рит о том же³⁶. Таким обра­зом, в вос­ста­нии участ­во­ва­ли не толь­ко мона­хи и город­ской люм­пен-про­ле­та­ри­ат, но и руко­вод­ство тор­го­во-ремес­лен­ных кор­по­ра­ций Алек­сан­дрии.

Доволь­но слож­ным было анти­пра­ви­тель­ст­вен­ное дви­же­ние в Пале­стине. Его уско­ри­ла аги­та­ция «неко­то­рых из мона­хов», быв­ших на Хал­кидон­ском собо­ре, но не при­няв­ших его реше­ний. Их целью было воз­будить мест­ное мона­ше­ство (Ева­грий, с. 72). Парал­лель­но это­му Юве­на­лий иеру­са­лим­ский «под­стре­кал­ся бес­по­кой­ны­ми людь­ми» (там же, с. 72) на рас­ши­ре­ние сфе­ры сво­его вли­я­ния. В послед­нем мог­ла быть заин­те­ре­со­ва­на иеру­са­лим­ская гре­че­ская знать. Для при­об­ре­те­ния про­тек­ции при дво­ре Юве­на­лий отплыл в Кон­стан­ти­но­поль. Сле­до­ва­тель­но, в сто­ли­це были лица, спо­соб­ные помочь ему, т. е. заин­те­ре­со­ван­ные в осу­щест­вле­нии подоб­ных пла­нов пале­стин­ской город­ской вер­хуш­ки. Вспом­ним, что в свое вре­мя импе­ра­три­ца Евдо­кия нема­ло спо­соб­ст­во­ва­ла нала­жи­ва­нию отно­ше­ний меж­ду сирий­ской тор­го­вой зна­тью и частью сто­лич­ных кти­то­ров. В отсут­ст­вие Юве­на­лия уже упо­мя­ну­тые мона­хи руко­по­ло­жи­ли епи­ско­пом еги­пет­ско­го мона­ха Фео­до­сия, одно­го из самых буй­ных на собо­ре (Ева­грий, с. 72; Ni­ceph., XV, 9). Дви­же­ние полу­чи­ло под­держ­ку. Фео­до­сий при­влек на свою сто­ро­ну опаль­ную Евдо­кию и всю под­опеч­ную ей мона­ше­скую бра­тию (Ni­ceph., XV, 9; Leo., Ep. 117. 3; Kyr., V. Euth., 73, 82). «Мно­гие пале­стин­ские горо­да» обра­ти­лись к Фео­до­сию с прось­бой хирото­ни­ро­вать им епи­ско­пов (Ева­грий, с. 73). При­вле­че­ние Евдо­кии, свя­зан­ной с сирий­ской город­ской вер­хуш­кой, авто­ри­тет Фео­до­сия у город­ской вер­хуш­ки Пале­сти­ны, — свиде­тель­ства актив­но­го вклю­че­ния в оппо­зи­цию части мест­ной зна­ти, по-види­мо­му, гото­вой к ослаб­ле­нию свя­зей с Кон­стан­ти­но­по­лем. Выдви­же­ние Фео­до­сия на этом фоне не про­сто аль­тер­на­ти­ва Юве­на­лию, а отказ пале­стин­ских групп гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са от сою­за с при­ви­ле­ги­ро­ван­ной мест­ной вер­хуш­кой.

Дви­же­ние сопро­вож­да­лось терро­ром про­тив ина­ко­мыс­ля­щих. Был убит Севе­ри­ан, епи­скоп Ски­фо­по­ли­са. Фео­до­сий «воз­будил вели­кое пре­сле­до­ва­ние по свя­то­му горо­ду про­тив тех, кто не пред­по­чел всту­пить в сооб­ще­ство с ним» (Man­si, v. VII, p. 486 A, 490 A, 514 D; Ni­ceph., XV, 9). В резуль­та­те город пола­гал, что попал в плен к вар­ва­рам (Ni­ceph., XV, 9).

В Пале­сти­ну были посла­ны вой­ска во гла­ве с коми­том Доро­фе­ем (Man­si, v. VII, p. 496 B); папу Льва понуж­да­ли повли­ять на Евдо­кию (Leo., Ep. 117. 3; 123). В 453 г. дви­же­ние было подав­ле­но; Фео­до­сий укрыл­ся на Синае у мона­хов (Man­si, v. VII, p. 485 C, 515 B—C). Харак­тер­но, что Мар­ки­ан быст­ро пошел на уступ­ки, поз­во­лив мона­хам пода­вать жало­бы на с.28 сво­их сол­дат (ibid., p. 496 B). И импе­ра­тор, и импе­ра­три­ца Пульхе­рия пыта­лись смяг­чить враж­деб­но настро­ен­ную часть зна­ти пись­ма­ми к насе­ле­нию Иеру­са­ли­ма, к епи­ско­пам, к мона­хам³⁷. Вновь назна­чен­ный епи­ско­пом Юве­на­лий сме­щал кре­а­тур Фео­до­сия, за исклю­че­ни­ем Пет­ра Иве­ра (и то по рас­по­ря­же­нию Мар­ки­а­на). Види­мо, и здесь не обо­шлось без ком­про­мис­сов. Послед­нее ска­за­лось и в поведе­нии Евдо­кии, кото­рая после про­дол­жи­тель­но­го нажи­ма все-таки при­зна­ла Юве­на­лия; ее при­ме­ру после­до­ва­ли ее сто­рон­ни­ки (Kyr., V. Euth., 44—45, 51). В лите­ра­ту­ре суще­ст­ву­ет мне­ние, что дви­же­ние под руко­вод­ст­вом Фео­до­сия и вол­не­ния 451—453 гг. в Алек­сан­дрии явля­лись сепа­ра­тист­ски­ми, что содер­жа­ни­ем их была анти­пра­ви­тель­ст­вен­ная борь­ба³⁸. Если с послед­ним мож­но согла­сить­ся, то вопрос о сепа­ра­тиз­ме пред­став­ля­ет­ся более слож­ным. Опре­де­лен­ное стрем­ле­ние к сепа­ра­тиз­му в этих дви­же­ни­ях несо­мнен­но при­сут­ст­во­ва­ло. Его выра­жа­ла в первую оче­редь часть соб­ст­вен­но пале­стин­ской город­ской зна­ти, счи­тав­шей воз­мож­ным повы­сить свой поли­ти­че­ский пре­стиж вне тягост­ной опе­ки Кон­стан­ти­но­по­ля. Одна­ко эти тен­ден­ции встре­ча­ли про­ти­во­дей­ст­вие той части мест­ной зна­ти, кото­рая полу­ча­ла боль­ше выгод от цен­тра­ли­за­ции, и осо­бен­но — мест­ной гре­че­ской вер­хуш­ки. (Суще­ст­во­ва­ние более проч­ной, чем на Запа­де, город­ской эко­но­ми­ки, поко­я­щей­ся на про­из­вод­ст­вен­ных свя­зях позд­не­ан­тич­но­го типа, дела­ло зна­чи­тель­ную часть горо­жан сто­рон­ни­ка­ми кон­сер­ва­ции таких поряд­ков и объ­ек­тив­но пре­вра­ща­ло их в союз­ни­ков цен­траль­ной вла­сти). Ком­про­мис­сы с оппо­зи­ци­он­ной зна­тью во вре­мя пале­стин­ско­го дви­же­ния пока­за­ли, что часть про­вин­ци­аль­ной вер­хуш­ки боль­ше опа­са­лась локаль­ных народ­ных дви­же­ний, неже­ли пра­ви­тель­ст­вен­но­го про­из­во­ла.

