В доволь­но мно­го­чис­лен­ных порт­ре­тах Гор­ди­а­на III (238—244 гг. н. э.) реа­ли­сти­че­ская пере­да­ча инди­виду­аль­ных черт соче­та­ет­ся с неко­то­рой иде­а­ли­за­ци­ей обра­за. Один из луч­ших нахо­дит­ся в Нацио­наль­ном музее в Риме; он очень важен для пони­ма­ния обще­го хода раз­ви­тия искус­ства скульп­тур­но­го порт­ре­та III века в Риме. При вполне досто­вер­ной пере­да­че про­дол­го­ва­той голо­вы Гор­ди­а­на, его боль­ших глаз, пол­ных губ свое­об­раз­но­го рисун­ка и глу­бо­кой ямоч­ки на под­бо­род­ке в этом порт­ре­те в трак­тов­ке волос, бро­вей, двух вер­ти­каль­ных мор­щин на лбу появ­ля­ют­ся эле­мен­ты под­черк­ну­то пра­виль­ной сим­мет­рии — пер­вые, еще едва замет­ные при­зна­ки отхо­да от реа­ли­сти­че­ско­го искус­ства, пре­вра­ще­ния живо­го изо­бра­же­ния в орна­мен­ти­ро­ван­ную схе­му. Одна­ко это явле­ние лишь наме­ча­ет­ся в неко­то­рых порт­ре­тах того вре­ме­ни; для боль­шин­ства из них харак­тер­ны ост­рая выра­зи­тель­ность, отсут­ст­вие иде­а­ли­за­ции, состав­ля­ю­щие их отли­чи­тель­ную чер­ту.