Раз­ли­чия этих двух рос­кош­ных була­вок из мастер­ских одно­го рай­о­на Вету­ло­нии свой­ст­вен­ны и двум дру­гим фибу­лам — из Вуль­чи и Мар­си­ли­а­ны, име­ю­щим длин­ные план­ки с укреп­лен­ны­ми на них изо­бра­же­ни­я­ми зве­рей и птиц, мер­но шест­ву­ю­щих друг за дру­гом (ил. 44). Мотив, рас­про­стра­нен­ный в древ­не­гре­че­ской вазо­пи­си VII века до н. э., нашел отра­же­ние и в укра­ше­ни­ях этрус­ских фибул. На булав­ке из Вуль­чи поме­ще­ны изо­бра­же­ния девя­ти львов, а на мас­сив­ном изги­бе крюч­ка — львов и сфинк­сов. Живот­ные, бук­валь­но облеп­ля­ю­щие план­ку, при­да­ют ей бес­по­кой­ные, подвиж­ные очер­та­ния. На длин­ную план­ку фибу­лы из Мар­си­ли­а­ны так­же напа­я­ны фигур­ки, толь­ко не львов, а пти­чек. Тяго­тея ско­рее к плос­кост­но-гра­фи­че­ской мане­ре, неже­ли к объ­ем­но-живо­пис­ной, мастер пока­зал поверх­ность этой фибу­лы более спо­кой­ной, хотя изо­гну­тая и выпук­лая часть золо­той булав­ки мас­сив­на, с высту­паю­щи­ми над пру­том птич­ка­ми и шара­ми. Как в изде­ли­ях из Вуль­чи и Мар­си­ли­а­ны, так и в дру­гих, широ­ко исполь­зо­ва­на тех­ни­ка гра­ну­ля­ции, [с.77] поз­во­ляв­шая доби­вать­ся эффект­но­го кон­тра­ста глад­кой поверх­но­сти фона и шеро­хо­ва­тых, испол­нен­ных мел­ки­ми капель­ка­ми золота фигу­рок людей и живот­ных.