ГОРАЦИЙ, Квинт Гора­ций Флакк; Quin­tus Ho­ra­tius Flac­cus, 65—8 гг. до н. э., рим­ский поэт. Сын воль­ноот­пу­щен­ни­ка, родил­ся в Вену­зии в Южной Ита­лии. Бла­го­да­ря отцу полу­чил хоро­шее обра­зо­ва­ние в Риме. При­мер­но в 44 г. до н. э. отец послал Гора­ция в Гре­цию изу­чать фило­со­фию. Когда Брут появил­ся в Афи­нах после убий­ства Цеза­ря, Гора­ций при­со­еди­нил­ся к нему и в долж­но­сти воен­но­го три­бу­на сра­жал­ся под Филип­па­ми. Пора­же­ние про­тив­ни­ков Окта­ви­а­на разо­ри­ло его, заве­щан­ное отцом иму­ще­ство под­верг­лось кон­фис­ка­ции. Воз­вра­тив­шись в Рим, Гора­ций работал писа­рем у кве­сто­ра, одно­вре­мен­но сочи­няя сти­хи. Вер­ги­лий и Варий Руф в 38 г. пред­ста­ви­ли его Меце­на­ту, и тот при­нял Гора­ция в свой круг, оде­лив в 33 г. земель­ной соб­ст­вен­но­стью в Сабин­ских горах, что обес­пе­чи­ло поэту мате­ри­аль­ный доста­ток. Бла­го­да­ря Меце­на­ту Гора­ций позна­ко­мил­ся с Авгу­стом. Несмот­ря на то что он отверг пред­ло­жен­ную ему долж­ность началь­ни­ка кан­це­ля­рии (ab epis­tu­lis), Гора­ций до кон­ца жиз­ни поль­зо­вал­ся покро­ви­тель­ст­вом импе­ра­то­ра. В твор­че­стве Гора­ция мож­но выде­лить 3 пери­о­да: 40—30 гг., 30—23 гг., 23—8 гг. В пер­вый пери­од была созда­на Кни­га эпо­дов (Epo­don li­ber), содер­жав­шая 17 сти­хотво­ре­ний, назван­ных эпо­да­ми (это назва­ние про­ис­хо­дит от мет­ри­ки сти­хотво­ре­ний, где после дол­го­го сти­ха высту­па­ет более корот­кий, обо­зна­чен­ный как sti­chos epo­dos — заклю­че­ние). Гора­ций брал за обра­зец Архи­ло­ха, чаще в фор­маль­ном отно­ше­нии, ибо в про­ти­во­по­лож­ность гре­че­ско­му поэту биче­вал не людей, а явле­ния. Объ­ек­та­ми его кри­ти­ки были заза­нав­ший­ся выскоч­ка, сла­до­страст­ная ста­ру­ха, отра­ви­тель­ни­ца Канидия. Гора­ций дает выра­же­ние и сво­им пат­рио­ти­че­ским чув­ствам, как в эпо­де 7, где в пред­две­рии новой граж­дан­ской вой­ны он при­зы­ва­ет сооте­че­ст­вен­ни­ков опом­нить­ся, или в более ран­нем эпо­де, создан­ном до 40 г., эпо­де 16, где он рису­ет мрач­ный образ погряз­ше­го в бра­то­убий­ст­вен­ных вой­нах Рима, для кото­ро­го уже нет спа­се­ния, а немно­гих пра­вед­ных при­зы­ва­ет к бег­ству на счаст­ли­вые ост­ро­ва. В это же вре­мя созда­ют­ся Сати­ры (Ser­mo­nes) в 2 кни­гах. Кни­га I (10 про­из­веде­ний) была напи­са­на ок. 35 г., II (8 про­из­веде­ний) — ок. 30 г. Гора­ций пошел здесь по следам Луци­лия, кото­ро­го порой кри­ти­ко­вал за язы­ко­вые и сти­ли­сти­че­ские недо­че­ты. Сам