О характере похода легата Тиберия Плавтия Сильвана в Таврику

В третьей чет­вер­ти I в. внеш­не­по­ли­ти­че­ское поло­же­ние Хер­со­не­са, в свя­зи с акти­ви­за­ци­ей ски­фов и при­то­ком сар­ма­тов на Крым­ский полу­ост­ров, услож­ни­лось (Зубар, Саве­ля, 1989, с. 81—83; Пуздров­ский, 1999, с. 107—108). Город не мог сво­и­ми соб­ст­вен­ны­ми сила­ми спра­вить­ся с навис­шей угро­зой со сто­ро­ны вар­ва­ров и вынуж­ден был обра­тить­ся за помо­щью к намест­ни­ку рим­ской про­вин­ции Мезии. Сам факт тако­го обра­ще­ния и после­до­вав­ший за этим поход Т. Плав­тия Силь­ва­на свиде­тель­ст­ву­ют о доста­точ­но тес­ных кон­так­тах граж­дан­ской общи­ны Хер­со­не­са с рим­ской адми­ни­ст­ра­ци­ей и неза­ви­си­мо­сти горо­да от Бос­по­ра в это вре­мя. Оче­вид­но, это было след­ст­ви­ем хер­со­нес­ско-рим­ско­го сбли­же­ния после рим­ско-бос­пор­ской вой­ны, в кото­рой на сто­роне Рима участ­во­ва­ло хер­со­нес­ское опол­че­ние (подр. см.: Зубарь, Шмаль­ко, 1993, с. 225—230). Веро­ят­но, имен­но после победо­нос­но­го окон­ча­ния этой вой­ны Хер­со­нес полу­чил не толь­ко пра­во золо­той чекан­ки (выпус­ки 47 и 49 гг.) (Ано­хин, 1977, с. 77, 149—150. — №№ 215, 219—222), но и какие-то иные при­ви­ле­гии, вклю­чая обя­за­тель­ство рим­лян защи­щать город в слу­чае напа­де­ния вар­ва­ров. Вслед­ст­вие тако­го юриди­че­ско­го акта граж­дан­ская общи­на Хер­со­не­са, веро­ят­но, и обра­ти­лась за помо­щью к намест­ни­ку Мезии. В ответ на обра­ще­ние легат про­вин­ции Тибе­рий Плав­тий Силь­ван Эли­ан, как об этом свиде­тель­ст­ву­ет его над­гроб­ная эпи­та­фия, осу­ще­ст­вил реши­тель­ные дей­ст­вия, в резуль­та­те кото­рых «царь ски­фов был ото­гнан от оса­жден­но­го им Хер­со­не­са, что за Бори­сфе­ном» (CIL, XIV, № 3608).

С этим собы­ти­ем, ско­рее все­го, свя­за­но упо­ми­на­ние о посоль­стве к намест­ни­ку Мезии в одном из эпи­гра­фи­че­ских памят­ни­ков Хер­со­не­са (IOS­PE, I², № 420). В. В. Латы­шев на осно­ва­нии палео­гра­фии это­го декре­та счи­тал, что его сле­ду­ет отно­сить ко вто­рой поло­вине I в. н. э. и рас­смат­ри­вал в каче­стве одно­го из источ­ни­ков, свя­зан­ных с похо­дом Т. Плав­тия Силь­ва­на (IOS­PE, I², р. 386). Види­мо это дей­ст­ви­тель­но так, ибо в над­пи­си упо­ми­на­ет­ся намест­ник имен­но про­вин­ции Мезия, посколь­ку хоро­шо извест­но, что толь­ко в пери­од прав­ле­ния Доми­ци­а­на (86 г.) Мезия была разде­ле­на на Ниж­нюю и Верх­нюю (Ar­nold, 1974, p. 275).

Вре­ме­ни и обсто­я­тель­ствам похо­да Плав­тия Силь­ва­на в Тав­ри­ку посвя­ще­на обшир­ная лите­ра­ту­ра (Minns, 1913, р. 523; Гри­не­вич, 1947, с. 232; Реп­ни­ков, 1941, с. 123; Дья­ков, 1941, с. 92; Белов, 1948, с. 103; Pip­pi­di, 1955, р. 378—380; Za­vadski, 1975, р. 65; Каде­ев, 1981, с. 20—21; Co­no­le, Milns, 1983, р. 189—190 и др.). Но, несмот­ря на это, еще не все вопро­сы, свя­зан­ные с этим собы­ти­ем в исто­рии Север­но­го При­чер­но­мо­рья, мож­но счи­тать окон­ча­тель­но решен­ны­ми. Поэто­му необ­хо­ди­мо еще раз кос­нуть­ся этой про­бле­мы и на осно­ва­нии всей сово­куп­но­сти источ­ни­ков поста­рать­ся выяс­нить место это­го собы­тия в исто­рии Хер­со­не­са и Юго-Запад­но­го Кры­ма¹.

Вре­мя похо­да Плав­тия Силь­ва­на в Тав­ри­ку на помощь Хер­со­не­су опре­де­ля­ет­ся иссле­до­ва­те­ля­ми по-раз­но­му. Но на осно­ве тек­ста его эпи­та­фии мож­но утвер­ждать, что это собы­тие про­изо­шло после отправ­ки в Арме­нию Л. Цезен­нию Пету зна­чи­тель­ных рим­ских воин­ских кон­тин­ген­тов, кото­рые до это­го вре­ме­ни дис­ло­ци­ро­ва­лись на Дунае (Каде­ев, 1981, с. 20; Co­no­le, Milns, 1983, р. 183—184; Карыш­ков­ский, Клей­ман, 1985, с. 91).

Л. Цезен­ний Пен, назна­чен­ный импе­ра­то­ром Неро­ном (54—68 гг.) наряду с Кор­бу­ло­ном вто­рым коман­дую­щим рим­ски­ми вой­ска­ми в войне с Пар­фи­ей, всту­пил в коман­до­ва­ние толь­ко осе­нью 61 г., так как до это­го он выпол­нял в Риме обя­зан­но­сти кон­су­ла (Dio Cass., LXII, 20, 4; Tac. Ann., XV, 7, 1). Имен­но в это вре­мя шла пере­брос­ка рим­ских войск из Мезии к теат­ру воен­ных дей­ст­вий, в част­но­сти под­разде­ле­ний V Македон­ско­го леги­о­на, кото­рый до нача­ла 62 г. зимо­вал в Пон­те и не при­ни­мал уча­стия в актив­ных бое­вых дей­ст­ви­ях (Tac. Ann., XV, 7, 1.; Куд­ряв­цев, 1949, с. 89; 1954, с. 139; Ma­gic, 1950, p. 558—561; Бок­ща­нин, 1966, с. 198—199, 202; Сапры­кин, 1993, с. 43.). Несколь­ко ранее на Восток из Мезии был пере­веден IV Скиф­ский леги­он, кото­рый уже в 61 г. участ­во­вал в бое­вых дей­ст­ви­ях (Tac. Ann., XV, 6; Rit­ter­ling, 1925, Sp. 1256; Par­ker, 1958, р. 134—135) Таким обра­зом, помощь Хер­со­не­су Плав­ти­ем Силь­ва­ном мог­ла быть ока­за­на не ранее 61—62 гг.

