Ктесий как историк

с.52 Кте­сий — один из инте­рес­ней­ших антич­ных авто­ров. Он в извест­ной мере явля­ет­ся и допол­не­ни­ем, и как бы анти­по­дом Геро­до­та. Инте­ре­сен он для нас хотя бы уже тем, что сооб­ща­ет неко­то­рые сведе­ния о про­шлом наро­дов нашей стра­ны, кото­рых мы не нахо­дим ни у Геро­до­та, ни у дру­гих исто­ри­ков антич­но­сти. Но к сооб­ще­ни­ям Кте­сия нуж­но под­хо­дить очень осто­рож­но, исполь­зо­вать их мож­но толь­ко после тща­тель­но­го кри­ти­че­ско­го ана­ли­за. Для прак­ти­че­ской оцен­ки сооб­ще­ний Кте­сия важ­но, преж­де все­го, учи­ты­вать неко­то­рые общие момен­ты его твор­че­ства, а имен­но: основ­ную тен­ден­цию сочи­не­ний Кте­сия и харак­тер источ­ни­ков. Сле­ду­ет ска­зать еще, что о Кте­сии вооб­ще, и осо­бен­но на рус­ском язы­ке, напи­са­но очень мало; может быть, дан­ная ста­тья хотя бы в какой-то сте­пе­ни запол­нит этот про­бел.

Кте­сий, родом из гре­че­ско­го горо­да Книда в Малой Азии, жил в V—IV вв. до н. э. По про­фес­сии был он потом­ст­вен­ным вра­чом. В кон­це V в. до н. э. он попал в плен к пер­сам и про­вел в Пер­сии при дво­ре царя мно­го лет. Там он зани­мал вид­ное поло­же­ние, вра­че­вал царя Арта­к­серк­са II и его семью, в том чис­ле мать царя, вли­я­тель­ную Пари­са­ди­ту, а так­же высту­пал с дипло­ма­ти­че­ски­ми пору­че­ни­я­ми. В нача­ле IV в. до н. э. он уже вновь на родине, где и пре­бы­ва­ет вплоть до сво­ей смер­ти. Здесь, в Книде или Спар­те, он и пишет свои сочи­не­ния, глав­ны­ми из кото­рых явля­ют­ся «Исто­рия Пер­сии» (Per­si­ka) и «Опи­са­ние Индии» (In­di­ka).

Основ­ная тен­ден­ция сочи­не­ний Кте­сия

Кте­сий, как мы уже ска­за­ли, напи­сал свои сочи­не­ния после воз­вра­ще­ния из Пер­сии. Обсто­я­тель­ства, побудив­шие его к этой рабо­те, мож­но пред­ста­вить сле­дую­щим обра­зом. Кте­сий, посе­лив­шись вновь на родине после сем­на­дца­ти лет пре­бы­ва­ния при дво­ре пер­сид­ско­го царя, где он имел вли­я­ние и поль­зо­вал­ся дове­ри­ем мно­гих зна­чи­тель­ных лиц, конеч­но, не мог не счи­тать­ся у сво­их сооте­че­ст­вен­ни­ков боль­шим зна­то­ком Пер­сии и ее исто­рии. А эти­ми тема­ми гре­ки весь­ма инте­ре­со­ва­лись, при­чем, задол­го до Кте­сия, о чем свиде­тель­ст­ву­ет хотя бы уже то, что к его вре­ме­ни было извест­но нема­ло сочи­не­ний под назва­ни­ем Per­si­ka (Дио­ни­сия Милет­ско­го, Харо­на Ламп­сак­ско­го и Гел­ла­ни­ка). Осо­бен­но ярко об этом инте­ре­се свиде­тель­ст­ву­ет «Исто­рия» Геро­до­та. Есте­ствен­но, что от Кте­сия жда­ли новых сведе­ний и кри­ти­ки его с.53 пред­ше­ст­вен­ни­ков, кото­рые, если и быва­ли в Пер­сии, то нико­гда не зани­ма­ли там столь вли­я­тель­но­го поло­же­ния, как он¹.

