ВЫПУСК II
око­ло 25—16 гг. до н. э., от осно­ва­ния Горо­да 730—738 гг.

Моне­ты раз­лич­ных выпус­ков, отно­си­мых к этим годам, при­ме­ча­тель­ны схо­же­стью сти­ля, порт­ре­тов и легенд. Все изо­бра­же­ния на ревер­сах — это адап­та­ции изо­бра­же­ний, встре­чаю­щих­ся на экзем­пля­рах того же пери­о­да, чека­нив­ших­ся в Риме. Порядок, уста­нов­лен­ный для этих выпус­ков, в основ­ном осно­ван на порт­ре­те Авгу­ста, кото­рый зна­чи­тель­но отли­ча­ет­ся от порт­ре­та, име­ю­ще­го­ся на моне­тах того же пери­о­да, выпу­щен­ных в Риме; на послед­них очень рельеф­но изо­бра­же­на боль­шая голо­ва реа­ли­стич­но­го вида. Голо­ва Авгу­ста на этих про­вин­ци­аль­ных моне­тах пока­за­на совер­шен­но в ином виде. Она менее рельеф­ная и более плос­кая; чер­ты лица, хоть в общем и обыч­ные, но угло­ва­ты, что при­да­ет его лицу стро­гое и шаб­лон­ное выра­же­ние, а его нос на этих моне­тах более гор­ба­тый. Доста­точ­ное вни­ма­ние было уде­ле­но эле­гант­ной и изящ­ной при­чес­ке. Эти заме­ча­ния в осо­бен­но­сти каса­ют­ся монет типа I и его раз­но­вид­но­стей. Порт­рет на дру­гих типах этих выпус­ков име­ет ту же фор­му, но голо­ва увен­ча­на вен­ком из дубо­вых листьев, что тре­бо­ва­ло изо­бра­зить этот порт­рет более рельеф­но. Эти незна­чи­тель­ные изме­не­ния пред­вос­хи­ща­ют порт­рет на моне­тах выпус­ка III. Кро­ме это­го еди­но­об­ра­зия в порт­ре­тах, есть схо­жее еди­но­об­ра­зие в име­ни Авгу­ста, кото­рое все­гда ука­за­но как Caesar Augustus. Когда эта над­пись нахо­дит­ся на авер­се, она все­гда рас­по­ла­га­ет­ся оди­на­ко­во, Caesar с левой сто­ро­ны заготов­ки, Augustus спра­ва, неза­ви­си­мо от того, повер­ну­та голо­ва впра­во или вле­во. На моне­тах типов V—VII имя Авгу­ста пере­не­се­но на реверс, где рас­по­ло­же­ние слов меня­ет­ся, чтобы соот­вет­ст­во­вать изо­бра­же­нию. Эти отли­чия от монет, выпу­щен­ных на рим­ском монет­ном дво­ре, и тех­ни­ка в целом ясно пока­зы­ва­ют, что дан­ные выпус­ки были про­вин­ци­аль­ной чекан­ки.

На этом ревер­се изо­бра­жен «золо­той щит доб­ле­сти» (clypeus virtutis), пожа­ло­ван­ный Авгу­сту в 27 г. до н. э. и поме­щен­ный им в курию Юлия (см. выше, с. 20). Он изо­бра­жен на моне­тах того пери­о­да, чека­нив­ших­ся в Риме (см. выше, с. 24), но вме­сте с граж­дан­ским вен­ком, или, как будет вид­но далее (см. тип V), рас­по­ло­жен­ный меж­ду дву­мя лав­ро­вы­ми дере­вья­ми.

с.25 (ii)—(iii) «Неиз­вест­ные испан­ские монет­ные дво­ры 1 и 2»¹ (№№ 26—153)