С дру­гой сто­ро­ны, экс­пе­ди­ция Т. Плав­тия Силь­ва­на, вне вся­ко­го сомне­ния, была осу­щест­вле­на в рус­ле под­готов­ки пла­ни­ру­е­мо­го Неро­ном похо­да про­тив Кав­каз­ской Алба­нии (Plin., HN, VI, 13, 40; Tac. Ann., Hist. I, 6; Suet., Ne­ro, 19, 2; Куд­ряв­цев, 1949, с. 87, 93; Pip­pi­di, 1955, р. 382), нака­нуне кото­ро­го рим­ская адми­ни­ст­ра­ция акти­ви­зи­ро­ва­ла свою поли­ти­ку не толь­ко в отно­ше­нии Хер­со­не­са, но и дру­гих цен­тров Север­но­го При­чер­но­мо­рья (подр. см. Зубарь, 1998, с. 37—51). Имен­но для это­го похо­да в Ита­лии еще до поезд­ки Неро­на в Гре­цию был набран I Ита­лий­ский леги­он, кото­рый 20 сен­тяб­ря 66 г. полу­чил знач­ки и орлов (Suet. Ne­ro, 19, 2; CIL, III, 7591; Wat­son, 1969, р. 23; Ko­len­do, 1977, р. 400, 407; 1990, р. 130—134). Но под­готов­ка похо­да на Кав­каз и актив­ные дей­ст­вия рим­лян в отно­ше­нии антич­ных государств Север­но­го При­чер­но­мо­рья вряд ли мог­ла начать­ся до заклю­че­ния мира с Пар­фи­ей в кон­це 63 г., так как собы­тия на Восто­ке раз­ви­ва­лись не совсем бла­го­при­ят­но для Рима (Куд­ряв­цев, 1954, с. 139; Бок­ща­нин, 1966, с. 202; Kie­nast, 1966, S. 112; Grant, 1968, р. 160—161; Luttwak, 1976, р. 105—106) и вплоть до 66 г. не было выпол­не­но глав­ное усло­вие это­го мир­но­го дого­во­ра (Tac. Ann., XV, 29). Вме­сте с этим Иосиф Фла­вий в речи о могу­ще­стве Рима, кото­рую он при­пи­сы­вал иудей­ско­му царю Агрип­пе и дати­ро­вал 66 г., отме­чал, что рим­ляне с помо­щью 40 воен­ных кораб­лей и трех тысяч сол­дат кон­тро­ли­ро­ва­ли поло­же­ние на ранее него­сте­при­им­ном Пон­те (Jos. Flav. Bell. Jud., II, 16, 4). На осно­ва­нии этих дан­ных и был сде­лан вывод о том, что воен­ная экс­пе­ди­ция в Тав­ри­ку Плав­ти­ем Силь­ва­ном мог­ла быть осу­щест­вле­на толь­ко меж­ду 63 и 66 года­ми (Зубар, 1988, с. 20), так как уже в 67—68 гг. Рим­ская импе­рия всту­пи­ла в поло­су граж­дан­ских войн, в кото­рых актив­ное уча­стие при­ни­ма­ли соеди­не­ния Мезий­ской армии (Цир­кин, 1999, с. 141—149).

Одна­ко сей­час вре­мя похо­да Т. Плав­тия Силь­ва­на в Тав­ри­ку может быть уточ­не­но на осно­ве дати­ров­ки кера­ми­че­ских клейм с леген­дой VEX/CRAVSP, обна­ру­жен­ных при рас­коп­ках на терри­то­рии Хара­к­се, где имен­но в это вре­мя рим­ля­на­ми было нача­то стро­и­тель­ство опор­но­го пунк­та (Ростов­цев, 1900, с 155; Бла­ват­ский, 1951, с. 254). М. И. Ростов­цев счи­тал воз­мож­ным про­чи­тать ука­зан­ную аббре­ви­а­ту­ру как Vex(il­la­tio) c(las­sis) Rav(en­na­tis) s(umpta) p(ub­li­co)², что поз­во­ля­ет пред­по­ла­гать исполь­зо­ва­ние для пере­брос­ки войск в Тав­ри­ку во вре­мя экс­пе­ди­ции Т. Плав­тия Силь­ва­на кораб­лей Равенн­ской эскад­ры рим­ско­го флота (Дья­ков, 1941, с. 94; Реп­ни­ков, 1941, с. 121—123; Бла­ват­ский, 1951, с. 524; 1973, s. 219). Появ­ле­ние в Тав­ри­ке моря­ков из соста­ва это­го флота В. И. Каде­ев объ­яс­нял тем, что, посколь­ку отдель­ный Мезий­ский флот уже суще­ст­во­вал, но его кораб­ли не были при­спо­соб­ле­ны для пла­ва­ния по морю, Т. Плав­тию Силь­ва­ну были выде­ле­ны кораб­ли Равенн­ской эскад­ры (Каде­ев, 1981, с 21). Одна­ко с этим вряд ли мож­но согла­сить­ся.

Напро­тив, нали­чие клейм с леген­дой VEX/CRAVSP в Хара­к­се поз­во­ля­ет заклю­чить, что до похо­да Плав­тия Силь­ва­на отдель­но­го Мезий­ско­го флота еще не суще­ст­во­ва­ло, а кораб­ли, кото­рые исполь­зо­ва­лись для транс­пор­ти­ров­ки рим­ских войск, как в пери­од подав­ле­ния пан­нон­ско-дал­ма­тий­ско­го вос­ста­ния (6—9 гг.) (Starr, 1960, р. 22)³ и похо­да на Бос­пор А. Дидия Гал­ла (Tac. Ann., XII, 17; Шелов, 1981, с. 61), так и во вре­мя экс­пе­ди­ции Т. Плав­тия Силь­ва­на, в опе­ра­тив­ном отно­ше­нии были под­чи­не­ны равенн­ско­му пре­фек­ту и явля­лись состав­ной частью Равенн­ской эскад­ры Рим­ской импе­рии (Зубар, 1988, с. 22). Кос­вен­но это под­твер­жда­ет­ся и тем, что отдель­ный Пон­тий­ский флот был сфор­ми­ро­ван толь­ко в 64 г., после аннек­сии Пон­та и заклю­че­ния Ран­дей­ско­го мир­но­го дого­во­ра с Пар­фи­ей (Starr, 1960, р. 125—129; Kie­nast, 1966, S. 112—119; Bol­li­ni, 1968, р. 36; French, 1984, p. 53—60).

К еще более позд­не­му вре­ме­ни отно­сят­ся дан­ные об отдель­ном Мезий­ском фло­те (clas­sis Fla­via Moe­si­ca), кото­рый был сфор­ми­ро­ван после 69 г. при лега­те Мезии Руб­рии Гал­ле, и в пери­од прав­ле­ния импе­ра­то­ров Вес­па­си­а­на (69—79 гг.) или Доми­ци­а­на (81—96 гг.), как и ита­лий­ские флота, полу­чил почет­ный титул Prae­to­ria (см.: Fie­bi­ger, 1899, Sp. 2398; Starr, 1960, p. 127; Соло­мо­ник, 1966, с. 165—166; Wat­son, 1969, p. 21; Con­du­rachi, 1974, p. 85; Red­de, 1986, p. 263—264, 515—521). В этом отно­ше­нии пока­за­тель­но, что пер­вые воен­ные дипло­мы моря­ков Мезий­ско­го флота дати­ру­ют­ся толь­ко кон­цом I в. (CIL. XVI. 37)⁴. А это в свою оче­редь явля­ет­ся кос­вен­ным свиде­тель­ст­вом того, что толь­ко после окон­ча­ния граж­дан­ских войн в Риме и началь­ные годы прав­ле­ния импе­ра­то­ра Вес­па­си­а­на сле­ду­ет рас­смат­ри­вать в каче­стве ter­mi­nus post quem для фор­ми­ро­ва­ния отдель­но­го Мезий­ско­го Фла­ви­е­ва флота, боль­шую часть кото­ро­го состав­ля­ли кораб­ли, до это­го нахо­див­ши­е­ся в опе­ра­тив­ном под­чи­не­нии равенн­ско­го пре­фек­та (Зубар, 1988, с. 22; 1995, с. 136).