Дей­ст­ви­тель­но, основ­ной мотив напи­са­ния и тен­ден­ция, про­ни­зы­ваю­щая все сочи­не­ния Кте­сия, — жела­ние авто­ра дать нечто ори­ги­наль­ное, отли­чаю­ще­е­ся от всех дру­гих исто­ри­ков, «испра­вить» или «опро­верг­нуть» сведе­ния пред­ше­ст­вен­ни­ков. Осо­бен­но ярост­но Кте­сий напа­дал на Геро­до­та, види­мо, счи­тая его глав­ным сво­им «кон­ку­рен­том». Даже в пере­ло­же­нии сочи­не­ний Кте­сия Фоти­ем в тек­сте еще оста­лось несколь­ко ссы­лок на Геро­до­та с изоб­ли­че­ни­ем «лжи­во­сти» его сведе­ний.

Основ­ной при­чи­ной это­го анта­го­низ­ма послу­жи­ло често­лю­бие Кте­сия, стрем­ле­ние пока­зать свое пре­вос­ход­ство в зна­нии Восто­ка, но нема­лую роль долж­ны были сыг­рать и поли­ти­че­ские сим­па­тии Кте­сия: в про­ти­во­по­лож­ность афин­ской тен­ден­ции Геро­до­та Кте­сий был лако­но­фи­лом². Воз­мож­но даже, что Кте­сий в Спар­те был таким же офи­ци­аль­но при­знан­ным исто­ри­ком, как Геро­дот в Афи­нах, и дол­жен был дать «спар­тан­скую» вер­сию «Исто­рии» Геро­до­та.

Разу­ме­ет­ся, если бы често­лю­би­вые стрем­ле­ния Кте­сия дей­ст­ви­тель­но соот­вет­ст­во­ва­ли его зна­ни­ям, то мы нашли бы в его работах мно­го инте­рес­но­го и цен­но­го о про­шлом восточ­ных стран, но, к сожа­ле­нию, это не так. Если сопо­ста­вить замыс­лы Кте­сия с содер­жа­ни­ем его работ, то скла­ды­ва­ет­ся опре­де­лен­ное впе­чат­ле­ние, что во вре­мя пре­бы­ва­ния в Пер­сии Кте­сий и не соби­рал­ся писать ее исто­рию, а взял­ся за это дело уже на родине, толь­ко для того, чтобы под­кре­пить свою репу­та­цию зна­то­ка Восто­ка. Поэто­му и ока­за­лось, что Кте­сий, не обла­дая ни столь обшир­ны­ми запа­са­ми спе­ци­аль­но соби­рае­мых сведе­ний, как Геро­дот, ни кри­ти­че­ским чутьем послед­не­го, не смог создать чего-либо рав­но­цен­но­го тру­ду Геро­до­та, хотя, как буд­то, имел боль­шие воз­мож­но­сти для это­го. А настой­чи­вое стрем­ле­ние во что бы то ни ста­ло про­ти­во­ре­чить пред­ше­ст­вен­ни­кам, «обли­чать» их в неко­то­рых слу­ча­ях еще более повреди­ло сочи­не­ни­ям Кте­сия.

Лако­но­филь­ство и често­лю­бие Кте­сия ска­за­лись так­же и непо­сред­ст­вен­но на изло­же­нии фак­тов, но не в такой сте­пе­ни, как на общей его тен­ден­ции. Лако­но­филь­ство Кте­сия в пол­ной мере мог­ло про­явить­ся в «Исто­рии Пер­сии» не ранее, чем при опи­са­нии гре­ко-пер­сид­ских войн (в кни­гах XII—XIII), а стрем­ле­ние при­дать себе более зна­чи­тель­ную роль в делах пер­сид­ско­го царя было огра­ни­че­но опи­са­ни­ем цар­ст­во­ва­ния Арта­к­серк­са II (в кни­гах XIX—XXII).

