Тесей и Минотавр.

Моза­и­ка укра­ша­ет ком­на­ту 36, кото­рая лежит пря­мо на про­доль­ной оси южно­го пор­ти­ка двор­ца. Это куль­ми­на­ци­он­ная точ­ка гео­мет­ри­че­ско­го моза­ич­но­го пола само­го пор­ти­ка. Ком­на­та почти квад­рат­ная (6 × 5,50 м). Ее зад­няя сте­на обра­зу­ет обшир­ную апсиду, неко­гда обли­цо­ван­ную мра­мор­ны­ми пли­та­ми. Укра­ше­ние пола осо­бен­но хоро­шо под­хо­дит к фор­ме ком­на­ты. Два пере­д­них угла тре­уголь­ной фор­мы запол­не­ны цве­точ­ным орна­мен­том: жел­то-белые лилии скло­ня­ют­ся к зем­ле и выде­ля­ют­ся на тем­но-бор­до­вом фоне. Цве­ты изо­бра­же­ны с заме­ча­тель­ной све­же­стью в очень живо­пис­ном, хотя и не нату­ра­ли­стич­ном клю­че. Осталь­ная часть пола обра­зу­ет круг, в цен­тре кото­ро­го нахо­дит­ся меда­льон (диа­мет­ром 2,20 м) с изо­бра­же­ни­ем мифи­че­ско­го поедин­ка Тесея и Мино­тав­ра в крит­ском Лаби­рин­те.
Афин­ский герой Тесей был сыном бога моря Посей­до­на или афин­ско­го царя Эгея и тре­зен­ской царев­ны Этры. В юном воз­расте, уже про­сла­вив­шись сво­и­ми подви­га­ми, Тесей решил соп­ро­вож­дать на Крит афин­ских залож­ни­ков, кото­рых отправ­ля­ли в Кносс каж­дые семь лет в каче­стве жерт­вы Мино­тав­ру, жесто­ко­му полу­че­ло­ве­ку-полу­бы­ку, живу­ще­му в глу­би­нах Лаби­рин­та. Эта тягост­ная дань была нало­же­на на афи­нян крит­ским царем Мино­сом. Юно­ша решил сра­зить­ся с чудо­ви­щем. При­быв на Крит, он полу­чил помощь от Ари­ад­ны, доче­ри царя Мино­са, кото­рая влю­би­лась в пре­крас­но­го царе­ви­ча. Она рас­ска­за­ла Тесею, как вой­ти в Лаби­ринт, и дала ему клу­бок ниток, чтобы он смог отме­тить труд­ный обрат­ный путь через коридо­ры Лаби­рин­та. Тесей убил Мино­тав­ра, тем самым осво­бо­див залож­ни­ков, и отплыл с Кри­та вме­сте с Ари­ад­ной.
Моза­и­ка изо­бра­жа­ет решаю­щий момент борь­бы. В отли­чие от боль­шин­ства дру­гих моза­ик на эту тему, извест­ных в раз­ных частях Рим­ской Импе­рии, пафос­ское изо­бра­же­ние не огра­ни­чи­ва­ет­ся глав­ны­ми дей­ст­ву­ю­щи­ми лица­ми, т.е., толь­ко Тесе­ем и Мино­тав­ром. В цен­тре, в тем­ной пеще­ре, сто­ит юный герой с пали­цей в пра­вой руке. Левой он сжи­ма­ет рог чудо­ви­ща, уже упав­ше­го на коле­ни. На зем­ле сидит пожи­лой чело­век, боже­ство Лаби­рин­та; он смот­рит на поеди­нок с ужа­сом на лице. Свер­ху, со скал, нави­саю­щих над пеще­рой, победо­нос­но­го героя при­вет­ст­ву­ют Ари­ад­на и еще одна жен­щи­на, пер­со­ни­фи­ка­ция Кри­та, в вен­ке, укра­шен­ном баш­ня­ми. Кро­ме пеще­ры, кото­рую мож­но истол­ко­вать как глу­би­ны Лаби­рин­та, крит­ский Лаби­ринт изо­бра­жен на моза­и­ке и дру­гим спо­со­бом, в фор­ме вели­ко­леп­но­го обрам­ле­ния сце­ны с фигу­ра­ми. Это обрам­ле­ние состо­ит из двух доволь­но про­стых гео­мет­ри­че­ских узо­ров: цепь тем­но-бор­до­вых и свет­ло-синих ром­бов и мно­го­цвет­ный гильош. Ряды ром­бов обра­зу­ют серию мень­ших кру­гов, кото­рые, одна­ко, не замкну­ты. Каж­дый из них разде­лен на сег­мен­ты, как бы для того, чтобы оста­вить изви­ли­стый про­ход меж­ду ними. Через эти замыс­ло­ва­тые про­хо­ды идет гильош — нить Ари­ад­ны, — ука­зы­вая выход из лого­ва Мино­тав­ра. Он окру­жа­ет цен­траль­ный меда­льон и ведет к поро­гу ком­на­ты.
