ЛИСИЙ; Ly­sias, ок. 445—380 гг. до н. э. гре­че­ский ора­тор. При­чис­лен к кано­ну 10 ора­то­ров. Был сыном бога­то­го сира­куз­ца Кефа­ла. Родил­ся в Афи­нах и жил там до смер­ти отца (430 г.). Пят­на­дца­ти­лет­ним маль­чи­ком пере­ехал в Фурии (Южная Ита­лия), где, воз­мож­но, вос­пи­ты­вал­ся у Тей­сия. После 412 г. вер­нул­ся в Афи­ны. Он был бога­тым чело­ве­ком, сов­мест­но с бра­тья­ми поль­зо­вал­ся дохо­да­ми с про­цве­таю­щей мастер­ской по выдел­ке щитов. Был репрес­си­ро­ван при 30 тира­нах как сто­рон­ник демо­кра­тии в 404 г. Еще до аре­ста ему уда­лось бежать в Мега­ру, но его брат Поле­марх был при­го­во­рен к смер­ти и каз­нен, а иму­ще­ство кон­фис­ко­ва­но. Будучи мете­ком, Лисий не мог играть роли в поли­ти­че­ской жиз­ни и высту­пать пуб­лич­но, он зани­мал­ся писа­ни­ем речей по зака­зу кли­ен­тов и пре­по­да­вал крас­но­ре­чие. В 403 г. Фра­си­бул высту­пил с пред­ло­же­ни­ем пре­до­ста­вить Лисию афин­ское граж­дан­ство в награ­ду за дея­тель­ную помощь, кото­рую тот ока­зы­вал изгнан­ным демо­кра­там, но пред­ло­же­ние это не было при­ня­то. Древ­ние зна­ли более 400 загла­вий речей Лисия, но, по-види­мо­му, толь­ко 233 дей­ст­ви­тель­но ему при­над­ле­жа­ли. До наше­го вре­ме­ни сохра­ни­лось 34 речи, и толь­ко 25 пол­но­стью. К наи­бо­лее извест­ным речам для част­ных про­цес­сов при­над­ле­жат: Защи­та в деле об убий­стве Эра­то­сфе­на (Hy­per tu Era­tos­the­nus pho­nu apo­lo­gia) — речь в защи­ту Евфи­ле­та, кото­рый убил Эра­то­сфе­на, ули­чен­но­го в пре­лю­бо­де­я­нии с его женой; Защи­та Симо­на (Si­mo­na apo­lo­gia) — речь 392 г.; обви­не­ние в тяж­ких телес­ных повреж­де­ни­ях в ссо­ре за обла­да­ние гете­рой (Pe­ri trau­ma­tos ek pro­noias); защи­та Кал­лия, обви­нен­но­го в свя­тотат­стве (Hy­per Kal­lia hie­ro­sy­lias apo­lo­gia), защи­та перед Аре­о­па­гом обви­нен­но­го в выкор­че­ва­нии пня олив­ки, кото­рая была в Афи­нах свя­щен­ным дере­вом (Areo­pa­gi­ti­kos pe­ri tu se­ku apo­lo­gia); обви­не­ние Фео­м­не­ста, кото­рый выдал сво­его отца три­бу­на­лу Трид­ца­ти и стал при­чи­ной его смер­ти (Ka­ta Theom­nes­tu); обви­не­ние Эра­то­сфе­на — одно­го из Трид­ца­ти, кото­ро­го Лисий обви­нил в том, что он стал при­чи­ной смер­ти его бра­та Поле­мар­ха (Ka­ta Era­tos­phe­nus tu ge­no­me­nu ton tria­kon­ta). Сре­ди речей на поли­ти­че­ских про­цес­сах сле­ду­ет назвать О том, что не сто­ит менять тра­ди­ци­он­но­го устрой­ства Афин (Pe­ri tu me ka­ta­ly­sai ten pat­ron po­li­teian Athe­ne­si). Эта частич­но сохра­нив­ша­я­ся речь направ­ле­на про­тив пред­ло­же­ний об огра­ни­че­нии граж­дан­ства до уров­ня земле­вла­дель­цев. От речи Про­тив Эргок­ла (Ka­ta Er­gok­leus) сохра­нил­ся толь­ко эпи­лог. Эргокл из-за сво­ей жаж­ды сла­вы сде­лал­ся при­чи­ной неудач афин­ско­го флота. Отдель­но­го упо­ми­на­ния заслу­жи­ва­ют две боль­шие речи, от кото­рых сохра­ни­лись лишь отрыв­ки: Олим­пий­ская (Olym­pi­kos) и Эпи­та­фия (Epi­taphios). Пер­вая из них, оче­вид­но, про­из­не­сен­ная в Олим­пии в 388 г., содер­жит пре­до­сте­ре­же­ние про­тив опас­но­сти, гро­зя­щей Афи­нам с восто­ка (пер­сид­ский царь) и с запа­да (тиран Сира­куз). Эпи­та­фия, посвя­щен­ная памя­ти пав­ших в Коринф­ской войне, име­ла чисто лите­ра­тур­ный харак­тер и нико­гда не была про­чи­та­на. Ее дол­гое вре­мя счи­та­ли неа­у­тен­тич­ной. Сего­дня пре­об­ла­да­ет мне­ние, что все же ее авто­ром был Лисий. Он обла­дал уни­каль­ной спо­соб­но­стью чет­ко пред­став­лять себе харак­тер и уме­ни­ем при­спо­со­бить к это­му харак­те­ру стиль речи. Хоро­шо раз­би­рав­ший­ся во всех рито­ри­че­ских тон­ко­стях, он мог пол­но­стью вжить­ся в ситу­а­цию кли­ен­та, для кото­ро­го писал. Древ­ние счи­та­ли его образ­цом про­сто­го, лако­нич­но­го сти­ля. Лисий избе­гал ред­ких и поэ­ти­че­ских выра­же­ний, мета­фор, фигур и срав­не­ний. Охот­нее все­го он поль­зо­вал­ся раз­го­вор­ным язы­ком, хотя и не народ­ным. Сла­вил­ся чистотой атти­че­ско­го диа­лек­та и изя­ще­ст­вом (cha­ris) речей. Его при­зна­ва­ли самым выдаю­щим­ся атти­че­ским лого­гра­фом. Он ока­зал боль­шое вли­я­ние на Демо­сфе­на и стал образ­цом для рим­ских атти­ци­стов. Ком­по­зи­ция его речей была про­зрач­на, луч­ше все­го ему уда­вал­ся «рас­сказ» о сло­жив­шей­ся ситу­а­ции. Ему под­ра­жа­ли Динарх, Хари­сий, Гиге­сий из Маг­не­зии, его высо­ко цени­ли Дио­ни­сий Гали­кар­насский и Цеци­лий из Кале­ак­те. Рито­ри­че­ское искус­ство Лисия поль­зо­ва­лось у древ­них боль­шим поче­том.