Дионис.

Древ­няя голо­ва укреп­ле­на рестав­ра­то­ром на новой под­став­ке, изо­бра­жаю­щей зве­ри­ную шку­ру на пле­чах боже­ства. По немно­гим пол­но­стью сох­ра­нив­шим­ся ана­ло­ги­ям (напри­мер, ста­туя Дио­ни­са в музее Дж.-П. Гет­ти в Лос-Андже­ле­се) мож­но пред­ста­вить всю ком­по­зи­цию цели­ком, в кото­рой бог пока­зан сто­я­щим в длин­ных ста­рин­ных одеж­дах — хитоне, пла­ще и шку­ре — с тща­тель­но уло­жен­ны­ми склад­ка­ми и с фигу­рой коз­ла у ног. Изо­бра­же­ние коз­ла фор­маль­но обра­зу­ет под­по­ру, обя­за­тель­ную для устой­чи­во­сти мра­мор­ной ста­туи, оно так­же слу­жит необ­хо­ди­мым атри­бу­том: козел и его потом­ство одно­вре­мен­но были свя­щен­ны­ми и жерт­вен­ны­ми живот­ны­ми Дио­ни­са и сим­во­ла­ми пло­до­ро­дия.

Опре­де­лен­ные дета­ли скульп­ту­ры из собра­ния Эрми­та­жа под­твер­жда­ют ее при­над­леж­ность к сти­лю испол­не­ния, име­ну­е­мо­му арха­и­сти­че­ским (под­ра­жаю­щим древ­не­му). На лице Дио­ни­са сия­ет улыб­ка, высо­ко под­ня­тые угол­ки губ напо­ми­на­ют мане­ру изо­бра­же­ния улыб­ки в гре­че­ских ста­ту­ях VI века до н. э. Над вино­град­ным вен­ком поме­ще­на диа­де­ма, состо­я­щая из ряда соеди­нен­ных цве­тов, изо­бра­же­ние ими­ти­ру­ет мотив гре­че­ских золотых диа­дем арха­и­че­ско­го и клас­си­че­ско­го вре­ме­ни. Арха­и­сти­че­ский стиль выда­ет себя тем, что не копи­ру­ет в точ­но­сти при­е­мы и осо­бен­но­сти под­лин­ной арха­и­че­ской скульп­ту­ры, а толь­ко их сти­ли­зу­ет. Так же сти­ли­зо­ва­на и при­чес­ка, в кото­рой воло­сы от теме­ни заче­са­ны спе­ре­ди ко лбу, а сза­ди ложат­ся плот­ной мас­сой и пере­хва­че­ны вокруг лен­той.

В рим­ское вре­мя ста­туи и релье­фы, изо­бра­жаю­щие богов в арха­и­сти­че­ском сти­ле, спе­ци­аль­но изготав­ли­ва­лись для хра­мов и неболь­ших домаш­них свя­ти­лищ.

Стиль испол­не­ния ука­зы­ва­ет на осо­бый выбор, на то, что в куль­те, кото­рый имел древ­ние кор­ни и был освя­щен века­ми, его объ­ек­ту подо­ба­ло пред­стать без ико­но­гра­фи­че­ских изме­не­ний. Тем не менее усы и боро­да в виде вино­гра­да свиде­тель­ст­ву­ют о ново­введе­нии и услож­не­нии обра­за. Скуль­п­тор слов­но исполь­зу­ет этот мотив для демон­стра­ции сво­его мастер­ства, вир­ту­оз­но­го вла­де­ния рез­цом и свер­лом. Мно­го­чис­лен­ные дыроч­ки и борозд­ки фор­ми­ру­ют пла­сти­че­ские объ­е­мы и созда­ют бога­тую све­то­те­не­вую игру на поверх­но­сти мра­мо­ра. Кон­тра­сты сгла­жен­ных плос­ко­стей и круп­ных рельеф­ных форм состав­ля­ют харак­тер­ные чер­ты рим­ской скульп­ту­ры середи­ны — вто­рой поло­ви­ны I века.