Исхо­дя из это­го, сей­час более или менее уве­рен­но мож­но гово­рить, что рим­ские воен­ные моря­ки и сол­да­ты мор­ской пехоты с кораб­лей Равенн­ской эскад­ры появи­лись на терри­то­рии Ай-Тодо­ра не ранее 62—63 гг., когда была пред­при­ня­та воен­ная акция Тибе­рия Плав­тия Силь­ва­на, и нахо­ди­лись там отно­си­тель­но недол­го, до кон­ца 60 гг. I в., когда они, веро­ят­но, так­же как и дру­гие соеди­не­ния Мезий­ской армии, были выведе­ны из Тав­ри­ки и при­ня­ли уча­стие в собы­ти­ях граж­дан­ских войн. Кос­вен­но, ска­зан­ное под­твер­жда­ет­ся и тем, что в насто­я­щее вре­мя на Ай-Тодо­ре не зафик­си­ро­ва­но ника­ких стро­и­тель­ных остат­ков, кото­рые без­услов­но мож­но было бы дати­ро­ва­лись третьей чет­вер­тью I в., а о при­сут­ст­вии здесь рим­ских воен­но­слу­жа­щих мож­но гово­рить толь­ко на осно­ва­нии клейм с аббре­ви­а­ту­рой VEX/CRAVSP и монет I в. Чере­пи­ца и кир­пи­чи с клей­ма­ми Равенн­ской эскад­ры обна­ру­же­ны на м. Ай-Тодор вне чет­ко­го архео­ло­ги­че­ско­го кон­тек­ста, в стро­и­тель­ных остат­ках более позд­не­го вре­ме­ни, поэто­му пока не ясно, где рас­по­ла­гал­ся в это вре­мя рим­ский опор­ный пункт, пост, лагерь или толь­ко маяк с под­соб­ны­ми поме­ще­ни­я­ми.

Нали­чие в Хара­к­се кера­ми­че­ских клейм Равенн­ской эскад­ры, акти­ви­за­ция рим­ской поли­ти­ки по отно­ше­нию к Бос­по­ру, кото­рая отра­зи­лась на типо­ло­гии бос­пор­ских монет вре­ме­ни прав­ле­ния Коти­са I (Зубарь, 1998, с. 38—39), заклю­че­ние мира с Пар­фи­ей и после­до­вав­шее за этим пре­вра­ще­ние неза­ви­си­мо­го до это­го цар­ства Понт в рим­скую про­вин­цию (Suet. Ne­ro, 18; Ios. Flav. Bell. Jud., II, 16, 4) — все это поз­во­ля­ет сузить ранее пред­ло­жен­ную дати­ров­ку похо­да Плав­тия Силь­ва­на в Тав­ри­ку и отне­сти его к 63—64 гг. При­чем рим­ские воен­но­слу­жа­щие какое-то вре­мя мог­ли дис­ло­ци­ро­вать­ся как в Хер­со­не­се, так и на терри­то­рии Хара­к­са, о чем свиде­тель­ст­ву­ют кера­ми­че­ские клей­ма Равенн­ской эскад­ры и цити­ро­вав­ше­е­ся сооб­ще­ние Иоси­фа Фла­вия (Ios. Flav. Bell. Jud., II, 16, 4).

Крайне огра­ни­чен­ное коли­че­ство пря­мых источ­ни­ков по вопро­су о похо­де Плав­тия Силь­ва­на в Тав­ри­ку при­ве­ло к тому, что харак­тер этой экс­пе­ди­ции опре­де­лял­ся иссле­до­ва­те­ля­ми по-раз­но­му. Н. И. Реп­ни­ков пола­гал, что она носи­ла исклю­чи­тель­но мор­ской харак­тер (Реп­ни­ков, 1941, с. 123). К. Э. Гри­не­вич и Д. Пип­пиди счи­та­ли, что легат Мезии огра­ни­чил­ся лишь дипло­ма­ти­че­ски­ми меро­при­я­ти­я­ми, под­креп­лен­ны­ми демон­стра­ци­ей рим­ско­го воен­но­го флота (Гри­не­вич, 1947, с. 232; Pip­pi­di, 1955, p. 378—380). А В. Н. Дья­ков ука­зы­вал, что воен­ная экс­пе­ди­ция Плав­тия Силь­ва­на носи­ла ком­би­ни­ро­ван­ных харак­тер и в ней, поми­мо воен­ных кораб­лей, участ­во­ва­ли сухо­пут­ные вой­ска (Дья­ков, 1941, с. 92). Позд­нее С. Б. Буй­ских, бази­ру­ясь на оши­боч­ной интер­пре­та­ции ряда архео­ло­ги­че­ский памят­ни­ков в Ниж­нем Побу­жье и, несмот­ря на нали­чие спе­ци­аль­ных работ по это­му вопро­су (подр. см.: Зубар, 1988, с. 19—27)⁵, счи­тал воз­мож­ным писать о про­дви­же­нии рим­ских войск под коман­до­ва­ни­ем Т. Плав­тия Силь­ва­на сухо­пут­ным путем через терри­то­рию Оль­вий­ско­го государ­ства и степ­ную зону Север­но­го При­чер­но­мо­рья в Тав­ри­ку (Буй­ских, 1989, с. 24—25; 1991, с. 67—68, 87—88, 131). Учи­ты­вая, что точ­ка зре­ния С. Б. Буй­ских уже нашла отра­же­ние в спе­ци­аль­ной лите­ра­ту­ре и обоб­щаю­щих трудах по древ­ней исто­рии Укра­и­ны (Кра­пи­ви­на, 1993, с. 148; 1998, с. 402), необ­хо­ди­мо на харак­те­ре экс­пе­ди­ции Плав­тия Силь­ва­на оста­но­вить­ся еще раз и рас­смот­реть все име­ю­щи­е­ся в нали­чии источ­ни­ки.

В свое вре­мя В. Н. Дья­ков совер­шен­но спра­вед­ли­во опре­де­лил один эпи­гра­фи­че­ский памят­ник, обна­ру­жен­ный в Хер­со­не­се (IOS­PE, I², № 369), в каче­стве части почет­но­го декре­та в честь Плав­тия Силь­ва­на (Дья­ков, 1941, с. 92). С точ­ки зре­ния М. И. Ростов­це­ва, в нача­ле сохра­нив­ше­го­ся фраг­мен­та упо­ми­на­ет­ся еже­год­ная дань, кото­рую город выпла­чи­вал ски­фам (Ростов­цев, 1916, с. 14). Но Э. И. Соло­мо­ник ука­за­ла, что тер­мин ko­mi­das имел и дру­гие зна­че­ния, как, напри­мер, в хер­со­нес­ском декре­те, где речь шла о напа­де­нии вар­ва­ров на жите­лей горо­да во вре­мя «несе­ния» (ko­mi­dan) Дио­ни­са (IOS­PE, I², № 343). В поль­зу такой интер­пре­та­ции свиде­тель­ст­ву­ют бли­жай­шие стро­ки над­пи­си, где ука­за­но, что собы­тия про­ис­хо­ди­ли вда­ли от горо­да (Соло­мо­ник, 1984, с. 9—10). Затем в над­пи­си рас­ска­зы­ва­ет­ся о скиф­ском царе, кото­рый с вой­ском из ски­фов, сар­ма­тов и их союз­ни­ков напал, бук­валь­но «нале­тел», на город, что ста­ло при­чи­ной пожа­ров на хоре. Далее в декре­те гово­рит­ся, что чест­ву­е­мый, кото­рый при­был на 12 день, осу­ще­ст­вил меры по защи­те горо­да и его хоры. В кон­це упо­ми­на­ют­ся какие-то пере­го­во­ры с царем вар­ва­ров, хотя Э. И. Соло­мо­ник и не исклю­ча­ет ино­го вос­ста­нов­ле­ния кон­ца декре­та.

