Чело­век, иссле­до­вав­ший с помо­щью метал­ло­ис­ка­те­ля сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ные уго­дья неда­ле­ко от Кен­тер­бе­ри в Кен­те, на юго-восто­ке Англии, отко­пал брон­зо­вый шлем кон­ца желез­но­го века. Хотя эта наход­ка кажет­ся скром­ной по срав­не­нию с кла­да­ми золотых монет и изыс­кан­но укра­шен­ны­ми цере­мо­ни­аль­ны­ми шле­ма­ми кон­ни­ков, она име­ет важ­ное нацио­наль­ное зна­че­ние. До сих пор было най­де­но все­го несколь­ко непо­вреж­дён­ных или почти непо­вреж­дён­ных шле­мов желез­но­го века, из них толь­ко три в Бри­та­нии (в том чис­ле тот потря­саю­щий рога­тый шлем, вылов­лен­ный в Тем­зе в XIX в.) и лишь один из них, этот самый, име­ет такую фор­му. Кро­ме того, это один из немно­гих шле­мов, архео­ло­ги­че­ский кон­текст кото­рых сохра­нил­ся и был иссле­до­ван спе­ци­а­ли­ста­ми бла­го­да­ря ответ­ст­вен­ным дей­ст­ви­ям нашед­ше­го (кото­рый поже­лал остать­ся неиз­вест­ным). Это ока­за­лось чрез­вы­чай­но важ­ным, так как рас­коп­ки обна­ру­жи­ли, что этот шлем исклю­чи­те­лен и ещё в одном отно­ше­нии.

Наш ано­ним­ный друг с метал­ло­ис­ка­те­лем немно­го зна­ком с архео­ло­ги­че­ски­ми обы­ча­я­ми, так как преж­де был волон­тё­ром Архео­ло­ги­че­ско­го тре­ста Кен­тер­бе­ри. Энд­рю Ричард­сон, мене­джер Тре­ста по наход­кам, ранее работал спе­ци­а­ли­стом по коор­ди­на­ции нахо­док (экс­пер­том, кото­ро­му пред­ста­ви­те­ли обще­ст­вен­но­сти при­но­си­ли исто­ри­че­ские наход­ки, чтобы заре­ги­ст­ри­ро­вать их в Про­грам­ме пере­движ­ных древ­но­стей, что явля­ет­ся необ­хо­ди­мым пер­вым эта­пом про­цес­са объ­яв­ле­ния наход­ки кла­дом, соглас­но Акту о кла­дах Соеди­нён­но­го Королев­ства) в Кен­те. Ричард­сон был лич­но зна­ком с нашед­шим со вре­мён работы в этой долж­но­сти, поэто­му когда тот позво­нил ему по теле­фо­ну в октяб­ре это­го года и заявил, что сде­лал «важ­ное откры­тие» «кельт­ско­го брон­зо­во­го шле­ма», Ричард­сон согла­сил­ся при­ехать и про­ве­рить его. Он сомне­вал­ся в том, что это дей­ст­ви­тель­но может быть шлем желез­но­го века — ранее таких шле­мов в Кен­те не нахо­ди­ли, — но когда на сле­дую­щий день он при­ехал домой к нашед­ше­му, то и в самом деле обна­ру­жил там брон­зо­вый шлем I в. до н. э., брошь это­го же пери­о­да, брон­зо­вый шип, кото­рый, веро­ят­но, вен­чал вер­хуш­ку шле­ма, чтобы кре­пить к нему плю­маж, и обуг­лив­ший­ся фраг­мент кости.

Фраг­мент кости пред­по­ла­га­ет, что шлем мог нахо­дить­ся в захо­ро­не­нии, воз­мож­но, вои­на или пол­ко­во­д­ца. Ричард­сон, нашед­ший и раз­лич­ные чинов­ни­ки, кото­рым они сооб­щи­ли о наход­ке как о воз­мож­ном кла­де, сошлись в том, что на месте наход­ки необ­хо­ди­мо сра­зу же про­ве­сти рас­коп­ки. Нашед­ший пред­у­смот­ри­тель­но поме­тил это место, поме­стив сум­ку со свин­цо­вы­ми рыбо­лов­ны­ми гру­зи­ла­ми в яму на месте шле­ма, преж­де чем вновь её засы­пать. Бла­го­да­ря это­му дан­ное место лег­ко най­ти, и мож­но сохра­нить архео­ло­ги­че­ский кон­текст наход­ки нетро­ну­тым.

Они обна­ру­жи­ли не эффект­ное захо­ро­не­ние с воен­ны­ми рега­ли­я­ми, а мел­кую оваль­ную яму, выры­тую в мело­вом ланд­шаф­те. Внут­ри этой ямы место наход­ки отме­чал зелё­ный отпе­ча­ток мед­но­го спла­ва шле­ма, остав­лен­ный им за две тыся­чи лет, про­ведён­ных в зем­ле. Фраг­мен­ты метал­ли­че­ской обшив­ки всё ещё оста­ют­ся в поч­ве, а в середине ясно вид­на уплот­нён­ная область — это всё, что сохра­ни­лось от закруг­лён­ной вер­хуш­ки шле­ма, кото­рая со вре­ме­нем под­верг­лась такой корро­зии, что от неё оста­лась лишь дыра.

