Харак­тер изно­са одной из самых зна­ме­ни­тых антич­ных моза­ик помог иссле­до­ва­те­лям точ­но рекон­струи­ро­вать, как имен­но рим­ляне смот­ре­ли на это про­из­веде­ние.

Моза­и­ка с Алек­сан­дром, обна­ру­жен­ная в 1831 г. в ходе рас­ко­пок в погре­бен­ном под лавой горо­де Пом­пеи и сего­дня выстав­лен­ная в Нацио­наль­ном архео­ло­ги­че­ском музее Неа­по­ля, — это самый зна­ме­ни­тый экзем­пляр ран­ней тес­се­ли­ро­ван­ной моза­и­ки.

Она име­ет раз­ме­ры 5,8 × 3 мет­ра и изготов­ле­на око­ло 100 г. до н. э. при­мер­но из четы­рех мил­ли­о­нов тес­сер (малень­ких моза­ич­ных пли­ток).

Это про­из­веде­ние искус­ства неко­гда укра­ша­ло пол ком­на­ты в доме Фав­на, одной из круп­ней­ших рези­ден­ций в Пом­пе­ях.

Малень­кие тес­се­ры, уло­жен­ные в тех­ни­ке «opus vermiculatum» (по суще­ству — черве­об­раз­ны­ми ряда­ми), изо­бра­жа­ют дра­ма­ти­че­скую сце­ну из бит­вы Алек­сандра Вели­ко­го и пер­сид­ско­го царя Дария III.

«Хотя суще­ст­ву­ют неко­то­рые раз­но­гла­сия по пово­ду того, какая имен­но бит­ва изо­бра­же­на на моза­и­ке (либо бит­ва при Иссе в 333 г. до н. э., либо бит­ва при Гав­га­ме­лах в 331 г. до н. э.), об этой моза­и­ке извест­но мно­го. Напри­мер, обще­при­знан­но, что она явля­ет­ся копи­ей зна­ме­ни­той элли­ни­сти­че­ской кар­ти­ны, напи­сан­ной око­ло 300 г. до н. э.» — рас­ска­зал «Дис­ка­ве­ри Ньюс» Мар­тин Бек­ман из уни­вер­си­те­та Запад­но­го Онта­рио, Кана­да.

«Менее изу­че­но зна­че­ние этой моза­и­ки как наполь­ной поверх­но­сти в ита­лий­ском доме. В каче­стве тако­вой она мог­ла бы дать свиде­тель­ство о вку­сах, инте­ре­сах и жела­ни­ях бога­тых рим­лян позд­ней Рес­пуб­ли­ки», — ска­зал Бек­ман.

В сво­ем иссле­до­ва­нии, пред­став­лен­ном сего­дня в Ана­хай­ме, Кали­фор­ния, на еже­год­ном заседа­нии Аме­ри­кан­ско­го архео­ло­ги­че­ско­го инсти­ту­та, Бек­ман рас­смот­рел неко­то­рые обшир­ные, пол­но­стью уни­что­жен­ные участ­ки моза­и­ки.

В антич­но­сти эти участ­ки были запол­не­ны извест­ко­вым рас­т­во­ром и нахо­дят­ся в таком состо­я­нии с тех пор, как были обна­ру­же­ны.

Бек­ман иден­ти­фи­ци­ро­вал четы­ре основ­ных типа изно­са: обшир­ная кре­сто­об­раз­ная область вокруг порт­ре­та Алек­сандра, два участ­ка в верх­ней части моза­и­ки и еще два — в ниж­ней части.

«По сути, эти участ­ки пока­зы­ва­ют нам моза­и­ку гла­за­ми рим­лян и сооб­ща­ют, что инте­ре­со­ва­ло антич­но­го наблюда­те­ля. Хотя Дарий — самая замет­ная фигу­ра на моза­и­ке, рим­ляне гораздо боль­ше инте­ре­со­ва­лись Алек­сан­дром», — ска­зал он.

