Ого­ро­жен­ная гроб­ни­ца с фаса­дом, укра­шен­ным зелё­ны­ми рас­те­ни­я­ми на синем фоне, и ингу­ма­ци­он­ной каме­рой весь­ма необыч­на для пери­о­да, когда тела взрос­лых горо­жан все­гда кре­ми­ро­ва­лись. Но необыч­на и мра­мор­ная над­пись, впер­вые под­твер­ждаю­щая, что в теат­рах рим­ской коло­нии пред­став­ле­ния шли и на гре­че­ском язы­ке — по край­ней мере, в послед­ние деся­ти­ле­тия перед извер­же­ни­ем 79 г. н. э.

Ещё одну захва­ты­ваю­щую и таин­ст­вен­ную исто­рию поведа­ла послед­няя необы­чай­ная наход­ка в Архео­ло­ги­че­ском пар­ке Пом­пей, обна­ру­жен­ная в ходе рас­ко­пок, про­ведён­ных сов­мест­но с Евро­пей­ским уни­вер­си­те­том Вален­сии. Над этим откры­ти­ем работа­ет меж­дис­ци­пли­нар­ная коман­да экс­пер­тов, и оно порож­да­ет боль­шие надеж­ды — как еди­но­душ­но под­чёр­ки­ва­ют дирек­тор Пар­ка Габ­ри­эль Цух­три­гель и Льо­ренс Ала­понт из уни­вер­си­те­та Вален­сии, — в том чис­ле и из-за усло­вий, в кото­рых сохра­ня­лось тело покой­но­го: оно, види­мо, частич­но муми­фи­ци­ро­ва­лось, голо­ва покры­та свет­лы­ми воло­са­ми, сохра­ни­лась часть уха и неболь­шие фраг­мен­ты тка­ни, в кото­рую он был завёр­нут. «Это один из луч­ше все­го сохра­нив­ших­ся ске­ле­тов в антич­ном горо­де», — заявил Цух­три­гель в интер­вью ANSA. И в самом деле, это про­сто кла­дезь науч­ных дан­ных. «Пом­пеи не пере­ста­ют удив­лять и сно­ва ока­зы­ва­ют­ся исто­ри­ей искуп­ле­ния, меж­ду­на­род­ным образ­цом для под­ра­жа­ния, местом, где воз­об­нов­ля­ют­ся иссле­до­ва­ния и рас­коп­ки», — апло­ди­ру­ет министр куль­ту­ры Дарио Фран­че­ски­ни, выра­жая бла­го­дар­ность «тако­му про­фес­сио­на­лиз­му спе­ци­а­ли­стов по куль­тур­но­му наследию, не пере­стаю­щих дарить миру исклю­чи­тель­ные пло­ды сво­его труда, кото­ры­ми гор­дит­ся Ита­лия».

Гроб­ни­ца постро­е­на за Сарн­ски­ми ворота­ми, одним из глав­ных вхо­дов в Пом­пеи, дати­ру­ет­ся послед­ни­ми деся­ти­ле­ти­я­ми жиз­ни Пом­пей и при­над­ле­жит Мар­ку Вене­рию Секун­ди­о­ну, воль­ноот­пу­щен­ни­ку, кото­рый при жиз­ни был спер­ва смот­ри­те­лем хра­ма Вене­ры — чрез­вы­чай­но важ­но­го хра­ма, так как имен­но Вене­ре рим­ляне посвя­ти­ли этот город, — а так­же слу­жи­те­лем (minister) авгу­ста­лов, и, нако­нец, — несо­мнен­но, толь­ко после осво­бож­де­ния — сам стал авгу­ста­лом, то есть вошёл в кол­ле­гию жре­цов импе­ра­тор­ско­го куль­та. Таким обра­зом, после осво­бож­де­ния быв­ший раб достиг неко­то­ро­го эко­но­ми­че­ско­го бла­го­со­сто­я­ния, так что мог поз­во­лить себе постро­ить гроб­ни­цу в несо­мнен­но пре­стиж­ном месте. И устро­ить «гре­че­ские и латин­ские игры про­дол­жи­тель­но­стью четы­ре дня», чем он очень гор­дил­ся и даже упо­мя­нул в сво­ей над­гроб­ной над­пи­си, так как это поз­во­ля­ло ему упо­до­бить­ся более высо­ко­му и про­све­щён­но­му обще­ст­вен­но­му клас­су город­ка, посколь­ку в дан­ный пери­од, как объ­яс­ня­ет Цух­три­гель, в Сре­ди­зем­но­мо­рье «гре­че­ский язык был при­мер­но тем же, чем сей­час для нас явля­ет­ся англий­ский», — то есть, он был очень рас­про­стра­нён, но не общедо­сту­пен в Пом­пе­ях, где, одна­ко, более зажи­точ­ные семьи обо­жа­ли Гоме­ра, Эсхи­ла, Еври­пида.

