Сюжет с пер­во­го взгляда кажет­ся неяс­ным. О дио­ни­сий­ском харак­те­ре изо­бра­же­ния гово­рят обвив­ша­я­ся вокруг дере­ва лоза, под­ве­шен­ные здесь же флей­та-сирин­га и кув­шин для вина. Но вза­и­моот­но­ше­ния трех пер­со­на­жей кажут­ся баналь­ны­ми и мало инте­рес­ны­ми: две обна­жен­ные девуш­ки испу­га­ны появ­ле­ни­ем юно­ши, нарядив­ше­го­ся в шку­ру живот­но­го. Сопо­став­ле­ние с каме­я­ми из Мюн­хе­на и Неа­по­ля объ­яс­ня­ет загад­ки. Сюжет отне­сен к празд­ни­ку «Сель­ских Дио­ни­сий», в про­грам­ме кото­ро­го была обя­за­тель­ная игра «аско­лии» — тан­цы ряже­ных на наду­том мехе из-под вина, нама­зан­ном олив­ко­вым мас­лом. В одной из сце­нок поэта Геро­да, сохра­нив­шей­ся на папи­ру­сах из Егип­та, изо­бра­жен подоб­ный празд­ник.
Нали­чие трех повто­ре­ний в каме­ях, моза­и­ка из Остии — все это пред­по­ла­га­ет суще­ст­во­ва­ние одно­го живо­пис­но­го ори­ги­на­ла — элли­ни­сти­че­ской кар­ти­ны «Сель­ские Дио­ни­сии».