Архео­ло­ги, работаю­щие воз­ле Ста­бий­ских ворот в Пом­пе­ях, рас­ко­па­ли мону­мен­таль­ную гроб­ни­цу с самой длин­ной над­гроб­ной над­пи­сью из обна­ру­жен­ных в этом антич­ном горо­де. Гроб­ни­ца была откры­та слу­чай­но, в ходе под­дер­жи­ваю­щих и рестав­ра­ци­он­ных работ на терри­то­рии Сан-Пао­ли­но в рам­ках про­ек­та «Вели­кие Пом­пеи», финан­си­ру­е­мо­го Евро­со­ю­зом. Груп­па спе­ци­а­ли­стов, заня­тых рестав­ра­ци­ей двор­ца XIX в., кото­ро­му пред­сто­ит стать биб­лио­те­кой и адми­ни­ст­ра­тив­ным зда­ни­ем Архео­ло­ги­че­ско­го управ­ле­ния, наткну­лась на мра­мор­ный фраг­мент, когда про­во­ди­ла заме­ры глу­би­ны фун­да­мен­та. В пом­пей­ских над­гроб­ных памят­ни­ках очень ред­ко исполь­зо­вал­ся мра­мор, поэто­му архео­ло­ги сра­зу же поня­ли, что это может быть что-то необыч­ное. Посколь­ку новые рас­коп­ки не отве­ча­ли усло­ви­ям финан­си­ро­ва­ния, пред­у­смот­рен­ным Евро­со­ю­зом, им при­шлось умык­нуть 200 тыс. евро из обыч­но­го бюд­же­та, чтобы рас­ко­пать место наход­ки в надеж­де обна­ру­жить что-то важ­ное. Они об этом не пожа­ле­ли.

Верх­няя часть гроб­ни­цы утра­че­на — веро­ят­но, раз­ру­ше­на при стро­и­тель­стве двор­ца в XIX в., — но сохра­ни­лось боль­шое и вну­ши­тель­ное мра­мор­ное соору­же­ние, уни­каль­ное сре­ди пом­пей­ских памят­ни­ков. Дли­на над­пи­си, выре­зан­ной на мра­мор­ном фаса­де, пре­вы­ша­ет 4 м; она состо­ит из семи строк и содер­жит про­слав­ле­ние жиз­ни и свер­ше­ний покой­но­го. Сооб­ща­ет­ся, что он был велик уже в отро­че­стве, когда про­вёл вели­ко­леп­ный пир в честь при­ня­тия муж­ской тоги (toga virilis), когда ему было 15—17 лет. Он устро­ил целых 456 три­кли­ни­ев (сто­ло­вых), чтобы при­нять тыся­чи сограж­дан. Не огра­ни­чив­шись тем, чтобы про­сто всех накор­мить, он раз­влёк гостей игра­ми с уча­сти­ем 416 гла­ди­а­то­ров. Из над­пи­сей и совре­мен­ных источ­ни­ков извест­но, что на регу­ляр­ных играх в Пом­пе­ях сра­жа­лось не более 30 пар гла­ди­а­то­ров, так что эта циф­ра — нечто из ряда вон выхо­дя­щее: такое зре­ли­ще мож­но было увидеть в Риме, но не в скром­ной коло­нии на юге Ита­лии.

Щед­рость посто­ян­но упо­ми­на­ет­ся в «Дея­ни­ях» (res gestae) это­го выдаю­ще­го­ся граж­да­ни­на. В над­пи­си сооб­ща­ет­ся так­же о его свадь­бе и необы­чай­но рос­кош­ном пире, о его поли­ти­че­ских и рели­ги­оз­ных долж­но­стях, о мно­же­стве устро­ен­ных им гла­ди­а­тор­ских игр и зве­ри­ных трав­лей (venationes), о щед­рых разда­чах сереб­ря­ных монет наро­ду и о его под­держ­ке маги­ст­ра­тов и гиль­дий. Он был одним из дуови­ров квин­квен­на­лов, то есть одним из руко­во­ди­те­лей город­ской адми­ни­ст­ра­ции, изби­рае­мых раз в пять лет и наде­лён­ных осо­бым пра­вом про­во­дить пере­пись, и народ про­воз­гла­сил его патро­ном горо­да, хотя в послед­ней стро­ке он скром­но откло­ня­ет эту вели­кую честь, ибо недо­сто­ин её.