В этом отно­ше­нии пока­за­тель­ны даль­ней­шие дви­же­ния в Алек­сан­дрии, при­ни­мав­шие фор­му оппо­зи­ции моно­фи­зит­ства пра­во­сла­вию.

Уже в 454 г. при­вер­жен­цы умер­ше­го Дио­ско­ра воз­об­но­ви­ли напад­ки на Про­те­рия. Пра­ви­тель­ство не посы­ла­ло войск (види­мо, про­тест не вышел за извест­ные рам­ки), но напра­ви­ло в Еги­пет силен­ци­а­рия Иоан­на с уве­ща­тель­ным пись­мом к алек­сан­дрий­цам (Man­si, v. VII, p. 481; Leo., Ep. 141). Мис­сия Иоан­на не достиг­ла успе­ха (Za­char., S. 18—19), но серь­ез­ных экс­цес­сов в Алек­сан­дрии не после­до­ва­ло. Воз­мож­но, при­чи­ной тому была вре­мен­ная «соци­аль­ная уста­лость» после акций Фло­ра. Отно­си­тель­ное «спо­кой­ст­вие» в Егип­те порож­да­лось так­же согла­ша­тель­ст­вом с вла­стя­ми вер­хуш­ки алек­сан­дрий­ской зна­ти.

Поли­ти­ка ком­про­мис­сов с частью оппо­зи­ции, веро­ят­но, выра­зи­лась и в том, что после смер­ти Пульхе­рии в июле 453 г. преж­не­го пыла в пре­сле­до­ва­нии ере­ти­ков у пра­ви­тель­ства не наблюда­лось. К тому же при дво­ре замет­но уси­ли­лась воен­ная с.29 груп­пи­ров­ка Аспа­ридов, отно­ше­ния кото­рых с орто­док­саль­ной цер­ков­ной вер­хуш­кой были напря­жен­ны­ми³⁹.

Выступ­ле­ния 457 г. в Алек­сан­дрии яви­лись про­дол­же­ни­ем дви­же­ний, начав­ших­ся в про­вин­ци­ях после Хал­кидон­ско­го собо­ра, но име­ли свои осо­бен­но­сти.

1. Если в вол­не­ни­ях 451—453 гг. наи­боль­шую актив­ность про­яви­ли город­ские низы и мона­ше­ство (толь­ко ко вре­ме­ни кара­тель­ной экс­пе­ди­ции Фло­ра в борь­бу, оче­вид­но, вме­ша­лась вер­хуш­ка плеб­са), то сей­час источ­ни­ки пер­вое место отво­дят to en Ale­xandreia de­mo­ti­kon (Ева­грий, с. 77; Ni­ceph., XV, 16), види­мо, чле­нам город­ских кор­по­ра­ций. Ева­грий преж­де все­го отме­ча­ет уча­стие в дви­же­нии алек­сан­дрий­ско­го «демо­са» и лишь затем — лиц «из извест­ных при­вер­жен­цев Дио­ско­ра, кото­рые не при­зна­ва­ли собо­ра в Хал­кидоне» (ср.: Ni­ceph., XV, 16). Мона­хов, соглас­но пись­му ряда еги­пет­ских епи­ско­пов ко Льву I, с мятеж­ным Тимо­фе­ем Элу­ром, постав­лен­ным на место уби­то­го Про­те­рия, было немно­го (Ева­грий, с. 79; Ni­ceph., XV, 17; ср.: Cedr., p. 608. 9). Соглас­но это­му же посла­нию, Тимо­фей «стя­нул» к себе «мас­су наро­да, про­даж­ных и бес­по­рядоч­ных лиц» (Ева­грий, с. 79—80; Ni­ceph., XV, 17). Импе­ра­тор Лев при­зна­вал, что Тимо­фея тре­бо­ва­ли себе в епи­ско­пы «народ Алек­сан­дрии, высо­ко­по­став­лен­ные лица (hoi axio­ma­ti­koi), граж­дане (po­li­teuome­noi) и судо­вла­дель­цы (nauk­le­roi)» (Ева­грий, с. 83; Ni­ceph., XV, 18). Таким обра­зом, в выступ­ле­нии участ­во­ва­ли, наряду с люм­пен-про­ле­та­ри­а­том, пред­ста­ви­те­ли тор­го­вой зна­ти и чинов­ни­че­ства.