М. И. Ростов­цев пола­гал, что этот фраг­мен­ти­ро­ван­ный декрет сле­ду­ет отно­сить ко вре­ме­ни, пред­ше­ст­ву­ю­ще­му экс­пе­ди­ции Плав­тия Силь­ва­на. На том осно­ва­нии, что за 12 дней помощь мог­ла прий­ти сухо­пут­ным путем толь­ко из Пан­ти­ка­пея, он счи­тал воз­мож­ным атри­бу­ти­ро­вать этот памят­ник в каче­стве декре­та в честь како­го-то бос­пор­ско­го царя (Ростов­цев, 1916, с. 14). Но из тек­ста декре­та вовсе не сле­ду­ет, что помощь Хер­со­не­су была ока­за­на сухо­пут­ным путем. Напро­тив, раз­ви­тие внеш­не­по­ли­ти­че­ской обста­нов­ки в Север­ном При­чер­но­мо­рье и акти­ви­за­ция в это вре­мя вар­вар­ско­го насе­ле­ния Тав­ри­ки ско­рее все­го ука­зы­ва­ет на то, что помощь горо­ду при­шла морем.

В свя­зи с этим необ­хо­ди­мо обра­тить вни­ма­ние на сооб­ще­ние перип­ла Псев­до-Ски­ла­ка, где, в част­но­сти, гово­рит­ся, что от «…Ист­ра до Бара­нье­го лба три дня и три ночи пря­мо­го (выде­ле­но мною — В. З.) пути…», а от «…Бара­нье­го лба до Пан­ти­ка­пея день и ночь пути» (Ps-Scyl., 68. Пер. В. В. Латы­ше­ва)⁶. Если учесть, что рим­ские кораб­ли с вой­ска­ми исполь­зо­ва­ли не пря­мой путь через Чер­ное море, а плы­ли вдоль бере­га, что при­бли­зи­тель­но вдвое доль­ше, то от гра­ниц Мезии до Хер­со­не­са око­ло 12 дней пути, о чем и гово­рит­ся в декре­те⁷. Допол­ни­тель­ным, хотя и кос­вен­ным аргу­мен­том в поль­зу сде­лан­но­го выво­да может слу­жить ити­не­ра­рий нача­ла III в. на щите пар­фян­ско­го луч­ни­ка из Дура-Евро­пос (Cu­mont, 1926, p. 1—5; Бешев­ли­ев, 1985, с. 2, обр. 1). В дан­ном слу­чае для нас важ­ны не кон­крет­ные пунк­ты на этой кар­те, атри­бу­ция кото­рых дис­ку­ти­ру­ет­ся (Un­den, 1932, S. 117—118; Беля­ев, 1968, с. 135, прим. 35), а тот исклю­чи­тель­но важ­ный факт, что ити­не­ра­рий слу­жил руко­вод­ст­вом имен­но для пла­ва­ния вдоль запад­но­го побе­ре­жья Чер­но­го моря до Хер­со­не­са и далее на Кав­каз (Ель­ниц­кий, 1937, с. 244; Подоси­нов, 1999, с. 237—240).

Попу­т­но сле­ду­ет отме­тить, что попыт­ка С. А. Беля­е­ва исполь­зо­вать эту кар­ту в каче­стве дока­за­тель­ства нали­чия сухо­пут­ной доро­ги через гра­ни­цы Рим­ской импе­рии в Оль­вию, Хер­со­нес и даже на Кав­каз (Беля­ев, 1968, с. 135, прим. 46), пол­но­стью лише­на осно­ва­ний. Такой надеж­ный источ­ник как Пев­тин­ги­ро­вы таб­ли­цы свиде­тель­ст­ву­ют, что к севе­ру от Дуная не было рим­ских сухо­пут­ных дорог, кото­рые вели от гра­ниц импе­рии в антич­ные государ­ства Север­но­го При­чер­но­мо­рья (Mil­ler, 1916, S. 492—592; ср. Зуба­рев, 1999, с. 67—75). Ведь еще Л. А. Ель­ниц­кий, срав­ни­вая пунк­ты, ука­зан­ные в ити­не­ра­рии и пери­п­ле Арри­а­на, под­чер­ки­вал, что на кар­те из Дура-Евро­пос были ука­за­ны толь­ко те пунк­ты, кото­рые име­ли удоб­ные гава­ни, кото­рые исполь­зо­ва­лись для сто­ян­ки судов во вре­мя пла­ва­ния вдоль запад­но­го побе­ре­жья Чер­но­го моря до Хер­со­не­са (Ель­ниц­кий, 1937, с. 244).

Таким обра­зом, при­веден­ные дан­ные поз­во­ля­ют исклю­чить воз­мож­ность полу­че­ния Хер­со­не­сом помо­щи по морю от бос­пор­ско­го царя и явля­ют­ся доста­точ­но весо­мы­ми аргу­мен­та­ми в поль­зу отне­се­ния рас­смот­рен­но­го эпи­гра­фи­че­ско­го памят­ни­ка ко вре­ме­ни экс­пе­ди­ции Т. Плав­тия Силь­ва­на, когда рим­ские вой­ска на кораб­лях Равенн­ской эскад­ры в 63—64 гг. по морю были пере­бро­ше­ны в Тав­ри­ку.

Соглас­но сооб­ще­нию Таци­та, на Восток из Мезии были при­веде­ны IV Скиф­ский и V Македон­ский леги­о­ны, кото­рые дис­ло­ци­ро­ва­лись здесь со вре­ме­ни прав­ле­ния импе­ра­то­ра Тибе­рия (14—37 гг.) (Rit­ter­ling, 1925, Sp. 1407—1417, 1556, 1586; Sy­me, 1933, p. 29; Wat­son, 1969, p. 14). В Мезии остал­ся лишь VIII Авгу­стов леги­он, штаб кото­ро­го меж­ду 45 и 69 гг. нахо­дил­ся в Нове (Rit­ter­ling, 1925, Sp. 1469; Par­ker, 1958, p. 132; Sar­now­ski, 1984, s. 162—164). Оче­вид­но, одно­вре­мен­но с пере­брос­кой двух леги­о­нов к пар­фян­ско­му теат­ру воен­ных дей­ст­вий для укреп­ле­ния север­ной гра­ни­цы импе­рии на Ниж­ний Дунай из Дал­ма­ции был пере­веден VII Клав­ди­ев леги­он (Par­ker, 1958, p. 140). Сле­до­ва­тель­но, к уча­стию в похо­де Плав­тия Силь­ва­на мог­ли быть при­вле­че­ны воен­но­слу­жа­щие VII Клав­ди­е­ва и VIII Авгу­сто­ва леги­о­нов. А. Дома­шев­ский в свое вре­мя пола­гал, что для бое­вых дей­ст­вий в Тав­ри­ке был исполь­зо­ван имен­но VIII Авгу­стов леги­он, кото­рый за этот поход полу­чил почет­ное наиме­но­ва­ний Augus­ta (ср. Дья­ков, 1941, с. 92; Буй­ских, 1991, с. 131). Одна­ко в насто­я­щее вре­мя наста­и­вать на этом нет ника­ких осно­ва­ний (Авди­ев, 1993, с. 115). Мож­но лишь кон­ста­ти­ро­вать, что VIII Авгу­стов леги­он полу­чил этот почет­ный титул, види­мо, в пери­од прав­ле­ния Неро­на за бое­вые дей­ст­вия про­тив сар­ма­тов, рок­со­лан или даков, но отнюдь не за бое­вые дей­ст­вия в Тав­ри­ке (Ol­denstein-Pfer­de­hirt, 1984, S. 400).

