Защитное вооружение колесничных коней на Ближнем Востоке в ахеменидский и эллинистический периоды.

с.249 Вни­ма­ние ору­жи­е­ве­дов и исто­ри­ков при­вле­ка­ет глав­ным обра­зом тема защит­но­го воору­же­ния древ­них вер­хо­вых коней, тогда как арми­ро­ван­ное покры­тие упряж­ных живот­ных оста­ет­ся менее иссле­до­ван­ным сюже­том. В осо­бен­но­сти, дан­ное суж­де­ние каса­ет­ся изу­че­ния бро­ни коней в послед­ний пери­од суще­ст­во­ва­ния на Ближ­нем Восто­ке бое­вой упряж­ки во вто­рой поло­вине I тыс. до н. э. В целом, раз­ви­тие доспе­ха для вер­хо­вых и колес­нич­ных коней шло в одном рус­ле, хотя бро­ня упряж­ных живот­ных име­ла и неко­то­рые спе­ци­фич­ные осо­бен­но­сти, кото­рые объ­яс­ня­ют­ся осо­бен­но­стя­ми их исполь­зо­ва­ния. Выяв­ле­нию этих осо­бен­но­стей, а так­же опи­са­нию раз­ви­тия раз­лич­ных частей доспе­ха колес­нич­ных коней и будет посвя­ще­на дан­ная ста­тья.

Конь в тече­ние боя доволь­но стой­ко пере­но­сит ране­ния, но после сра­же­ния он ста­но­вит­ся надол­го недее­спо­соб­ным или же вооб­ще выбы­ва­ет из строя¹. А посколь­ку конь — живот­ное крайне доро­гое, поэто­му, по воз­мож­но­сти, его при­кры­ва­ли раз­лич­ны­ми эле­мен­та­ми защи­ты². Кро­ме того, для запряж­ки обыч­но выби­ра­ли лоша­дей несколь­ко худ­ших, чем для вер­хо­вой езды. Так, на памят­ни­ках ахе­ме­нид­ско­го вре­ме­ни под­час мож­но раз­ли­чить изо­бра­же­ния вер­хо­вых нисей­ских (?) жереб­цов и упряж­ных коней менее круп­но­го роста³. Впро­чем, риту­аль­ные колес­ни­цы и ездо­вые дву­кол­ки выс­шей зна­ти мог­ли иметь самую цен­ную из древ­них лоша­ди­ных пород — с.250 нисей­скую (Hdt., VII, 40; Strab., XI, 13, 7; Dio Chrys. Or., XXXVI, 93R; Arr. An., VII, 13, 1; Opp. Cyn., I, 311—315; Berl. hipp., I, 112; Suid. s. v. ἱπ­πος Νι­σαῖος)⁴. Это осо­бен­но ясно вид­но на асси­рий­ских релье­фах, где выде­ля­ет­ся рос­лая поро­да коней, кото­рые запря­же­ны в цар­скую колес­ни­цу, тогда как у про­стых вои­нов были неболь­шие кони⁵.

В Пере­д­ней Азии в тече­ние пер­вой поло­ви­ны V в. до н. э. нево­ору­жен­ная бое­вая колес­ни­ца посте­пен­но исче­за­ет и един­ст­вен­ной бое­вой колес­ни­цей с середи­ны это­го сто­ле­тия ста­но­вит­ся сер­по­нос­ная квад­ри­га⁶. Посколь­ку изо­бра­же­ний пер­сид­ских бое­вых колес­ниц с коня­ми, защи­щен­ны­ми доспе­ха­ми, не сохра­ни­лось, то для рекон­струк­ции кон­ской бро­ни нам оста­ют­ся лишь пись­мен­ные источ­ни­ки и срав­ни­тель­ный ана­лиз изо­бра­же­ний. Ксе­но­фонт — един­ст­вен­ный антич­ный автор, кто упо­ми­на­ет доспех для лоша­дей, запря­жен­ных в сер­по­нос­ную колес­ни­цу. Так, он рас­ска­зы­ва­ет (Cyr., VI, 1, 51), что царя Сузи­а­ны Абра­дат «сна­рядил коней сво­ей колес­ни­цы сплош­ной брон­зо­вой защи­той (χαλ­κοῖς πᾶ­σι προ­βλή­μασι)». Одна­ко, Абра­дат — это один из глав­ных геро­ев «Киро­пе­дии», обла­даю­щий уни­каль­ной бое­вой колес­ни­цей, запря­жен­ной вось­мью коня­ми, поэто­му мож­но было бы пред­по­ло­жить, что писа­тель при­дал ему геро­и­че­ское воен­ное сна­ря­же­ние, чтобы