2. Симп­то­ма­тич­но, что в убий­стве Про­те­рия участ­во­ва­ли сол­да­ты из его же охра­ны (Ева­грий, с. 79; Ni­ceph., XV, 23). Види­мо, мест­ная воен­ная про­слой­ка так­же была втя­ну­та в оппо­зи­цию.

3. По всей веро­ят­но­сти, дви­же­нию в Алек­сан­дрии была созвуч­на оппо­зи­ция в дру­гих горо­дах. Воз­мож­но, таким обра­зом выра­жа­лись не про­сто анти­сто­лич­ные настро­е­ния, но и соци­аль­ный союз, части тор­го­вой и земле­вла­дель­че­ской зна­ти Егип­та и Пере­д­ней Азии. Харак­тер­но, что при хирото­нии Тимо­фея при­сут­ст­во­ва­ли Евсе­вий из Пелу­зии и Петр из Майю­мы (Ева­грий, с. 78; Ni­ceph., XV, 16). Еги­пет­ские пре­ла­ты писа­ли импе­ра­то­ру, что при Тимо­фее «толь­ко четы­ре или пять епи­ско­пов» (Ева­грий, с. 79; Ni­ceph., XV, 17). С дру­гой сто­ро­ны, когда Элур, сле­дуя в ссыл­ку, выса­дил­ся в Сирии, от Бери­та до Гангр он встре­чал сочув­ст­вен­ные выступ­ле­ния неко­то­рых групп горо­жан и мест­но­го кли­ра (Za­char., S. 34—35).

4. Диф­фе­рен­ци­а­ция в среде оппо­зи­ции про­яви­лась и на этот раз. В Кон­стан­ти­но­поль ста­ли при­бы­вать напу­ган­ные дви­же­ни­ем епи­ско­пы и кли­ри­ки Алек­сан­дрии и все­го еги­пет­ско­го дио­це­за. Они пода­ли импе­ра­то­ру Льву «про­ше­ние на Тимо­фея» (Ева­грий, с. 82—83). Ори­ен­та­ция части еги­пет­ской тор­го­вой зна­ти на союз со сто­ли­цей рас­ка­лы­ва­ла и ослаб­ля­ла дви­же­ние.

с.30 5. Выступ­ле­ние про­тив пра­ви­тель­ст­вен­ной поли­ти­ки при­ня­ло фор­му кри­ти­ки поста­нов­ле­ний Хал­кидон­ско­го собо­ра (Ева­грий, с. 83; Cedr., p. 608; Theod. Lect., I, 9; Theoph., p. 171. 4—7). Моно­фи­зи­ты доби­ва­лись созы­ва ново­го собо­ра (Ni­ceph., XV, 18; Cedr., p. 609), наме­ре­ва­ясь дать бой сто­я­щей у вла­сти сто­лич­ной зна­ти и ее про­вин­ци­аль­ным союз­ни­кам.

6. Пра­ви­тель­ство, учи­ты­вая пест­рый состав оппо­зи­ции и опять-таки не желая ока­зы­вать пря­мое дав­ле­ние на круп­ных соб­ст­вен­ни­ков, осу­ще­ст­ви­ло объ­еди­не­ние поли­ти­че­ских сил, враж­деб­ных моно­фи­зи­там. Была про­веде­на пере­пис­ка со все­ми епи­ско­па­ми, в кото­рой импе­ра­тор выра­зил свое нега­тив­ное отно­ше­ние к Тимо­фею и его сто­рон­ни­кам (Ева­грий, с. 82—83; Marc. Co­mes, p. 87. 9—17; Cedr., p. 609). В 458 г. епи­ско­пы при­сла­ли отве­ты, осуж­дая Тимо­фея и отвер­гая идею ново­го собо­ра (Ева­грий, с. 84; Ni­ceph., XV, 19; Cedr., p. 609; Leo., Ep. 156—158). Извест­ное коле­ба­ние про­яви­ли лишь Сид­ский и Пер­гам­ский собо­ры⁴⁰, где сто­рон­ни­ки оппо­зи­ции пыта­лись лими­ти­ро­вать Хал­кидон­ские поста­нов­ле­ния. Еди­но­ду­шие боль­шин­ства епи­ско­пов объ­яс­ня­ет­ся не столь­ко дав­ле­ни­ем пра­ви­тель­ства на них (хотя оно, несо­мнен­но, име­ло место), сколь­ко их согла­си­ем с режи­мом и тре­во­гой по пово­ду раз­ма­ха выступ­ле­ний в Егип­те и Сирии. В 460 г. Элур был сме­щен и сослан⁴¹.

