ЭРА́РИИ (AERÁRII) — класс рим­ских граж­дан, кото­рые, как сооб­ща­ет­ся, не вхо­ди­ли в трид­цать триб, учреж­ден­ных Сер­ви­ем Тул­ли­ем. Одна­ко один из слож­ней­ших вопро­сов рим­ской кон­сти­ту­ции — это опре­де­ле­ние того, кем они были, ибо все упо­ми­на­ния о них отно­сят­ся толь­ко к пра­ву цен­зо­ров пони­жать граж­да­ни­на в ста­ту­се за дур­ное поведе­ние путем исклю­че­ния его из три­бы и пере­во­да в эра­рии, но мы нигде не встре­ча­ем опре­де­ле­ния эра­рия. Псев­до-Аско­ний (ad Cic. di­vin. in Cae­cil. p. 103, ed. Orel­li) сооб­ща­ет, что пле­бея мож­но было пони­зить в ста­ту­се, пере­ведя его в ta­bu­lae Cae­ri­tum (цере­тан­ские спис­ки) и сде­лав эра­ри­ем. Ошиб­ка в этом утвер­жде­нии состо­ит в том, что не толь­ко пле­бей, но и сена­тор, и всад­ник тоже мог­ли стать эра­ри­я­ми, тогда как для пле­бея не было ино­го нака­за­ния, кро­ме пре­вра­ще­ния в эра­рия. Из псев­до-Аско­ния мы заклю­ча­ем, во-пер­вых, что пере­вод чье­го-либо име­ни в спис­ки цери­тов рав­но­зна­чен пре­вра­ще­нию его в эра­рия; во-вто­рых, что эра­рий более не при­над­ле­жал к цен­ту­рии; и, в-третьих, что он дол­жен был пла­тить три­бут в ином поряд­ке, чем про­чие граж­дане. Эти с.23 утвер­жде­ния под­твер­жда­ют­ся Крук­ви­ем, ком­мен­та­то­ром Гора­ция (Epist. I. 6. 62), и Гел­ли­ем (XVI. 13). Если стро­го при­дер­жи­вать­ся того, что нам извест­но, то нель­зя при­нять мне­ние, буд­то эра­рии состо­я­ли из ремес­лен­ни­ков и воль­ноот­пу­щен­ни­ков (Nie­buhr, Hist. of Ro­me, vol. I p. 472), ибо соглас­но Сер­ви­е­вой кон­сти­ту­ции неко­то­рые ремес­лен­ни­ки зани­ма­ли весь­ма достой­ное поло­же­ние; одна­ко суще­ст­во­ва­ли опре­де­лен­ные заня­тия, осо­бен­но роз­нич­ная тор­гов­ля (cau­po­nes, κά­πηλοι), кото­рые счи­та­лись уни­зи­тель­ны­ми и осу­ществля­лись обыч­но изо­по­ли­та­ми, про­жи­вав­ши­ми в Риме, и чис­лен­ность это­го клас­са лиц (mu­ni­ci­pes, граж­дане муни­ци­пий, или ci­ves si­ne suffra­gio, граж­дане без прав голо­са) мог­ла быть весь­ма вели­ка. Пред­по­ло­жи­тель­но, эти люди и были эра­ри­я­ми — конеч­но, не из-за сво­его рода заня­тий, но из-за того, что явля­лись граж­да­на­ми, не имев­ши­ми пра­ва голо­са. Таким обра­зом, цери­ты, веро­ят­но, состав­ля­ли исход­ную сово­куп­ность эра­ри­ев; и любой рим­ский граж­да­нин, винов­ный в нака­зу­е­мом цен­зо­ра­ми про­ступ­ке, мог быть пони­жен до ста­ту­са эра­рия, так что его граж­дан­ские пра­ва при­оста­нав­ли­ва­лись, по край­ней мере, на то вре­мя, пока он оста­вал­ся эра­ри­ем. Но нель­зя пред­по­ла­гать, буд­то сам факт заня­тия тор­гов­лей влек за собой такое пони­же­ние ста­ту­са рим­ско­го граж­да­ни­на, ибо, несо­мнен­но, все лица, вхо­див­шие в город­ские три­бы (tri­bus ur­ba­nae), в боль­шей или мень­шей сте­пе­ни были заня­ты в тор­гов­ле и ком­мер­ции. Поэто­му пере­вод чело­ве­ка из сель­ской три­бы в город­скую не мог быть рав­но­зна­чен пре­вра­ще­нию его в эра­рия (Cic. pro Cluent. 43); послед­нее про­ис­хо­ди­ло лишь в том слу­чае, если его исклю­ча­ли из всех триб или если он исход­но при­над­ле­жал к город­ской три­бе — тогда исклю­че­ние чело­ве­ка из его три­бы было рав­но­знач­но исклю­че­нию его из всех триб. Лица, объ­яв­лен­ные in­fa­mes (опо­ро­чен­ны­ми) тоже ста­но­ви­лись эра­ри­я­ми, ибо теря­ли jus ho­no­rum (пра­во зани­мать почет­ные долж­но­сти) и suffra­gium (пра­во голо­са) (Augus­tin. de Civ. Dei, II. 13; Cic. pro Cluent. 42). Два выше­на­зван­ных схо­ли­а­ста соглас­ны в том, что эра­рии долж­ны были пла­тить подуш­ную подать (tri­bu­tum pro ca­pi­te); этот налог был зна­чи­тель­но выше, чем у про­чих граж­дан, что мож­но заклю­чить из Ливия (IV. 24), кото­рый утвер­жда­ет, что Эми­лия Мамер­ка пере­ве­ли в эра­рии, обло­жив вось­ми­крат­ной пода­тью (oc­tup­li­ca­to cen­su). Им не доз­во­ля­лось слу­жить в леги­о­нах, тем не менее они поль­зо­ва­лись защи­той государ­ства, поэто­му столь высо­кое нало­го­об­ло­же­ние нель­зя счи­тать неспра­вед­ли­вым.

Выска­зы­ва­лось мне­ние, что воль­ноот­пу­щен­ни­ки как тако­вые при­над­ле­жа­ли к клас­су эра­ри­ев, но оно осно­ва­но на оши­боч­ном утвер­жде­нии Плу­тар­ха (Pop­lic. 7), буд­то до вре­мен Аппия Клав­дия воль­ноот­пу­щен­ни­ки не име­ли пра­ва голо­са, одна­ко Дио­ни­сий (IV. 22) сооб­ща­ет, что Сер­вий Тул­лий вклю­чил их в город­ские три­бы (cf. Zo­na­ras, VII. 9; Hu­schke, Ver­fas­sung des Serv. Tull. p. 494, &c.; Göttling, Ge­sch. der Röm. Staatsverf. p. 260, &c.; Becker, Handbuch der Röm. Al­terth. vol. II pp. 183—196).