он ста­рал­ся писать более пра­виль­но: Гора­ций иллю­ст­ри­ру­ет это дву­мя сати­ра­ми, ана­ло­гич­ны­ми про­из­веде­ни­ям пред­ше­ст­вен­ни­ка (I 7,15). Он пишет свои Сати­ры дак­ти­ли­че­ским гекза­мет­ром, раз­ме­ром, с той поры типич­ным для это­го жан­ра. Боль­шая часть про­из­веде­ний Гора­ция име­ет фор­му диа­ло­га. Сати­ры Гора­ция напо­ми­на­ют попу­ляр­но-фило­соф­ские диа­т­ри­бы Био­на с Бори­сфе­на. Ком­по­зи­ция сво­бод­ная, с боль­шим коли­че­ст­вом отступ­ле­ний, экс­кур­са­ми, тема­ти­ка бога­та и раз­но­об­раз­на. Шут­ки Гора­ция лег­ки, а его без­мя­теж­ность непод­дель­на. Сати­ра Гора­ция отли­ча­ет­ся сво­им харак­те­ром от сатир Луци­лия: он не под­ни­ма­ет поли­ти­че­ских вопро­сов, не допус­ка­ет ни кри­ти­ки высо­ко­по­став­лен­ных особ, ни чрез­мер­но­го вни­ма­ния к рим­ско­му наро­ду, носит в боль­шей сте­пе­ни обще­че­ло­ве­че­ский харак­тер. Гора­ций не обру­ши­ва­ет­ся на ошиб­ки и сла­бо­сти, но сме­ет­ся над ними. Ука­зы­вая поро­ки: жад­ность, зависть, чрез­мер­ное гур­ман­ство, недо­воль­ство сво­ей судь­бой, наг­лость, неустан­ный кри­ти­цизм, — поэт хочет помочь людям най­ти насто­я­щую доро­гу к сча­стью. Сати­ры эти содер­жат мно­же­ство сведе­ний о жиз­ни и твор­че­стве поэта. Сати­ры и Эпо­ды автор посвя­тил Меце­на­ту. К дру­го­му пери­о­ду его твор­че­ства отно­сят­ся лири­че­ские пес­ни Car­mi­na (23 г.) в 3 кни­гах, так­же посвя­щен­ные Меце­на­ту. Позд­ней­шие грам­ма­ти­ки назы­ва­ли их ода­ми, сам же автор — пес­ня­ми (car­men, me­los). Они созда­ва­лись посте­пен­но и тща­тель­но отде­лы­ва­лись. Эти пес­ни име­ют стро­фи­че­скую фор­му; чаще все­го исполь­зу­ют­ся алке­е­ва и сап­фи­че­ская стро­фы, но так­же мож­но встре­тить и дру­гие раз­ме­ры, неко­то­рые из них были при­ме­не­ны в рим­ской лите­ра­ту­ре впер­вые. Гора­ций ори­ен­ти­ро­вал­ся на древ­них гре­че­ских лири­ков: Алкея, Сап­фо, Ана­кре­он­та, Вак­хи­лида, но, заим­ст­вуя у них моти­вы или обра­зы, при­да­вал сво­им пес­ням род­ной рим­ский коло­рит. Это вид­но на при­ме­ре про­из­веде­ний, гре­че­ские соот­вет­ст­вия кото­рых не сохра­ни­лись, напри­мер, ори­ен­ти­ро­ван­ная на Алкея ода I 14, где у гре­че­ско­го поэта взя­то толь­ко срав­не­ние государ­ства с кораб­лем, или же ода I 37, где сход­ство выяв­ля­ет лишь общий фон. У Гора­ция боль­ше мораль­ной рефлек­сии и субъ­ек­тив­ных эле­мен­тов. Пес­ни содер­жат так­же боль­ше фило­соф­ских рас­суж­де­ний, направ­лен­ных на прак­ти­че­ские цели. Гора­ций про­воз­гла­ша­ет, что