еще и этим выде­лить сво­его героя. Одна­ко, Ксе­но­фонт оста­вил нам еще два свиде­тель­ства. Так, Кир перед бит­вой при Фим­бра­рах гово­рит, опи­сы­вая мощь пер­сид­ской армии (Cyr., VI, 2, 17), что в колес­ни­цах «и кони покры­ты бро­ней (κα­τατε­θωρα­κισ­μέ­νοι)». А несколь­ко ниже автор рома­на уже пре­дель­но ясно назы­ва­ет состав­ля­ю­щие дан­но­го доспе­ха (Cyr., VI, 4, 1): вои­ны Кира «воору­жи­ли так­же и коней налоб­ни­ка­ми и нагруд­ни­ка­ми, и еще вер­хо­вых — набед­рен­ни­ка­ми⁷, а быв­ших в колес­ни­цах — набоч­ни­ка­ми (…τοὺς δ’ὑπὸ τοῖς с.251 ἅρμα­σιν ὄν­τας πα­ραπ­λευ­ρίδιοις)»⁸. Прак­ти­че­ски те же части кон­ской защи­ты при­во­дит и анти­квар Юлий Пол­лукс (I, 140): «Защи­ща­ю­ся так­же и кони ору­жи­ем: налоб­ни­ка­ми, наглаз­ни­ка­ми, нащеч­ни­ка­ми, нагруд­ни­ка­ми, набоч­ни­ка­ми, набед­рен­ни­ка­ми, наго­лен­ни­ка­ми». Далее он обоб­ща­ет (I, 141): «коней назы­ва­ют покры­ты­ми бро­ней (ἐθω­ρακισ­μέ­νοι), защи­щен­ны­ми (πεφ­ραγμέ­νοι), сна­ря­жен­ны­ми (ὡπλισ­μέ­νοι)». Есте­ствен­но, автор собрал тут прак­ти­че­ски все дета­ли кон­ско­го защит­но­го сна­ря­же­ния, извест­ные к середине II в., одна­ко боль­шин­ство пред­ме­тов воору­же­ния появи­лись еще задол­го до века Анто­ни­нов. Оста­но­вим­ся на дан­ных частях бро­ни подроб­нее.

Наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ный вид кон­ской защи­ты — налоб­ник (προ­μετω­πίδιον). Лек­си­кон Суда объ­яс­ня­ет дан­ное сло­во по его эти­мо­ло­гии: налоб­ник — то, что впе­ре­ди лба» (Suid. s. v. προ­μετω­πίδιον). Дан­ный тер­мин впер­вые встре­ча­ет­ся у Ксе­но­фон­та⁹. К сожа­ле­нию, соб­ст­вен­но пер­сид­ских налоб­ни­ков не най­де­но. Если же обра­тить­ся к исто­рии дан­но­го эле­мен­та защи­ты, то увидим, что во II тыс. до н. э. его еще не было. В асси­рий­ское же вре­мя, начи­ная с IX в. до н. э., полу­ча­ют рас­про­стра­не­ние пла­сти­ны, рас­по­ло­жен­ные на верх­ней части голо­вы лоша­ди, кото­рые, по-види­мо­му, име­ли как деко­ра­тив­ную, так и защит­ную функ­цию¹⁰. Воз­мож­но, в послед­ней тре­ти VIII в. до н. э. появ­ля­ют­ся и петель­ча­тые дву­со­став­ные налоб­ни­ки, кото­рые асси­рий­цы исполь­зо­ва­ли вме­сте с «поду­шеч­кой», раз­ме­щен­ной на чел­ке коня¹¹. Из тако­го покры­тия, путем его уве­ли­че­ния, и воз­ник налоб­ник, в его клас­си­че­ской узкой шести­уголь­но­об­раз­ной фор­ме. Урарт­ские же брон­зо­вые налоб­ни­ки (VIII в. до н. э.) свое­об­раз­ной пяти­уголь­ной фор­мы, недав­но под­вер­га­лись новой интер­пре­та­ции как защи­та лево­го пред­пле­чья от тети­вы лука¹² М. В. Горе­лик пола­га­ет, что пер­сид­ские с.252 налоб­ни­ки долж­ны были похо­дить на скиф­ские и гре­че­ские¹³. Одна­ко, у нас есть и более близ­кие и более ран­ние типы защи­ты лба коня, про­ис­хо­дя­щие с Кип­ра. Это — вытя­ну­тые, узкие плос­кие пла­сти­ны из брон­зы, иду­щие от налоб­но­го к нахрап­но­му рем­ню ого­ло­вья, дати­ру­е­мые VIII—VII вв. до н. э.¹⁴. Подоб­ная защи­та для голо­вы коня, веро­ят­но, про­дол­жа­ла суще­ст­во­вать и у пер­сов.