Источ­ни­ки Кте­сия

Общей харак­те­ри­сти­кой источ­ни­ков того или ино­го авто­ра явля­ет­ся оцен­ка досто­вер­но­сти его сооб­ще­ний. В этом отно­ше­нии о Кте­сии уже в древ­но­сти сло­жи­лось пло­хое мне­ние. Недо­сто­вер­ность, бас­но­слов­ность сведе­ний Кте­сия отме­ча­ли (ссы­ла­ясь, глав­ным обра­зом, на его «Опи­са­ние Индии») Ари­сто­тель, Фео­помп, Стра­бон, Луки­ан, Плу­тарх³.

Одна­ко когда мы гово­рим о досто­вер­но­сти сооб­ще­ний того или ино­го авто­ра в древ­но­сти, сле­ду­ет учи­ты­вать спе­ци­фи­ку ее. Для древ­них при сцен­ке досто­вер­но­сти суще­ст­во­вал один кри­те­рий: бас­но­слов­ность или с.54 прав­до­по­доб­ность сооб­щае­мых авто­ром фак­тов. Не уди­ви­тель­но поэто­му, что они часто заод­но с Кте­си­ем руга­ли за недо­сто­вер­ность и Геро­до­та; дей­ст­ви­тель­но, «Исто­рия» Геро­до­та изоби­лу­ет ска­зоч­ны­ми моти­ва­ми. Мы будем под­хо­дить к оцен­ке досто­вер­но­сти Кте­сия с дру­гих пози­ций, опре­де­ляя, каким источ­ни­кам он сле­ду­ет и насколь­ко точ­но их пере­да­ет.

1. Вопрос о цар­ских лето­пи­сях как источ­ни­ке Кте­сия. Глав­ным козы­рем Кте­сия в его поле­ми­ке с пред­ше­ст­вен­ни­ка­ми была, види­мо, ссыл­ка на цар­ские лето­пи­си (ba­si­li­kai diph­the­rai, ba­si­li­kai ana­gra­phai). В дошед­ших до нас фраг­мен­тах «Исто­рии Пер­сии» сохра­ни­лось два ука­за­ния на этот источ­ник. Соглас­но одно­му из них, Кте­сий изла­гал для элли­нов в сво­ем труде то, что содер­жа­лось в цар­ских лето­пи­сях⁴. В дру­гом слу­чае дает­ся ссыл­ка на цар­ские лето­пи­си при опи­са­нии одно­го кон­крет­но­го эпи­зо­да из мифи­че­ской исто­рии, при­чем здесь уже вид­но, что Кте­сий ссы­лал­ся не непо­сред­ст­вен­но на лето­пи­си, а лишь на то, что гово­ри­ли о них «вар­ва­ры»⁵. Воз­мож­но, что Кте­сий вооб­ще не пре­тен­до­вал на непо­сред­ст­вен­ное зна­ком­ство с лето­пи­ся­ми.

На вопрос о том, дей­ст­ви­тель­но ли отра­же­ны в сочи­не­нии Кте­сия какие-нибудь офи­ци­аль­ные пер­сид­ские лето­пи­си, ответ может быть толь­ко отри­ца­тель­ным⁶. Ни содер­жа­ние «Исто­рии Пер­сии» в целом, ни тот един­ст­вен­ный эпи­зод, кото­рый сопро­вож­да­ет­ся ссыл­кой на лето­пи­си, не поз­во­ля­ют усо­мнить­ся в этом. К тако­му выво­ду при­хо­дят почти все совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли⁷.

