Сего­дня архео­ло­ги пола­га­ют, что мно­же­ство золотых колец и дра­го­цен­ных кам­ней с пре­крас­ной гра­ви­ров­кой, най­ден­ных в про­шлом году в нетро­ну­той гроб­ни­це древ­не­гре­че­ско­го вои­на, — это про­дук­ты его соб­ст­вен­ной куль­ту­ры, а не добы­ча с сосед­не­го ост­ро­ва Кри­та.

Золотые коль­ца, по их сло­вам, слу­жи­ли сим­во­ла­ми вла­сти. Это были инсиг­нии эли­ты, пра­вив­шей жите­ля­ми Пило­са, горо­да на юго-запад­ном побе­ре­жье Гре­ции, где была най­де­на гроб­ни­ца вои­на.

Иссле­до­ва­ние этой моги­лы про­ли­ва­ет свет на важ­ный исто­ри­че­ский про­цесс — рас­про­стра­не­ние миной­ской куль­ту­ры Кри­та в южной Гре­ции, где она лег­ла в осно­ву микен­ской циви­ли­за­ции — пер­вой циви­ли­за­ции мате­ри­ко­вой Евро­пы. Микен­ские пра­ви­те­ли — Ахилл, Ага­мем­нон, Одис­сей — ста­ли геро­я­ми гоме­ров­ско­го эпо­са, а микен­ская циви­ли­за­ция, несмот­ря на свой крах вско­ре после 1200 г. до н. э., ста­ла пред­ше­ст­вен­ни­цей клас­си­че­ской гре­че­ской эпо­хи, насту­пив­шей при­мер­но через 700 лет.

Эту моги­лу в про­шлом году нашли супру­ги Джек Дэвис и Шарон Сто­кер из уни­вер­си­те­та Цин­ци­нат­ти, и архео­ло­ги оце­ни­ли её как одну из самых бога­тых могил, най­ден­ных в Гре­ции за послед­ние пол­ве­ка. Воин был погре­бён око­ло 1450 г. до н. э., как свиде­тель­ст­ву­ет кера­ми­ка, най­ден­ная воз­ле гроб­ни­цы. Линн Шепац и Тоби­ас Хоул­тон из уни­вер­си­те­та Вит­ва­тер­сранд в Йохан­нес­бур­ге вос­ста­но­ви­ли его внеш­ность.

На золотых коль­цах и рез­ных дра­го­цен­ных кам­нях, как и на мно­гих дру­гих пред­ме­тах из этой моги­лы изо­бра­же­ны миной­ские узо­ры, так что это мог­ла быть добы­ча, взя­тая при набе­ге на Крит. Но док­тор Дэвис и док­тор Сто­кер пола­га­ют ина­че: в ста­тье, кото­рая будет опуб­ли­ко­ва­на в жур­на­ле «Hesperia», они отме­ча­ют, что погре­баль­ный инвен­тарь из этой моги­лы нахо­дит отра­же­ние в ико­но­гра­фии золотых колец.

Архео­ло­ги были удив­ле­ны, обна­ру­жив в моги­ле вои­на такие аксес­су­а­ры, как брон­зо­вое зер­ка­ло и шесть греб­ней из сло­но­вой кости. Но гре­че­ские вои­ны носи­ли длин­ные воло­сы, и извест­но, что спар­тан­цы перед бит­вой при­чё­сы­ва­лись. А зер­ка­ло мог­ло иметь риту­аль­ное зна­че­ние. На одном из золотых колец изо­бра­же­на боги­ня с похо­жим зер­ка­лом.

Ещё один пред­мет, най­ден­ный в моги­ле и изо­бра­жён­ный на коль­цах, — это посох. Пере­кру­чен­ный кусок метал­ла, обна­ру­жен­ный в гроб­ни­це, пона­ча­лу казал­ся мяс­ниц­ким крю­ком. Но когда его разо­гну­ли, ока­за­лось, что это голо­ва рога­то­го живот­но­го, веро­ят­но, быка, с углуб­ле­ни­ем и отвер­сти­ем в носу, слов­но навер­шие посо­ха. На одном из золотых колец изо­бра­же­на боги­ня с имен­но таким посо­хом.

Посох почти навер­ня­ка свиде­тель­ст­ву­ет о том, что воин обла­дал какой-то вла­стью, рели­ги­оз­ной или граж­дан­ской.

Архео­ло­ги пока не зна­ют, являл­ся ли воин и погре­бён­ные вме­сте с ним люди миной­ца­ми или микен­ца­ми, впи­тав­ши­ми миной­скую куль­ту­ру.

«Кем бы они ни были, эти люди нес­ли миной­ский образ жиз­ни на мате­рик и выко­вы­ва­ли микен­скую куль­ту­ру, — ска­зал док­тор Дэвис. — Они, веро­ят­но, оде­ва­лись как миной­цы и соору­жа­ли свои дома по подо­бию крит­ских, исполь­зуя миной­ские мето­ды стро­и­тель­ства».

Гроб­ни­ца вои­на «свиде­тель­ст­ву­ет о том, что с само­го нача­ла на мате­ри­ке были люди, зна­ко­мые с миной­ской куль­ту­рой; они нес­ли её на мате­рик по вполне опре­де­лён­ной при­чине — чтобы утвер­дить себя во вла­сти», — ска­зал он.

К 1400 г. до н. э., через пол­ве­ка после смер­ти вои­на, эта власть рас­про­стра­ни­лась на Мес­се­нию и 20 горо­дов, пла­тив­ших нало­ги микен­ским вла­сти­те­лям, пра­вив­шим в Пило­се из так назы­вае­мо­го двор­ца Несто­ра, назван­но­го в честь гоме­ров­ско­го героя.

Син­тия Шел­мер­дайн, спе­ци­а­лист по эгей­ско­му брон­зо­во­му веку из Техас­ско­го уни­вер­си­те­та, согла­си­лась с тем, что коль­ца и гем­мы-печа­ти из моги­лы вои­на сим­во­ли­зи­ру­ют адми­ни­ст­ра­тив­ную и поли­ти­че­скую власть. «Эти пред­ме­ты явно свя­за­ны с вла­стью, — ска­за­ла она, — вне зави­си­мо­сти от того, исполь­зо­ва­ли ли их в каче­стве печа­тей, как это дела­ли миной­цы».

Кто бы ни вырыл эту моги­лу — миной­цы или микен­цы, — «она соот­вет­ст­ву­ет дру­гим свиде­тель­ствам о посте­пен­ном укреп­ле­нии свя­зей меж­ду эли­та­ми мате­ри­ка и крит­ски­ми эли­та­ми», — ска­за­ла док­тор Шел­мер­дайн.

Микен­цы про­дол­жа­ли исполь­зо­вать миной­ские темы (напри­мер, гим­на­сты, вспры­ги­ваю­щие на быков) в искус­стве и адми­ни­ст­ра­ции до кон­ца двор­цо­во­го пери­о­да. Но к наступ­ле­нию клас­си­че­ской эпо­хи память о миной­ской куль­ту­ре уже увя­ла и сохра­ни­лась в основ­ном в мифе об Ари­адне, доче­ри царя Мино­са, кото­рая пока­за­ла Тесею, как убить ужас­но­го Мино­тав­ра и спа­стись из лаби­рин­та в Кнос­се.