Сле­дую­щая деталь кон­ско­го доспе­ха, опи­сан­ная Ксе­но­фон­том — нагруд­ник (προσ­τερνι­δίον; ср.: Poll., II, 162). При­чем сам дан­ный тер­мин опять же встре­ча­ет­ся впер­вые у Ксе­но­фон­та, ведь Геро­дот, рас­ска­зы­вая о доспе­хах, кото­ры­ми мас­са­ге­ты защи­ща­ют сво­их коней, дает лишь его опи­са­тель­ное обо­зна­че­ние (I, 215): «…они оде­ва­ют брон­зо­вые пан­ци­ри на груди коней» (χαλ­κέους θώ­ρηκας πε­ριβάλ­λου­σι). Веро­ят­но, нагруд­ник раз­вил­ся из под­пер­сья и пер­во­на­чаль­но он был из мяг­ких мате­ри­а­лов, но уже в середине II тыс. до н. э. его ста­ли покры­вать метал­ли­че­ски­ми пла­сти­на­ми¹⁵. При­ме­ча­тель­но, что само сло­во προσ­τερνι­δίον мог­ло озна­чать и нагруд­ный ремень, кото­рый, к при­ме­ру, позд­нее, в импе­ра­тор­скую эпо­ху, ино­гда был с брон­зо­вой обклад­кой¹⁶. В Асси­рии и в Урар­ту в нача­ле IX в. до н. э. суще­ст­во­вал дву­со­став­ный цель­но­брон­зо­вый кон­ский нагруд­ник, кото­рый с середи­ны это­го сто­ле­тия при­об­ре­та­ет меся­це­вид­ную фор­му¹⁷. И толь­ко позд­нее, в VI—V вв. до н. э., воз­мож­но, из Сред­ней Азии рас­про­стра­ни­лось с.253 ламел­ляр­ное или чешуй­ча­тое при­кры­тие для груди живот­но­го, кото­рое, впро­чем, ста­ли употреб­лять для вер­хо­вых коней (Hdt., I, 215; Curt., IV, 9, 3; Arr. An., III, 13, 4)¹⁸. Похо­же, что М. В. Горе­лик пола­га­ет, что у всех коней, вер­хо­вых и упряж­ных, мог быть чешуй­ча­тый нагруд­ник¹⁹. Одна­ко, нам кажет­ся, что Ксе­но­фонт все же гово­рит о тра­ди­ци­он­ном брон­зо­вом нагруд­ни­ке, экзем­пля­ры кото­ро­го, дати­ро­ван­ные кон­цом VIII—VII вв. до н. э., извест­ны по рас­коп­кам в нек­ро­по­ле Сала­ми­на (Кипр) и кото­рый отчет­ли­во пока­зан на позд­не­хетт­ском релье­фе из Сак­че­ге­зу, а так­же на асси­рий­ских изо­бра­же­ни­ях²⁰. По фор­ме на них похо­жи и гре­че­ские брон­зо­вые нагруд­ни­ки для вер­хо­вых коней из Южной Ита­лии, что ясно свиде­тель­ст­ву­ет о совер­шен­стве и удоб­стве их кон­струк­ции²¹.

