| Ксенофан | ||
|
ФРАГМЕНТЫ |
||
|
1 (1) ПРИГОТОВЛЕНИЕ К ПИРУ Вот уже пол подметен, руки вымыты, вымыты кубки… Кто возлагает на нас дивно сплетенный венок; Кто по порядку разносит душистое масло в сосудах; Высится тут же кратер, полный утехой пиров; Есть и другое в кувшинах вино, что сулит не иссякнуть, — Сладкое: нежных цветов слышится в нем аромат; Посередине хором льет ладан свой запах священный; Чаши с холодной водой, сладкой и чистой, стоят; Хлеб перед нами лежит золотистый, и гнется под грудой |
|
| 10 |
Сыра и сотов густых пышно разубранный стол; Густо украшен цветами алтарь, что стоит среди зала; Песня, и пляска, и пир весь переполнили дом… Прежде всего благочестных толпа священною песнью, Речью чинной своей бога восславить должна. Но, возлиянье свершив и о том помолясь, дабы силы Были дарованы пир благопристойно провесть, — Это ближайший наш долг! — не грех столько выпить, чтоб каждый, Если не дряхл он, домой и без слуги мог дойти. А из гостей тех почтим, кто, и выпив, нам с честью докажет, |
| 20 |
Что добродетель живет в памяти, в слове его. Но не пристало про битвы титанов нам петь, иль гигантов, Или кентавров: они — вымыслы давних времен, Или про ярость гражданской войны, — в этом пользы немного… Зиждется благо в ином: в вечном почтенье к богам! 2 (2) ГРАЖДАНСКАЯ ДОБЛЕСТЬ Если кто резвостью ног надо всеми одержит победу Иль пятиборствуя — там, где возле Писы меж рек Зевса священный предел, в Олимпии, — если в кулачном Кто одолеет бою, боль от ударов стерпев, Или в борьбе, или в том, что «панкратий» зовут, состязанье, И на него земляки с гордостью будут смотреть, Если сидеть впереди он заслужит победами право, Если получит прокорм он на общественный счет, Если ему поднесет дары драгоценные город, |
| 10 |
Или в ристаньях успех столько ж наград ему даст, Все же достойным меня я его не признаю: ведь наша Мудрость прекрасней любой силы людей и коней. Глупо тут думать, как все, и с правдой ничуть не согласно Силу мышц почитать мудрости выше благой. Будет ли в нашем народе кулачный боец превосходный, Будет ли мощный борец иль пятиборец средь нас, Или бегун резвоногий (за что его все прославляют) , Словом, лучший из всех в подвигах силы людской, — Благозаконнее город не станет от этого вовсе, |
| 20 |
Городу, правду сказать, радости мало с того, Что победил кто-нибудь, на Писейских брегах состязаясь: Тем не умножит добра он в городских кладовых. 3 (19) Если быки, или львы, или кони имели бы руки Или руками могли рисовать и ваять, как и люди, Боги тогда б у коней с конями схожими были, А у быков непременно быков бы имели обличье; Словом, тогда походили бы боги на тех, кто их создал. 4 (18) Черными пишут богов и курносыми все эфиопы, Голубоокими их же и русыми пишут фракийцы. 5 (15) Что среди смертных позорным слывет и клеймится хулою, — То на богов возвести ваш Гомер с Гесиодом дерзнули: Красть, и прелюбы творить, и друг друга обманывать хитро. 6 (16) Сколько наслышаны мы о богов бесчестных деяньях: Ловко умеют украсть, обмануть и развратничать тоже. 7 (17) Смертные верят, что боги рождаются, носят одежды, Голосом наделены и видом, во всем им подобным. 8 (20) Не показали всё сразу боги смертному роду; Нет, люди в поисках сами со временем всё разузнали. 9 (6) О ПИФАГОРЕ Как-то в пути увидав, что кто-то щенка обижает, Он, пожалевши щенка, молвил такие слова: «Полно бить, перестань! Живет в нем душа дорогого Друга: по вою щенка я ее разом признал». 10 (14) Все мы школу свою сначала прошли у Гомера. 11 (5) Козий послав кострец, получил ты жирный огузок, Лучшую часть быка — знатный подарок тому, Слух о котором по всей Элладе промчится и будет Жить, покуда живет племя элладских певцов. 