СОФОКЛ; Sophok­les, 496—406 гг. до н. э., гре­че­ский тра­ги­че­ский поэт. Родил­ся в атти­че­ском окру­ге Колон; сын Софил­ла, вла­дель­ца мастер­ской, где работа­ли рабы. Еще будучи моло­дым чело­ве­ком, он заво­е­вы­вал награ­ды в музы­каль­ных и лег­ко­ат­ле­ти­че­ских состя­за­ни­ях. После бит­вы под Сала­ми­ном руко­во­дил хором юно­шей, испол­няв­шим пеан в честь победы. В 443—442 гг. был одним из каз­на­че­ев Афин­ско­го Мор­ско­го Сою­за. Два­жды был стра­те­гом (вме­сте с Пери­к­лом во вре­мя вой­ны с Само­сом в 441—439 гг. и в 428 г. до н. э.), а в 413—411 гг. до н. э. вхо­дил в чис­ло так назы­вае­мых про­бу­лов, пред­ста­ви­те­лей оли­гар­хии, под­готав­ли­вав­ших изме­не­ние государ­ст­вен­но­го устрой­ства Афин. Под­дер­жи­вал близ­кие отно­ше­ния с Пери­к­лом, Геро­до­том и дру­ги­ми выдаю­щи­ми­ся лич­но­стя­ми сво­ей эпо­хи. Сыг­рал важ­ную роль в введе­нии в Афи­нах куль­та Аскле­пия (в честь кото­ро­го напи­сал пеан), за что после смер­ти сам был про­воз­гла­шен геро­ем под име­нем Декси­о­на. От бра­ка с Нико­ст­ра­той имел несколь­ких сыно­вей, один из кото­рых, Иофон, так­же был тра­ги­ком, а от его сою­за с Фео­ридой родил­ся Ари­стон, сын кото­ро­го, тоже Софокл, поста­вил уже после смер­ти деда его послед­нюю тра­гедию Эдип в Колоне. Впер­вые Софокл высту­пил в тра­ги­че­ском агоне в 468 г. до н. э., одер­жав победу над Эсхи­лом. Он напи­сал свы­ше 120 драм, то есть при­бли­зи­тель­но 30 тет­ра­ло­гий, из кото­рых 20 (или 24) про­из­веде­ния полу­чи­ли пер­вые награ­ды, остав­ши­е­ся — вто­рые, и ни одно нико­гда не было на третьем месте. Софокл был так­же авто­ром несо­хра­нив­ших­ся эле­гий и про­за­и­че­ско­го про­из­веде­ния о хоре. Сюже­ты сво­их драм он брал из зна­ме­ни­тых мифо­ло­ги­че­ских цик­лов: тро­ян­ско­го, фиван­ско­го, цик­лов об Атридах и о Герак­ле. Пол­но­стью сохра­ни­лось 7 тра­гедий, а на папи­ру­се — зна­чи­тель­ная часть сати­ро­вой дра­мы Пре­сле­до­ва­те­ли (Ich­neu­tai), в дра­ма­ти­че­ской фор­ме пере­даю­щей содер­жа­ние гоме­ро­ва гим­на о мла­ден­це Гер­ме­се, изо­бре­та­те­ле лиры. В нашем рас­по­ря­же­нии име­ет­ся так­же несколь­ко сотен фраг­мен­тов из погиб­ших пьес. Аякс, дра­ма, кото­рую счи­та­ют самой ран­ней из сохра­нив­ших­ся тра­гедий, пред­став­ля­ет исто­рию само­убий­ства героя, кото­рый почув­ст­во­вал себя оскорб­лен­ным судом сво­их това­ри­щей по ору­жию, при­судив­ших ору­жие Ахил­ла не ему, но Одис­сею. Охва­чен­ный безу­ми­ем, он уби­ва­ет бара­нов, при­ни­мая их за ахей­ских вождей. Одна­ко все эти собы­тия разыг­ры­ва­ют­ся за сце­ной, в