Архео­ло­ги­че­ские свиде­тель­ства ука­зы­ва­ют, что наполь­ное пок­ры­тие было созда­но в самом кон­це III или в нача­ле IV вв. н. э. Одна­ко сце­на с фигу­ра­ми пост­ра­да­ла, веро­ят­но, во вре­мя одно­го из зем­ле­тря­се­ний IV в. н. э., и долж­на была вос­ста­нав­ли­вать­ся позд­нее, воз­мож­но, в послед­ней чет­вер­ти это­го века. Толь­ко сти­ли­сти­че­ские отли­чия (если пре­не­бречь свиде­тель­ст­вом извест­ко­вой осно­вы) гово­рят об этой рестав­ра­ции, выпол­нен­ной искус­ны­ми масте­ра­ми и демон­стри­ру­ю­щей высо­кий уро­вень худо­же­ст­вен­но­го мастер­ства. Голо­вы и верх­ние части тел Тесея и пер­со­ни­фи­ка­ции Кри­та были пере­ра­бота­ны. Верх­няя часть меда­льо­на меж­ду Ари­ад­ной и пер­со­ни­фи­ка­ци­ей Кри­та так­же была изме­не­на, и про­стой белый фон, веро­ят­но, заме­нил голо­вы афин­ских залож­ни­ков, кото­рые мог­ли быть там изо­бра­же­ны наблюдаю­щи­ми за схват­кой из-за скал. Боже­ство Лаби­рин­та и Ари­ад­на, отно­ся­щи­е­ся к пер­во­му пери­о­ду, еще близ­ки к ран­ней сти­ли­сти­че­ской тра­ди­ции, вос­хо­дя­щей к элли­ни­сти­че­ским вре­ме­нам. Напро­тив, голо­вы Тесея и пер­со­ни­фи­ка­ции Кри­та обна­ру­жи­ва­ют стиль при­бли­жаю­щей­ся визан­тий­ской эры. Они напо­ми­на­ют лица хри­сти­ан­ских свя­тых, изо­бра­жен­ных на моза­и­ках и фрес­ках в пер­вых церк­вях.
Ком­по­зи­ция моза­и­ки с Тесе­ем пред­став­ля­ет осо­бый инте­рес. В отли­чие от дру­гих моза­ик на эту тему, герой изо­бра­жен здесь в самом цен­тре кар­ти­ны. Куль­то­вая обста­нов­ка сце­ны про­из­во­дит стран­ное впе­чат­ле­ние, буд­то фигу­ры засты­ли в сво­их позах. Сце­на в целом, несмот­ря на неотъ­ем­ле­мый дра­ма­тизм изо­бра­жен­но­го эпи­зо­да, лише­на пафо­са и экс­прес­сии, встре­чаю­щих­ся на более ран­них изо­бра­же­ни­ях. Тесей выглядит не заин­те­ре­со­ван­ным в исхо­де схват­ки: его огром­ные гла­за устрем­ле­ны в про­стран­ство. Теперь мы нахо­дим­ся в позд­ней антич­но­сти, и ста­рые мифы, види­мо, изме­ни­ли свое пер­во­на­чаль­ное зна­че­ние. Теперь важен уже не поеди­нок, но абстракт­ный три­умф героя, оли­це­тво­ря­ю­ще­го транс­цен­дент­ные доб­ро­де­те­ли, над злом, пред­став­лен­ным Мино­тав­ром. Алле­го­ри­че­ское зна­че­ние подоб­ной сце­ны понят­но, осо­бен­но если рас­смот­реть ее в обста­нов­ке офи­ци­аль­ной рези­ден­ции намест­ни­ка, пред­став­ля­ю­ще­го импе­ра­то­ра, кото­рый сам являл­ся без­упреч­ной пер­со­ни­фи­ка­ци­ей всех доб­ро­де­те­лей. Сти­ли­сти­че­ские каче­ства фигур как пер­во­го, так и вто­ро­го пери­о­да и необыч­ное ико­но­гра­фи­че­ское богат­ство выде­ля­ют эту моза­и­ку как иск­лю­чи­тель­ное тво­ре­ние. Так­же она свиде­тель­ст­ву­ет о талан­те и изо­бре­та­тель­но­сти худож­ни­ков, работав­ших в то вре­мя на Кип­ре.

© 1998 г. Фото, текст: W. A. Daszewski, D. Michaelidis. “Guide to the Paphos Mosaics”. Bank of Cyprus cultural foundation, 1998. С. 57—60.