По отно­ше­нию к бра­ту и отцу Доми­ци­ан испы­ты­вал ком­плекс непол­но­цен­но­сти. В том, что каса­лось воин­ской сла­вы, зависть была осо­бен­но силь­ной: его брат руко­во­дил оса­дой Иеру­са­ли­ма, а отец почти всю вой­ну в Иудее коман­до­вал там арми­ей, а еще до того успел стя­жать мно­го сла­вы на воин­ском попри­ще, в том чис­ле, когда был вое­на­чаль­ни­ком во вре­мя втор­же­ния Клав­дия в Бри­та­нию и полу­чил три­ум­фаль­ные укра­ше­ния (triumphia ornamentalia). Доми­ци­ан все­гда хотел коман­до­вать арми­ей, и Све­то­ний (Доми­ци­ан, 1) рас­ска­зы­ва­ет нам, что когда его отец утвер­дил­ся в Риме, Доми­ци­ан так силь­но желал сла­вы, что «зате­ял без осо­бой нуж­ды поход в Гал­лию и Гер­ма­нию, от кото­ро­го дру­зьям его отца уда­лось его отго­во­рить». Сам же он обла­дал неза­у­ряд­ны­ми воен­ны­ми навы­ка­ми: гово­рят, он мог выст­ре­лить из лука так, что стре­ла без про­ма­ха про­ле­та­ла меж­ду раз­дви­ну­ты­ми паль­ца­ми руки. Его пер­вая воен­ная кам­па­ния, имев­шая место в 83 г., — ей и посвя­ще­на эта заме­ча­тель­ная серия монет — была направ­ле­на про­тив хат­тов. Доми­ци­ан про­вел ее чрез­вы­чай­но успеш­но, в резуль­та­те хат­ты были совер­шен­но раз­би­ты, а рим­ские гра­ни­цы были ото­дви­ну­ты за Рейн. В честь этой победы Доми­ци­ан был назван Гер­ма­ни­ком, стя­жал три­умф и даже воз­вел арку. Моне­ты, кото­рые он чека­нил после это­го несколь­ко лет под­ряд, осо­бен­но выде­ля­ют­ся кра­сотой и худо­же­ст­вен­ной цен­но­стью, если срав­ни­вать их с рядо­вы­ми непри­ме­ча­тель­ны­ми моне­та­ми послед­них лет его прав­ле­ния.