житей­ская муд­рость осно­вы­ва­ет­ся на сле­до­ва­нии прин­ци­пу золо­той середи­ны, спо­соб­но­сти доволь­ст­во­вать­ся малым, сохра­не­нии спо­кой­ст­вия и душев­но­го рав­но­ве­сия в раз­лич­ных ситу­а­ци­ях, внут­рен­ней неза­ви­си­мо­сти, радо­сти жиз­ни в насто­я­щем, без попыт­ки загля­нуть в буду­щее. Даже мысль о ста­ро­сти и смер­ти застав­ля­ет поэта почув­ст­во­вать оча­ро­ва­ние ухо­дя­ще­го мгно­ве­ния. Радость жиз­ни при­но­сят скром­ные засто­лья в кру­гу дру­зей и любовь. Зна­ме­на­тель­но для поэ­ти­че­ской тех­ни­ки Гора­ция исполь­зо­ва­ние в каче­стве отправ­ной точ­ки фак­ти­че­ских или вооб­ра­жае­мых дета­лей ситу­а­ции. Часто в роли эпи­гра­фа высту­па­ют у Гора­ция гре­че­ские изре­че­ния, а далее он изла­га­ет соб­ст­вен­ные мыс­ли, рас­кры­ва­ет свое­об­раз­ную жиз­нен­ную фило­со­фию, мешая эпи­ку­рей­ские эле­мен­ты со стои­че­ски­ми. В пес­нях на пат­рио­ти­че­ские темы, преж­де все­го в так назы­вае­мых рим­ских одах (III 1—6; I 2, 37; III 24), он гово­рит как поэт-про­рок, жрец Муз, настав­ник обще­ства. Он при­зы­ва­ет моло­дежь вер­нуть­ся к ста­рым рим­ским доб­ро­де­те­лям, иде­а­лам, к нрав­ст­вен­ной и физи­че­ской силе, вклю­ча­ясь тем самым в авгу­сти­ан­скую про­грам­му пре­об­ра­зо­ва­ния обще­ства. В пес­нях в честь богов, обык­но­вен­но тоже свя­зан­ных с пер­со­ной Авгу­ста: Вене­ры, Апол­ло­на, Диа­ны, Мер­ку­рия, — Гора­ций офи­ци­а­лен и холо­ден. Эро­ти­че­ские про­из­веде­ния так­же несколь­ко рас­тя­ну­ты, в них боль­ше рефлек­сии, чем под­лин­ных чувств. У них мно­же­ство адре­са­ток, и Гора­ций гово­рит с ними ско­рее тоном мен­то­ра, чем любов­ни­ка. Зато к дру­зьям он обра­ща­ет­ся с боль­шой искрен­но­стью и сер­деч­но­стью, им он навсе­гда пре­дан. С гор­до­стью гово­рит Гора­ций о соб­ст­вен­ном твор­че­стве. В одах II 20 и III 30 он выра­жа­ет в сти­хах уве­рен­ность в бес­смер­тии сво­ей поэ­зии, кото­рая пере­жи­вет века (зна­ме­ни­тое Non om­nis mo­riar — «Весь я не умру») В послед­ний тре­тий пери­од была напи­са­на IV кни­га Песен и Посла­ния. После пере­ры­ва в несколь­ко лет Гора­ций воз­вра­ща­ет­ся к лири­ке в 17 г., когда Август дове­ря­ет ему напи­сать гимн, вос­хва­ля­ю­щий пре­ле­сти наступ­ле­ния ново­го века, так назы­вае­мый lu­di sae­cu­la­res. Эта песнь напи­са­на сап­фи­че­ской стро­фой. В ней Гора­ций про­слав­ля­ет Апол­ло­на и Диа­ну, богов, покро­ви­тель­ст­ву­ю­щих Риму, а вме­сте с ними и Авгу­ста, и вос­хва­ля­ет начи­на­ния пра­ви­те­ля, стре­мя­ще­го­ся