2. Сочи­не­ния гре­че­ских исто­ри­ков как источ­ник Кте­сия. В дей­ст­ви­тель­но­сти с источ­ни­ка­ми Кте­сия дело обсто­ит совсем по-дру­го­му. Кте­сий, поле­ми­зи­руя с пред­ше­ст­вен­ни­ка­ми, боль­шей частью пере­пи­сы­вал у них, изме­няя лишь дета­ли. В резуль­та­те полу­чи­лось, что и в общем ходе повест­во­ва­ния, и в подроб­ном опи­са­нии собы­тий, как мож­но заме­тить во мно­гих слу­ча­ях, Кте­сий зави­сит от тех, кого кри­ти­ку­ет; изме­не­ны толь­ко име­на лиц, под­став­ле­ны дру­гие назва­ния наро­дов, да ино­гда эпи­зо­ды, рас­ска­зан­ные пред­ше­ст­вен­ни­ком в свя­зи с одни­ми собы­ти­я­ми, Кте­си­ем рас­ска­зы­ва­ют­ся в дру­гой свя­зи. Труд­но ска­зать, по како­му пово­ду рим­ский исто­рик Пол­ли­он (I в. до н. э.) обви­нял Кте­сия в «воров­стве» (klo­pe)⁸, но в дан­ном слу­чае это обви­не­ние было бы вполне спра­вед­ли­вым.

Кте­сий в «Исто­рии Пер­сии» назы­ва­ет из сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков, кото­рых он обви­ня­ет во лжи, гре­че­ских исто­ри­ков Геро­до­та и Гел­ла­ни­ка (V в. до н. э.)⁹. Этим авто­рам он по пре­иму­ще­ству и сле­ду­ет.

Геро­дот, наи­бо­лее нена­вист­ный Кте­сию писа­тель, ока­зал­ся его глав­ным источ­ни­ком¹⁰, осо­бен­но в пер­сид­ской и мидий­ской¹¹ частях «Исто­рии Пер­сии». Мож­но даже ска­зать, что в этих частях Кте­сий зано­во пере­пи­сал «Исто­рию» Геро­до­та, про­ти­во­ре­ча ори­ги­на­лу почти в каж­дом пунк­те. Еще Фотий, кон­спек­ти­ро­вав­ший пер­сид­скую часть сочи­не­ния Кте­сия, свиде­тель­ст­ву­ет об этой нега­тив­ной зави­си­мо­сти: в кни­гах с VII по XIII, где рас­ска­зы­ва­лось о Кире, Кам­би­се, маге, Дарии и Ксерк­се, Кте­сий почти все­гда про­ти­во­ре­чит Геро­до­ту и обви­ня­ет послед­не­го во лжи и сочи­ни­тель­стве¹². Отдель­ные заим­ст­во­ва­ния из Геро­до­та име­ют­ся и в асси­рий­ской части сочи­не­ния Кте­сия.

с.55 О сочи­не­ни­ях Гел­ла­ни­ка Лес­бос­ско­го нам мало извест­но, но гре­че­ский исто­рик Кефа­ли­он¹³ поз­же пря­мо сопо­став­лял Гел­ла­ни­ка и Кте­сия, кото­рые оба, по его сло­вам, начи­на­ли исто­рию Азии с рас­ска­за о царе Нине. Види­мо, в основ­ном по Гел­ла­ни­ку напи­са­на Кте­си­ем асси­рий­ская часть «Исто­рия Пер­сии»¹⁴.

Если бы нам были луч­ше извест­ны сочи­не­ния пред­ше­ст­вен­ни­ков Кте­сия, то сле­до­ва­ло бы ожи­дать, что сов­па­де­ний с ними в «Исто­рии Пер­сии» Кте­сия обна­ру­жи­лось еще боль­ше. Воз­мож­но, напри­мер, что Кте­сий заим­ст­во­вал так­же у Ксан­фа Лидий­ско­го¹⁵.

Подоб­ные источ­ни­ки име­ло и «Опи­са­ние Индии» Кте­сия. Пер­вым, кто рас­ска­зал гре­кам о чуде­сах дале­кой Индии, был Ски­лак Кари­андский (конец VI в. до н. э.), фло­то­во­дец Дария I. Те же бас­но­слов­ные наро­ды, кото­рые были упо­мя­ну­ты Ски­ла­ком, опи­сы­ва­ют­ся и у Кте­сия¹⁶. В этом сочи­не­нии Кте­сий заим­ст­во­вал так­же у Гека­тея Милет­ско­го (око­ло 500 г. до н. э.) и, может быть, у Гел­ла­ни­ка¹⁷.