Мас­си­мо Озан­на, гене­раль­ный дирек­тор Архео­ло­ги­че­ской зоны Пом­пей, назы­ва­ет эту над­пись самой важ­ной наход­кой за послед­ние несколь­ко деся­ти­ле­тий и одной из самых важ­ных за всю исто­рию рас­ко­пок в Пом­пе­ях. Он почти уве­рен, что зна­ет, кто был похо­ро­нен в этой гроб­ни­це. Био­гра­фи­че­ские дета­ли над­пи­си, вели­ко­ле­пие памят­ни­ка и его место­по­ло­же­ние рядом с гроб­ни­ца­ми семьи Алле­ев дают вес­кие осно­ва­ния пред­по­ла­гать, что он стал местом упо­ко­е­ния Гнея Аллея Нигидия Мая, дуови­ра квин­квен­на­ла 55—56 гг., необык­но­вен­но бога­то­го и вли­я­тель­но­го устро­и­те­ля игр. Ни об одном дру­гом жите­ле Пом­пей нет тако­го мно­же­ства архео­ло­ги­че­ских свиде­тельств. Его имя встре­ча­ет­ся в 17 над­пи­сях, граф­фи­ти и эдик­тах, начер­тан­ных на сте­нах горо­да.

В одном из эдик­тов, напи­сан­ных крас­кой на фаса­де дома Авла Тре­бия Вален­та на виа делль Аббон­дан­ца, про­слав­ля­ет­ся один из послед­них даров Мая наро­ду: «Два­дцать пар гла­ди­а­то­ров и под­мен­ных бой­цов, при­над­ле­жа­щих квин­квен­на­лу Гнею Аллею Нигидию Маю, будут сра­жать­ся в Пом­пе­ях. Обще­ст­вен­ные день­ги израс­хо­до­ва­ны не будут». Дру­гой эдикт с виа делль Аббон­дан­ца свиде­тель­ст­ву­ет, что вече­рин­ку мож­но было зака­тить по любо­му пово­ду; в нём сооб­ща­ет­ся: «В честь посвя­ще­ния кар­тин Гнея Аллея Нигидия Мая 13 июня будет про­веде­но шест­вие, зве­ри­ная трав­ля, состя­за­ния атле­тов и устро­ен навес (velarium)». Май умер за год до ката­стро­фи­че­ско­го извер­же­ния Везу­вия, похо­ро­нив­ше­го Пом­пеи в 79 г. н. э.

Очень во мно­гом он был новым чело­ве­ком, сим­во­лом обще­ства, в кото­ром под вла­стью импе­ра­то­ров I в. н. э. всё боль­ше воз­рас­та­ла мобиль­ность. Его отец был воль­ноот­пу­щен­ни­ком, нажил состо­я­ние и без коле­ба­ний тра­тил его на чрез­мер­но рос­кош­ные празд­но­ва­ния, чтобы помочь сыну в нача­ле его поли­ти­че­ской карье­ры, кото­рая во мно­гом осно­вы­ва­лась на устрой­стве самых круп­ных и самых луч­ших игр в горо­де. Скром­ное про­ис­хож­де­ние не ста­ло поме­хой для воз­вы­ше­ния Мая. Он был лич­ным дру­гом импе­ра­то­ра Неро­на и, воз­мож­но, даже участ­во­вал в собы­ти­ях, взо­рвав­ших Пом­пеи неза­дол­го до того, как насто­я­щий взрыв вул­ка­на уни­что­жил город.

В 59 г. н. э. в амфи­те­ат­ре про­изо­шла мас­со­вая и жесто­кая дра­ка меж­ду мест­ны­ми пом­пей­ца­ми и жите­ля­ми сосед­ней Нуце­рии, кото­рая сопер­ни­ча­ла с Пом­пе­я­ми со вре­мён их взя­тия Сул­лой в 80 г. до н. э. Ста­рая враж­да воз­об­но­ви­лась за два года до дра­ки в амфи­те­ат­ре, когда Нерон отдал Нуце­рии часть пом­пей­ской терри­то­рии. Ско­рее все­го, это сыг­ра­ло какую-то роль в кро­ва­вой раз­вяз­ке того дня, хотя точ­но неиз­вест­но, что имен­но разо­жгло кон­фликт.