К сожа­ле­нию, пока труд­но что-либо кон­крет­ное ска­зать о соста­ве экс­пе­ди­ци­он­но­го кор­пу­са Плав­тия Силь­ва­на и не извест­но, были ли в него вклю­че­ны леги­о­не­ры и сол­да­ты вспо­мо­га­тель­ных войск, нахо­див­ши­е­ся в под­чи­не­нии лега­та про­вин­ции. Един­ст­вен­ное, о чем сей­час мож­но гово­рить уве­рен­но, так это о при­сут­ст­вии в соста­ве рим­ских экс­пе­ди­ци­он­ных сил моря­ков с кораб­лей Равенн­ской эскад­ры, о чем свиде­тель­ст­ву­ют уже упо­ми­нав­ши­е­ся кера­ми­че­ские клей­ма, обна­ру­жен­ные при рас­коп­ках на Ай-Тодо­ре и дати­ру­ю­щи­е­ся рас­смат­ри­вае­мым вре­ме­нем (Авди­ев, 1993, с. 115). Исхо­дя из это­го, мож­но гово­рить, что в похо­де Плав­тия Силь­ва­на при­ня­ли уча­стие сол­да­ты мор­ской пехоты, век­сил­ля­ция кото­рой какое-то вре­мя раз­ме­ща­лись на терри­то­рии Хара­к­са, и, види­мо, нача­ла здесь воз­веде­ние рим­ско­го опор­но­го пунк­та (Дья­ков, 1941, с. 95; Сапры­кин, 1981, с. 61).

Мор­ская пехота, кото­рая вхо­ди­ла в состав эки­па­жей рим­ских воен­ных кораб­лей, широ­ко исполь­зо­ва­лась рим­ля­на­ми как в борь­бе с кораб­ля­ми про­тив­ни­ка (Con­no­ly, 1975, p. 21), так и в ходе воен­ных опе­ра­ций на суше (Tac. Hist., I, 6, 31, 36; II, 11, 23, 43; III; Par­ker, 1958, p. 134; Green­halgh, 1975, p. 9, 68, 76—77), в том чис­ле и в Север­ном При­чер­но­мо­рье, где извест­ны наход­ки алта­рей с посвя­ще­ни­я­ми от име­ни клас­си­а­ри­ев (Карыш­ков­ский, 1979, с. 87; Соло­мо­ник, 1983, с. 34—36, № 7; Сон, 1986, с. 66; 1986 а, с. 148). Сле­до­ва­тель­но, уча­стие мор­ской пехоты в бое­вых опе­ра­ци­ях в при­бреж­ной поло­се было обыч­ным явле­ни­ем в рим­ской воен­ной прак­ти­ке.

В свя­зи с тем, что в Мезии меж­ду 62 и 68 гг. дис­ло­ци­ро­ва­лись два вме­сто трех леги­о­нов, как это име­ло место ранее⁸, оче­вид­но, в экс­пе­ди­ции Т. Плав­тия Силь­ва­на в основ­ном были задей­ст­во­ва­ны воен­ных кораб­ли и сол­да­ты мор­ской пехоты, кото­рые и состав­ля­ли костях век­сил­ля­ции Равенн­ско­го флота. Мало­ве­ро­ят­но, что толь­ко из-за необ­хо­ди­мо­сти ока­зать помощь Хер­со­не­су рим­ляне пошли бы на риск ого­лить гра­ни­цы импе­рии на Дунае, а так­же осла­бить гар­ни­зо­ны Мезии, из соста­ва кото­рых неза­дол­го до это­го вой­ска были пере­бро­ше­ны на Восток. Со ска­зан­ным хоро­шо согла­су­ет­ся и сооб­ще­ние Иоси­фа Фла­вия о том, что спо­кой­ст­вие в Чер­ном море под­дер­жи­ва­ют рим­ские сол­да­ты и воен­ные кораб­ли (Ios. Flav. Bell. Jud. II, 16, 4), с помо­щью кото­рых воен­но­слу­жа­щих мож­но было пере­бра­сы­вать в той или иной рай­он его аква­то­рии. Не исклю­че­но, что в этих сол­да­тах мож­но видеть мор­ских пехо­тин­цев, кото­рые с успе­хом мог­ли быть исполь­зо­ва­ны для бое­вых опе­ра­ций на суше и обо­ро­ны таких важ­ных опор­ных пунк­тов, кото­рым в то вре­мя стал Харакс.

Вме­сте с этим сей­час нель­зя исклю­чить и того, что пере­бро­шен­ные на кораб­лях в Тав­ри­ку рим­ские воен­но­слу­жа­щие при­ни­ма­ли уча­стие в воен­ных дей­ст­ви­ях на суше. Об этом, в част­но­сти, свиде­тель­ст­ву­ет инте­рес­ное наблюде­ние В. И. Каде­е­ва, кото­рый ука­зал, что исполь­зо­ва­ние в над­гроб­ной эпи­та­фии Т. Плав­тия Силь­ва­на дее­при­ча­стия sum­mo­to, свиде­тель­ст­ву­ет о воен­ных дей­ст­ви­ях, кото­рые име­ли место на суше в окрест­но­стях Хер­со­не­са (Каде­ев, 1981, с. 21). В резуль­та­те это­го ски­фы и их союз­ни­ки были раз­би­ты. Об этом, в част­но­сти, свиде­тель­ст­ву­ет текст почет­но­го декре­та в честь Плав­тия Силь­ва­на (IOS­PE, I², № 369), в кото­ром гово­рит­ся о соору­же­нии вала с целью защи­ты Хер­со­не­са (Лепер, 1912, с. 52).

Соору­же­ние вала явля­ет­ся типич­но рим­ским воен­ным при­е­мом, кото­рый исполь­зо­вал­ся, когда воз­ни­ка­ла необ­хо­ди­мость задер­жать про­дви­же­ние вар­ва­ров на гра­ни­цах импе­рии (Fab­ri­cius, 1927, Sp. 572—671; Nash-Wil­liams, 1969, p. 153; Di­vi­ne, 1969, p. 172—184; Бон­дарь, 1973, с. 155—156). В свя­зи с этим очень инте­рес­но срав­нить упо­ми­на­ние в декре­те вала, с помо­щью кото­ро­го пред­по­ла­га­лось защи­тить Хер­со­нес в I в. и сте­ну хер­со­нес­с­цев, о кото­рой сооб­ща­ет Стра­бон, гово­ря о пер­вом похо­де Дио­фан­та про­тив ски­фов (Stra­bo, VII, 4, 7). Веро­ят­но, и в том, и в дру­гом слу­чае, речь шла о каких-то фор­ти­фи­ка­ци­он­ных соору­же­ни­ях на гра­ни­цах хоры Хер­со­не­са, где про­ис­хо­ди­ли стыч­ки с вар­ва­ра­ми.

Но воен­ные дей­ст­вия рим­ских войск не огра­ни­чи­лись непо­сред­ст­вен­ной окру­гой горо­да. Ряд архео­ло­ги­че­ских мате­ри­а­лов, и в первую оче­редь клей­ма Равенн­ской эскад­ры, обна­ру­жен­ные на Ай-Тодо­ре, свиде­тель­ст­ву­ют, что имен­но в это вре­мя рим­ляне нача­ли соору­же­ние здесь сво­его опор­но­го пунк­та, на терри­то­рии, заня­той тав­ра­ми (Тюме­нев, 1949, с. 85—86; Лес­ков, 1965, с. 39; Крис, 1981, с. 34—42). Не исклю­че­но, что рим­ляне так­же попы­та­лись взять под свой кон­троль и близ­ле­жа­щие терри­то­рии, о чем свиде­тель­ст­ву­ет наход­ка на терри­то­рии сана­то­рия «Ясная Поля­на» облом­ка кера­миды с клей­мом Равенн­ской эскад­ры (Орлов, 1984, с. 310).

Стро­и­тель­ство рим­ско­го опор­но­го пунк­та на м. Ай-Тодор, веро­ят­но, объ­яс­ня­ет­ся жела­ни­ем рим­лян в первую оче­редь обез­опа­сить свои кораб­ли, пла­вав­шие по Чер­но­му морю, от напа­де­ний тав­ров. Ведь из сооб­ще­ния Таци­та извест­но, что несколь­ко рим­ских воен­ных кораб­лей, воз­вра­щав­ших­ся после раз­гро­ма Мит­ри­да­та III (VIII), было выбро­ше­но на берег, а сол­да­ты были пере­би­ты тав­ра­ми (Tac. Ann., XII, 17).