обно­вить обще­ство и государ­ство. Гимн Гора­ция был испол­нен в празд­нич­ные дни хором юно­шей и деву­шек после при­не­се­ния жертв на Пала­тине. Этот знак отли­чия под­толк­нул поэта вновь занять­ся лири­че­ским твор­че­ст­вом. В 17—13 гг. была созда­на IV кни­га Песен (15 про­из­веде­ний). Самы­ми рас­про­стра­нен­ны­ми тема­ми явля­ют­ся здесь: осо­ба Авгу­ста и про­слав­ле­ние его дея­тель­но­сти как пра­ви­те­ля, кото­рый дал государ­ству покой и мир; соб­ст­вен­ное твор­че­ство поэта, а так­же любовь, пиры, фило­соф­ские раз­мыш­ле­ния. В 20 г. появи­лась пер­вая кни­га Посла­ний (Epis­tu­lae) Гора­ция, вто­рая кни­га была изда­на толь­ко в кон­це жиз­ни поэта. Каж­дое про­из­веде­ние это­го сбор­ни­ка име­ет сво­его адре­са­та. Из 20 посла­ний пер­вой кни­ги несколь­ко посвя­ще­ны раз­мыш­ле­ни­ям о мора­ли, в основ­ном в духе сто­и­ков, дру­гие име­ют фор­му писем, заклю­чаю­щих в себе реко­мен­да­ции или рас­сказ о чем-либо. Хва­та­ет в них и лич­ной тема­ти­ки, напри­мер, посла­ние 10 о жиз­ни в горо­де и в деревне с вос­хва­ле­ни­ем послед­ней, посла­ние 7 к Меце­на­ту, где Гора­ций поуча­ет адре­са­та, како­ва долж­на быть истин­ная друж­ба. Посла­ние 19 содер­жит рас­суж­де­ния о вто­ро­сте­пен­ных лите­ра­то­рах и опи­сы­ва­ет соб­ст­вен­ные заслу­ги Гора­ция перед рим­ской поэ­зи­ей: он гор­дит­ся тем, что пере­нес гре­че­скую лири­ку на ита­лий­скую поч­ву. Лите­ра­тур­ную про­бле­ма­ти­ку мы нахо­дим и во вто­рой кни­ге Посла­ний. Ей посвя­ще­но три про­из­веде­ния. В напи­сан­ном позд­нее посла­нии 1 к Авгу­сту Гора­ций высту­па­ет про­тив пере­оцен­ки ста­рой рим­ской поэ­зии, ибо пре­не­бре­же­ние тем, что ново, пре­пят­ст­ву­ет твор­че­ско­му раз­ви­тию. Гора­ций при­во­дит здесь крат­кий обзор пред­ше­ст­ву­ю­щей рим­ской поэ­зии, осо­бен­но дра­ма­ти­че­ской, под­чер­ки­ва­ет досто­ин­ства ста­рых масте­ров, хотя отме­ча­ет и фор­маль­ные сла­бо­сти. Атмо­сфе­ра в лите­ра­тур­ных кру­гах Рима, вопрос об ответ­ст­вен­но­сти поэта, про­бле­мы соб­ст­вен­но­го твор­че­ства и соб­ст­вен­ной жиз­ни состав­ля­ют тема­ти­ку посла­ния 2 к Фло­ру. Посла­ние 3 к Пизо­нам, назван­ное Квин­ти­ли­а­ном Поэ­ти­че­ским искус­ст­вом (Ars poe­ti­ca), пред­став­ля­ет собой сти­хотвор­ное эссе о поэ­зии. Гора­ций осно­вы­вал­ся на выво­дах Неопто­ле­ма и Ари­сто­те­ля, исполь­зо­вал так­же соб­ст­вен­ный опыт. В этом поэ­ти­че­ском трак­та­те о поэ­зии он рас­смат­ри­ва­ет, преж­де все­го, авто­ра и его про­из­веде­ние. Боль­ше