Две серии золотых и сереб­ря­ных монет, пер­вая из кото­рых усту­па­ет вто­рой в объ­ё­ме и доволь­но замет­но отли­ча­ет­ся от неё порт­ре­та­ми, вызва­ли нема­ло труд­но­стей и пута­ни­цы; Мэт­тингли², сле­дуя за Лаф­фран­ки³, отнёс их к монет­ным дво­рам испан­ских про­вин­ций на том осно­ва­нии, что на мед­ных моне­тах мно­гих испан­ских горо­дов в эпо­ху Авгу­ста наблюда­ет­ся та же мане­ра испол­не­ния порт­ре­тов⁴, и пред­по­ло­жил, что эти монет­ные дво­ры нахо­ди­лись в Цеза­рь­ав­гу­сте (Сара­гос­са) в Тарра­кон­ской Испа­нии и Коло­нии Пат­ри­ции (совре­мен­ная Кор­до­ва) в Бети­ке⁵. Без новых свиде­тельств труд­но опро­верг­нуть аргу­мен­та­цию Мэт­тингли; но пред­при­ни­ма­лись попыт­ки осла­бить его аргу­мен­та­цию ввиду обна­ру­же­ния в Немау­зе (Ним) штем­пе­ля авер­са, кото­рым были отче­ка­не­ны ауреи (по-види­мо­му, под­лин­ные), отне­сён­ные Мэт­тингли к «Коло­нии Пат­ри­ция»⁶, с.26 и при­пи­сать часть «испан­ских» дена­ри­ев Немау­зу, в основ­ном исхо­дя из сти­ли­сти­че­ских сооб­ра­же­ний⁷. Обсто­я­тель­ства обна­ру­же­ния штем­пе­ля без повреж­де­ний и потёр­то­стей в ним­ском фон­тане поз­во­ля­ют нам не согла­сить­ся с тем, что он пред­став­ля­ет немауз­ский монет­ный двор по чекан­ке золота и сереб­ра и пред­ло­жить иное объ­яс­не­ние⁸; и, хотя сле­ду­ет при­знать, что пол­ное иссле­до­ва­ние «испан­ско­го» золота и сереб­ра ещё не про­во­ди­лось, да и оно вряд ли поз­во­лит уста­но­вить терри­то­рию обра­ще­ния этих золотых и сереб­ря­ных монет (ибо они ходи­ли повсюду), всё же мож­но отме­тить, что (а) Испа­ния в целом уже дав­но была урба­ни­зи­ро­ва­на и вклю­че­на в сеть тор­го­вых свя­зей; (б) осо­бен­но это отно­сит­ся к Бети­ке; (в) Испа­ния слу­жи­ла важ­ным источ­ни­ком золотых и сереб­ря­ных слит­ков; (г) в Испа­нии (в отли­чие от Гал­лии) в то вре­мя сто­я­ло четы­ре леги­о­на, кото­рым тре­бо­ва­лось пла­тить жало­ва­нье моне­та­ми из дра­го­цен­ных метал­лов. Если учесть так­же боль­шое сход­ство порт­ре­тов, наблюдае­мое меж­ду этим золо­том и сереб­ром, с одной сто­ро­ны, и, с дру­гой сто­ро­ны, обиль­ны­ми выпус­ка­ми город­ской меди, кото­рые нача­ли чека­нить­ся в тот пери­од, когда это золо­то и сереб­ро ста­ло цир­ку­ли­ро­вать в боль­ших коли­че­ствах⁹, то труд­но отри­цать, по мень­шей мере, прав­до­по­до­бие тео­рии Лаф­фран­ки — Мэт­тингли, вне зави­си­мо­сти от того, где имен­но в Испа­нии рас­по­ла­га­лись сами монет­ные дво­ры.

Про­дол­жи­тель­ность чекан­ки монет­ных дво­ров «Испа­ния 1» и «Испа­ния 2» невоз­мож­но точ­но опре­де­лить. «Испа­ния 1» — менее про­дук­тив­ный из двух¹⁰ — чека­нил типы, кото­рые мож­но отне­сти в основ­ном к 19—18 гг. до н. э.: ука­за­ния на уступ­ки Арме­нии и Пар­фии рас­смат­ри­ва­ют­ся в общем кон­тек­сте, где Август пред­став­лен как спа­си­тель Рима, удо­сто­ен­ный Щита доб­ле­стей (clupeus virtutis) и граж­дан­ско­го вен­ка (corona civica). Монет­ный двор «Испа­ния 2» чека­нил гораздо более актив­но, пожа­луй, с 20 по 17/16 гг. до н. э. В его чекан­ке тоже изоби­лу­ют ука­за­ния на Арме­нию и Пар­фию, а Август тоже пред­став­лен как спа­си­тель государ­ства, одна­ко дати­ро­ван­ные выпус­ки и пря­мое упо­ми­на­ние о Веко­вых играх (Ludi Saeculares), состо­яв­ших­ся в 17 г. до н. э., свиде­тель­ст­ву­ют о том, что чекан­ка монет­но­го дво­ра «Испа­ния 2» несо­мнен­но про­дол­жа­лась до 17 г. до н. э.

