Западный фасад Алтаря Мира, обращенный к Марсову полю.

Алтарь Мира по суще­ству состо­ит из ограж­де­ния, окайм­ля­ю­ще­го mensa, соб­ст­вен­но сам жерт­вен­ный алтарь, где при­но­си­лись жерт­вы. Поэто­му алтарь име­ет фор­му мень­ше­го хра­ма, соглас­но опи­са­нию, дан­но­му Фестом: «Мень­шие хра­мы стро­ят­ся авгу­ра­ми путем ограж­де­ния выбран­ной терри­то­рии дере­вян­ны­ми план­ка­ми или тка­нью, так, чтобы остал­ся лишь один вход, и освя­ще­ния терри­то­рии по уста­нов­лен­ным фор­му­лам. Итак, храм — это ограж­ден­ное и освя­щен­ное место с вхо­дом с одной сто­ро­ны и проч­но уста­нов­лен­ны­ми в зем­ле угло­вы­ми опо­ра­ми» (Lindsay, 1913). За иск­лю­че­ни­ем вхо­да, кото­рый в нашем слу­чае явля­ет­ся двой­ным — на восточ­ной и запад­ной сто­ро­нах, — такое опре­де­ле­ние очень под­хо­дит Алта­рю Мира и объ­яс­ня­ет не толь­ко ограж­ден­ную терри­то­рию, окру­жен­ную четырь­мя угло­вы­ми стол­ба­ми, но так­же и внут­рен­нюю отдел­ку, ниж­няя часть кото­рой еди­но­душ­но при­зна­ет­ся вос­про­из­веде­ни­ем дере­вян­но­го забо­ра, ого­ра­жи­вав­ше­го место, «освя­щен­ное» свя­щен­ны­ми фор­му­ла­ми.
(...)
Ого­ро­жен­ная терри­то­рия сто­ит на прак­ти­че­ски квад­рат­ном мра­мор­ном фун­да­мен­те, насчи­ты­ваю­щем 11,630 мет­ров на откры­тых участ­ках и 10,625 мет­ров на север­ной и южной сто­ро­нах. В 1938 г., когда рас­коп­ки были завер­ше­ны, часть памят­ни­ка было реше­но оста­вить под Палац­цо Фиа­но, за иск­лю­че­ни­ем неко­то­рых боль­ших плит, кото­рые в каче­стве образ­цов были зано­во встав­ле­ны в запад­ную часть, под панель с Лупер­ка­лом, в соот­вет­ст­вии с север­ным фри­зом с про­цес­си­ей. Остав­ши­е­ся части были вос­ста­нов­ле­ны в соот­вет­ст­вии с ори­ги­наль­ны­ми фор­мой и раз­ме­ром в каррар­ском мра­мо­ре.
Над фун­да­мен­том ограж­де­ние воз­вы­ша­ет­ся при­мер­но на 6,3 мет­ров. Его внеш­няя сто­ро­на разде­ле­на на две зоны или деко­ра­тив­ных высту­па: ниж­ний с архи­тек­тур­ным деко­ром из листьев акан­та, верх­ний — с фигур­ны­ми релье­фа­ми. Высту­пы разде­ле­ны кай­мой, высотой 33 см, с меанд­ром, или, гово­ря более точ­но, с орна­мен­том в виде сва­сти­ки на внеш­ней сто­роне и с орна­мен­том в виде паль­метт на внут­рен­ней сто­роне. Эта поло­са, кото­рая была в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни вос­ста­нов­ле­на на осно­ве несколь­ких ори­ги­наль­ны фраг­мен­тов, спа­сен­ных при рас­коп­ках в 1903 и 1937—1938 годах, идет по четы­рем сто­ро­нам алта­ря, пре­ры­ва­ясь толь­ко четырь­мя колон­на­ми, отме­чаю­щи­ми углы ограж­де­ния. Мону­мен­таль­ные раз­ме­ры поло­сы застав­ля­ют пред­по­ло­жить, что она име­ет какую-то смыс­ло­вую цен­ность, о чем свиде­тель­ст­ву­ют паль­мет­ты, кото­рые часто сим­во­ли­че­ски ассо­ци­и­ру­ют­ся с празд­но­ва­ни­ем побед. Что каса­ет­ся меанд­ра, орна­мен­таль­но­го узо­ра, кото­рый начал широ­ко рас­про­стра­нять­ся в авгу­стов­ский пери­од, то было заме­че­но, что обыч­но этот узор ассо­ци­и­ру­ет­ся с мифи­че­ски­ми сце­на­ми Тро­ян­ско­го кон­тек­ста; сле­до­ва­тель­но, они могут быть созна­тель­ным наме­ком, «непре­рыв­ным и созна­тель­ным, как мини­мум, в импе­ра­тор­ский пери­од», на исто­ки Рима (Polito 2002). Это, одна­ко, не иск­лю­ча­ет более ран­не­го сим­во­ли­че­ско­го зна­че­ния сва­сти­ки, кото­рая в Трое — где узор был широ­ко рас­про­стра­нен, как пока­за­ли совре­мен­ные рас­коп­ки со вре­ме­ни Шли­ма­на — так же, как и в дру­гих восточ­ных, или даже этрус­ско-ита­лий­ских рели­ги­оз­ных кон­текстах, была сим­во­лом солн­ца и цик­ла его жиз­нен­ной энер­гии. Такая связь, сле­до­ва­тель­но, име­ет очень боль­шое