В 9 г. н. э. в бит­ве в Тев­то­бург­ском лесу гер­ман­ские пле­ме­на под пред­во­ди­тель­ст­вом Арми­ния истре­би­ли три леги­о­на, шесть когорт вспо­мо­га­тель­ных войск и три кон­ных отряда под коман­до­ва­ни­ем Пуб­лия Квин­ти­лия Вара. Арми­ний, сын царя херус­ков, в дет­стве был ото­слан в Рим в каче­стве залож­ни­ка. Там он полу­чил воен­ную под­готов­ку и под­нял­ся до ран­га всад­ни­ка. Он отпра­вил­ся в Гер­ма­нию в каче­стве совет­ни­ка Вара и там тай­но объ­еди­нил пле­ме­на, кото­рые ранее года­ми грыз­лись друг с дру­гом. Скарм­ли­вая Вару дез­ин­фор­ма­цию и исполь­зуя своё зна­ние рим­ской воен­ной так­ти­ки, Арми­ний зама­нил пол­ко­во­д­ца и леги­о­ны на ката­стро­фи­че­ски непри­год­ную для обо­ро­ны пози­цию посреди леса. В бит­ве погиб­ло от 15 до 20 тыс. рим­ских леги­о­не­ров. Вар и неко­то­рые из его офи­це­ров покон­чи­ли с собой. Выжи­ло лишь око­ло тыся­чи сол­дат.

Это пора­же­ние ока­за­лось столь тяжё­лым, что ока­за­ло дол­го­сроч­ное вли­я­ние на пла­ны Рима отно­си­тель­но Гер­ма­нии. Позд­нее рим­ские леги­о­ны ещё сра­жа­лись с гер­ман­ски­ми пле­ме­на­ми к восто­ку от Рей­на и даже к восто­ку от Тев­то­бург­ско­го леса, но Рим нико­гда не имел в Гер­ма­нии меж­ду Рей­ном и Эль­бой тако­го посто­ян­но­го плац­дар­ма, какой был у него в Гал­лии или Бри­та­нии.

Точ­ное место­по­ло­же­ние поля боя на про­тя­же­нии тысяч лет оста­ва­лось забы­то, пока в кон­це 1980-х гг. иссле­до­ва­тель с метал­ло­де­тек­то­ром не обна­ру­жил моне­ты эпо­хи Авгу­ста и свин­цо­вые ядра для пра­щи на хол­ме Каль­кри­зе в окру­ге Осна­брюк в Ниж­ней Сак­со­нии. С 1989 г. в этом месте велись систе­ма­ти­че­ские рас­коп­ки, и архео­ло­ги нашли кости людей и живот­ных и рим­ские воен­ные арте­фак­ты, такие, как фраг­мен­ты сан­да­лий, под­би­тых гвоздя­ми, нако­неч­ни­ки копий, желез­ные клю­чи и цере­мо­ни­аль­ная мас­ка одно­го из офи­це­ров. Они так­же обна­ру­жи­ли зем­ля­ные укреп­ле­ния шири­ной 15 миль и свиде­тель­ства того, что рим­ляне без­успеш­но пыта­лись их про­рвать, как и опи­сал Дион Кас­сий («Рим­ская исто­рия», кни­га 56, гла­ва 18).

В нача­ле 2000-х гг. на хол­ме Каль­кри­зе был постро­ен музей и архео­ло­ги­че­ский парк, где для посе­ти­те­лей откры­то 20 гек­та­ров, а рас­коп­ки тем вре­ме­нем про­дол­жа­ют­ся. В ходе работ это­го сезо­на, 9 июня, груп­па архео­ло­гов из музея и пар­ка Каль­кри­зе и уни­вер­си­те­та Осна­брю­ка нашла шесть золотых монет — ауре­ев Авгу­ста. На сле­дую­щий день они обна­ру­жи­ли ещё три. За про­шед­шие 25 лет на этом участ­ке было рас­ко­па­но две золотых моне­ты и 800 сереб­ря­ных и брон­зо­вых, так что восемь монет, обна­ру­жен­ные в тече­ние двух дней в несколь­ких мет­рах друг от дру­га, — это боль­шая ред­кость.

