Фигу­ра тан­цу­ю­ще­го обна­жен­но­го Пана с чело­ве­че­ским тор­сом, коз­ли­ной голо­вой и нога­ми. Руки широ­ко рас­став­ле­ны, пра­вая нога высту­па­ет несколь­ко впе­ред, голо­ва слег­ка заки­ну­та назад. Торс трак­то­ван обоб­щен­но, клю­чи­цы выде­ле­ны дву­мя рез­ны­ми лини­я­ми. Сос­ки и пупок, веро­ят­но, были инкру­сти­ро­ва­ны. Спе­ре­ди шерсть на ногах обо­зна­че­на круп­ны­ми парал­лель­ны­ми прядя­ми, сза­ди ноги глад­кие с неболь­ши­ми углуб­ле­ни­я­ми. Соглас­но гре­че­ской мифо­ло­гии, Пан был сыном Гер­ме­са и ним­фы Дрио­пы. Увидев страш­ный облик ново­рож­ден­но­го сына, мать обра­ти­лась в бег­ство. И хотя отец Пана, Гер­мес, а вме­сте с ним все олим­пий­ские боги, обра­до­ва­лись его рож­де­нию, Пан не остал­ся на Олим­пе, а ушел жить в леса. Здесь он берег и холил ста­да, бла­го­во­лил пас­ту­хам. Пан так­же являл­ся участ­ни­ком пля­сок сати­ров и менад из сви­ты бога вина Дио­ни­са (у рим­лян — Вак­ха).

Одна­ко уже то, что Пан изо­бра­жал­ся как полу­че­ло­век-полу­ко­зел, ука­зы­ва­ет на пере­жи­ток тоте­миз­ма и, сле­до­ва­тель­но, на древ­ность это­го боже­ства. Впа­дая в раз­дра­же­ние, Пан был спо­со­бен наслать на чело­ве­ка «пани­че­ский» страх, застав­ляв­ший несчаст­ных бежать куда гла­за глядят, не раз­би­рая доро­ги. Когда подоб­ный страх Пан вну­шал вой­ску, оно обра­ща­лось в неудер­жи­мое бег­ство, как это слу­чи­лось с пер­са­ми перед бит­вой при Мара­фоне в 490 году до н. э.