Камея вхо­дит в серию дио­ни­сий­ских сюже­тов. К спя­щей под дере­вом вак­хан­ке, спут­ни­це бога Дио­ни­са, под­кра­ды­ва­ет­ся сатир, осто­рож­но под­ни­маю­щий с нее одеж­ды. Амур, соучаст­ник при­клю­че­ния, слов­но умо­ля­ет сати­ра не шуметь и быть осто­рож­нее. Мы видим, что и в импе­ра­тор­ском Риме не забы­ты мно­гие темы эпо­хи элли­низ­ма. Повто­ре­ния в дру­гих тех­ни­ках под­ска­зы­ва­ют, что в осно­ве лежал живо­пис­ный ори­ги­нал. Было выска­за­но пред­по­ло­же­ние, что это мог­ла быть кар­ти­на худож­ни­ка Нико­ма­ха, у Пли­ния назван­ная «Зна­ме­ни­тые вак­хан­ки с под­би­раю­щи­ми­ся к ним сати­ра­ми».
Для рим­ско­го масте­ра харак­тер­на стро­гая двух­цвет­ность релье­фа: белые фигу­ры обра­зу­ют на корич­не­вом фоне выве­рен­ный, урав­но­ве­шен­ный сим­мет­ри­ей узор: его ось — дере­во в цен­тре камеи.