тра­гедии речь идет преж­де все­го о чести Аяк­са, кото­рый реша­ет­ся на само­убий­ство, чтобы ее себе вер­нуть. Стерж­нем вто­рой части дра­мы явля­ет­ся тот же вопрос, но с точ­ки зре­ния гре­ков. Они долж­ны решить, име­ет ли Аякс пра­во на погре­бе­ние. Здесь высту­па­ет типич­ный для воз­зре­ний Софок­ла мотив бес­си­лия чело­ве­ка перед судь­бой, кото­рой мож­но лишь под­чи­нить­ся. Анти­го­на, пред­по­ло­жи­тель­но, постав­лен­ная в 442 г. до н. э., про­ти­во­по­став­ля­ет древ­ние непи­са­ные зако­ны тем, что пред­пи­сы­ва­ет людям государ­ство. Вопре­ки запре­ту ново­го пра­ви­те­ля Фив Кре­он­та, Анти­го­на, дочь Эди­па, хоро­нит сво­его бра­та Поли­ни­ка, кото­рый погиб, сра­жа­ясь про­тив соб­ст­вен­ной роди­ны. Заму­ро­ван­ная живьем, кон­ча­ет жизнь само­убий­ст­вом, в то вре­мя как нако­нец сокру­шен­ный Кре­онт при­ка­зы­ва­ет сооб­щить ей о поми­ло­ва­нии. Но Кре­онт пла­тит за свою гор­ды­ню (hyb­ris — пере­ход гра­ниц, запо­ведан­ных чело­ве­ку) лич­ной ката­стро­фой. От соб­ст­вен­ной руки поги­ба­ют его сын Гемон, жених Анти­го­ны, и жена Эвриди­ка. Анти­го­на — одна из зна­ме­ни­тей­ших тра­гедий Софок­ла (в осо­бен­но­сти вели­ко­ле­пен спор Кре­он­та и Анти­го­ны, про­ти­во­по­став­ля­ю­щих друг дру­гу свои пози­ции, в ходе кото­ро­го Анти­го­на про­из­но­сит свою извест­ную репли­ку: «Я рож­де­на любить — не нена­видеть»), Эдип царь (Oidi­pus ty­ran­nos), пье­са, постав­лен­ная ок. 430 г. до н. э., тоже явля­ет­ся тра­геди­ей рока, пока­зы­ваю­щей бес­си­лие чело­ве­ка, даже бла­го­род­но­го и пол­но­го энер­гии, перед волей богов. Эдип, сде­лав­ший все, чтобы избе­жать пред­ска­зан­но­го ему ора­ку­лом Апол­ло­на пре­ступ­ле­ния, в поис­ках сред­ства помочь охва­чен­но­му эпиде­ми­ей государ­ству, сам того не подо­зре­вая, шаг за шагом идет к страш­ной прав­де. Бла­го­да­ря ком­по­зи­ци­он­но­му мастер­ству авто­ра, напря­же­ние воз­рас­та­ет вплоть до так назы­вае­мой пери­пе­тии, пере­лом­но­го момен­та дей­ст­вия, когда изве­стие о смер­ти мни­мо­го отца Эди­па, кото­рое долж­но осво­бо­дить его от стра­ха перед отце­убий­ст­вом, дела­ет оче­вид­ным то, что это имен­но он, Эдип, явля­ет­ся сыном пред­ше­ст­ву­ю­ще­го царя Фив, Лая, и его супру­ги Иока­сты, а сле­до­ва­тель­но, не толь­ко убий­цей Лая, кото­ро­го ищут, но и отце­убий­цей, живу­щим в пре­ступ­ном сою­зе с соб­ст­вен­ной мате­рью. Иока­ста кон­ча­ет жизнь само­убий­ст­вом, а сам Эдип ослеп­ля­ет себя. Пье­са отме­че­на тра­ги­че­ской иро­ни­ей, осно­ван­ной на том, что то, что гово­рят на сцене герои дра­мы, все­гда име­ет вто­рой