Послед­ний эле­мент кон­ской защи­ты, упо­мя­ну­тый Ксе­но­фон­том — это набоч­ник (πα­ραπ­λευ­ρίδιον). Пол­лукс так пояс­ня­ет зна­че­ние дан­но­го сло­ва (II, 167): «ору­жие око­ло боков коней». Дан­ный пред­мет — это так­же доволь­но древ­няя защит­ная деталь, извест­ная еще по еги­пет­ским баре­лье­фам, таб­лич­кам из Нузи, изо­бра­же­ни­ям из Пале­сти­ны и Кип­ра. Эта часть доспе­ха, ско­рее все­го, воз­ник­ла из попо­ны, кото­рую уже в XV в. до н. э. ста­ли уси­ли­вать метал­ли­че­ски­ми дета­ля­ми²². Позд­нее, в нача­ле I тыс. до н. э., мы встре­ча­ем уже целые чешуй­ча­тые или ламел­ляр­ные покро­вы для колес­нич­ных коней²³. Вме­сте с тем, в Асси­рии в пер­вой поло­вине VII в. до н. э. полу­ча­ет раз­ви­тие и иной тип с.254 защи­ты коня, сде­лан­ный из мяг­ких мате­ри­а­лов и закры­ваю­щий живот­ное от голо­вы до хво­ста²⁴. Хотя Дж. Андер­сон счи­та­ет, что и пер­сид­ские упряж­ные кони име­ли подоб­ную защи­ту из одно­го цель­но­го покры­тия, впро­чем, как спра­вед­ли­во пред­по­ла­га­ет В. П. Нико­но­ров, такие доспе­хи в даль­ней­шем не полу­чи­ли раз­ви­тия²⁵. По-види­мо­му, и Ксе­но­фонт гово­рит не об этом типе бро­ни, ведь он назы­ва­ет ее брон­зо­вой. Одна­ко, Д. Хед поче­му-то счи­та­ет, что брон­зо­вые доспе­хи коней для вре­ме­ни Кира II — это слиш­ком ран­няя дата их появ­ле­ния, поэто­му он скло­ня­ет­ся к тому, что в дан­ный пери­од защи­та колес­нич­ной упряж­ки была лишь из мяг­ких мате­ри­а­лов²⁶. Но ведь есть и непо­сред­ст­вен­ные наход­ки метал­ли­че­ских частей дан­ных доспе­хов из Урар­ту и Кип­ра, кото­рые дати­ру­ют­ся даже более ран­ним вре­ме­нем и пред­по­ла­гать, что они позд­нее каким-то обра­зом исчез­ли из употреб­ле­ния, веро­ят­но, не сто­ит. Итак, ско­рее все­го, и пер­сы защи­ща­ли сво­их колес­нич­ных коней той же тра­ди­ци­он­ной ламел­ляр­ной или чешуй­ча­той попо­ной. М. В. Горе­лик пред­по­ла­га­ет, что такие набоч­ные бро­ни для лоша­дей пер­сы изготав­ли­ва­ли по фини­кий­ским образ­цам²⁷. Одна­ко, судя по изо­бра­же­ни­ям, сле­ду­ет ско­рее гово­рить о сиро-ана­то­лий­ской тра­ди­ции. Хотя в восточ­ных пись­мен­ных источ­ни­ках эпо­хи Ахе­ме­нидов дан­ная защи­та лоша­ди, насколь­ко нам извест­но, не упо­ми­на­ет­ся, но суще­ст­ву­ют попыт­ки реин­тер­пре­ти­ро­вать один пред­мет в спис­ке ору­жия и сна­ря­же­ния, тре­бу­е­мо­го в 421 г. до н. э. Гадаль-ямой для служ­бы в каче­стве всад­ни­ка, как бро­ни­ро­ван­ный чепрак (UCP. 9. 275)²⁸.

Подоб­ная арми­ро­ван­ная попо­на, появи­лась как пред­мет сна­ря­же­ния упряж­но­го коня, позд­нее же она пере­шла и к вер­хо­во­му коню. Как ука­зы­ва­ет В. П. Нико­но­ров, такую деталь защит­но­го воору­же­ния коней про­дол­жа­ли употреб­лять до III—IV вв.²⁹. Одна­ко, с.255 отли­чие таких позд­них защит­ных покро­вов от более древ­них состо­ит в том, что защит­ный чепрак уже в эпо­ху элли­низ­ма, по суще­ству, пред­став­лял собой соеди­не­ние в одно целое нагруд­ни­ка и набоч­ни­ков. Арри­ан назы­ва­ет эту часть бро­ни коня еще тра­ди­ци­он­но — πα­ραπ­λευ­ρίδιον (Arr. Tact., 4, 1; 34, 8), по глав­но­му эле­мен­ту-защи­те боков коня. Но, вме­сте с тем, посколь­ку нико­меди­ец ука­зы­ва­ет на то, что кони ката­фрак­та­ри­ев носи­ли лишь налоб­ни­ки и набоч­ни­ки, то совер­шен­но ясно, что речь идет имен­но о такой броне. Подоб­ные же экзем­пля­ры доспе­ха были най­де­ны при рас­коп­ках в Дура-Евро­пос³⁰.

