КАЛИ́ГУЛА

Ca­li­gu­la, Gajus Cae­sar Ca­li­gu­la, полу­чил про­зва­ние от сол­дат­ских сапог (ca­li­gae), кото­рые он носил в дет­стве, когда во вре­мя похо­дов сво­его отца Гер­ма­ни­ка он нахо­дил­ся в лаге­ре и рос меж­ду вои­на­ми. Он родил­ся 31 авгу­ста 12 г. от Р. Х., веро­ят­но, в Анции, от внуч­ки Авгу­ста Агрип­пи­ны. Еще ребен­ком он отпра­вил­ся в Гер­ма­нию, где коман­до­вал вой­ска­ми Гер­ма­ник (Suet. Cal. 8. 9. Tac. ann. 1, 14), и сопро­вож­дал его потом в Сирию. От пре­сле­до­ва­ний могу­ще­ст­вен­но­го мини­ст­ра Сея­на он нахо­дил спа­се­ние в покро­ви­тель­стве Тибе­рия. Про­тив недо­вер­чи­во­сти тира­на он, 20-лет­ний юно­ша, до такой сте­пе­ни усво­ил себе искус­ство при­тво­рять­ся и так хит­ро скры­вал свои чув­ства по отно­ше­нию к судь­бе сво­их бли­жай­ших род­ст­вен­ни­ков, что импе­ра­тор ни в чем не мог обви­нить его, хотя и думал, что уга­ды­ва­ет его истин­ные наме­ре­ния. Suet. Cal. 11. Он скло­нил на свою сто­ро­ну вли­я­тель­но­го Мак­ро­на и участ­во­вал в насиль­ст­вен­ной смер­ти Тибе­рия Tac. ann. 6, 45. Suet. Cal. 12. Tib. 73. Сенат и народ, кото­рых Кали­гу­ла сумел совер­шен­но обма­нуть отно­си­тель­но сво­его харак­те­ра, про­воз­гла­си­ли его импе­ра­то­ром. Пер­вые дей­ст­вия его обе­ща­ли доб­рое: он про­стил убийц сво­их род­ст­вен­ни­ков, воз­вра­тил изгнан­ни­ков из ссыл­ки, вос­ста­но­вил пра­ва наро­да (Suet. Cal. 15), отме­нил закон об оскорб­ле­нии вели­че­ства, доб­ро­со­вест­но, даже с лич­ным пожерт­во­ва­ни­ем испол­нил заве­ща­ние Тибе­рия, обе­щал управ­лять вме­сте с сена­том и казал­ся мяг­ким по отно­ше­нию к чуже­зем­ным пра­ви­те­лям, под­власт­ным рим­ля­нам. Dio Cass. 59, 2 сл. Но это хоро­шее нача­ло было непро­дол­жи­тель­но. Когда тяж­кая болезнь совер­шен­но рас­стро­и­ла его ум, он стал жесто­ко посту­пать со сво­и­ми род­ст­вен­ни­ка­ми и дру­зья­ми (Suet. Cal. 23 сл.), бла­го­род­ней­ших мужей при­ка­зы­вал бро­сать на рас­тер­за­ние диких зве­рей, чтобы удо­вле­тво­рить сво­ей стра­сти к кро­во­про­ли­тию; бес­че­стил жен и девиц, даже сво­их соб­ст­вен­ных сестер; в сво­ем безу­мии (он дей­ст­ви­тель­но бли­зок был к поме­ша­тель­ству) выда­вал себя даже за боже­ство, тре­бо­вал себе пуб­лич­но­го почи­та­ния в обра­зе то того, то дру­го­го бога (Ibid. 52) и про­стер свое сума­сше­ст­вие до того, что хотел сво­его коня сде­лать кон­су­лом, ibid. 55. Он желал, чтобы у все­го рим­ско­го наро­да была одна голо­ва, чтобы иметь воз­мож­ность ее отру­бить. Suet. Cal. 30. Dio Cass. 59, 13. При этом он рас­то­чал сокро­ви­ща, собран­ные его пред­ше­ст­вен­ни­ка­ми, и, нако­нец, неслы­хан­ным обра­зом гра­бил сво­их соб­ст­вен­ных под­дан­ных и нагой валял­ся на награб­лен­ных им сокро­ви­щах. Suet. Cal. 30. Dio Cass. 59, 13. Так же точ­но посту­пал он и в сво­их путе­ше­ст­ви­ях по про­вин­ци­ям: это были в пол­ном смыс­ле хищ­ни­че­ские набе­ги, и там при малей­шем подо­зре­нии совер­шал он ужас­ней­шие жесто­ко­сти. Так как он поже­лал насла­дить­ся так­же честью три­ум­фа, то он отпра­вил­ся с вой­ском через Гал­лию к морю, велел набрать там рако­вин и затем, как победи­тель, воз­вра­тил­ся в Рим. Но вско­ре по воз­вра­ще­нии сво­ем он был убит 24 янва­ря 41 г., когда Кас­сий Херея, Сабин и дру­гие началь­ни­ки его гвар­дии соста­ви­ли про­тив кро­во­жад­но­го тира­на заго­вор и умерт­ви­ли его. Suet. Cal. 56 сл. Sen. de con­st. 18. К нау­кам он отно­сил­ся враж­деб­но. Suet. Cal. 34. 53.