В том, что нака­за­ние Тимо­фея после­до­ва­ло лишь через два года после выска­зы­ва­ний епи­ско­пов, воз­мож­но, ска­за­лась под­держ­ка его сто­рон­ни­ков Аспа­рида­ми и Васи­лис­ком, свой­ст­вен­ни­ком Льва I⁴². Выступ­ле­ние Аспа­ра в защи­ту этих анти­пра­ви­тель­ст­вен­ных групп одна­ко не озна­ча­ло, что он пре­сле­до­вал те же цели, что и они, и счи­тал их надеж­ны­ми союз­ни­ка­ми. Источ­ни­ки ярко отра­жа­ют, с одной сто­ро­ны, напря­жен­ность меж­ду Аспа­рида­ми и орто­док­саль­ны­ми цер­ков­ны­ми кру­га­ми⁴³; с дру­гой сто­ро­ны, натя­ну­тые отно­ше­ния были у Аспа­ридов и с про­чи­ми груп­па­ми гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са импе­рии (Can­did., p., 442. 12—15; Zo­nar., p. 251. 18—20). Сто­рон­ни­ков это­го воен­но­го кла­на в пра­вя­щей вер­хуш­ке было немно­го: извест­но, что Васи­лиск одно вре­мя ори­ен­ти­ро­вал­ся на само­го Аспа­ра, наде­ясь достиг­нуть вер­хов­ной вла­сти (Mig­ne PG, v. 86, ps. 1, col. 177; v. 147, col. 80 A—B); магистр армии во Фра­кии Ана­гаст, под­няв­ший мятеж, так­же воз­мож­но был свя­зан с Арда­бу­ром-млад­шим, чле­ном кла­на (Ioann. Ant., fr. 206). Что каса­ет­ся вза­и­моот­но­ше­ний Аспа­ридов и народ­ных масс, то, за исклю­че­ни­ем вол­не­ния в сто­ли­це по пово­ду про­воз­гла­ше­ния Пат­ри­кия Аспа­рида цеза­рем (Mig­ne PG, v. 116, col. 741 B, 744 A), каких-либо при­ме­ров недо­воль­ства этим могу­ще­ст­вен­ным ари­ан­ским семей­ст­вом воен­ных со сто­ро­ны широ­ких сло­ев насе­ле­ния не было. Меро­при­я­тия же Аспа­ра по туше­нию пожа­ра в сто­ли­це и по ее бла­го­устрой­ству (Marc. Co­mes, p. 87; Zo­nar., p. 252. 24—28), несо­мнен­но, выстав­ля­ли его в выгод­ном све­те перед кон­стан­ти­но­поль­ца­ми.

с.31 Воз­вы­ше­ние Аспа­ридов опи­ра­лось на объ­ек­тив­ную тен­ден­цию в среде гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са укре­пить цен­тра­ли­за­цию управ­ле­ния путем уси­ле­ния вла­сти воен­ных групп в обста­нов­ке нарас­та­ния народ­ных дви­же­ний. Но, с дру­гой сто­ро­ны, бес­по­кой­ство опре­де­лен­ных кру­гов вызы­ва­ла поли­ти­ка Аспа­ридов и под­дер­жи­ваю­щих их груп­пи­ро­вок, направ­лен­ная на созда­ние про­фес­сио­наль­но­го воен­но­го сосло­вия, про­ти­во­по­став­ля­е­мо­го про­из­во­ди­тель­но­му и вооб­ще граж­дан­ско­му насе­ле­нию⁴⁴. Эта тре­во­га усу­губ­ля­лась тем, что тен­ден­ция к фор­ми­ро­ва­нию про­фес­сио­наль­но­го воен­но­го сосло­вия на визан­тий­ской поч­ве пере­пле­та­лась с тен­ден­ци­ей к появ­ле­нию подоб­но­го сосло­вия в среде чуж­до­го рим­ско­му и визан­тий­ско­му обще­ству гот­ско­го эле­мен­та, вхо­див­ше­го в состав дру­жин Аспа­ридов⁴⁵. Поэто­му, когда в 468—469 гг. выяви­лись при­тя­за­ния Аспа­ридов на вер­хов­ную власть, они полу­чи­ли отпор: вслед за пожа­ло­ва­ни­ем Пат­ри­кию, сыну Аспа­ра, титу­ла цеза­ря в Кон­стан­ти­но­по­ле про­изо­шло выступ­ле­ние народ­ных масс, слив­ше­е­ся с рез­ки­ми про­те­ста­ми пра­вя­щих групп и осо­бен­но церк­ви про­тив воз­вы­ше­ния воен­но-ари­ан­ско­го кла­на до импе­ра­тор­ско­го пре­сто­ла⁴⁶. Поведе­ние Аспа­ра в такой кри­ти­че­ской ситу­а­ции⁴⁷ рас­кры­ло неустой­чи­вость пози­ций воен­но­го кла­на. Имен­но после 469 г. меж­ду отряда­ми Аспа­ра и Зино­на Тара­си­ко­дис­сы про­изо­шли стыч­ки во Фра­кии⁴⁸. Бес­спор­но, Лев I наме­ре­вал­ся опе­реть­ся на исав­ров во гла­ве с Зино­ном в пику Аспа­ридам. Веро­ят­но, из исав­ров были набра­ны и экс­ку­ви­ты, фор­ми­ро­ва­ние кор­пу­са кото­рых Иоанн Лид при­пи­сы­ва­ет Льву (Ion. Lyd., De mag., p. 21. 10—13). При­ме­ча­тель­но так­же, что в 469 г. вышел ряд поста­нов­ле­ний в поль­зу граж­дан­ских вла­стей, про­ти­во­по­став­ля­е­мых воен­ным (Cod. Just., I, 57. 1; II, 7. 14; VIII, 52. 3), т. е. про­ти­во­дей­ст­вие Аспа­ридам и куль­ти­ви­ру­е­мым этим кла­ном тен­ден­ци­ям кос­вен­но отра­зи­лось и в пра­во­вой сфе­ре.

Раз­вяз­ка насту­пи­ла в 471 г. Аспа­риды были уни­что­же­ны. Устра­не­ние ари­ан­ской воен­ной груп­пи­ров­ки поз­во­ли­ло цен­траль­ной вла­сти и вер­хуш­ке пра­во­слав­но­го духо­вен­ства раз­вер­нуть гоне­ния на оппо­зи­ци­он­ные сек­ты (Ex­cerpta, p. 161. 12—14). В соци­аль­ной струк­ту­ре импе­рии, в ее воин­ских фор­ми­ро­ва­ни­ях боль­шой вес при­об­ре­ли исав­ры во гла­ве с Зино­ном, буду­щим импе­ра­то­ром.