3. Соб­ст­вен­ные наблюде­ния и мест­ная тра­ди­ция как источ­ни­ки Кте­сия. В неко­то­рых слу­ча­ях сведе­ния Кте­сия труд­но счи­тать лите­ра­тур­ны­ми заим­ст­во­ва­ни­я­ми. Как утвер­жда­ет Кте­сий в «Исто­рии Пер­сии» и в «Опи­са­нии Индии», он рас­ска­зы­вал то, чему сам был свиде­те­лем, или о чем слы­шал от дру­гих оче­вид­цев¹⁸. Без­услов­но, какая-то доля исти­ны в этих утвер­жде­ни­ях содер­жит­ся.

Как свиде­тель рас­ска­зы­ва­ет Кте­сий о мно­гих собы­ти­ях цар­ст­во­ва­ния Арта­к­серк­са II и о неко­то­рых дико­вин­ках Индии (хотя сам он в Индии не был¹⁹).

В каче­стве сво­их инфор­ма­то­ров Кте­сий в «Исто­рии Пер­сии» назы­ва­ет пер­сов: он пере­да­ет то, что «лич­но слы­шал от самих пер­сов» (aute­koos par’ auton Per­son)²⁰. Конеч­но, в первую оче­редь име­ют­ся в виду пер­сы, состав­ляв­шие бли­жай­шее окру­же­ние царя, — имен­но с ними у Кте­сия долж­ны были завя­зать­ся наи­бо­лее близ­кие отно­ше­ния.

Как уже отме­ча­лось, осо­бен­но бли­зок Кте­сий был к Пари­са­ти­де, мате­ри Арта­к­серк­са II, пра­вив­ше­го при Кте­сии. В сохра­нив­ших­ся фраг­мен­тах «Исто­рии Пер­сии» Кте­сий одна­жды пря­мо ссы­ла­ет­ся на рас­сказ Пари­са­ти­ды (о воца­ре­нии Дария II, мужа Пари­са­ти­ды и отца Арта­к­серк­са II): о повест­ву­е­мых им собы­ти­ях он «слы­шал от самой Пари­са­ти­ды» (par’ autes Pa­ry­sa­ti­dos akou­sai)²¹. Но этим инфор­ма­ция Пари­са­ти­ды не огра­ни­чи­ва­лась. Сле­ду­ет думать, что рас­ска­зы пер­сов, в основ­ном Пари­са­ти­ды, были глав­ным источ­ни­ком Кте­сия для вре­ме­ни, начи­ная с Арта­к­серк­са I, пред­ше­ст­вен­ни­ка Дария II (т. е. с XIV кни­ги), — для это­го вре­ме­ни Кте­сий уже не имел лите­ра­тур­ных образ­цов («Исто­рия» Геро­до­та кон­ча­лась рас­ска­зом о цар­ст­во­ва­нии Ксерк­са I). Следы рас­ска­зов Пари­са­ти­ды мож­но обна­ру­жить в сочи­не­нии Кте­сия под искус­ст­вен­ной обо­лоч­кой лите­ра­тур­ной обра­бот­ки (по Геро­до­ту) и в кни­гах, повест­ву­ю­щих о более ран­них вре­ме­нах, в том чис­ле и о восточ­ных обла­стях. В свя­зи с этим сле­ду­ет отме­тить, что Пари­са­ти­да еще при Арта­к­серк­се I (465—424 гг. до н. э.) нахо­ди­лась неко­то­рое вре­мя в одной из восточ­ных сатра­пий, в Гир­ка­нии²², так что восточ­ные обла­сти Ахе­ме­нид­ской дер­жа­вы долж­ны быть ей более или менее зна­ко­мы.

с.56 В «Опи­са­нии Индии» Кте­сий ссы­ла­ет­ся так­же на рас­ска­зы бак­трий­цев и индий­цев: «бак­трий­цы рас­ска­зы­ва­ют…» (Baktrioi le­gou­sin) «индий­цы гово­рят…» (In­doi pha­sin)²³.

