В III—I веках до н. э. мону­мен­таль­ных про­из­веде­ний созда­ва­лось этрус­ка­ми немно­го, и, хотя, по свиде­тель­ству древ­них авто­ров, рим­ляне, захва­тив­шие в 264 году до н. э. Воль­си­нии, увез­ли с собой две тыся­чи брон­зо­вых ста­туй, надо пола­гать, что это были изва­я­ния еще про­шлых веков. Пора­бо­щен­ный рим­ля­на­ми народ уже не мог утвер­ждать какие-либо высо­кие иде­а­лы в скульп­ту­ре. Все вни­ма­ние направ­ля­лось в основ­ном, как, впро­чем, и в годы борь­бы, на терра­ко­то­вый хра­мо­вый декор и мел­кую брон­зо­вую пла­сти­ку. Осо­бен­но начи­нал тогда инте­ре­со­вать этрус­ских масте­ров выра­жав­ший лич­ные чув­ства скульп­тур­ный порт­рет, полу­чив­ший и в дру­гих обла­стях антич­но­го мира доволь­но пол­ное раз­ви­тие.

Укра­ше­ния этрус­ских хра­мов, испол­няв­ши­е­ся из обо­жжен­ной гли­ны, ста­но­ви­лись совер­шен­нее: пра­виль­нее изо­бра­жа­лись фигу­ры, слож­ные дви­же­ния и пово­роты, лица людей, тела живот­ных.

В деко­ре зда­ний все чаще появ­ля­лись круг­лые изва­я­ния. В пояс­ной терра­ко­то­вой фигу­ре Апол­ло­на из хра­ма Ска­за­то в Фале­ри­ях мастер пока­зал гар­мо­нич­ные про­пор­ции тела, кра­си­вое лицо, вью­щи­е­ся локо­ны (ил. 160). В обра­зе мно­го эмо­цио­наль­но­сти и в то же вре­мя вели­ча­вой сдер­жан­но­сти. Подвиж­ные куд­ри, дыша­щее жиз­нью лицо, горя­щие огнем гла­за, чуть улы­баю­щи­е­ся губы — все в памят­ни­ке насы­ще­но реаль­ны­ми чело­ве­че­ски­ми чув­ства­ми.