Брон­зо­вый собра­ния Эрми­та­жа тре­нож­ник VI века до н. э. из Вуль­чи — памят­ник, подоб­ных кото­ро­му созда­ва­лось доволь­но мно­го в этом горо­де для куль­то­вых нужд хра­мов и свя­ти­лищ (ил. 96). Это обра­зец того, как необ­хо­ди­мый в быту и жиз­ни пред­мет этрус­ские худож­ни­ки укра­ша­ли, делая его про­из­веде­ни­ем искус­ства. Нож­ки в виде вту­лок, окан­чи­ваю­щих­ся изва­я­ни­я­ми зве­ри­ных лап, под­дер­жи­ва­ют все соору­же­ние. Брон­зо­вые пру­тья, выхо­дя­щие по три из каж­дой втул­ки, под­ни­ма­ют­ся вверх. Сред­ние из этих трех пру­тьев сво­и­ми верх­ни­ми кон­ца­ми, а боко­вые, соеди­нен­ные с боко­вы­ми из сосед­них вту­лок в виде арки, слу­жат опо­рой чаши. Тре­нож­ник бога­то укра­шен релье­фа­ми, буд­то мастер ста­рал­ся скрыть за дей­ст­ву­ю­щи­ми фигур­ка­ми людей и живот­ных пре­крас­ную по сво­ей гени­аль­ной про­сто­те кон­струк­цию. Осно­ва и декор, суб­стан­ция и образ здесь ока­за­лись орга­нич­но сли­ты­ми и выпол­ня­ю­щи­ми каж­дый свою роль. Верх­ние части нож­ных вту­лок скреп­ля­ют тяги, укра­шен­ные коль­цом с мир­но сидя­щи­ми на нем птич­ка­ми. Арки соеди­нен­ных ввер­ху пру­тьев буд­то про­рас­та­ют буто­на­ми и листья­ми фан­та­сти­че­ских рас­те­ний, как впо­след­ст­вии дета­ли готи­че­ских собо­ров. [с.164] С этих арок спус­ка­ют­ся ажур­ные узо­ры, подоб­ные брон­зо­вым кру­же­вам, повто­ря­ю­щим моти­вы паль­метт, волют и дру­гих орна­мен­тов. На двух арках поме­ще­ны хищ­ни­ки, тер­заю­щие жерт­вы, — лев, гры­зу­щий лань, и лев, напав­ший на быка. На третьей арке чело­век побеж­да­ет живот­ное. Схва­тив­шись за рог, Геракл с силой скло­ня­ет могу­че­го крит­ско­го быка, начи­наю­ще­го ему усту­пать. Геракл совер­ша­ет здесь и дру­гие подви­ги: он борет­ся с немей­ским львом, несет на пле­чах калидон­ско­го веп­ря, а над третьим пру­том пока­зан Еври­сфей, в ужа­се спря­тав­ший­ся в пифос при виде чудо­ви­ща. Пти­цы, живот­ные, рас­те­ния, люди — вос­при­ни­ма­ют­ся здесь как чудес­ный декор, ожив­ля­ю­щий не толь­ко пред­мет — тре­нож­ник, но и гар­мо­ни­че­скую кон­струк­цию осно­вы, сюжет­ным выра­же­ни­ем кото­рой он явля­ет­ся.

В брон­зо­вой орна­мен­ти­ке тре­нож­ни­ка егип­ти­зи­ру­ю­щие моти­вы соче­та­ют­ся с гре­че­ски­ми фор­ма­ми и эле­мен­та­ми восточ­ных узо­ров. Фан­та­зия этрус­ских масте­ров того вре­ме­ни неис­чер­пае­ма по богат­ству все­воз­мож­ных обра­зов, реаль­ные моти­вы пере­пле­та­ют­ся со ска­зоч­ны­ми и леген­дар­ны­ми. Линии и фор­мы по внут­рен­ней энер­гии не усту­па­ют скиф­ско­му зве­ри­но­му сти­лю. Нечто подоб­ное позд­нее обна­ру­жит­ся в искус­стве вар­вар­ских пле­мен Евро­пы. Все эти брон­зо­вые ажур­ные укра­ше­ния рас­счи­та­ны пре­иму­ще­ст­вен­но на созер­ца­ние с одной сто­ро­ны и близ­ки релье­фам без фона, в ком­по­зи­ци­ях кото­рых худо­же­ст­вен­ное зна­че­ние име­ют кон­ту­ры пустот меж­ду фигу­ра­ми.