Пре­то­ри­ан­ская казар­ма перед ворота­ми Рима была постро­е­на при Тибе­рии меж­ду 21 и 23 гг. по образ­цу леги­он­но­го лаге­ря. Изо­бра­жая ее, Клав­дий ука­зы­вал на роль, кото­рую пре­то­ри­ан­цы сыг­ра­ли при воз­веде­нии его в импе­ра­то­ры, извест­но­го нам, впро­чем, из полю­бив­ше­го­ся фар­са, где «импе­ра­тор про­тив сво­ей воли спря­тал­ся за зана­ве­сью», как это пере­да­ет­ся у Све­то­ния и у Робер­та Ран­ке Грейв­са в кни­ге «Я, Клав­дий, импе­ра­тор и бог». Х. Юнг в кни­ге «Вос­ше­ст­вие Клав­дия на трон» (H. Jung, Die Thronerhebung des Claudius, Chiron 2 (1972) 367 ff.) утвер­жда­ет, соглас­но свиде­тель­ству Иоси­фа Фла­вия, что после убий­ства Кали­гу­лы 24 янва­ря 41 г. собы­тия раз­во­ра­чи­ва­лись совер­шен­но по-дру­го­му. У зна­ме­ни­то­го исто­ри­ка Иудей­ской вой­ны мы можем про­чи­тать, что сра­зу после убий­ства Кали­гу­лы в пре­то­ри­ан­ском лаге­ре про­изо­шла сход­ка, на кото­рой было реше­но про­воз­гла­сить Клав­дия импе­ра­то­ром. Иосиф Фла­вий даже при­во­дит при­чи­ны тако­го реше­ния: во-пер­вых, не хоте­ли ника­ко­го государ­ства, кото­рым бы управ­лял сенат, посколь­ку пре­то­ри­ан­цы опа­са­лись за свою щед­рую опла­ту; во-вто­рых, пре­то­ри­ан­цы не хоте­ли упус­кать из сво­их рук воз­мож­но­сти «сде­лать импе­ра­то­ра»; в-третьих, наде­я­лись на денеж­ный пода­рок от Цеза­ря (donativum); и в-чет­вер­тых, никто из сена­то­ров не мог срав­нить­ся с Клав­ди­ем, бра­том Гер­ма­ни­ка, в про­ис­хож­де­нии и обра­зо­ва­нии. Поэто­му они хоте­ли видеть его сле­дую­щим импе­ра­то­ром. Конеч­но, про­стые пре­то­ри­ан­цы не сами при­шли к этой идее. Аргу­мен­ты были согла­со­ва­ны, ско­рее все­го, задол­го до это­го, так как Клав­дий был заме­шан в заго­во­ре про­тив Кали­гу­лы. Леген­да про «зана­ве­си», веро­ят­но, про­ис­хо­дит от того, что Клав­дия на самом деле не мог­ли сна­ча­ла най­ти: види­мо, он спря­тал­ся после того, как увидел, что неко­то­рые из заго­вор­щи­ков были каз­не­ны. Нако­нец, пре­то­ри­ан­цы нашли его в убе­жи­ще и для его соб­ст­вен­ной без­опас­но­сти про­во­ди­ли в свой лагерь. Воз­мож­но, оттуда Клав­дий в самом деле стал гово­рить сена­ту, что это про­изо­шло вопре­ки его воле. Нако­нец, это слу­жи­ло аргу­мен­том, что новый импе­ра­тор про­ти­вил­ся трудо­ем­ко­му заня­тию управ­ле­ния государ­ст­вом. И здесь кро­ет­ся при­чи­на того, поче­му Тацит и Све­то­ний изо­бра­жа­ли Клав­дия как чело­ве­ка, кото­рый абсо­лют­но не под­хо­дил на место вла­сти­те­ля, так ска­зать, — кло­ун в пур­пу­ре. Насле­до­ва­ние тро­на Клав­ди­ем было пер­вым, в кото­ром не участ­во­вал сенат. Писа­те­ли Тацит и Све­то­ний были сена­то­ра­ми. Они были убеж­де­ны в важ­но­сти сена­та в управ­ле­нии Римом. Все, что осу­ществля­лось без уча­стия сена­та, — не годи­лось. Одна­ко Кали­гу­ла, кото­ро­го сена­то­ры как импе­ра­то­ра так чрез­мер­но награ­ди­ли пол­но­мо­чи­я­ми, был пол­ным без­да­рем, тогда как Клав­дий, кото­ро­го пре­то­ри­ан­цы выбра­ли сво­им кан­дида­том, очень хоро­шо справ­лял­ся со сво­им делом. Это­го про­сто не мог­ло быть, так как ина­че здра­во­мыс­ля­щий чело­век мог бы усо­мнить­ся в том, что сенат был орга­ном, кото­ро­му пола­га­лось утвер­ждать импе­ра­то­ра. Вос­хож­де­ние Клав­дия на трон было, впро­чем, так­же и пер­вым, когда пре­то­ри­ан­цы за свою помощь полу­чи­ли день­ги. Это ста­ло пло­хой при­выч­кой, кото­рая сто­и­ла рим­ской импе­рии хоро­шей части государ­ст­вен­но­го дохо­да.