зна­че­ние, как при рас­смот­ре­нии форм авгу­стов­ской про­па­ган­ды, так и в более узком кон­тек­сте Алта­ря Мира, где меандр исполь­зу­ет­ся для отг­ра­ни­че­ния уров­ня, на кото­ром изо­бра­же­на при­ро­да в виде рас­те­ний и живот­ных, от людей и мифи­че­ско­го мира, изо­бра­жен­но­го выше. На верх­нем уровне ограж­де­ния вдоль южной и север­ной частей пред­став­лен ряд исто­ри­че­ских фигур, а на четы­рех пане­лях по бокам от про­хо­дов мно­го мифи­че­ских сцен. Рас­по­ло­же­ние пане­лей пред­став­ля­ет­ся важ­ным. Фак­ти­че­ски любой, кто при­бли­зил­ся бы к мону­мен­ту с запад­но­го фаса­да, видел два важ­ней­ших момен­та предыс­то­рии Рима: спра­ва — Энея, при­но­ся­ще­го жерт­вы пена­там, пред­кам из Трои, сле­ва — сце­ну обна­ру­же­ния Рому­ла и Рема перед Мар­сом, кото­рый через них явля­ет­ся пред­ком всех рим­лян. Тот, кто при­бли­зил­ся бы к мону­мен­ту с восточ­но­го фаса­да или по Фла­ми­ни­е­вой доро­ге, ока­зал­ся бы перед сов­ме­щен­ным изо­бра­же­ни­ем Победо­нос­ной Ромы и Тел­лус, что сим­во­ли­зи­ру­ет бла­го­по­лу­чие нынеш­не­го Золо­то­го века. Этот же сюжет поз­во­ля­ет даль­ней­шие пред­по­ло­же­ния: с север­ной сто­ро­ны, обра­щен­ной к внеш­ней гра­ни­це горо­да, любой может вос­хи­тить­ся мест­ны­ми рим­ски­ми кор­ня­ми и воен­ной доб­ле­стью, пере­дан­ной в мифе (Марс—Рома); с южной сто­ро­ны, обра­щен­ной к внут­рен­ней гра­ни­це горо­да, пред­став­ле­ны тро­ян­ское про­ис­хож­де­ние и доб­ле­сти, про­яв­ля­е­мые в мир­ное вре­мя (Эней —Тел­лус).
Сам алтарь, на кото­ром при­но­си­ли в жерт­ву живот­ных и совер­ша­ли воз­ли­я­ния вином, зани­ма­ет почти все ого­ро­жен­ное про­стран­ство, от кото­ро­го отде­лен про­хо­дом чуть шире мет­ра. Сле­ду­ет упо­мя­нуть, что пол в этой ком­на­те был слег­ка нак­ло­нен в сто­ро­ну выхо­да, чтобы облег­чить слив как дож­де­вой воды, так и воды, исполь­зо­вав­шей­ся для омо­ве­ний после жерт­во­при­но­ше­ний, через две­на­дцать водо­сто­ков, кото­рые откры­ва­лись по пери­мет­ру воз­вы­ше­ния.
Архи­тек­ту­ра внут­рен­не­го алта­ря доволь­но слож­на. Его ниж­няя часть, высотой око­ло 1,20 мет­ров, состо­ит из четы­рех­сту­пен­ча­то­го воз­вы­ше­ния в фор­ме усе­чен­ной пира­миды. На воз­вы­ше­нии, на метр выше, сто­ит вто­рая база с еще четырь­мя сту­пе­ня­ми на запад­ном фаса­де. На высо­те, этих вось­ми сту­пе­ней сто­ял алтарь, ограж­ден­ный дву­мя боко­вы­ми высту­па­ми. Жрец под­хо­дил к алта­рю, пре­одолев десять сту­пе­ней внеш­ней лест­ни­цы, что вела вверх с Мар­со­во­го поля, затем в ограж­де­нии пре­одо­ле­вал еще восемь, чтобы достичь жерт­вен­ни­ка, на 3,25 мет­ров под­ня­то­го над про­хо­дом. Иск­лю­чая сту­пе­ни, весь внут­рен­ний алтарь, конеч­но, долж­ны были щед­ро укра­сить релье­фа­ми, но, так как один из фун­да­мен­тов Палац­цо Фиа­но сто­я­ло ров­но в его цен­тре, от древ­не­го вели­ко­ле­пия оста­лось очень мало. Скуд­ное свиде­тель­ство, кото­рое почти пол­но­стью было спа­се­но во вре­мя рас­ко­пок 1937—1938 гг., пред­став­ле­но дву­мя пре­крас­ны­ми вен­чаю­щи­ми пли­та­ми, с акро­те­ри­я­ми с рас­ти­тель­ны­ми спи­ра­ля­ми и кры­ла­ты­ми льва­ми, кото­рые нахо­ди­лись на вер­шине корот­ких сто­рон жерт­вен­ни­ка. В ниж­ней части эти пли­ты укра­ше­ны частич­но сох­ра­нив­ши­ми­ся фри­за­ми, на кото­рых изо­бра­же­ны жерт­во­при­но­ше­ния; воз­мож­но, как это несколь­ко раз пред­по­ла­га­ли, это жерт­во­при­но­ше­ние в честь Мира Авгу­ста, учреж­ден­ное сена­том, кото­рое долж­ны были празд­но­вать каж­дый год трид­ца­то­го янва­ря, в день освя­ще­ния алта­ря.

© Фото, текст: O. Rossini. Ara Pacis. Rome, Electa, 2007, с. 22—24.