Суще­ст­во­вал и еще один эле­мент защи­ты коня, кото­рый Ксе­но­фонт не упо­мя­нул, воз­мож­но, не счи­тая его защит­ным ору­жи­ем, это — наглаз­ни­ки (πα­ρώπια). Одна­ко, Пол­лукс вста­вил их в спи­сок воору­же­ния коня (I, 140; ср.: X, 53). Еще с середи­ны II тыс. до н. э. шоры были доволь­но широ­ко рас­про­стра­не­ны в Восточ­ном Сре­ди­зем­но­мо­рье, а позд­нее, в пер­вой поло­вине I тыс. до н. э., они про­ни­ка­ли оттуда даже в Гре­цию³¹. Обыч­но наглаз­ни­ки были из брон­зы, а, судя по кипр­ским наход­кам, сна­ру­жи они мог­ли укра­шать­ся инкру­ста­ци­ей в виде гла­за³². Впро­чем, у асси­рий­цев и пер­сов они, веро­ят­но, исполь­зо­ва­лись не столь часто³³. И, воз­мож­но, еще и из-за того, что наглаз­ни­ки не были типич­ны­ми для иран­цев³⁴, Ксе­но­фонт на них и не ука­зал. Это же пред­по­ло­же­ние мож­но отне­сти и к нащеч­ни­кам (πα­ρηία), кото­рые обыч­но так­же дела­лись из брон­зы или сло­но­вой кости (Hom. Il., IV, 141—142)³⁵. Упо­мя­ну­тые Пол­лук­сом кон­ские наго­лен­ни­ки (πε­ρικ­νη­μίδες), веро­ят­но, отно­сят­ся к более позд­не­му пери­о­ду. Воз­мож­но, опи­са­ние Судой (s. v. θώ­ραξ) доспе­ха коня пар­фян­ско­го ката­фрак­та­рия, где лошадь защи­ще­на вплоть до копыт, и сле­ду­ет пони­мать в том смыс­ле, что живот­ное при­кры­то еще и таки­ми наго­лен­ни­ка­ми³⁶.

Далее обра­тим вни­ма­ние на то, что ни Ксе­но­фонт, ни Пол­лукс не гово­рят о защи­те шеи коня. Упо­ми­на­ние о дан­ной части доспе­ха с.256 коня мы не най­дем и у антич­ных воен­ных тео­ре­ти­ков, о ней гово­рят лишь визан­тий­ские авто­ры, кото­рые назы­ва­ют эту деталь бро­ни πε­ριτ­ρα­χήλιον (Ur­bi­cius Tact., I, 2, 3; Mau­ric. I, 2; Leo. Tact., 5, 4)³⁷. Впро­чем, уже в еги­пет­ские колес­ни­цы пери­о­да Ново­го цар­ства были запря­же­ны кони, верх шеи кото­рых был покрыт защи­той из мяг­ких мате­ри­а­лов. Так­же и терра­ко­то­вая голов­ка упряж­ной лоша­ди с Кип­ра, дати­ро­ван­ная кон­цом VI в. до н. э., име­ет, наряду с наглаз­ни­ка­ми и налоб­ни­ком, еще и покры­тие шеи из несколь­ких сек­ций³⁸. Впро­чем, зача­стую колес­нич­ный конь был в арми­ро­ван­ной попоне, но защи­ты шеи не имел³⁹. Да и асси­рий­ские лоша­ди, запря­жен­ные в бое­вую квад­ри­гу в середине VII в. до н. э. все, кро­ме голо­вы, защи­ща­лись покро­вом из кожи или вой­ло­ка.