«Кро­ме того, види­мо, их зача­ро­вы­ва­ло бед­ст­вен­ное поло­же­ние двух пер­сов, повер­жен­ных перед колес­ни­цей Дария, осо­бен­но того, кото­рый отвер­нул­ся от зри­те­ля, но отра­жа­ет­ся в щите — искус­ный худо­же­ст­вен­ный при­ем», — доба­вил он.

«Име­ют­ся ясные свиде­тель­ства мно­го­чис­лен­ных ремон­тов этих повреж­ден­ных участ­ков в антич­но­сти. Во вре­мя самых послед­них рестав­ра­ций про­бе­лы были запол­не­ны извест­ко­вым рас­т­во­ром, но ранее исполь­зо­ва­лись тес­се­ры», — ска­зал Бек­ман.

По сло­вам Бек­ма­на, в этих почин­ках заклю­ча­ет­ся целая повесть. Они ука­зы­ва­ют на то, что моза­и­ка повреж­да­лась из-за чрез­мер­но­го исполь­зо­ва­ния, при­чем часто — в одних и тех же местах.

«Со вре­ме­нем даже акку­рат­ные шаги долж­ны были рас­ша­ты­вать очень малень­кие камен­ные тес­се­ры в мел­ких гнездах из извест­ко­во­го рас­т­во­ра в осно­ва­нии моза­и­ки. Во край­ней мере одна­жды была пред­при­ня­та попыт­ка серь­ез­но­го ремон­та, но к I в. н. э. от него явно отка­за­лись и нача­ли про­сто ста­вить запла­ты из обыч­но­го извест­ко­во­го рас­т­во­ра», — ска­зал Бек­ман.

Два верх­них изно­шен­ных участ­ка даже поз­во­ли­ли Бек­ма­ну вос­со­здать пред­по­ло­жи­тель­ный «тур» по моза­и­ке. Вот объ­яс­не­ние Бек­ма­на:

Когда посе­ти­те­ли вхо­ди­ли в ком­на­ту — мож­но пред­ста­вить себе груп­пу гостей, при­гла­шен­ных на обед, во гла­ве с хозя­и­ном, — обход начи­нал­ся с Дария и его пер­сов.

Хозя­ин сто­ял над коня­ми Дария (1), объ­яс­нял, поче­му вели­кий царь бежит, и ука­зы­вал на худо­же­ст­вен­ные нов­ше­ства в ниж­ней части моза­и­ки.

Гости по кру­гу обхо­ди­ли ниж­нюю часть моза­и­ки, чтобы понять общую сце­ну, а затем нена­дол­го кон­цен­три­ро­ва­лись вокруг фигур двух обре­чен­ных пер­сов (a—b).

a) Рим­ляне инте­ре­со­ва­лись фигу­рой несчаст­но­го пер­са, при­пав­ше­го к зем­ле под коня­ми, конеч­но, в шаге от смер­ти под их копы­та­ми. Веро­ят­но, их вни­ма­ние при­вле­ка­ла край­няя опас­ность его поло­же­ния.

b) Пер­сид­ский воин вот-вот будет раздав­лен колес­ни­цей Дария. Рим­лян осо­бен­но инте­ре­со­ва­ло отра­же­ние лица пер­са в глад­ком щите — искус­ный худо­же­ст­вен­ный при­ем для уси­ле­ния пафо­са сце­ны.

Затем хозя­ин пере­ме­щал­ся вле­во и вста­вал на уча­сток над фигу­ра­ми Алек­сандра и несчаст­но­го пер­са, кото­ро­го он прон­за­ет копьем (2).

Гости пере­хо­ди­ли пря­мо по моза­и­ке и соби­ра­лись вокруг изо­бра­же­ния македон­ско­го царя, вста­вая пря­мо над его телом (c), но ста­ра­ясь не насту­пать на его голо­ву или голо­ву его коня.

Гости рас­по­ла­га­лись полу­кру­гом, чтобы оста­вить сво­бод­ным обзор меж­ду собой и сво­им хозя­и­ном, кото­рый тоже мог видеть голо­ву Алек­сандра со сво­ей верх­ней выиг­рыш­ной пози­ции.

Здесь гости сто­я­ли доль­ше все­го, и здесь антич­ный тур закан­чи­вал­ся.