Боль­шой инте­рес пред­став­ля­ют жен­ские порт­ре­ты эпо­хи Тра­я­на, поз­во­ля­ю­щие осо­бен­но чет­ко про­следить раз­ли­чие меж­ду искус­ст­вом это­го вре­ме­ни и пред­ше­ст­ву­ю­щим, фла­ви­ев­ским, с мяг­кой моде­ли­ров­кой поверх­но­сти, пре­об­ла­да­ни­ем скульп­тур­ной леп­ки над гра­фи­че­ским рисун­ком и живо­пис­ной игрой све­то­те­ни. Порт­рет моло­дой жен­щи­ны вре­ме­ни ран­не­го Тра­я­на, хра­ня­щий­ся в Бер­лин­ских музе­ях, пред­став­ля­ет, по суще­ству, пере­ход­ный памят­ник меж­ду фла­ви­ев­ски­ми и тра­я­нов­ски­ми порт­ре­та­ми. Спо­кой­ное, чуть груст­ное жен­ское лицо трак­то­ва­но обоб­щен­но: голо­ва увен­ча­на наряд­ной при­чес­кой. Такая при­чес­ка, состо­я­щая из под­ни­маю­ще­го­ся над лбом высо­ко­го кокош­ни­ка, обра­зо­ван­но­го кру­ты­ми завит­ка­ми волос, появи­лась еще в фла­ви­ев­скую эпо­ху. Пре­крас­ный обра­зец ее дает вели­ко­леп­ный жен­ский порт­рет в Капи­то­лий­ском музее в Риме. Но если в фла­ви­ев­ском порт­ре­те скуль­п­то­ру уда­лось пере­дать пыш­ную мас­су локо­нов, кажу­щу­ю­ся живой и подвиж­ной, то в голо­ве Бер­лин­ских музеев совсем не чув­ст­ву­ет­ся мяг­ко­сти, пре­одо­ле­ваю­щей твер­дость кам­ня. Здесь под­черк­ну­та проч­ность это­го слож­но­го соору­же­ния из плот­но уло­жен­ных завит­ков, кото­рые обра­зу­ют сплош­ную поверх­ность, испещ­рен­ную глу­бо­ко про­свер­лен­ны­ми отвер­сти­я­ми. В такой сухой и жест­кой интер­пре­та­ции при­чес­ка вполне соот­вет­ст­ву­ет обоб­щен­но-холод­ным, чет­ким чер­там лица этой моло­дой жен­щи­ны. Юность и кра­сота в мень­шей мере при­вле­ка­ют скуль­п­то­ров эпо­хи Тра­я­на, чем пере­да­ча силь­ных и энер­гич­ных лиц пожи­лых жен­щин с их пусть нек­ра­си­вы­ми, но харак­тер­ны­ми лица­ми; ана­ло­гич­ный под­ход мы видим и в муж­ских порт­ре­тах это­го вре­ме­ни.

© Фото, текст: Н. Н. Бритова, Н. М. Лосева, Н. А. Сидорова. Римский скульптурный портрет. М., «Искусство», 1975, с. 52, илл. 80.