Гра­нит­ный порт­рет, най­ден­ный в Кар­на­ке близ Фив (ил. 130; Каир, Еги­пет­ский музей), несо­мнен­но мест­ной работы, изо­бра­жа­ет, как пред­по­ла­га­ют, Окта­ви­а­на Авгу­ста после сра­же­ния у мыса Акци­ум и испол­нен в духе [с.222] позд­не­еги­пет­ской порт­рет­ной пла­сти­ки саис­ско­го пери­о­да (664—525 гг. до н. э.). Тра­ди­ции искус­ства саис­ской эпо­хи мог­ли дол­го удер­жи­вать­ся на юге стра­ны, дале­ком от воздей­ст­вия вая­ния элли­ни­сти­че­ской Алек­сан­дрии.
Реше­ние это­го порт­ре­та совер­шен­но отлич­но от рим­ских изо­бра­же­ний импе­ра­то­ра. Здесь пред­став­лен жесто­кий победи­тель, кото­ро­го скуль­п­тор пока­зал в обли­ке гроз­но­го ново­го вла­ды­ки сво­ей стра­ны, изо­бра­зив на голо­ве не коро­ну еги­пет­ских фара­о­нов, а лишь неболь­шой, еле замет­ный урей (сим­вол вер­хов­ной вла­сти). Тем самым худож­ник пред­ста­вил Окта­ви­а­на не наслед­ни­ком вели­ких еги­пет­ских царей, а ско­рее, про­дол­жа­те­лем чуж­дой егип­тя­нам дина­стии Пто­ле­ме­ев.