Чем же объ­яс­нить отсут­ст­вие защи­ты для шеи коня в опи­са­нии Ксе­но­фон­та? Не забыл ли ее упо­мя­нуть гре­че­ский исто­рик? Види­мо, нет. Ведь и Арри­ан, опи­сы­вая воору­же­ние ката­фрак­та­рия, в каче­стве эле­мен­тов бро­ни лоша­ди упо­ми­на­ет лишь налоб­ник и набоч­ник, но не защи­ту шеи (Arr. Tact., 4, 1)⁴⁰. Да и у неко­то­рых сред­не­ве­ко­вых вои­нов кони или вооб­ще не име­ли при­кры­тия шеи, или же у них был защи­щен толь­ко загри­вок, тогда как голо­ва и все тело живот­но­го были покры­ты бро­ней⁴¹. Дан­ным фак­там мож­но при­ве­сти несколь­ко объ­яс­не­ний, каж­дое из кото­рых не пред­став­ля­ет­ся доста­точ­но убеди­тель­ным. Так, подоб­ная защи­та мог­ла отсут­ст­во­вать из-за того, что шея лоша­ди спе­ре­ди отча­сти при­кры­ва­лась опу­щен­ной вниз голо­вой, защи­щен­ной налоб­ни­ком. Ибо, как на экс­пе­ри­мен­тах пока­зал фран­цуз­ский кава­ле­рист, май­ор Р. Лефевр де Ноэтт, при антич­ной систе­ме упряж­ки нагруд­ный ремень, сдав­ли­вая дыха­ние коня, застав­ля­ет живот­ное инстинк­тив­но под­ни­мать шею и в то же вре­мя опус­кать голо­ву, кото­рая таким обра­зом при­кры­ва­ет перёд шеи⁴². Отсут­ст­вие дан­ной с.257 части доспе­ха так­же мож­но объ­яс­нить еще и тем, что пора­же­ние коня в шею не сра­зу выведет его из строя. Так, напри­мер, пол­ков­ник Дж. Дени­сон упо­ми­на­ет сле­дую­щий слу­чай под Буши­ром в Южном Иране (1857 г.): «Лошадь рот­мисте­ра Урен­са была три раза ране­на, пуля… вошла в шею лоша­ди и вышла из загрив­ка; дви­же­ние лоша­ди при этом не толь­ко не оста­но­ви­лось, но даже не замед­ли­лось»⁴³. Кро­ме того, шея коня долж­на быть доста­точ­но подвиж­на во вре­мя скач­ки, а так­же, когда все тело живот­но­го было покры­то бро­ней, види­мо, имен­но по шее коней про­из­во­ди­лись уко­лы стре­ка­лом для направ­ле­ния их дви­же­ния (ср.: Xen. Cyr., VII, 1, 29). Таким обра­зом вопрос о том, поче­му шея лоша­ди не была покры­та бро­ней, в то вре­мя, как все осталь­ное тело живот­но­го было защи­ще­но, мы пока остав­ля­ем откры­тым.

Насколь­ко же была рас­про­стра­не­но защит­ное воору­же­ние у коней? Ведь Ксе­но­фонт в эпи­зо­де, опи­сы­ваю­щем рефор­ми­ро­ва­ние колес­ниц Киром вооб­ще не упо­ми­на­ет его (Cyr., VI, 1, 27—30), и, воз­мож­но, это не слу­чай­но. Так­же и Кур­ций, гово­ря о при­готов­ле­ни­ях Дария III к бит­ве при Гав­га­ме­лах, рас­ска­зы­ва­ет, что ламел­ляр­ные доспе­хи были даны лишь вер­хо­вым коням (IV, 9, 3), но не упряж­кам, кото­рых, как сооб­ща­ет этот же автор, пора­жа­ли в низ живота (IV, 15, 15). Поэто­му мож­но пред­по­ло­жить, что по при­чине доро­го­виз­ны доспе­ха, арми­ро­ван­ное покры­тие мог­ло отсут­ст­во­вать вооб­ще. Да и стрель­ба была, хоть и частая, но не осо­бен­но эффек­тив­ная, о чём, меж­ду про­чим, гово­рят и незна­чи­тель­ные поте­ри сто­рон в ходе само­го боя, ибо мас­со­вое изби­е­ние про­иг­рав­ших обыч­но про­ис­хо­ди­ло во вре­мя их бег­ства. Ведь, к при­ме­ру, еще в 1866 г., во вре­мя Авст­ро-прус­ской вой­ны, нем­цам для пора­же­ния одно­го вра­га тре­бо­ва­лось в сред­нем по 143 выст­ре­ла⁴⁴. Что уж гово­рить о древ­нем мета­тель­ном ору­жии, на кото­рое мог­ли силь­но повли­ять раз­лич­ные при­род­ные явле­ния (ср.: Liv., XXXVII, 41, 1—4; App. Syr., 33). Впро­чем, упряж­ки выс­шей зна­ти вполне мог­ли иметь пол­ный доспех, вклю­чая арми­ро­ван­ную защи­ту и для шеи живот­ных. Хотя тео­ре­ти­че­ски мож­но пред­по­ло­жить, что набоч­ни­ков не было у двух цен­траль­ных коней в упряж­ке квадри­ги: они им, в прин­ци­пе, про­сто не нуж­ны.