Бак­трий­цев Кте­сий вполне мог встре­тить в пер­сид­ских сто­ли­цах. Там, оче­вид­но, он видел того мел­ко­го тор­гов­ца (ka­pe­los) из бак­трий­цев, кото­рый пока­зы­вал фоку­сы с кам­нем «пан­тар­ба»²⁴. Бак­трий­цев во вре­мя Кте­сия мож­но было встре­тить и при дво­ре царя. Высо­кое поло­же­ние, напри­мер, зани­мал при Арта­к­серк­се II Арта­сир, «око царя», о кото­ром неод­но­крат­но упо­ми­на­ет Кте­сий²⁵. С ним обыч­но отож­дествля­ют²⁶ Арта­си­ра, «бак­трий­ца родом» (to ge­nos Baktrios), отца Орон­та²⁷.

Видел Кте­сий и индий­цев, в том чис­ле, как он сам гово­рит, «белых»²⁸, т. е. оби­таю­щих в обла­стях к запа­ду от Инда²⁹; оче­вид­но, это были индий­цы, при­быв­шие ко дво­ру пер­сид­ско­го царя³⁰.

В тек­сте фраг­мен­тов мож­но часто встре­тить и дру­гие ссыл­ки по раз­ным пово­дам на то, что так «гово­рят» (pha­sin), при­чем из кон­тек­ста явст­ву­ет, что име­ют­ся в виду, ско­рее все­го, мест­ные жите­ли. Напри­мер, одна­жды Кте­сий ссы­ла­ет­ся на сло­ва «мест­ных жите­лей» (en­cho­rioi) Сирии³¹.

В свя­зи со ссыл­ка­ми на мест­ных жите­лей вста­ет вопрос об исполь­зо­ва­нии Кте­си­ем уже сло­жив­шей­ся мест­ной исто­ри­че­ской тра­ди­ции о древ­них вре­ме­нах. Ожи­дать, что вся «Исто­рия Пер­сии» Кте­сия или какие-либо круп­ные части это­го сочи­не­ния цели­ком вос­про­из­во­дят мест­ную тра­ди­цию, конеч­но, не при­хо­дит­ся, и в этом отно­ше­нии прав Ф. Яко­би³². Но нель­зя отри­цать, что отдель­ные эле­мен­ты такой тра­ди­ции все же нашли отра­же­ние в сочи­не­ни­ях Кте­сия. Обыч­но их мож­но более или менее отчет­ли­во раз­ли­чать в виде вста­вок в повест­во­ва­ние, кото­рое в целом скон­струи­ро­ва­но Кте­си­ем или по лите­ра­тур­ным образ­цам, или обя­за­но про­сто его фан­та­зии, при­чем сами встав­ки так­же носят следы искус­ст­вен­ной обра­бот­ки. В дру­гих слу­ча­ях у Кте­сия содер­жат­ся лишь наме­ки на мест­ную тра­ди­цию, — слу­чай­ное упо­ми­на­ние по раз­ным пово­дам двух-трех харак­тер­ных имен.

В наи­боль­шей сте­пе­ни у Кте­сия отра­же­на запад­но­и­ран­ская тра­ди­ция. Иссле­до­ва­те­ли уже отме­ча­ли ряд эпи­зо­дов в сочи­не­нии Кте­сия, кото­рые мож­но воз­ве­сти к индий­ской³³ или пер­сид­ской³⁴ тра­ди­ци­ям.