Архео­ло­ги нашли так­же несколь­ко обуг­лив­ших­ся кост­ных фраг­мен­тов; все они нахо­ди­лись внут­ри отпе­чат­ка шле­ма. Это озна­ча­ет, что чело­ве­че­ские остан­ки были захо­ро­не­ны не вме­сте со шле­мом, а внут­ри него. Шлем был пере­вёр­нут и исполь­зо­ван по сути как урна. Судя по тому, что брошь рас­по­ла­га­лась выше кост­ных фраг­мен­тов, прах, веро­ят­но, был поме­щён в кожа­ную или тка­не­вую сум­ку, дав­но уже сгнив­шую, кото­рая ввер­ху застё­ги­ва­лась бро­шью. Сум­ку поло­жи­ли в шлем либо пря­мо перед тем, как его опу­сти­ли в восточ­ную поло­ви­ну оваль­ной ямы, либо сра­зу после это­го. Побли­зо­сти нет ника­ких при­зна­ков ни над­гроб­но­го зна­ка, ни дру­гих захо­ро­не­ний. Здесь было либо клад­би­ще с очень широ­ко раз­дви­ну­ты­ми участ­ка­ми, либо отдель­ная моги­ла.

Если шле­мы кон­ца желез­но­го века встре­ча­ют­ся в Англии ред­ко, то о захо­ро­не­ни­ях в шле­мах кон­ца желез­но­го века здесь и не слы­хи­ва­ли. Это пер­вое такое захо­ро­не­ние, обна­ру­жен­ное в Бри­та­нии, а кро­ме него извест­но лишь одно захо­ро­не­ние в шле­ме, най­ден­ное в Поль­ше. Если бы чело­век, обна­ру­жив­ший его, не заме­тил кости или не отме­тил бы долж­ным обра­зом этот уча­сток, чтобы архео­ло­ги мог­ли сюда вер­нуть­ся, то мы нико­гда не узна­ли бы, насколь­ко уни­каль­на эта наход­ка.

Таким обра­зом, это про­сто чудо, что шлем сохра­нил­ся. В ходе архео­ло­ги­че­ских рас­ко­пок было най­де­но две глу­бо­кие борозды от плу­га по обе сто­ро­ны от отпе­чат­ка шле­ма — резуль­тат мно­го­лет­них сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ных работ. Обод шле­ма немно­го погнут и помят, веро­ят­но, вслед­ст­вие кон­так­та с кем-то из созда­те­лей этих борозд. Если бы плуг про­шёл хоть несколь­ки­ми дюй­ма­ми пра­вее или левее, шлем был бы раз­ло­ман на кусоч­ки и раз­бро­сан по обшир­но­му полю. Если бы нашед­ший не обна­ру­жил его на этом месте, то подоб­ная участь вполне мог­ла бы постичь его в буду­щем, так как поле актив­но возде­лы­ва­ет­ся.

Пер­во­на­чаль­ный ана­лиз шле­ма, в том чис­ле лазер­ное ска­ни­ро­ва­ние, выпол­нен­ный экс­пер­та­ми из Кент­ско­го уни­вер­си­те­та и Бри­тан­ско­го музея, пока­зы­ва­ет, что шлем, веро­ят­но, был изготов­лен не здесь. Ско­рее все­го, его про­из­ве­ли в Гал­лии, и, учи­ты­вая, насколь­ко насы­щен­ной эпо­хой был I в. до н. э., он мог попасть в Бри­та­нию раз­ны­ми спо­со­ба­ми. Бри­тан­ские наём­ни­ки при­ез­жа­ли в Гал­лию, чтобы вое­вать на обе­их сто­ро­нах во вре­мя заво­е­ва­тель­ных войн Цеза­ря. Цезарь и его вой­ска сра­жа­лись в Бри­та­нии в 55—54 гг. до н. э. Они выса­ди­лись на побе­ре­жье Кен­та — все­го в несколь­ких милях от места обна­ру­же­ния шле­ма, так что он, воз­мож­но, при­был вме­сте с ними.

Шлем оста­нет­ся в Бри­тан­ском музее для даль­ней­ше­го иссле­до­ва­ния, при этом будет про­дол­жать­ся про­цесс уста­нов­ле­ния того, может ли эта наход­ка счи­тать­ся кла­дом. В отли­чие от шле­ма Кро­сби-Гаррет, кото­рый, к несча­стью, про­скольз­нул в дыр­ку в Акте о кла­дах, этот шлем, веро­ят­но, будет объ­яв­лен кла­дом бла­го­да­ря бро­ши, най­ден­ной вме­сте с ним, ибо два древ­них пред­ме­та из небла­го­род­но­го метал­ла могут счи­тать­ся кла­дом, тогда как один, сколь угод­но изу­ми­тель­ный, — не может. Когда его объ­явят кла­дом, его рыноч­ная сто­и­мость будет оце­не­на, и мест­ный музей — в дан­ном слу­чае музей Кен­тер­бе­ри — полу­чит при­о­ри­тет­ное пра­во выку­пить его.