Посколь­ку отсут­ст­ву­ют нарра­тив­ные источ­ни­ки и изо­бра­же­ния, слож­но ска­зать, как изме­ни­лось выше­опи­сан­ное защит­ное воору­же­ние с.258 у коней, запря­жен­ных в сер­по­нос­ную колес­ни­цу, в арми­ях Селев­кидов и Мит­ри­да­ти­дов. Из дета­лей доспе­ха у упряж­ных коней, по всей види­мо­сти, оста­лись лишь нагруд­ник и ого­ло­вье, кото­рые и пред­став­ле­ны на одном из баре­лье­фов алта­ря Афи­ны в Пер­га­ме. Тут мы видим защи­ту для голо­вы коня в фор­ме мас­ки и элли­ни­сти­че­ский, бога­то укра­шен­ный нагруд­ник, снаб­жен­ный пте­ри­га­ми⁴⁵. Слож­нее интер­пре­ти­ро­вать дру­гой баре­льеф это­го же алта­ря, пока­зан­ный на таб­ли­це XLIII в дан­ном изда­нии, где мы видим тра­пе­цие­вид­ный пред­мет, состо­я­щий из двух гори­зон­таль­ных рядов вер­ти­каль­ных узких пла­стин. По пово­ду это­го изо­бра­же­ния еди­но­го мне­ния сре­ди иссле­до­ва­те­лей нет. Часть иссле­до­ва­те­лей пола­га­ет, что на дан­ном баре­лье­фе пока­зан кон­ский нагруд­ник⁴⁶, дру­гие счи­та­ют, что это кузов кельт­ской колес­ни­цы⁴⁷. Дей­ст­ви­тель­но, с одной сто­ро­ны, мож­но поду­мать, что пока­зан имен­но кузов, а не при­кры­тия груди коня, для кото­ро­го дан­ный пред­мет был бы слиш­ком длин­ным. Но, с дру­гой сто­ро­ны, неяс­но зачем два коль­ца были закреп­ле­ны на верх­нем угле этой каби­ны, ведь такие коль­ца, ско­рее все­го, слу­жи­ли для при­креп­ле­ния рем­ней, дер­жа­щих нагруд­ник. И, сле­до­ва­тель­но, коль­ца свиде­тель­ст­ву­ет за то, что здесь пред­став­ле­на имен­но защи­та для коня. Таким обра­зом интер­пре­та­ция это­го пред­ме­та, без при­вле­че­ния дру­го­го срав­ни­тель­но­го мате­ри­а­ла резуль­та­та не дает. Но, если мы обра­тим­ся к кон­струк­ции кельт­ских биг, то увидим, что колес­ни­ца с кузо­вом не была типич­ной для гал­лов. Суще­ст­ву­ют лишь еди­нич­ные свиде­тель­ства о суще­ст­во­ва­нии подоб­но­го вида колес­ни­цы у кель­тов. Так, терра­ко­то­вый фриз из Циви­та-Аль­бы (II в. до н. э.), кото­рый, по мне­нию Я. Сте­да, пока­зы­ва­ет эпи­зод боя гре­ков (ско­рее, этрус­ков) с кель­та­ми, пред­став­ля­ет колес­ни­цу с высо­ким, сплош­ным кузо­вом, откры­тым лишь сза­ди⁴⁸. Так­же и на баре­лье­фе этрус­ско­го сар­ко­фа­га из Кью­зи (I в. до н. э.) мы видим кельт­скую бигу с цель­ным кузо­вом, кото­рый име­ет воз­вы­шаю­щи­е­ся боко­вые углы⁴⁹. По этим изо­бра­же­ни­ям ясно вид­но, что кон­струк­ция с.259 кузо­ва галль­ской биги не име­ет ниче­го обще­го с изо­бра­же­ни­ем на пер­гам­ском релье­фе. Итак, ско­рее все­го, на дан­ном памят­ни­ке пред­став­лен имен­но кон­ский нагруд­ник, сде­лан­ный из двух рядов пла­стин⁵⁰.

