Эти чер­ты неуве­рен­но­сти, тре­во­ги, харак­те­ри­зу­ю­щие общую обста­нов­ку, сло­жив­шу­ю­ся в Рим­ской импе­рии, наи­бо­лее яркое вопло­ще­ние полу­чи­ли в тра­ги­че­ском порт­ре­те Тра­я­на Деция, рим­ско­го пол­ко­во­д­ца, вос­став­ше­го про­тив Филип­па Ара­ви­тя­ни­на и после его убий­ства став­ше­го в 249 году импе­ра­то­ром.

Тра­ян Деций был сена­то­ром, при­вер­жен­цем ста­ро­рим­ских иде­а­лов и доб­ро­де­те­лей, тем­пе­ра­мент­ным чело­ве­ком, вел энер­гич­но вой­ну с гота­ми и пал в бою в 251 году. В порт­ре­те, хра­ня­щем­ся в Капи­то­лий­ском музее, мастер под­чер­ки­ва­ет мор­щи­ны и склад­ки на лице, глу­бо­ко сидя­щие гла­за, стар­че­ский рот. Фор­ма голо­вы, трак­тов­ка вис­ков, щек, боро­ды и волос — менее выра­зи­тель­ны, они явля­ют­ся как бы фоном, обрам­ле­ни­ем тоск­ли­во смот­ря­щих вдаль глаз.

Сти­ли­сти­че­ские сред­ства испол­не­ния, при­ме­нен­ные в порт­ре­те Тра­я­на Деция, — те же, что в пред­ше­ст­ву­ю­щих; это одно из позд­ней­ших и наи­бо­лее выра­зи­тель­ных про­из­веде­ний направ­ле­ния, гос­под­ст­во­вав­ше­го в рим­ском скульп­тур­ном порт­ре­те во вто­рой чет­вер­ти III века н. э., направ­ле­ния, харак­те­ри­зу­ю­ще­го­ся стрем­ле­ни­ем к бес­по­щад­но прав­ди­вой, но обоб­щен­ной, лишен­ной дета­ли­за­ции пере­да­че внеш­не­го обли­ка порт­ре­ти­ру­е­мо­го, к рас­кры­тию его внут­рен­ней жиз­ни. В то же вре­мя в этих памят­ни­ках замет­ны чер­ты созна­тель­ной сти­ли­за­ции, под­чер­ки­ва­ние гра­фи­че­ских эле­мен­тов, фрон­таль­но­сти и плос­кост­но­сти — чер­ты, кото­рые полу­чат даль­ней­шее раз­ви­тие в скульп­ту­ре кон­ца III и осо­бен­но IV века н. э.