Тацит опи­сы­ва­ет этот бунт в XIV кни­ге «Анна­лов»:

«При­бли­зи­тель­но тогда же, начав­шись с без­де­ли­цы, во вре­мя пред­став­ле­ния гла­ди­а­то­ров, давае­мо­го Ливи­не­ем Регу­лом, об исклю­че­нии кото­ро­го из сена­та я сооб­щил, вспых­ну­ло жесто­кое побо­и­ще меж­ду жите­ля­ми Нуце­рии и Пом­пей. Зади­рая сна­ча­ла друг дру­га по свой­ст­вен­ной город­ским низам рас­пу­щен­но­сти насмеш­ка­ми и поно­ше­ни­я­ми, они схва­ти­лись затем за кам­ни и нако­нец за ору­жие, при­чем взя­ла верх пом­пей­ская чернь, в горо­де кото­рой дава­лись игры. В Рим были достав­ле­ны мно­гие нуце­рий­цы с телес­ны­ми уве­чья­ми, и еще боль­шее их чис­ло опла­ки­ва­ло гибель детей или роди­те­лей. Раз­би­ра­тель­ство это­го дела прин­цепс пре­до­ста­вил сена­ту, а сенат — кон­су­лам. И после того как те сно­ва доло­жи­ли о нем сена­ту, он вос­пре­тил общине пом­пей­цев на десять лет устрой­ство это­го рода сбо­рищ и рас­пу­стил создан­ные ими вопре­ки зако­нам това­ри­ще­ства. Ливи­ней и дру­гие винов­ни­ки бес­по­ряд­ков были нака­за­ны ссыл­кой» (пер. А. С. Бобо­ви­ча).

Ранее един­ст­вен­ны­ми пря­мы­ми свиде­тель­ства­ми о дра­ке в амфи­те­ат­ре в 59 г. слу­жи­ли пас­саж Таци­та, фрес­ка в доме Акция Ани­ке­та и три граф­фи­ти на сте­нах Пом­пей. В над­гроб­ной над­пи­си сооб­ща­ют­ся новые и важ­ные сведе­ния об этом собы­тии. Бла­го­да­ря лич­но­му зна­ком­ству с Неро­ном, Май убедил его поз­во­лить двум дуови­рам, изгнан­ным в нака­за­ние за побо­и­ще, вер­нуть­ся в Пом­пеи. Это един­ст­вен­ное упо­ми­на­ние как об изгна­нии дуови­ров, так и о посред­ни­че­ской мис­сии Мая. Вполне воз­мож­но, что он содей­ст­во­вал так­же смяг­че­нию и отмене деся­ти­лет­не­го запре­та на устрой­ство зре­лищ в амфи­те­ат­ре. Извест­но, что на про­тя­же­нии пер­вых трёх лет дей­ст­вия запре­та неко­то­рые пред­став­ле­ния всё же про­во­ди­лись — напри­мер, зве­ри­ные трав­ли; в 62 г. н. э. запрет был пол­но­стью отме­нён, чтобы отпразд­но­вать вос­ста­нов­ле­ние амфи­те­ат­ра после зем­ле­тря­се­ния.

В над­пи­си отсут­ст­ву­ет имя покой­но­го. Веро­ят­но, оно было выре­за­но более круп­ным шриф­том на утра­чен­ном ныне фаса­де гроб­ни­цы. Архео­ло­ги про­дол­жа­ют рас­коп­ки, так что, воз­мож­но, мы ещё смо­жем точ­но выяс­нить, дей­ст­ви­тель­но ли эта гроб­ни­ца при­над­ле­жит Гнею Аллею Нигидию Маю. Тем вре­ме­нем, над­пись с пере­ч­нем дея­ний (res gestae) на гроб­ни­це, пер­вая такая над­пись, най­ден­ная в Пом­пе­ях, почти не остав­ля­ет в этом сомне­ний.

В этом заме­ча­тель­ном месте было сде­ла­но ещё одно, един­ст­вен­ное в сво­ём роде откры­тие. Пря­мо перед гроб­ни­цей най­де­ны два следа от колёс, погре­бён­ные под сло­ем камен­ных облом­ков тол­щи­ной в 2 м. Эти облом­ки при­нёс сюда кам­не­пад во вре­мя извер­же­ния, а следы оста­ви­ли люди, покидав­шие город. Здесь впер­вые най­де­ны архео­ло­ги­че­ские следы бег­ства пом­пей­цев.

В этом видео­ро­ли­ке из италь­ян­ско­го теле­шоу Petrolio пока­за­но обна­ру­же­ние над­гроб­ной над­пи­си.