Так или ина­че, пер­вые иссле­до­ва­ния тела свиде­тель­ст­ву­ют о том, что смерть настиг­ла это­го чело­ве­ка уже в пожи­лом воз­расте. «Види­мо, ему было боль­ше 60 лет и он нико­гда не трудил­ся на осо­бен­но тяжё­лых работах», — сооб­щил дирек­тор. Эти дан­ные согла­су­ют­ся с осо­бен­но­стя­ми его име­ни, кото­рое ука­зы­ва­ет, что в про­шлом он был одним из «обще­ст­вен­ных» рабов, кото­рые выпол­ня­ли охран­ные или адми­ни­ст­ра­тив­ные обя­зан­но­сти в Риме или про­вин­ци­аль­ных горо­дах. Но поче­му он рас­по­рядил­ся себя похо­ро­нить, то есть пред­по­чёл риту­ал, кото­рый был в ходу в гораздо более древ­нюю эпо­ху, чем в гре­че­ском мире, но не в Пом­пе­ях, где тела кре­ми­ро­ва­ли, за исклю­че­ни­ем лишь детей? Гене­раль­ный дирек­тор государ­ст­вен­ных музеев Мас­си­мо Озан­на рас­ска­зы­ва­ет, что сре­ди воз­мож­ных гипо­тез есть и такая, соглас­но кото­рой Марк Вене­рий Секун­ди­он чув­ст­во­вал себя или и в самом деле был чужа­ком для город­ско­го обще­ства, в конеч­ном счё­те — ино­зем­цем, при­быв­шим, быть может, из какой-то дру­гой обла­сти Рим­ской импе­рии или из Рима, «где в этот пери­од неко­то­рые семьи по-преж­не­му прак­ти­ко­ва­ли ингу­ма­цию, кото­рая при­об­ре­ла рас­про­стра­не­ние позд­нее, в сле­дую­щем веке».

Тай­ны этим не исчер­пы­ва­ют­ся: внут­ри огра­ды гроб­ни­цы, поза­ди запе­ча­тан­ной каме­ры, где поко­и­лось тело Секун­ди­о­на, были най­де­ны две урны, одна из кото­рых, стек­лян­ная, при­над­ле­жит жен­щине по име­ни Новия Ама­би­лис, воз­мож­но, как пред­по­ла­га­ют архео­ло­ги, жене покой­но­го: она была погре­бе­на соглас­но более харак­тер­но­му для Пом­пей обы­чаю. Но поче­му с жен­щи­ной обо­шлись ина­че? Не гово­ря уже о загад­ке частич­ной муми­фи­ка­ции тела Секун­ди­о­на, кото­рая, конеч­но, может объ­яс­нять­ся иде­аль­ной изо­ля­ци­ей погре­баль­ной каме­ры — а может и обы­ча­ем баль­за­ми­ро­ва­ния: «Мы смо­жем понять боль­ше из ана­ли­зов тка­ни, — гово­рит Ала­понт. — Из источ­ни­ков извест­но, что для баль­за­ми­ро­ва­ния исполь­зо­ва­лись опре­де­лён­ные мате­ри­а­лы, такие, как асбест». Про­фес­сор про­тя­ги­ва­ет руку: «А для того, кто, подоб­но мне, зани­ма­ет­ся погре­баль­ной архео­ло­ги­ей это­го вре­ме­ни, необы­чай­ное изоби­лие дан­ных, полу­чен­ных в этой гроб­ни­це, от над­гроб­ной над­пи­си до кост­ных остан­ков и рас­пис­но­го фаса­да, — это исклю­чи­тель­ное обсто­я­тель­ство, кото­рое под­твер­жда­ет важ­ность меж­дис­ци­пли­нар­но­го под­хо­да, исполь­зо­ван­но­го в этом про­ек­те уни­вер­си­те­том Вален­сии и Архео­ло­ги­че­ским пар­ком Пом­пей». Итак, иссле­до­ва­ния, ана­ли­зы и новые поис­ки могут про­лить свет на эту тай­ну и одно­вре­мен­но попол­нить исто­рию горо­да мно­же­ст­вом цен­ных эле­мен­тов моза­и­ки. Тем вре­ме­нем рас­смат­ри­ва­ет­ся вопрос о вклю­че­нии нек­ро­по­ля у Сарн­ских ворот и гроб­ни­цы Секун­ди­о­на в тури­сти­че­ский марш­рут. «В насто­я­щий момент, к сожа­ле­нию, это невоз­мож­но, пото­му что уча­сток, на кото­ром они нахо­дят­ся, рас­по­ло­жен за желез­ной доро­гой Чир­кум­ве­зу­ви­а­на, но это лишь вопрос вре­ме­ни, — уве­ря­ет Цух­три­гель, — и мы изу­ча­ем, мож­но ли решить эту зада­чу».