Совер­шен­но оче­вид­но, что и подоб­ное ого­ло­вье, и такие нагруд­ни­ки мог­ли при­ме­нять­ся с оди­на­ко­вым успе­хом как для вер­хо­вых, так и для упряж­ных живот­ны­ми. Таким обра­зом, мы впра­ве пред­по­ло­жить, что и кони сер­по­нос­ных квад­риг в элли­ни­сти­че­ский пери­од при­кры­ва­лись имен­но эти­ми пред­ме­та­ми защит­но­го воору­же­ния. Хотя и эти эле­мен­ты мог­ли быть не у всех упря­жек. Это, в свою оче­редь, не мог­ло спо­соб­ст­во­вать уве­ли­че­нию эффек­тив­но­сти ата­ки квад­риг, а ско­рее, наобо­рот уве­ли­чи­ва­ло воз­мож­ность нане­се­ния ране­ний коня­ми и тем самым спо­соб­ст­во­ва­ло отра­же­нию напа­де­ния колес­ниц (Liv., XXXVII, 41, 10; Front. Stat., II, 3, 17; App. Syr., 33).

Итак, в ахе­ме­нид­ское вре­мя пол­но­стью сна­ря­жен­ный упряж­ной конь имел на себе узкий брон­зо­вый налоб­ник, цель­но­ме­тал­ли­че­ский нагруд­ник и лямел­ляр­ные или чешуй­ча­тые набоч­ни­ки. Таким обра­зом мы видим, что пер­сид­ский доспех для лоша­ди, запря­жен­ной в бое­вую квад­ри­гу, явля­ет­ся орга­ни­че­ским про­дол­же­ни­ем ближ­не­во­сточ­ных моде­лей. В нем, по-види­мо­му, сли­лись две тра­ди­ции — асси­рий­ская, пред­став­лен­ная брон­зо­вым нагруд­ни­ком и налоб­ни­ком, и сирий­ско-ана­то­лий­ская, к кото­рой вос­хо­дит арми­ро­ван­ная попо­на⁵¹. В тече­ние пер­вой поло­ви­ны I тыс. до н. э. эле­мен­ты этой бро­ни ста­ли пере­хо­дить и к вер­хо­вым коням, кото­рые, впро­чем, вме­сто набоч­ни­ков полу­чи­ли набед­рен­ни­ки. Одна­ко, в пери­од элли­низ­ма послед­ний эле­мент защит­но­го воору­же­ния вер­хо­вых коней был остав­лен и появил­ся новый вид арми­ро­ван­ный попо­ны, состо­я­щей из двух сим­мет­рич­ных частей. Такая защи­та охва­ты­ва­ла грудь и тело коня вплоть до зад­них ног. Сле­до­ва­тель­но, дан­ный чепрак пред­став­лял собой ком­би­на­цию нагруд­ни­ка и набоч­ни­ков, слив­ших­ся вме­сте. Была ли подоб­ная защи­та у колес­нич­ных коней в послед­ние века до н. э., не ясно. Одна­ко, учи­ты­вая есте­ствен­ную тен­ден­цию к облег­че­нию тяже­ло­го⁵² и, что самое важ­ное, весь­ма доро­го­сто­я­ще­го пан­ци­ря для коня, мож­но с.260 пред­по­ло­жить, что подоб­ный доспех, если и был на колес­нич­ных конях, то весь­ма на немно­гих. В это же вре­мя рас­про­стра­ни­лась и защи­та для шеи коня, кото­рую мог­ли носить и упряж­ные кони. С исчез­но­ве­ни­ем сер­по­нос­ной квадри­ги в середине I в. до н. э., есте­ствен­но, исчез­ла и бро­ня для колес­нич­ных коней.