Портрет Юлия Цезаря.

В порт­ре­те все под­чи­не­но пере­да­че непо­вто­ри­мо­сти кон­крет­но­го лица. В отли­чие от гре­ков, рим­лян при­вле­ка­ет не иде­аль­ная кра­сота все­сто­ронне раз­ви­то­го граж­да­ни­на, а ярко выра­жен­ная инди­виду­аль­ность. Рим­ский порт­рет кажет­ся поэто­му про­ри­со­ван­ным, вычер­чен­ным, все худо­же­ст­вен­ные сред­ства под­чи­не­ны созна­тель­но­му пост­ро­е­нию порт­рет­но­го обра­за. Сухо­ща­вое лицо, голо­ва, пок­ры­тая корот­ки­ми «гра­ви­ро­ван­ны­ми» воло­са­ми, энер­гич­ное, живое выра­же­ние с пре­дель­ной чет­ко­стью пере­да­ют харак­тер рим­ско­го дик­та­то­ра. Края тоги и туни­ки даны как закон­чен­ное обрам­ле­ние порт­ре­та. В том, что дан­ный бюст дей­ст­ви­тель­но вос­со­зда­ет образ импе­ра­то­ра, мож­но убедить­ся, срав­нив его с изо­бра­же­ни­ем Цеза­ря на моне­тах и с дву­мя дру­ги­ми, хоро­шо извест­ны­ми порт­ре­та­ми. Одна­ко при боль­шом порт­рет­ном сход­стве здесь несо­мнен­ны чер­ты иде­а­ли­за­ции.

Нуж­но отме­тить, что бюст Цеза­ря, веро­ят­но, ранее про­из­во­дил более живое впе­чат­ле­ние: глад­ко отпо­ли­ро­ван­ные поверх­но­сти лица, шеи и груди, а так­же волют­ную под­став­ку сле­ду­ет отне­сти за счет силь­ной пере­ра­бот­ки, имев­шей место в XVIII веке.