Архео­ло­ги­че­ские мате­ри­а­лы с опре­де­лен­ной долей рис­ка поз­во­ля­ют гово­рить, что для ста­би­ли­за­ции воен­но-поли­ти­че­ской обста­нов­ки вокруг Хер­со­не­са рим­ские вой­ска, как и в свое вре­мя Дио­фант (Щег­лов, 1978, с. 133—134), пред­при­ня­ли ряд воен­ных опе­ра­ций в Юго-Запад­ном и Севе­ро-Запад­ном Кры­му (Мих­лин, 1980, с. 211; Раев­ский, 1973, с. 116). Веро­ят­но, с дей­ст­ви­я­ми рим­ских войск в это вре­мя мож­но свя­зы­вать гибель в середине I в. Южно-Донуз­лав­ско­го и Беля­ус­ско­го горо­дищ, а так­же горо­ди­ща «Чай­ка» (Дашев­ская, 1964, с. 54; 1967, с. 65; Яцен­ко, 1970, с. 36; Яцен­ко, Попо­ва, 1976, с. 413). К это­му же вре­ме­ни отно­сят­ся следы пожа­ров и раз­ру­ше­ний на Усть-Аль­мин­ском горо­ди­ще (Высот­ская, Лобо­да, 1978, с. 309; Высот­ская, 1994, с. 144).

Обра­ща­ет на себя вни­ма­ние нали­чие в Усть-Аль­мин­ском могиль­ни­ке золо­той пла­стин­ки, тор­цо­вые сто­ро­ны кото­рой изготов­ле­ны в виде хво­ста ласточ­ки (ta­bu­la an­sa­ta) (Высот­ская, 1994, табл. 38, 16). Ана­ло­гич­ные пла­стин­ки из брон­зы и сереб­ра хоро­шо извест­ны по наход­кам в рим­ских воен­ных лаге­рях. Обыч­но на таких пла­стин­ках, кото­рые кре­пи­лись к каким-то вещам или шка­тул­кам, писа­лись име­на вла­дель­цев, наиме­но­ва­ния рим­ских воин­ских частей, посвя­ще­ния (Schu­macher, 1895, S. 31—32; Fink, 1903, S. 15, taf. IV, fig. 15; Weber, 1981—1983, S. 230—234). Ино­гда такие таб­лич­ки исполь­зо­ва­лись в каче­стве воен­ных тес­сер (tes­se­ra mi­li­ta­res), на кото­рых писал­ся пароль на соот­вет­ст­ву­ю­щий день (Weber, 1981—1983, S. 230). В рим­скую эпо­ху ta­bu­la an­sa­ta исполь­зо­ва­лась для напи­са­ния имен на мра­мор­ных сар­ко­фа­гах (Шан­гин, 1938, с. 82), а так­же при изготов­ле­нии леги­он­ных клейм, кото­рые ста­ви­лись на чере­пи­цу и кир­пи­чи (Jaco­bi, 1906, S. 49; Taf. VI, 23; Dre­xil, 1910, Taf. XX, 3, 121; № 13). Сле­до­ва­тель­но, эти пла­стин­ки отра­жа­ют одну из осо­бен­но­стей рим­ско­го быта, а наход­ка ее в погре­бе­нии I в. позд­не­скиф­ско­го могиль­ни­ка поз­во­ля­ет свя­зы­вать их с воен­ны­ми дей­ст­ви­я­ми в Юго Запад­ном Кры­му в ходе экс­пе­ди­ции Т. Плав­тия Силь­ва­на⁹.

Топо­гра­фия горо­дищ, на кото­рых про­сле­же­ны следы пожа­ров и раз­ру­ше­ний, дати­ро­ван­ных середи­ной I в., а так­же пред­по­ла­гае­мое уча­стие в экс­пе­ди­ции Плав­тия Силь­ва­на рим­ской мор­ской пехоты, поз­во­ля­ет заклю­чить, что воен­ные дей­ст­вия в Юго-Запад­ном и Севе­ро-Запад­ном Кры­му носи­ли харак­тер десант­ных опе­ра­ций с кораб­лей Равенн­ской эскад­ры. Одна­ко, несмот­ря на реши­тель­ные дей­ст­вия рим­ских войск, отсут­ст­вие антич­ных посе­ле­ний и горо­дищ I в. в ука­зан­ных рай­о­нах не поз­во­ля­ет вклю­чать эти зем­ли в состав Хер­со­нес­ско­го государ­ства. Более того, архео­ло­ги­че­ские памят­ни­ки свиде­тель­ст­ву­ют, что после похо­да Плав­тия Силь­ва­на Юго-Запад­ный Крым вплоть до тепе­ре­ш­ней Сева­сто­поль­ской бух­ты остал­ся под кон­тро­лем вар­вар­ско­го насе­ле­ния (Высот­ская, 1972, с. 98—100; Гущи­на, 1974, с. 44 и сл.). Хер­со­нес и рим­ские вой­ска в это вре­мя кон­тро­ли­ро­ва­ли, види­мо, лишь Герак­лей­ский полу­ост­ров с сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ны­ми наде­ла­ми граж­дан и терри­то­рию, при­ле­гав­шую к мысу Ай-Тодор, где в это вре­мя было нача­то стро­и­тель­ство рим­ско­го опор­но­го пунк­та, извест­но­го под назва­ни­ем Харакс. Но, несмот­ря на это, в резуль­та­те уда­ров, нане­сен­ных вар­ва­рам в ходе воен­ной экс­пе­ди­ции Плав­тия Силь­ва­на, их воен­но-поли­ти­че­ская актив­ность была ослаб­ле­на, а Хер­со­нес укре­пил свя­зи с адми­ни­ст­ра­ци­ей про­вин­ции Мезия и во вто­рой поло­вине I в. оста­вал­ся в рус­ле рим­ской поли­ти­ки, о чем свиде­тель­ст­ву­ют нумиз­ма­ти­че­ские источ­ни­ки и памят­ни­ки эпи­гра­фи­ки вто­рой поло­ви­ны I в. (IOS­PE, I², №№ 421, 422; Ано­хин, 1977, с. 65—66).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Авди­ев А. Г. О вре­ме­ни пре­бы­ва­ния под­разде­ле­ний V Македон­ско­го леги­о­на в Хер­со­не­се // ВДИ. — 1993. — № 2.

Агбу­нов М. В. Мате­ри­а­лы по антич­ной гео­гра­фии При­чер­но­мо­рья // ВДИ. — 1984. — № 4.

Амброз А. К. Фибу­лы юга Евро­пей­ской терри­то­рии СССР // САИ. — 1966. — Вып. Д 1—30.

Ано­хин В. А. Монет­ное дело Хер­со­не­са (IV в. до н. э. — XII в. н. э.). — Киев, 1977.

Белов Г. Д. Хер­со­нес Таври­че­ский. — Л., 1948.

Беля­ев С. А. К пони­ма­нию CIL, VIII, 619 // ВДИ. — 1968. — № 4.

Бешев­ли­ев Б. Долен Дунав в антич­на­та кар­то­гра­фия // Архео­ло­гия. — 1985. — Кн. 2.

Бла­ват­ский В. Д. Харакс // МИА. — 1951. — № 19.

Бок­ща­нин А. Г. Пар­фия и Рим. — М., 1966.

Бон­дарь Р. Д. Неко­то­рые про­бле­мы исто­рии Ниж­не­ду­най­ско­го лиме­са // ВДИ. — 1973. — № 3.

Буй­ских С. Б. Новые дан­ные о похо­де Плав­тия Силь­ва­на в Тав­ри­ку // Про­бле­мы иссле­до­ва­ния антич­ных горо­дов. — Тези­сы докла­дов. — М., 1989.

Буй­ских С. Б. Фор­ти­фи­ка­ция Оль­вий­ско­го государ­ства (пер­вые века н. э.). — К., 1991.