Осо­бый инте­рес пред­став­ля­ют следы восточ­но­и­ран­ской тра­ди­ции. Впер­вые, насколь­ко нам извест­но, поста­вил вопрос о нали­чии восточ­но-иран­ской тра­ди­ции у Кте­сия В. В. Бар­тольд. Он счи­тал, что эпи­че­ские моти­вы у Кте­сия по пре­иму­ще­ству восточ­но­и­ран­ско­го про­ис­хож­де­ния, и усмат­ри­вал бак­трий­ские и сак­ские тен­ден­ции в рас­ска­зах Кте­сия о войне Кира с бак­трий­ца­ми и сака­ми, о Тани­окс­ар­ке, о вос­ста­нии бак­трий­цев при Арта­к­серк­се I, в романе о Зари­нее и Стри­ан­гее³⁵. Поз­же Кри­стен­сен отме­чал, что, хотя в основ­ном Кте­сий отра­жа­ет запад­но-иран­скую (мидий­ско-пер­сид­скую) тра­ди­цию³⁶, но появ­ле­ние у него имен «Спи­там» и «Сфен­да­дат» свиде­тель­ст­ву­ет о зна­ком­стве Запад­но­го Ира­на того вре­ме­ни с восточ­но­и­ран­ской тра­ди­ци­ей³⁷. Конеч­но, пре­уве­ли­чи­вать зна­че­ние восточ­но­и­ран­ской тра­ди­ции у Кте­сия нель­зя³⁸, но боль­шин­ство отме­чен­ных выше эпи­зо­дов дей­ст­ви­тель­но в осно­ве сво­ей могут иметь восточ­но­и­ран­ское про­ис­хож­де­ние.

с.57 Име­ют­ся у Кте­сия следы и дру­гих, неиран­ских, тра­ди­ций, напри­мер, вави­лон­ской³⁹.

Сле­ду­ет отме­тить еще и спе­ци­фи­че­ский «метод» исполь­зо­ва­ния Кте­си­ем соб­ст­вен­ных его наблюде­ний: то, что Кте­сий знал о совре­мен­ной ему Пер­сии, он пере­но­сил в древ­ность. Этот при­ем обу­слов­лен стрем­ле­ни­ем Кте­сия выста­вить себя зна­то­ком глу­бо­кой древ­но­сти восточ­ных наро­дов. Он при­бе­гал к нему, когда для его подроб­ных и цве­ти­стых рас­ска­зов уже не хва­та­ло лите­ра­тур­ных источ­ни­ков или вос­по­ми­на­ний о том, что рас­ска­зы­ва­ли пер­сы и дру­гие «вар­ва­ры».

Вли­я­ние это­го при­е­ма ска­за­лось у Кте­сия как на общей кар­тине повест­во­ва­ния, так и на дета­лях его. Двор древ­них царей Кте­сий пред­став­ля­ет по образ­цу дво­ра Арта­к­серк­са II: там так­же рас­по­ря­жа­ют­ся власт­ные цари­цы — мате­ри или жены царя, похо­жие на Пари­ста­ди­ту (напри­мер, выду­ман­ная Кте­си­ем Ами­ти­да), и име­ют «наи­боль­шую силу» несколь­ко пер­вых евну­хов (с выду­ман­ны­ми име­на­ми). Вся Ази­ат­ская дер­жа­ва со вре­мен пер­во­го царя-заво­е­ва­те­ля Нина оста­ва­лась такой же, какой она была при Арта­к­серк­се II, состо­я­ла из тех же сатра­пий, с тем же устрой­ст­вом. Име­на древ­них царей или сатра­пов очень часто повто­ря­ли име­на совре­мен­ных Кте­сию сатра­пов соот­вет­ст­ву­ю­щих обла­стей. Опи­са­ния той или иной стра­ны, горо­да, отдель­но­го соору­же­ния, встав­лен­ные в рас­ска­зы о дея­ни­ях древ­них царей, взя­ты из окру­жаю­щей Кте­сия дей­ст­ви­тель­но­сти.

Тако­вы, в основ­ном, тен­ден­ции и источ­ни­ки сочи­не­ний Кте­сия. Сле­ду­ет заме­тить, что глав­ное вни­ма­ние мы здесь обра­ща­ем на источ­ни­ки сведе­ний Кте­сия о восточ­ных обла­стях, так как имен­но эти сведе­ния осо­бен­но цен­ны для оте­че­ст­вен­ной исто­рии.