вни­ма­ния он уде­ля­ет тво­ре­нию, опи­сы­вая его постро­е­ние, пред­пи­сы­вая един­ство ком­по­зи­ции, тща­тель­ность язы­ко­вой и сти­ли­сти­че­ской обра­бот­ки. На при­ме­ре эпо­са, а в основ­ном дра­мы, он дает мно­же­ство ука­за­ний, касаю­щих­ся сре­ди про­че­го обри­сов­ки харак­те­ров, дина­ми­ки обра­за, роли сце­ни­че­ских пери­пе­тий, исполь­зо­ва­ния сти­хотвор­ных раз­ме­ров. Он обра­ща­ет вни­ма­ние на неиз­беж­ную связь авто­ра с про­из­веде­ни­ем: оно вырас­та­ет из души твор­ца, отра­жая его пере­жи­ва­ния, и лишь в этом слу­чае может нра­вить­ся чита­те­лю (Если ты хочешь, чтобы я запла­кал, то сна­ча­ла выстра­дай это сам — Si vis fle­re, do­len­dum est pri­mum ip­si ti­bi). Гора­ций про­сле­жи­ва­ет тес­ную связь тех­ни­че­ских уме­ний, искус­ства (ars) и талан­та (in­ge­nium). Соб­ст­вен­ные худо­же­ст­вен­ные дости­же­ния Гора­ция име­ют сво­им источ­ни­ком как боль­шой талант, так и дол­гие раз­мыш­ле­ния над соб­ст­вен­ной поэ­зи­ей и вдум­чи­вый ана­лиз образ­цов. Лишь Гора­ций при­дал суще­ст­ву­ю­щим поэ­ти­че­ским жан­рам закон­чен­ную худо­же­ст­вен­ную фор­му. Неустан­ное стрем­ле­ние к совер­шен­ству фор­мы оче­вид­но во всем твор­че­стве Гора­ция, что сбли­жа­ет его с элли­ни­сти­че­ской поэ­зи­ей. Язык его необы­чай­но раз­но­об­ра­зен, богат оттен­ка­ми: от воз­вы­шен­ной молит­вы до обы­ден­ной речи. Про­из­веде­ния Гора­ция дина­мич­ны, в них мно­го дви­же­ния и жиз­ни. Забота о судь­бах государ­ства поз­во­ли­ла Гора­цию вклю­чить­ся в про­грам­му пре­об­ра­зо­ва­ний Авгу­ста. Про­тив­ник вся­че­ских край­но­стей, сто­рон­ник пра­ви­ла золо­той середи­ны, даже в обла­сти фило­соф­ских взглядов Гора­ций сумел сохра­нить неза­ви­си­мость от отдель­ных школ. По отно­ше­нию к гре­че­ским образ­цам он тоже демон­стри­ро­вал само­сто­я­тель­ность, тво­ря новую рим­скую поэ­зию. При­зна­ние и вос­хи­ще­ние сопро­вож­да­ли его еще при жиз­ни, но он стал­ки­вал­ся и с кри­ти­кой. Отго­лос­ки его твор­че­ства были силь­ны. Его вли­я­ние мож­но най­ти уже у Про­пер­ция, позд­нее — у хри­сти­ан­ских поэтов, сре­ди про­чих у Пруден­ция. Гора­ция зна­ли и цени­ли в сред­не­ве­ко­вье, но в основ­ном как авто­ра сатир. Пес­ни Гора­ция открыл Пет­рар­ка, и с это­го момен­та Гора­ций почти в един­ст­вен­ном чис­ле пред­став­лял антич­ную лири­ку. Под его вли­я­ни­ем раз­ви­ва­ет­ся ренес­санс­ная лири­ка на нацио­наль­ных язы­ках. Поэ­ти­че­ское искус­ство на про­тя­же­нии веков было поэ­ти­че­ским ора­ку­лом.