Высот­ская Т. Н. Позд­ние ски­фы в Юго-Запад­ном Кры­му. — К., 1972.

Высот­ская Т. Н. Усть-Аль­мин­ское горо­ди­ще и нек­ро­поль. — К., 1994. — С. 144.

Высот­ская Т. Н., Лобо­да И. И., Работы Аль­мин­ско­го отряда // АО за 1975. — М., 1976.

Гри­не­вич К. Э. Хер­со­нес и Рим // ВДИ. — 1947. — № 2.

Гущи­на И. И. Насе­ле­ние сар­мат­ско­го вре­ме­ни в долине р. Бель­бек в Кры­му // Архео­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния на юге Восточ­ной Евро­пы. — М., 1974.

Дашев­ская О. Д. Рас­коп­ки Южно-Донуз­лав­ско­го горо­ди­ща в 1961—1962 гг. // КСОАМ. — Одес­са, 1964.

Дашев­ская О. Д. Рас­коп­ки Южно-Донуз­лав­ско­го горо­ди­ща в 1963—1965 гг. // КСИА. — 1967. — Вып. 109.

Дья­ков В. Н. Оку­па­ция Тав­ри­ки Римом в I в. н. э. // ВДИ. — 1941. — № 1.

Ель­ниц­кий Л. А. Новый источ­ник по гео­гра­фии Север­но­го При­чер­но­мо­рья // ВДИ. — 1937. — № 1.

Зуба­рев В. Г. Рим­ские доро­ги в меж­ду­ре­чье Ист­ра (Дуная) и Тира­са (Дне­стра) по дан­ным Клав­дия Пто­ле­мея // ВДИ. — 1999. — № 3.

Зубар В. М. Про похід Плавтія Сільва­на в Крим // Архео­логія. — 1988. — Вип. 63.

Зубарь В. М. Хер­со­нес Таври­че­ский и Рим­ская импе­рия. Очер­ки воен­но-поли­ти­че­ской исто­рии. — К., 1994.

Зубар В. М. Про ран­ню дату клейм Мезійсь­ко­го Флавієва Флота // Архео­логія. — 1995. — № 4.

Зубарь В. М. Север­ный Понт и Рим­ская импе­рия. — Киев., 1998.

Зубар В. М., Саве­ля О. Я. Новий сар­матсь­кий могиль­ник дру­гої поло­ви­ни I — почат­ку II ст. н. е. в Півден­но-Захад­но­му Кри­му // Архео­логія. — 1989. — № 2.

Зубарь В. М., Шмаль­ко А. В. Рим­ско-бос­пор­ская вой­на и Хер­со­нес // Древ­но­сти степ­но­го При­чер­но­мо­рья и Кры­ма. — Запо­ро­жье, 1993. — Вып. 4.

Каде­ев В. И. Хер­со­нес Таври­че­ский в пер­вые века н. э. — Харь­ков, 1981.

Карыш­ков­ский П. О. Новые тирас­ские над­пи­си // Антич­ная Тира и сред­не­ве­ко­вый Бел­го­род. — К., 1979.

Карыш­ков­ский П. О., Клей­ман И. Б. Древ­ний город Тира. — К., 1985.

Кра­пи­ви­на В. В. Мате­ри­аль­ная куль­ту­ра Оль­вии I—IV вв. — К., 1993.

Кра­пивіна В. В. Ольвія у другій поло­вині I ст. до н. е. — третій чверті III ст. н. е. // Дав­ня історія України. — К., 1998. — Т. 2.

Крис Х. И. Кизил-Кобин­ская куль­ту­ра и тав­ры // САИ. — 1981. — Вып. Д 1—7.

Куд­ряв­цев В. О. Восточ­ная поли­ти­ка Рим­ской импе­рии в нача­ле прав­ле­ния Неро­на // ВДИ. — 1949. — № 3.

Куд­ряв­цев В. О. Источ­ни­ки Кор­не­лия Таци­та и Кас­сия Дио­на по исто­рии похо­дов Кор­бу­ло­на в Арме­нию // ВДИ. — 1954. — № 2.

Кузь­ми­на А. Г. К вопро­су о рим­ской окку­па­ции Хер­со­не­са Таври­че­ско­го // Неко­то­рые вопро­сы все­об­щей исто­рии. — Тула, 1972.

Лепер Р. Х. Хер­со­нес­ские над­пи­си // ИАК. — 1912. — Вып. 45.

Лес­ков А. М. Гор­ный Крым в I тыс. до н. э. — К., 1965.

Мале­ван­ный А. М. Исто­рия илли­рий­цев и рим­ской про­вин­ции Илли­рик. — Тула, 1997.

Мих­лин Б. Ю. Фибу­лы Беля­ус­ско­го могиль­ни­ка // СА. — 1980. — № 3.

Орлов К. К. Работы Ай-Тодор­ско­го отряда // АО за 1982 г. — М., 1984.

Подоси­нов А. В. Чер­ное море в кар­то­гра­фи­че­ской тра­ди­ции антич­но­сти и ран­не­го сред­не­ве­ко­вья // Древ­ней­шие государ­ства Восточ­ной Евро­пы 1996—1997 гг. Север­ное При­чер­но­мо­рье в антич­но­сти. Вопро­сы источ­ни­ко­веде­ния. — М., 1999.

Раев­ский Д. С. К исто­рии гре­ко-скиф­ских отно­ше­ний (II в. до н. э. — II в. н. э.) // ВДИ. — 1973. — № 2.

Реп­ни­ков Н. И. О харак­те­ре рим­ской окку­па­ции южно­го бере­га Кры­ма // СА. — 1941. — Т. 7.

Ростов­цев М. И. Рим­ские гар­ни­зо­ны на Таври­че­ском полу­ост­ро­ве // ЖМНП. — 1900. — № 4.

Ростов­цев М. И. К исто­рии Хер­со­не­са в эпо­ху ран­ней рим­ской импе­рии // Сб. ста­тей в честь гр. П. С. Ува­ро­ва. — М., 1916.

Сапры­кин С. Ю. Чере­пи­ца с клей­ма­ми рим­ско­го леги­о­на из усадь­бы хоры Хер­со­не­са // КСИА. — 1981. — Вып. 168.

Сапры­кин С. Ю. Из исто­рии Пон­тий­ско­го цар­ства Поле­мо­нидов (по дан­ным эпи­гра­фи­ки) // ВДИ. — 1993. — № 2.

Соло­мо­ник Э. И. О рим­ском фло­те в Хер­со­не­се // ВДИ. — 1966. — № 2.

Соло­мо­ник Э. И. Латин­ские над­пи­си Хер­со­не­са Таври­че­ско­го. — М., 1983.

Соло­мо­ник Э. И. Граф­фи­ти с хоры Хер­со­не­са. — К., 1984.

Сон Н. А. Новая латин­ская над­пись из Тиры // ВДИ. — 1986. — № 4.

Сон Н. А. Из исто­рии позд­не­ан­тич­ной Тиры // Антич­ная куль­ту­ра Север­но­го При­чер­но­мо­рья в пер­вые века н. э. — К., 1986 а.

Тюме­нев А. И. Хер­со­нес­ские этюды. III. Хер­со­нес и мест­ное насе­ле­ние: тав­ры // ВДИ. — 1949. — № 4.

Цир­кин Ю. Б. Граж­дан­ская вой­на 68—69 гг. как этап ста­нов­ле­ния рим­ской сре­ди­зем­но­мор­ской дер­жа­вы // ВДИ. — 1999. — № 4.

Шан­гин М. А. Неко­то­рые над­пи­си Хер­со­нес­ско­го музея // ВДИ. — 1938. — № 3 (4).

Щег­лов А. Н. Севе­ро-Запад­ный Крым в антич­ную эпо­ху. — Л., 1978.