Таким обра­зом, оппо­зи­ция Аспа­ридов и сто­яв­шей за ними зна­ти была воен­ной оппо­зи­ци­ей, не сумев­шей про­ти­во­сто­ять сто­лич­ной граж­дан­ской вер­хуш­ке. Одна­ко тен­ден­ция к цен­тра­ли­за­ции путем опо­ры на изо­ли­ро­ван­ные от широ­ких сло­ев насе­ле­ния воин­ские кон­тин­ген­ты сохра­ня­лась. Исполь­зуя побоч­ные явле­ния этой тен­ден­ции (воз­вы­ше­ние имен­но исаврий­ских воен­ных), груп­па про­вин­ци­аль­ной воен­но-слу­жи­лой зна­ти, пред­став­лен­ная Зино­ном, попы­та­лась в сво­их инте­ре­сах сыг­рать на оппо­зи­ци­он­ных настро­е­ни­ях в сирий­ских горо­дах. Еще в 468 г. Зинон, назна­чен­ный маги­ст­ром армии Восто­ка, при­был в с.32 Антио­хию вме­сте, с быв­шим мона­хом сто­лич­но­го мона­сты­ря аки­ми­тов, свя­щен­ни­ком хал­кидон­ско­го хра­ма Вас­сы Пет­ром Валяль­щи­ком (Theoph., p. 175. 12—15). По Фео­фа­ну, Петр, «скло­нив Зино­на посо­дей­ст­во­вать ему, нани­ма­ет неко­то­рых после­до­ва­те­лей Апол­ли­на­рия, под­ни­ма­ет бес­чис­лен­ные бес­по­кой­ства про­тив веры и епи­ско­па Мар­ти­рия» (Theoph., p. 175. 15—18; ср.: Theod. Lect., I, 20; Ni­ceph., XV, 28). Сле­ду­ет учи­ты­вать, что при­вер­жен­ность Пет­ра к моно­фи­зит­ству была оче­вид­ной для совре­мен­ни­ков⁴⁹. Бежав­ший в Кон­стан­ти­но­поль Мар­ти­рий бла­го­да­ря под­держ­ке Ген­на­дия Кон­стан­ти­но­поль­ско­го полу­чил про­тек­цию, и на имя Зино­на вышел указ, направ­лен­ный про­тив бро­дя­чих мона­хов и тех лиц, кото­рые суж­де­ни­я­ми о дог­ма­тах и «каки­ми-либо сове­ща­ни­я­ми, обра­щен­ны­ми к мяте­жу или бес­по­ряд­ку, совра­ща­ют более про­стые души наро­да» (Cod. Just., I, 3. 29). Одна­ко «воз­вра­тив­шись в Антио­хию и най­дя народ­ные мас­сы (tus lao­us) бун­ту­ю­щи­ми, а Зино­на — содей­ст­ву­ю­щим им», Мар­ти­рий отка­зал­ся от епи­ско­па­та (Theoph., p. 176. 3—5; ср.: Theod. Lect., I, 21). Петр тот­час занял вакант­ный пре­стол и «руко­по­ло­жил епи­ско­пом Апа­меи Иоан­на, явля­ю­ще­го­ся отлу­чен­ным» (Theoph., p. 176. 8—10). Ген­на­дий доло­жил об этом Льву, кото­рый при­ка­зал аре­сто­вать Пет­ра. Послед­ний бежал. Епи­ско­пом Антио­хии стал Юли­ан.

Оппо­зи­ци­он­но настро­ен­ные пред­ста­ви­те­ли мест­ной зна­ти полу­чи­ли здесь вес толь­ко бла­го­да­ря опо­ре на опре­де­лен­ные слои горо­жан. Хирото­ни­ро­ва­ние Иоан­на дает осно­ва­ние пред­по­ла­гать, что дви­же­ние нахо­ди­ло отклик и в иных цен­трах (Апа­мея). В самом деле, упо­мя­ну­тый указ на имя Зино­на запре­ща­ет мона­хам «нахо­дить­ся в Антио­хии и в дру­гих горо­дах» (Cod. Just., I, 3. 29). Но не сле­ду­ет пре­уве­ли­чи­вать еди­но­ду­шия антио­хий­цев в избра­нии Пет­ра, как это делал Ю. Кула­ков­ский⁵⁰. Источ­ни­ки совер­шен­но опре­де­лен­но гово­рят, что Петр «рас­ко­лол народ Антио­хии» (Theoph., p. 175. 19; ср., Ni­ceph., XV, 28). Юли­ан же был хирото­ни­ро­ван «по обще­му реше­нию» (Theoph., p. 176. 13; Theod. Lect., II. 22), т. е. по избра­нию мест­но­го собо­ра. Таким обра­зом, извест­ные груп­пы горо­жан (осо­бен­но знать) не под­дер­жа­ли «Валяль­щи­ка». Место Зино­на в «антио­хий­ской ситу­а­ции» оха­рак­те­ри­зо­вать с доста­точ­ной точ­но­стью труд­но. Мож­но согла­сить­ся с А. П. Дья­ко­но­вым, что Зинон был «заве­до­мым пра­си­ном», а часть пра­си­нов под­дер­жи­ва­ла моно­фи­зи­тов⁵¹. Таким обра­зом, на Зино­на ори­ен­ти­ро­ва­лась часть тор­го­вой зна­ти леван­тий­ских горо­дов. Воз­мож­но, здесь игра­ло роль и про­ис­хож­де­ние Зино­на из исаврий­ской вер­хуш­ки, все более втя­ги­вав­шей­ся в ряды гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са Визан­тии⁵². Нако­нец, тор­го­вой зна­ти про­вин­ции импо­ни­ро­ва­ла опо­ра Зино­на на исав­ров, про­ти­во­по­став­лен­ных Аспа­ридам и горо­жа­нам сто­ли­цы.

Борь­ба с оппо­зи­ци­ей ослож­ня­лась тре­вож­ным состо­я­ни­ем финан­сов. Денег тре­бо­ва­ла борь­ба с появив­ши­ми­ся на с.33 гра­ни­цах воен­но-пле­мен­ны­ми объ­еди­не­ни­я­ми (оскол­ка­ми рас­пав­шей­ся дер­жа­вы Атти­лы) гун­нов, ост­готов⁵³, гепидов, ски­ров, геру­лов и ала­нов⁵⁴. Во вто­рой поло­вине 60 — пер­вой поло­вине 70-х гг. V в. Визан­тия актив­но вме­ши­ва­лась в дела Запад­ной импе­рии, добив­шись пре­сто­ла для двух сво­их став­лен­ни­ков⁵⁵. В 468 г. Визан­тия пред­при­ня­ла доро­го­сто­я­щую, но неудач­ную попыт­ку раз­гро­ма королев­ства ван­да­лов⁵⁶.

