Этот заме­ча­тель­ный сестер­ций явля­ет­ся частью зна­ме­ни­той «серии путе­ше­ст­вий», отче­ка­нен­ной в кон­це прав­ле­ния Адри­а­на. Дати­ру­е­мая 134—138 гг., она делит­ся на четы­ре пар­тии: 1) пер­со­ни­фи­ка­ции про­вин­ций; 2) обра­ще­ние Адри­а­на к раз­лич­ным про­вин­ци­аль­ным арми­ям (adlocutio); 3) при­бы­тие Адри­а­на в про­вин­ции (adventus); 4) подъ­ем про­вин­ций при Адри­ане (restitutor). Обшир­ная серия посвя­ще­на дале­ким путе­ше­ст­ви­ям и делам Адри­а­на по всей импе­рии, пред­став­ля­ю­щая, воз­мож­но, — с уче­том глу­бо­ких лите­ра­тур­ных и исто­ри­че­ских позна­ний импе­ра­то­ра, — пред­на­ме­рен­ное нумиз­ма­ти­че­ское под­ра­жа­ние зна­ме­ни­тым «Дея­ни­ям» (Res gestae) Авгу­ста, в кото­рых пер­вый импе­ра­тор дал пись­мен­ный отчет о сво­ей жиз­ни и делах. Силь­но отли­ча­ясь от сво­его пре­ем­ни­ка Анто­ни­на Пия, кото­рый, как извест­но, во вре­мя сво­его прав­ле­ния нико­гда не покидал пре­де­лов Ита­лии, Адри­ан любил путе­ше­ст­во­вать и про­вел зна­чи­тель­ную часть сво­его прав­ле­ния, посе­щая и реор­га­ни­зуя раз­лич­ные про­вин­ции импе­рии. Хотя эти путе­ше­ст­вия, несо­мнен­но, отра­жа­ли лич­ные инте­ре­сы Адри­а­на, исто­ри­че­ски они так­же озна­ме­но­ва­ли этап кон­со­лида­ции в рас­ши­ре­нии Рим­ской импе­рии, завер­шив­ший, по боль­шо­му сче­ту, ее послед­нюю фазу вели­кой экс­пан­сии, при­вед­шей к при­со­еди­не­нию Бри­та­нии, Дакии, Арме­нии и частей Ара­вии и Месо­пота­мии. После бур­ной насту­па­тель­ной поли­ти­ки Тра­я­на Адри­ан отка­зал­ся от неко­то­рых из наи­бо­лее уда­лен­ных и нахо­дя­щих­ся под угро­зой при­об­ре­те­ний сво­его пред­ше­ст­вен­ни­ка, наи­бо­лее замет­ным из кото­рых была бо́льшая часть его заво­е­ва­ний на Восто­ке, где силы Рима исто­ща­лись рас­ту­щим пар­фян­ским сопро­тив­ле­ни­ем и вспых­нув­шим широ­ко­мас­штаб­ным вос­ста­ни­ем еврей­ских общин в Кире­на­и­ке, Егип­те, Кип­ре и Месо­пота­мии. Рим­ская армия, достиг­шая Пер­сид­ско­го зали­ва в 116 г., в сле­дую­щем году ото­шла к Евфра­ту, и Адри­ан задал тон сво­е­му буду­ще­му прав­ле­нию, посвя­тив реор­га­ни­за­ции Восто­ка пер­вый год после сво­его при­хо­да к вла­сти, и лишь после это­го отпра­вил­ся в дунай­ские про­вин­ции. Здесь наследие Тра­я­на будет более про­дол­жи­тель­ным, посколь­ку недав­но заво­е­ван­ная Дакия была бога­та при­род­ны­ми ресур­са­ми и опла­чи­ва­ла зна­чи­тель­ное коли­че­ство войск, необ­хо­ди­мых для защи­ты сво­его стра­те­ги­че­ско­го поло­же­ния. Поми­мо это­го, пол­ное раз­ру­ше­ние поли­ти­че­ской орга­ни­за­ции мест­но­го насе­ле­ния в ходе дакий­ских войн Тра­я­на при­ве­ло к опас­но­сти втор­же­ния более отда­лен­ных и более диких вар­вар­ских пле­мен в слу­чае поспеш­но­го ухо­да рим­лян — опас­ность, с кото­рой рим­ская адми­ни­ст­ра­ция стал­ки­ва­лась преж­де и пото­му, несо­мнен­но, зна­ла о ней.