смысл, понят­ный толь­ко зри­те­лям. Элек­тра, постав­лен­ная в 415 г. до н. э., под­ни­ма­ет тему мате­ре­убий­ства Оре­ста, кото­рую до того затро­нул Эсхил в Пла­каль­щи­цах, но здесь на пер­вый план выхо­дит фигу­ра глав­ной геро­и­ни, опла­ки­ваю­щей отца и живу­щей толь­ко надеж­дой на воз­вра­ще­ние бра­та, кото­рый при­дет за него ото­мстить. У этой пье­сы слож­ная интри­га (рас­сказ о мни­мой кон­чине Оре­ста), в ней при­сут­ст­ву­ет сце­на узна­ва­ния. В отли­чие от Эсхи­ла и Еври­пида (Элек­тра, Орест), Софокл пола­га­ет, что дей­ст­вие, совер­шен­ное по при­ка­зу Апол­ло­на, не может воз­буж­дать нрав­ст­вен­ных коле­ба­ний, поэто­му его тра­гедия кон­ча­ет­ся бла­го­по­луч­но для обо­их геро­ев и в ней нет места Эри­ни­ям, пре­сле­дую­щим Оре­ста. Тра­хи­нян­ки (Tra­chi­niai), назван­ные так по хору деву­шек той мест­но­сти, где про­ис­хо­дит дей­ст­вие, рас­ска­зы­ва­ют о смер­ти Герак­ла, при­чи­ной кото­рой слу­чай­но ста­но­вит­ся его жена Дея­ни­ра: стре­мясь вер­нуть чув­ства невер­но­го мужа, посы­ла­ет ему оде­я­ние, про­пи­тан­ное кро­вью кен­тав­ра Нес­са, будучи твер­до убеж­де­на, что это вол­шеб­ное сред­ство, вызы­ваю­щее любовь. Эта «одеж­да Дея­ни­ры» сжи­га­ет тело Герак­ла живым огнем. Тра­гедия закан­чи­ва­ет­ся его смер­тью, кото­рую опе­ре­жа­ет доб­ро­воль­ная смерть Дея­ни­ры. В осно­ву Фил­ок­те­та (Fi­lok­te­tes; 409 г. до н. э.), быть может, наи­бо­лее пси­хо­ло­гич­ной тра­гедии Софок­ла (вли­я­ние Еври­пида?), поэт поло­жил извест­ный миф тро­ян­ско­го цик­ла. Одис­сей и не выно­ся­щий при­твор­ства юный сын Ахил­ла Неопто­лем при­бы­ва­ют на Лем­нос, чтобы при­ве­сти под Трою остав­лен­но­го здесь гре­ка­ми Фил­ок­те­та, без кото­ро­го Троя не может быть взя­та. Одис­сей пыта­ет­ся достичь цели обма­ном, но Неопто­лем, кото­ро­го он пред­ва­ри­тель­но с боль­шим трудом убедил, в кон­це кон­цов все же не выдер­жи­ва­ет и гово­рит прав­ду. Фил­ок­тет отка­зы­ва­ет­ся ехать под Трою, но посколь­ку из мифа извест­но, что он тем не менее туда поехал, Софокл дол­жен был в послед­ний момент (по образ­цу Еври­пида) вве­сти боже­ство («deus ex machi­na»), кото­рое убеж­да­ет героя это сде­лать. В Эди­пе в Колоне (Oidi­pus en Ko­lo­no), постав­лен­ном после смер­ти Софок­ла в 401 г. до н. э., ста­рый поэт вновь воз­вра­ща­ет­ся к исто­рии Эди­па, чтобы пока­зать, что чело­век, столь суро­во пре­сле­ду­е­мый бога­ми, был так­же их избран­ни­ком. После тяж­ких стран­ст­вий он со смер­тью обре­та­ет выс­шее бытие, ста­но­вит­ся геро­ем, кото­рый из сво­ей гроб­ни­цы в свя­щен­ной роще в Колоне