Боль­шие затра­ты в прав­ле­ние Льва I были вызва­ны после пожа­ра в сто­ли­це и зем­ле­тря­се­ний на Бал­ка­нах и ост­ро­вах (Ева­грий, с. 88—90; Ma­lal., p. 372; Chron. Pa­sch., p. 595). В 463 г. под­ско­чи­ла цена на хлеб, что было вызва­но, по «Пас­халь­ной хро­ни­ке», его недо­стат­ком (Chron. Pa­sch., p. 593. 13—14), что жесто­ко отра­зи­лось на мало­иму­щих сло­ях.

Все эти фак­то­ры побуж­да­ли пра­ви­тель­ство уси­ли­вать нало­го­вый пресс. Попыт­ка Льва облег­чить нало­го­об­ло­же­ние была сла­ба⁵⁷. Пра­ви­тель­ство жест­ко при­дер­жи­ва­лось поли­ти­ки удер­жа­ния кури­а­лов при их при­нуди­тель­ных повин­но­стях (Cod. Just., I, 40. 14; X, 44. 3; 32. 62; XII, 21. 7; 33. 4; 57. 14). Под­дан­ные пыта­лись укло­нить­ся от упла­ты нало­гов (Cod. Just., X, 19. 8; 49. 3; XI, 54. 1; 56. 1).

Подоб­но­го рода обсто­я­тель­ства, допол­нен­ные внеш­не­по­ли­ти­че­ски­ми неуда­ча­ми, пита­ли оппо­зи­цию. Наи­бо­лее рез­кие выска­зы­ва­ния о поли­ти­ке Льва донес до нас Малх Фила­дель­фи­ец. Малх пори­ца­ет импе­ра­то­ра за алч­ность и уду­ше­ние горо­дов пода­тя­ми. «Они (горо­да. — А. К.) уже не были в состо­я­нии вно­сить и те нало­ги, кото­рые преж­де пла­ти­ли» (Malch., p. 389). Исто­рик счи­та­ет, что Лев нару­шал закон­ность, похи­щая иму­ще­ство под­дан­ных с помо­щью сико­фан­тов (ibid.). По фор­ме этих суж­де­ний Малх бли­зок к Евна­пию и Зоси­му. Ана­ло­гич­на взглядам послед­них и кри­ти­ка поли­ти­ки Льва в отно­ше­нии вар­ва­ров. Напри­мер, мило­сти, ока­зан­ные Львом аван­тю­ри­сту Амо­рек­су (сан Пат­ри­кия, бога­тые подар­ки, терри­то­ри­аль­ные уступ­ки), по мне­нию Мал­ха, явля­лись постыд­ны­ми для рим­лян, тем более что араб­ский «филарх» не соби­рал­ся выпол­нять взя­тые на себя обя­за­тель­ства (Malch., p. 386—387)⁵⁸. Кри­ти­ка Мал­хом пра­ви­тель­ства Льва I отра­жа­ла недо­воль­ство групп гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са, свя­зан­ных с раз­ла­гаю­щим­ся муни­ци­паль­ным стро­ем. Неда­ром исто­рик, будучи хри­сти­а­ни­ном, все же сочув­ст­во­вал языч­ни­кам⁵⁹. Появ­ле­ние подоб­ной кри­ти­ки сов­па­ло с наступ­ле­ни­ем пра­ви­тель­ства на груп­пи­ров­ки про­вин­ци­аль­ной город­ской зна­ти, выра­жав­шие свою оппо­зи­цию через язы­че­ство. В 468 г. вышел указ, пред­пи­сы­ваю­щий зани­мать судеб­ные и адми­ни­ст­ра­тив­ные долж­но­сти толь­ко пра­во­слав­ным (Cod. Just., I, 4. 15). Спе­ци­аль­ное поста­нов­ле­ние о запре­ще­нии язы­че­ских жертв вышло в 472 г. (Cod. Just., I, 11. 8). В 467 г. состо­ял­ся пока­за­тель­ный про­цесс над кве­сто­ром Исо­ка­си­ем, антио­хий­ским кти­то­ром и фило­со­фом (Ma­lal., p. 369. 18—19; Theoph., p. 178. 6—12).

с.34 Сто­лич­ный плебс, недо­воль­ный финан­со­вой поли­ти­кой пра­ви­тель­ства, демон­стра­тив­но выра­зил под­держ­ку под­суди­мо­му. Суд про­ис­хо­дил в сена­те (Ma­nass., vers. 2864 sq.; Cedr., p. 612; Zo­nar., p. 251. 31 sq). Обви­нен­ный в язы­че­стве Исо­ка­сий дер­жал­ся очень сме­ло, воз­мож­но чув­ст­вуя под­держ­ку наро­да (ho de­mos ton By­zan­tion), окру­жав­ше­го суди­ли­ще (Ma­lal., p. 370. 16 sq; Chron. Pa­sch., p. 596. 9; Zo­nar., p. 252. 2 sq; Cedr., p. 613. 1—6). Источ­ни­ки сооб­ща­ют, что народ в ходе про­цес­са «вос­сла­вил импе­ра­то­ра». С дру­гой сто­ро­ны, Мала­ла и автор «Пас­халь­ной хро­ни­ки» (а через них, види­мо, и Зона­ра) пишут, что после сла­во­сло­вий импе­ра­то­ру народ, «вырвав» (apos­pa­san­tes — Ma­lal., p. 371. 2; Chron. Pa­sch., p. 596. 10; exar­pa­sa­ter — Zo­nar., p. 252. 8) Исо­ка­сия, отвел его в цер­ковь, где послед­ний и был окре­щен. Импе­ра­тор, узнав о кре­ще­нии Исо­ка­сия, отпу­стил его на роди­ну (Ma­lal., p. 371. 4; Chron. Pa­sch., p. 596. 12; Cedr., p. 613. 7; Theoph., p. 178. 15—16). Мож­но пола­гать, что сто­лич­ный плебс, выра­зив под­держ­ку Исо­ка­сию, ока­зал на суд опре­де­лен­ное дав­ле­ние. Пом­пез­ная обста­нов­ка, в кото­рой вла­сти вели про­цесс, обер­ну­лась тем, что суд при­влек «излиш­нее» вни­ма­ние. Оче­вид­но, Исо­ка­сий стал «муче­ни­ком» в гла­зах оппо­зи­ции. В таких усло­ви­ях, опа­са­ясь ради­ка­ли­за­ции инци­ден­та, Лев удо­вле­тво­рил­ся кре­ще­ни­ем под­суди­мо­го.