К сча­стью, Адри­ан знал этот реги­он по лич­но­му опы­ту, посколь­ку слу­жил лега­том Legio I Minerva во вто­рую Дакий­скую вой­ну Тра­я­на в 105—106 гг. и был намест­ни­ком про­вин­ции Ниж­няя Пан­но­ния в 106—108 гг. Его про­ду­ман­ная реор­га­ни­за­ция вклю­ча­ла уход с терри­то­рии рок­со­ла­нов на ниж­нем Дунае для высво­бож­де­ния сил, а так­же укреп­ле­ние и стро­и­тель­ство сети новых фор­по­стов, а так­же граж­дан­ских посе­ле­ний по всей про­вин­ции Дакия. Об успеш­но­сти этих мер гово­рит после­до­вав­ший после это­го 50-лет­ний пери­од ста­биль­но­сти — заме­ча­тель­ное дости­же­ни­ем в реги­оне, кото­рый впо­след­ст­вии станет самой опас­ной гра­ни­цей импе­рии. Во вто­рой раз Адри­ан посе­тил дунай­ские про­вин­ции в 120-х годах, перед тем как отпра­вить­ся в Бри­та­нию, где самым его извест­ным наследи­ем станет назван­ная его име­нем 117,5-кило­мет­ро­вая камен­ная сте­на, постро­ен­ная для защи­ты север­ной гра­ни­цы про­вин­ции. Дакия оста­ва­лась рим­ской про­вин­ци­ей более века, но посте­пен­но ослаб­ла из-за сво­его уда­лен­но­го стра­те­ги­че­ско­го поло­же­ния и уси­ле­ния вар­вар­ско­го дав­ле­ния в раз­гар Кри­зи­са третье­го века, и в кон­це кон­цов была остав­ле­на Авре­ли­а­ном в 270-х годах.

Пер­со­ни­фи­ка­ция недав­но при­об­ре­тен­ной Тра­я­ном про­вин­ции, кото­рую мы видим на ревер­се этой вели­ко­леп­ной моне­ты, явля­ет­ся, пожа­луй, самым кра­си­вым и подроб­ным изо­бра­же­ни­ем Дакии из всех сохра­нив­ших­ся рим­ских монет. Как и у всех пер­со­ни­фи­ка­ций, ее атри­бу­ты свя­за­ны с ее осо­бен­но­стя­ми: акви­ла озна­ча­ет ее недав­нее заво­е­ва­ние рим­ской арми­ей, тогда как изо­гну­тый меч или серп (falx) являл­ся харак­тер­ным ору­жи­ем дакий­ских пле­мен — это было режу­щее ору­жие, пред­на­зна­чен­ное для раз­ру­ба­ния щитов и про­би­ва­ния доспе­хов про­тив­ни­ка, настоль­ко опас­ное, что в ходе Дакий­ских войн Тра­я­на при­ве­ло к уси­ле­нию шле­мов рим­ских леги­о­не­ров допол­ни­тель­ны­ми попе­ре­ч­ны­ми метал­ли­че­ски­ми поло­са­ми. Ска­ла же, на кото­рой сидит Дакия, явно ука­зы­ва­ет на Кар­пат­ские горы и их богат­ство таки­ми при­род­ны­ми ресур­са­ми, как соль, желе­зо, медь, сереб­ро и, глав­ное, золо­то.