Это ауреи типа «Гай и Луций», посвя­щён­ные вну­кам Авгу­ста и отче­ка­нен­ные в Лугдуне (совре­мен­ный Лион) меж­ду 2 г. до н. э. и 4 г. н. э. На ревер­се изо­бра­же­ны моло­дые Цеза­ри в тогах, у каж­до­го одна рука лежит на щите, а поза­ди — копьё. Меж­ду ними парят жерт­вен­ный ковш (simpulum) и авгур­ский жезл (lituus) — сим­во­лы жре­че­ских долж­но­стей. Леген­да гла­сит AVGVSTI F COS DESIG PRINC IVVENT («сыно­вья Авгу­ста, избран­ные кон­су­лы и пред­во­ди­те­ли моло­дё­жи»). На авер­се изо­бра­жён про­филь Авгу­ста в лав­ро­вом вен­ке с леген­дой CAESAR AVGVSTVS DIVI F PATER PATRIAE («Цезарь Август, сын Боже­ст­вен­но­го [Юлия Цеза­ря], Отец Оте­че­ства»).

Гай и Луций, сыно­вья Юлии, доче­ри Авгу­ста, и Мар­ка Агрип­пы, были усы­нов­ле­ны сво­им дедом в 17 г. до н. э., когда Гаю было три года, а Луций толь­ко что родил­ся. Август сде­лал их сво­и­ми наслед­ни­ка­ми и обес­пе­чил им голо­во­кру­жи­тель­ную поли­ти­че­скую карье­ру, когда им ещё не испол­ни­лось и два­дца­ти лет. Но его надеж­ды были раз­би­ты, когда во 2 г. н. э. Луций скон­чал­ся от неожи­дан­ной болез­ни, а через два года Гай умер от раны, полу­чен­ной в сра­же­нии. Тацит наме­ка­ет, что к их смер­тям мог­ла быть при­част­на их маче­ха Ливия, желав­шая воз­ве­сти на импе­ра­тор­ский трон сво­его сына Тибе­рия.

После смер­ти Гая в 4 г. н. э. эти моне­ты боль­ше не чека­ни­лись. Восемь монет, най­ден­ных на месте сра­же­ния, хоро­шо сохра­ни­лись, но замет­но, что они побы­ва­ли в обра­ще­нии, — осо­бен­но по изно­су на кра­ях. Ауреи име­ли очень боль­шую цен­ность и исполь­зо­ва­лись в основ­ном для круп­ных поку­пок и цере­мо­ни­аль­ных даров. Обыч­ное жало­ва­нье леги­о­не­ра при Авгу­сте состав­ля­ло 300 брон­зо­вых ассов в месяц, то есть око­ло 19 дена­ри­ев. Аурей сто­ил 25 дена­ри­ев. Как пра­ви­ло, леги­о­не­ры, нахо­дясь на служ­бе, не полу­ча­ли всё жало­ва­нье цели­ком, так как в тече­ние мно­гих лет носить с собой посто­ян­но рас­ту­щие груды брон­зо­вых монет было бы спер­ва тяже­ло, а затем и невоз­мож­но. Оно сохра­ня­лось до окон­ча­ния вой­ны или отсы­ла­лось их семьям.

Лишь офи­цер мог быть настоль­ко состо­я­те­лен, чтобы иметь при себе горсть ауре­ев. Посколь­ку эти моне­ты были най­де­ны так близ­ко друг к дру­гу, и срав­ни­тель­но неглу­бо­ко, архео­ло­ги пола­га­ют, что они мог­ли нахо­дить­ся в мешоч­ке с день­га­ми, кото­рый офи­цер взял с собой в бой. Он выпал во вре­мя сра­же­ния или, воз­мож­но, был спря­тан перед попыт­кой к бег­ству, и раз­ло­жил­ся, так что спу­стя 2000 лет было най­де­но лишь его свер­каю­щее содер­жи­мое.