Ауреи и дена­рии, выпу­щен­ные монет­ным дво­ром «Испа­ния 1», име­ют раз­ные типы, за един­ст­вен­ным исклю­че­ни­ем. На монет­ном дво­ре «Испа­ния 2» дело обсто­ит ина­че. В дру­гих отно­ше­ни­ях оба монет­ных дво­ра име­ют мно­го важ­ных сходств: весо­вой диа­па­зон золотых монет состав­ля­ет 7,90—7,75 г, сереб­ря­ных монет — 3,85—3,65 г; наблюда­ет­ся тен­ден­ция (с неко­то­ры­ми откло­не­ни­я­ми) к рас­по­ло­же­нию штем­пе­лей в пози­ции ↑↓. Хотя вре­мен­ной диа­па­зон их чекан­ки может раз­ли­чать­ся, как и их про­дук­ция и выбор типов авер­са и ревер­са, два монет­ных дво­ра явно име­ют мно­го обще­го — чего и сле­ду­ет ожи­дать, когда два началь­ни­ка монет­ных дво­ра дей­ст­ву­ют при­бли­зи­тель­но одно­вре­мен­но в сосед­них про­вин­ци­ях.

¹См. ниже, с. 43 сл.

²Mattingly G. A. Coins of the Roman Empire in the British Museum. V. 1. Augustus to Vitellius. London, 1923. P. cviii f.

³Laffranchi L. La monetizatione di Augusto // RIN. Vol. 25. 1912. P. 151 f.; Vol. 26. 1918. P. 161 f.

⁴Конеч­но, невер­но было бы пола­гать, что порт­ре­ты на мед­ных моне­тах повли­я­ли на порт­ре­ты на сереб­ре и золо­те (ср. Grant M. From Imperium to Auctoritas. Cambridge, 1946. P. 122; Idem. A Step toward World-Coinage // Studies in Roman Economic and Social History in Honor of A. Ch. Johnson / Ed. P. R. Coleman-Norton. Princeton, 1951. P. 100 f.; Idem. The Six Main Aes Coinages of Augustus. Edinburgh, 1953. P. 77 f.), но на самом деле Мэт­тингли спе­ци­аль­но под­чёр­ки­ва­ет, что речь идёт о вли­я­нии более рас­про­стра­нён­но­го сереб­ра и золота на медь, огра­ни­чен­ную мест­ным обра­ще­ни­ем.

⁵Sutherland C. H. V. The Emperor and the Coinage. London, 1976. P. 42 f.

⁶Le Gentilhomme P. Coin monétaire d’Auguste // RN. Ser. 5. T. 9. P. ii; Giard J.-B. Bibliothèce nationale (Paris): Catalogue des monnaies de l’Empire romain. Vol. 1. Paris, 1976. P. 12; Grant M. A Step toward World-Coinage. P. 102 f.

⁷Giard J.-B. Op. cit. №№ 1330 ff.; P. 13. Эту гипо­те­зу труд­но под­дер­жать в отсут­ст­вие сколь­ко-нибудь надёж­ных свиде­тельств, и она не учи­ты­ва­ет­ся в спис­ках, при­ведён­ных ниже (с. 45 сл.), где все эти моне­ты отне­се­ны к монет­ным дво­рам «Испа­ния 1» и «Испа­ния 2».

⁸Sutherland C. H. V. Op. cit. P. 44.

⁹Vives y Escudero A. La moneda hispánica. Madrid, 1924—1926; Sutherland C. H. V., Kraay C. M. Coins of the Roman Empire in the Ashmolean Museum. Part 1. Oxford, 1975. Pl. 22—26.

¹⁰Об оцен­ке объ­ё­мов про­из­вод­ства монет­но­го дво­ра «Испа­ния 1» и отсут­ст­вии сколь­ко-нибудь надёж­ных свиде­тельств, а так­же о монет­ном дво­ре «Испа­ния 2» ср.: Sutherland C. H. V. Some Observations on the Coinage of Augustus // NAC. Vol. 7. 1978. P. 169 f.

В Res Gestae Август ука­зы­ва­ет, что сенат, жалуя ему титул Авгу­ста, так­же поста­но­вил, чтобы двер­ные кося­ки его дома офи­ци­аль­но укра­ша­лись лав­ром, чтобы над две­рью был выве­шен граж­дан­ский венок, а в курию Юлия поме­щен щит. Этот щит, или clipeus, был посвя­щен ему сена­том и рим­ским наро­дом за его доб­ро­де­те­ли: доб­лесть, мило­сер­дие, спра­вед­ли­вость и бла­го­че­стие; доб­ро­де­те­ли, кото­рые были напи­са­ны на самом щите. Его копии затем были уста­нов­ле­ны во всем рим­ском мире. Воз­вра­ще­ние рим­ских воен­ных знач­ков, захва­чен­ных пар­фя­на­ми в преж­них кон­флик­тах, в 19 г. до н. э. дало пре­крас­ную воз­мож­ность еще раз напом­нить о бла­го­че­стии Авгу­ста, одной из доб­ро­де­те­лей, запи­сан­ных на щите.