Актив­ность сто­лич­ных народ­ных масс откры­то про­яви­лась в прав­ле­ние Льва I еще в несколь­ких слу­ча­ях.

1. В 465 г. плебс (ho de­mos) устро­ил само­суд над ском­про­ме­ти­ро­ван­ным гла­вой ноч­ной стра­жи Миной. «Началь­ни­ки (hoi ar­chon­tes), увидев про­ис­шед­шее, отсту­пи­ли устра­шен­ные» (Chron. Pa­sch., p. 594. 12—17). Вла­сти, види­мо, поста­ра­лись не раз­дра­жать горо­жан поис­ка­ми винов­ных.

2. В 470 г. исав­ры-наем­ни­ки, «силь­но воз­му­тив» сто­лич­ных тор­гов­цев, «побуди­ли народ» (ton de­mon) «на бро­са­ние кам­ней» (Ioann. Ant., fr. 206. 1). Раз­го­ре­лась усо­би­ца, и толь­ко ночь поло­жи­ла конец вос­ста­нию (ten sta­sin). По А. П. Дья­ко­но­ву, мятеж «димо­са», «несо­мнен­но пра­си­нов», был под­нят про­тив Льва куп­ца­ми при содей­ст­вии Зино­на и бли­жай­шим обра­зом направ­лял­ся про­тив Аспа­ра⁶⁰. Такое тол­ко­ва­ние отрыв­ка из Иоан­на Антио­хий­ско­го непра­во­мер­но. А. П. Дья­ко­нов не упо­ми­на­ет первую часть фраг­мен­та, где гово­рит­ся, что исав­ры заня­лись на Родо­се гра­бе­жом и убий­ства­ми, но были потре­па­ны сол­да­та­ми и вме­сте с Зино­ном бежа­ли в Кон­стан­ти­но­поль (Ioann. Ant., fr. 206). Стран­ным было бы поведе­ние «димо­са» и тор­гов­цев, если бы они под­дер­жа­ли этих гра­би­те­лей. Отры­вок из Иоан­на пра­виль­но истол­ко­вал еще Г. Сиверс: исав­ры воз­му­ти­ли куп­цов и народ про­тив себя⁶¹. Об анти­пра­ви­тель­ст­вен­ном дви­же­нии здесь гово­рить труд­но: это под­твер­жда­ет­ся ско­ро­теч­но­стью усо­би­цы, вызван­ной чисто внеш­ней при­чи­ной — про­из­во­лом в сто­ли­це исаврий­ских наем­ни­ков. Ни Аспар, ни Лев не были объ­ек­та­ми про­те­ста в этом слу­чае.

с.35 3. В 473 г. в цир­ке взбун­то­вав­шим­ся наро­дом (a po­pu­lo) было пере­би­то мно­го исав­ров (Marc. Co­mes, p. 90. 27). А. П. Дья­ко­нов пола­гал, что вос­ста­ние было орга­ни­зо­ва­но вене­та­ми⁶², на том осно­ва­нии, что на исав­ров и Зино­на опи­ра­лись пра­си­ны, про­тив­ная пар­тия. В под­твер­жде­ние уче­ный сослал­ся на Кан­дида Исав­ра. Одна­ко у Кан­дида тако­го поло­же­ния нет. О том, что Зинон в пери­од сво­его прав­ле­ния бла­го­во­лил пра­си­нам, сооб­ща­ет Мала­ла (Ma­lal., p. 379. 19—20). Исав­ры пред­став­ля­ли в прав­ле­ние Льва I круп­ный наем­ный кон­тин­гент⁶³, ото­рван­ный от народ­ных масс преж­де все­го соци­аль­но. Конеч­но, Зинон и его сопле­мен­ни­ки были пред­ме­том вни­ма­ния горо­жан как сила, про­ти­во­по­став­лен­ная Аспа­ридам. Но гово­рить о серь­ез­ном авто­ри­те­те исав­ров у пра­си­нов после собы­тий 470 г. нет осно­ва­ний. Воз­мож­но, вол­не­ние 473 г. было свя­за­но с вида­ми Льва I на Зино­на в каче­стве пре­ем­ни­ка⁶⁴, и выступ­ле­ние «димо­са» в этом кон­тек­сте выглядит как попыт­ка город­ских кор­по­ра­ций ока­зать дав­ле­ние на реше­ние вопро­са о пре­сто­ло­на­следии.

