Бюст Каракаллы.

Если в жен­ских порт­ре­тах эпо­хи Севе­ров появ­ля­ют­ся новые чер­ты, то осо­бен­но яркое вопло­ще­ние новый стиль полу­чил в порт­ре­тах сына и пре­ем­ни­ка Сеп­ти­мия Севе­ра, Мар­ка Авре­лия Анто­ни­на, про­зван­но­го Кара­кал­лой (211—217 гг. н. э.). Он полу­чил имя Кара­кал­лы от наз­ва­ния спус­каю­ще­го­ся до пят оде­я­ния, кото­рое он разда­вал наро­ду (Элий Спар­ти­ан, Анто­нин Кара­кал­ла, IX, 7). Он любил похо­ды и сол­дат, меч­тал о миро­вом гос­под­стве, о сла­ве Алек­санд­ра Македон­ско­го. Но вла­сто­лю­бие, непо­мер­ная жад­ность, жесто­кость и подо­зри­тель­ность Кара­кал­лы созда­ли ему репу­та­цию одно­го из самых мрач­ных тира­нов. «Жесто­чай­ший чело­век... бра­то­убий­ца и кро­во­сме­си­тель, враг отца, мате­ри и бра­та...», — так харак­те­ри­зу­ет Кара­кал­лу исто­рик нача­ла IV века н. э. (Элий Спар­ти­ан, Анто­нин Кара­кал­ла, XI, 5). Веро­ят­но, исто­ри­ки несколь­ко сгу­сти­ли крас­ки, а может быть, такая харак­те­ри­сти­ка соот­вет­ст­во­ва­ла дей­ст­ви­тель­но­сти, но ею не исчер­пы­ва­ет­ся зна­че­ние дея­тель­но­сти Кара­кал­лы как пра­ви­те­ля. Он про­дол­жал поли­ти­ку послед­не­го из Анто­ни­нов — импе­ра­то­ра Ком­мо­да и сво­его отца Сеп­ти­мия Севе­ра: под­держ­ку горо­дов, армии, сред­не­го и мел­ко­го зем­ле­вла­де­ния и рабо­вла­де­ния — про­тив сос­ло­вия сена­то­ров и про­тив инте­ре­сов вла­дель­цев саль­ту­сов (круп­ных име­ний вне город­ских терри­то­рий). Но ввиду все рас­ту­щих труд­но­стей Кара­кал­ла при­ни­мал экс­трен­ные меры, чтобы содер­жать армию и вести вой­ны. Он жесто­ко рас­прав­лял­ся с круп­ны­ми зем­ле­вла­дель­ца­ми, уси­лил кон­фис­ка­ции земель, уве­ли­чил нало­го­вый пресс и тем ухуд­шил поло­же­ние горо­дов, чем вызвал недо­воль­ство насе­ле­ния. Он вел успеш­ную вой­ну в Гер­ма­нии, сра­жал­ся с пле­ме­на­ми кар­пов и языг­ов на Дунае. В 216 году он высту­пил в поход про­тив пар­фян, но вес­ной 217 года был убит заго­вор­щи­ка­ми. Лич­ность Кара­кал­лы явля­ет­ся порож­де­ни­ем эпо­хи — слож­ной, про­ти­во­ре­чи­вой, пол­ной кро­ва­вых столк­но­ве­ний и тра­ги­че­ских ситу­а­ций, когда начи­на­лась мучи­тель­ная аго­ния ста­ро­го мира и зарож­дал­ся новый фео­даль­ный порядок. В порт­ре­те Кара­кал­лы из Государ­ст­вен­ных музеев Бер­ли­на запе­чат­лен образ чело­ве­ка силь­но­го, злоб­но­го и пре­ступ­но­го. Сдви­ну­тые бро­ви, избо­рож­ден­ный мор­щи­на­ми лоб, подо­зри­тель­ный испод­ло­бья взгляд, чув­ст­вен­ные губы пора­жа­ют силой харак­те­ри­сти­ки. Креп­кая голо­ва поса­же­на на тол­стую муску­ли­стую шею. Кру­тые завит­ки волос плот­но при­жа­ты к голо­ве и под­чер­ки­ва­ют ее круг­лую фор­му. Они не име­ют деко­ра­тив­но­го харак­те­ра, как в пред­ше­ст­ву­ю­щий пери­од. Пере­да­на лег­кая асим­мет­рия лица: пра­вый глаз мень­ше и поме­щен ниже лево­го, линия рта ско­ше­на. Скуль­п­тор, создав­ший этот порт­рет, вла­дел всем богат­ст­вом вир­ту­оз­ной тех­ни­ки обра­бот­ки мра­мо­ра, кото­рой обла­да­ли масте­ра позд­не­ан­то­ни­нов­ско­го вре­ме­ни; все его уме­ние было направ­ле­но на созда­ние про­из­веде­ния, пере­даю­ще­го с пре­дель­ной выра­зи­тель­но­стью физи­че­ские и пси­хи­че­ские осо­бен­но­сти лич­но­сти Кара­кал­лы.

Отказ от сло­жив­ших­ся в эпо­ху Анто­ни­нов типов порт­ре­тов, в кото­рых все­гда нали­че­ст­во­вал эле­мент иде­а­ли­за­ции, тен­ден­ция к бес­по­щад­ной прав­ди­во­сти, стрем­ле­ние най­ти и пере­дать самую сущ­ность порт­ре­ти­ру­е­мо­го, обна­жить ее, не оста­нав­ли­ва­ясь перед ее порою отри­ца­тель­ны­ми и даже оттал­ки­ваю­щи­ми чер­та­ми, — тако­вы осо­бен­но­сти ново­го направ­ле­ния в скульп­тур­ном порт­ре­те нача­ла III века н. э.

Подоб­ное раз­об­ла­чаю­щее изо­бра­же­ние, как порт­рет Кара­кал­лы, мог­ло воз­ник­нуть в пери­од жесто­кой борь­бы, про­ис­хо­див­шей в то вре­мя, когда успех зави­сел толь­ко от лич­ных качеств чело­ве­ка, а иде­а­лы дол­га, чести и бла­го­род­ства, в кото­рые ряди­лись дея­те­ли I и II веков, отпа­ли, как ненуж­ная мишу­ра. Теперь бес­по­щад­но прав­ди­вый образ слу­жил для утвер­жде­ния лич­но­сти импе­ра­то­ра так же, как рань­ше этой цели слу­жи­ли иде­а­ли­зи­ру­ю­щие порт­ре­ты. Для нача­ла III века харак­тер­но раз­но­об­ра­зие в реше­нии про­блем выра­зи­тель­но­го реа­ли­сти­че­ско­го порт­ре­та.

© Фото, текст: Н. Н. Бритова, Н. М. Лосева, Н. А. Сидорова. Римский скульптурный портрет. М., «Искусство», 1975, с. 73—74, илл. 123.