Яцен­ко И. В. Иссле­до­ва­ние соору­же­ний скиф­ско­го пери­о­да на горо­ди­ще Чай­ка в Евпа­то­рии // КСИА. — 1970. — Вып. 124.

Яцен­ко И. В., Попо­ва Е. А. Иссле­до­ва­ние запад­ных квар­та­лов скиф­ско­го посе­ле­ния в Евпа­то­рии // АО за 1975. — М., 1976.

Ari­ces­cu A. Ar­ma­ta in Dob­ro­gea Ro­ma­na. — Bu­cu­res­ti, 1977.

Ar­nold W. T. The Ro­man Sys­tem of Pro­vin­cial Ad­mi­nistra­tion to the ac­ces­sion of Con­stan­ti­ne the Great. — Chi­ca­go, 1974.

Bol­li­ni M. An­ti­chi­ta clas­sia­rie. — Ra­ven­na, 1968.

Con­du­rachi Em. Clas­sis Fla­via Moe­si­ca au I-er siec­le de N. E. // D’Etu­des sur les fron­tie­res Ro­mai­nes. Ac­tes du IX-e Congres In­ter­na­tio­nal. — Bu­cu­res­ti, Köln, Wien, 1974.

Con­no­ly P. The Ro­man Ar­my. — Edin­burg, 1975.

Co­no­le P., Milns R. D. Ne­ro­nian fron­tier Po­li­cy in the Bal­kans: The Ca­reer of Ti. Plau­tius Sil­va­nus // His­to­ria. — 1983. — Bd. 32.

Cu­mont Fr. Un exi­rait d’une car­te Ro­main d’enat-major // La Geo­gra­phie. —

Pa­ris, 1926. — Vol. 43.

Di­vi­ne D. The North-West Fron­tier of Ro­me. A Mi­li­ta­ry Stu­dy Had­rian’s Wall. — Lon­don, 1969.

Dre­xil L. F. Das Kas­tell Stockstadt // ORLR. — Hei­del­berg, 1910. — Lief. 37.

Fab­ri­cius E. Li­mes // RE. — 1927. — Bd. 13.

Fie­bi­ger. Clas­sis // RE. — 1899. — Bd. 3.

Fink J. Das Kas­tell Pfö­ring // ORLR. — Hei­del­berg, 1903. — Lief. 16.

French D. H. Clas­sis Pon­ti­ca // Epi­gra­phi­ca Ana­to­li­ca. — 1984. — IV.

Grant M. The Cli­max of Ro­me. The Fi­nal Achie­ve­ments of the An­cient World. 161—337 A. D. — Bos­ton, To­ron­to, 1968.

Green­halgh P. A. L. The Year of the Four Em­pe­rors. — New-York, 1975.

Jaco­bi H. Das Kas­tell Ko­pers­burg // ORLR. — Hei­del­berg, 1906. — Lief. 27.

Kie­nast D. Un­ter­su­chun­gen zu den Kri­gersflot­ten der rö­mi­schen Kai­ser­zeit zur al­ten Ge­schich­te. — Bonn, 1966.

Ko­len­do J. Rec­ru­te­ment des le­gions au temps de Ne­ron et la Crea­tion de le Le­gio I Ita­li­co // Li­mes. Ak­ten des 11. In­ter­na­tio­na­len Li­mes­kongres­ses. — Bu­da­pest, 1977.

Ko­len­do J. Sur la da­te de la Crea­tion de la Le­gio I Ita­li­co // Stu­dia in Ho­no­rem Bo­ri­si Ge­rov. — So­fia, 1990.

Luttwak Ed. N. The Grand Stra­te­gy of the Ro­man Em­pe­re. From the First Cen­tu­ry A. D. to the Third. — Bal­ti­mo­re, Lon­don, 1976.

Ma­gic D. Ro­man Ru­le in Asia Mi­nor to the End of Third Cen­tu­ry af­ter Christ. — Prin­ce­ton; New — Jer­sey, 1950.

Mil­ler K. Iti­ne­ra­ria Ro­ma­na. — Stuttgart, 1916.

Nash-Wil­liams V. E. The Ro­man Fron­tier in Walls. — Car­diff, 1969.

Ol­denstein-Pfer­de­hirt B. Die Ge­schich­te der Le­gio VIII Augus­ta // Jahrbuch des Rö­mi­sch-Ger­ma­ni­schen Zentral­mu­seums Mainz. — 1984. — Jahr. 31.

Par­ker H. M. D. Ro­man Le­gions. — New-York, 1958.

Pip­pi­di D. M. Ti­be­rius Plau­tius Aelia­ny si fron­tie­ra Da­na­rii de jos in se­co­lol I al erei noas­te // SCIV. — 1955. — № 3—4.

Red­de M. Ma­re Nostrum. Les infrastruc­tu­res, le dis­po­si­tif et l’his­toi­re de la ma­ri­ne mi­li­tai­re sous l’Em­pi­re ro­main. — Ro­me, 1986.

Rit­ter­ling E. Le­gio // RE. — 1925. — Bd. 12.

Sar­now­ski T. Poc­zat­ki le­gio­nowego bu­downictwa No­vae i Wojny Dackie Do­mi­cijana i Tra­jana // Stu­dia Bal­ca­ni­ca. — 1984. — № 1.

Sar­now­ski T., Sa­velja O. Das Do­li­che­num von Ba­lak­lawa und die rö­mi­schen Streitkrfte auf der Süd­krim // Ar­cheo­lo­gia. — 1998. — XLIX.

Schu­macher K. Das Kas­tell Os­ter­bur­ker // ORLR. — Hei­del­berg, 1895. — Lief. 2.

Starr Ch. G. The Ro­man Im­pe­rial Na­vy. 31 B. C. — A. D. 324. — New-York, 1960.

Sy­me R. So­me No­tes on the Le­gions un­der Augus­tus // JRS. — 1933. — Vol. 23. — Part 1.

Un­den R. Be­mer­kun­gen zu den Rö­mi­schen Kar­tenfrag­men­ten von Du­ra-Euro­pos // Her­mes. — 1932. — Vol 67.

Wat­son G. B. The Ro­man Sol­dier. — Lon­don, 1969.

Weber E. Bron­zeinschrif­ten und Ju­schrif­ten auf Bron­ze // Rö­mi­schen ös­ter­reich. — Wien, 1981—1983. — 9/10.

Za­vadski T. La lé­ga­tion de Ti. Plau­tius Dil­va­nus Aelia­nus en Mé­sie et la po­li­ti­que fru­men­tai­re de Né­ron // La Pa­ro­la del Pas­sa­to. — 1975. — Vol. 30.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АО Архео­ло­ги­че­ские откры­тия

ВДИ Вест­ник древ­ней исто­рии

ЖМНП Жур­нал Мини­стер­ства народ­но­го про­све­ще­ния

ИАК Изве­стия Импе­ра­тор­ской архео­ло­ги­че­ской комис­сии

КСИА Крат­кие сооб­ще­ния Инсти­ту­та архео­ло­гии АН СССР

КСОАМ Крат­кие сооб­ще­ния Одес­ско­го архео­ло­ги­че­ско­го музея

МИА Мате­ри­а­лы по архео­ло­гии СССР

СА Совет­ская архео­ло­гия

САИ Свод архео­ло­ги­че­ских источ­ни­ков

CIL Cor­pus inscrip­tio­num La­ti­na­rum

IOS­PE, I² La­tyschev B. Inscrip­tio­nes an­ti­quae orae Sep­tentrio­na­lis

Pon­ti Euxi­ni. — Pet­ro­po­li, 1916. — Vol. 1.

JRS Jour­nal of Ro­man Stu­dies

OR­LO Der rö­mi­sche Li­mes in ös­ter­reich

RE Pau­ly A., Wis­sowa G., Kroll W. Rea­len­cyc­lo­pä­die der klas­si­schen Al­ter­tumswis­sen­schaft