12 (13) Речь за огнем мы такую послушаем в зимнюю пору, Лежа на мягкой постели, насытившись всякого брашна, Сладким вином запивая бобов угощенье каленых: Кто ты? Откуда пришел ты, любезнейший? Много ли прожил? Скольких был лет, когда мидяне к нам ворвалися? Ответствуй! 13 (4) В кубок сперва наливай не вина, а воды должной мерой, После, добавив вина, первый отведай глоток. 14 (3) О ЖИТЕЛЯХ КОЛОФОНА К роскоши вкус переняв у изнеженных ею лидийцев, Не помышляли они, что тирания близка, И на собрания шли, щеголяя одеждой пурпурной; Многие тысячи их, ежели всех посчитать. Гордо они выступали, искусной прической красуясь, Распространяя вокруг мазей и смол аромат. 15 (7) О СЕБЕ САМОМ Солнце уже шестьдесят и семь кругов совершило, Как я из края и в край мысль по Элладе ношу. От роду было тогда мне двадцать пять и не боле, Ежели только могу верно об этом сказать. Из поэмы «О ПРИРОДЕ» 16 (23) Всё из земли возникает, и всё обращается в землю. 17 (24) Море — источник воды, а также и ветра источник, Ибо возникнуть внутри облаков, [наполненных влагой], [Так же ветрам не дано] без участья бескрайнего моря, Как не бывать без него ни дождям из эфира, ни рекам — Только море творит облака, и потоки реки, и ветры. 18 (26) Бог же, един, между смертных и между богов величайший, Смертному он не подобен ни видом своим, ни душою. 19 (27) Всем своим естеством он и видит, и слышит, и мыслит. 20 (28) Мощью рассудка он всё без труда повергает в смятенье. 21 (29) Вечно на месте одном без движения он пребывает, Не подобает ему то сюда, то туда обращаться. 22 (30) Верхний предел земли мы воочью у ног своих видим, С воздухом он сопряжен, а нижний уходит в бездонность. 23 (31) Почва и влага суть то, что родится и произрастает. 24 (32) Солнце, что, над землей обращаясь, ее согревает. 25 (33) То, что Иридой зовут, происходит из облака тоже, Нам она видится алой, пурпурной и светло-зеленой. 26 (34) Ибо все как один из воды и земли мы родились. 27 (35) Правды не знает никто, и никто никогда не узнает Ни о богах, ни о том, что предметом бесед моих служит. Если ж нам кто-то подчас безошибочно правду предскажет, Сам он не знает о ней, — всё будет простою догадкой. 28 (36) Будем за правду считать мы то, что с правдою схоже. 29 (37) Что бы ни появлялось перед глазами у смертных… 30 (38) Также в пещерах иных сочится вода, словно слезы… 31 (39) Если б янтарного меда не выдумал бог, то намного Слаще считались бы смоквы… |
ПРИМЕЧАНИЯ
Ксенофан (ок. 570—480) из Колофона, странствующий рапсод и философ, которому приписывается основание элейской школы философии в Южной Италии. Был настроен критически по отношению к антропоморфным богам (фр. 3—7) и аристократической доблести (фр. 2), а в поэме «О природе» — одной из первых под таким названием в Древней Греции — изложил свое представление о единстве и неподвижности истинно сущего бытия, в том числе и некоего находящегося в вечном покое единого бога, управляющего миром с помощью одной своей мысли, все видящего и слышащего (фр. 18-21).
Фр. 1.
Ст. 21. Титаны. Гиганты… — См.: «Теогония», 629—725; 185—186. [назад]
Ст. 22. Кентавры. — См.: «Щит Геракла», 178 сл. и примеч. [назад]
Фр. 2.
Ст. 2. Писа — город, близ которого расположен священный участок для Олимпийских игр. [назад]
Ст. 5. Панкратий — соединение борьбы и кулачного боя. [назад]
Фр. 9. Ст. 1. Как-то в пути увидав… — Полемика с учением о переселении душ, которое проповедовал Пифагор. [назад]
Фр. 11. Адресат этого послания достоверно неизвестен. [назад]
Фр. 13. В кубок… наливай… — См.: «Труды и Дни», 596 и примеч. [назад]
Фр. 14. Колофон был взят в 545 г. персами. Причиной поражения Ксенофан считал, как видно, беззаботность и изнеженность своих земляков. [назад]
Фр. 25. Ирида — в традиционном представлении, радуга. [назад]