Таким обра­зом, вряд ли в кон­це 60 — нача­ле 70-х гг. V в. сто­лич­ные народ­ные мас­сы были настро­е­ны рез­ко анти­пра­ви­тель­ст­вен­но. Ука­зан­ные выступ­ле­ния в Кон­стан­ти­но­по­ле направ­ля­лись про­тив отдель­ных высо­ко­по­став­лен­ных лиц и их при­вер­жен­цев. Источ­ни­ки, как мы виде­ли, фик­си­ру­ют боль­ше сведе­ний об оппо­зи­ци­он­ных настро­е­ни­ях в про­вин­ци­ях. Сле­ду­ет учи­ты­вать, что в обо­роне от вар­ва­ров в первую оче­редь нуж­дал­ся реги­он Бал­кан, и сред­ства, соби­рае­мые пра­ви­тель­ст­вом, объ­ек­тив­но слу­жи­ли в основ­ном соб­ст­вен­ни­кам бал­кан­ских име­ний. Послед­ст­вия сти­хий­ных бед­ст­вий, затро­нув­ших сто­ли­цу и Бал­ка­ны, так­же лик­види­ро­ва­лись за счет дру­гих обла­стей. Харак­тер­но, что построй­ки, при­пи­сы­вае­мые лич­но Льву I, при­хо­дят­ся толь­ко на Кон­стан­ти­но­поль⁶⁵.

Все это допол­ня­лось общей поли­ти­кой пра­ви­тель­ства, защи­щав­ше­го инте­ре­сы сто­лич­ной слу­жи­лой зна­ти парал­лель­но с уступ­ка­ми тор­го­во-ростов­щи­че­ской вер­хуш­ке. Ука­зан­ные фак­то­ры, пере­пле­та­ясь с ростом зна­че­ния круп­ных про­вин­ци­аль­ных цен­тров⁶⁶, пита­ли оппо­зи­цию преж­де все­го в этих цен­трах. Отсюда анти­пра­ви­тель­ст­вен­ная акти­ви­за­ция отдель­ных групп тор­го­вой зна­ти Егип­та и Сирии, высту­паю­щих под зна­ме­нем ере­ти­че­ских уче­ний и под­дер­жи­ваю­щих сво­их пред­ста­ви­те­лей, епи­ско­пов-ере­ти­ков. Одна­ко отказ части этих оппо­зи­ци­он­ных групп от исполь­зо­ва­ния в сво­их целях недо­воль­ства масс обу­сло­вил боль­шую само­сто­я­тель­ность демо­кра­ти­че­ских эле­мен­тов в анти­пра­ви­тель­ст­вен­ных выступ­ле­ни­ях нача­ла 50-х гг. V в. С дру­гой сто­ро­ны, укреп­ля­ю­ща­я­ся тор­го­во-ростов­щи­че­ская вер­хуш­ка в круп­ных про­вин­ци­аль­ных цен­трах в сво­ей оппо­зи­ци­он­но­сти по отно­ше­нию к сто­лич­ным кти­то­рам пыта­лась зару­чить­ся под­держ­кой воен­ной силы; отсюда понят­ны свя­зи Аспа­ра и Зино­на с отдель­ны­ми груп­па­ми оппо­зи­ци­о­не­ров. Но с.36 исав­ры были бли­же визан­тий­ской зна­ти, неже­ли пест­рые наем­ные рати Аспа­ридов с их гот­ским эле­мен­том. Тем не менее оппо­зи­ция, как и пра­ви­тель­ство, ори­ен­ти­ру­ясь на кор­по­ра­тив­ные воен­ные груп­пы, объ­ек­тив­но под­дер­жи­ва­ло воен­ную дик­та­ту­ру в усло­ви­ях акти­ви­за­ции город­ских кор­по­ра­ций.

Таким обра­зом, в рас­смат­ри­вае­мый пери­од на базе укреп­ле­ния круп­ных про­вин­ци­аль­ных цен­тров рез­ко по срав­не­нию с пер­вой поло­ви­ной V в. вырос­ла мощь оппо­зи­ции, фор­ми­ру­е­мой частью еги­пет­ской и леван­тий­ской тор­го­во-ростов­щи­че­ской и земле­вла­дель­че­ской зна­ти, заин­те­ре­со­ван­ной в эко­но­ми­че­ских свя­зях с Кон­стан­ти­но­по­лем. Это направ­ле­ние оппо­зи­ции, с одной сто­ро­ны, доби­ва­лось сни­же­ния жест­ко­сти цен­тра­ли­за­ции и свя­зан­но­го с ней эко­но­ми­че­ско­го и поли­ти­че­ско­го дав­ле­ния на круп­ные про­вин­ци­аль­ные цен­тры. С дру­гой сто­ро­ны, оно пыта­лось достичь боль­ше­го вли­я­ния в сто­ли­це через цер­ков­ный аппа­рат, потес­нить пози­ции сто­лич­ных кти­то­ров и под­дер­жи­вав­шей их воен­но-слу­жи­лой зна­ти. Вто­рое направ­ле­ние оппо­зи­ции, фор­ми­ру­е­мое в основ­ном про­вин­ци­аль­ны­ми круп­ны­ми земле­вла­дель­ца­ми, менее зави­си­мы­ми от раз­ви­тия круп­ных горо­дов и эко­но­ми­че­ских свя­зей со сто­ли­цей, в рас­смат­ри­вае­мый пери­од менее актив­но, чем в пер­вой поло­вине V в. Оно замет­но лишь в 50-х гг. V в., когда в про­вин­ци­аль­ных дви­же­ни­ях (осо­бен­но в Егип­те), наряду с про­чи­ми тен­ден­ци­я­ми, про­яви­лась сепа­ра­тист­ская. Акти­ви­за­ция пер­во­го направ­ле­ния оппо­зи­ции, часть кото­ро­го апел­ли­ро­ва­ла к народ­ным мас­сам, яви­лась одной из при­чин усту­пок сто­лич­ны­ми кти­то­ра­ми воен­но-слу­жи­лой зна­ти, при­зван­ной ниве­ли­ро­вать оппо­зи­цию. Этот экс­пе­ри­мент ока­зал­ся опа­сен: для уве­ли­че­ния сво­его вли­я­ния Аспа­риды, а затем (в кон­це 60 — нача­ле 70-х гг.) и Зинон пыта­лись кон­так­ти­ро­вать с неко­то­ры­ми груп­па­ми оппо­зи­ци­о­не­ров.