отныне хра­нит от зла жите­лей окру­ги. Спут­ни­ком Эди­па в его послед­нем пути ста­но­вит­ся афин­ский царь Тесей, он явля­ет­ся един­ст­вен­ным свиде­те­лем его таин­ст­вен­ной кон­чи­ны. Эта вовсе лишен­ная дей­ст­вия пье­са обла­да­ет, одна­ко, огром­ной силой эмо­цио­наль­но­го воздей­ст­вия, кото­рая дела­ет ее одной из пре­крас­ней­ших гре­че­ских тра­гедий. Осо­бен­но зна­ме­нит хор, вос­хва­ля­ю­щий Колон, роди­ну поэта. Ари­сто­тель отме­тил три прин­ци­пи­аль­ных нов­ше­ства Софок­ла: он ввел третье­го акте­ра, рас­ши­рил хор с 12 чело­век до 15 и пер­вым вос­поль­зо­вал­ся нари­со­ван­ны­ми деко­ра­ци­я­ми. Важ­ней­шим из них был, разу­ме­ет­ся, тре­тий актер, поз­во­лив­ший поэту уве­ли­чить чис­ло лиц, высту­паю­щих в дра­ме, что, в свою оче­редь, сде­ла­ло воз­мож­ным боль­шее раз­но­об­ра­зие харак­те­ров и поз­во­ли­ло услож­нить дей­ст­вие. Софокл искус­но исполь­зу­ет име­ю­щих­ся акте­ров, созда­вая, напри­мер, сце­ну, где три героя, нахо­дясь в оди­на­ко­вой ситу­а­ции, пере­жи­ва­ют ее совер­шен­но раз­лич­ным обра­зом: таков в Элек­тре рас­сказ гон­ца о смер­ти Оре­ста, пред­на­зна­чен­ный обма­нуть Кли­тем­не­стру и облег­чить Оре­сту совер­ше­ние мести. Для Кли­тем­не­стры эта новость озна­ча­ет осво­бож­де­ние от посто­ян­но­го стра­ха, для Элек­тры же — конец ее надеж­дам. Софокл порвал с тра­ди­ци­ей объ­еди­нять в три­ло­гии пье­сы, свя­зан­ные меж­ду собой по содер­жа­нию. Это заста­ви­ло его усо­вер­шен­ст­во­вать ком­по­зи­цию тра­гедии, ибо в одной теперь надо было ска­зать все то, что ранее рас­кры­ва­лось в три­ло­гии, где все­гда пер­вая пье­са пред­став­ля­ла экс­по­зи­цию, а послед­няя была эпи­ло­гом для цело­го (ср., напри­мер, Оре­стею Эсхи­ла). Тра­гедии Софок­ла по боль­шей части постро­е­ны таким обра­зом, что все дей­ст­вие стре­мит­ся к ката­стро­фе, перед кото­рой насту­па­ет неко­то­рая (все­гда обман­чи­вая) пере­ме­на к луч­ше­му, еще более углуб­ля­ю­щая гро­зо­вую атмо­сфе­ру насту­паю­ще­го непо­сред­ст­вен­но вслед за ней тра­ги­че­ско­го фина­ла. Хор у Софок­ла явля­ет­ся выра­зи­те­лем взглядов поэта и неким иде­аль­ным зри­те­лем, кото­рый интер­пре­ти­ру­ет сце­ни­че­ское дей­ст­вие в соот­вет­ст­вии с замыс­лом авто­ра. Но этим его роль не исчер­пы­ва­ет­ся. Часто она обу­слов­ле­на дра­ма­ти­че­ски, но порой поэт изме­ня­ет харак­тер хора и пишет чисто лири­че­ские пар­тии. Ино­гда вме­сто хора фигу­ри­ру­ют так назы­вае­мые «ком­мо­сы», то есть пар­тии, где пооче­ред­но поют актер и хор. Из тра­гедий Софок­ла вели­чай­шее вли­я­ние на позд­ней­шую лите­ра­ту­ру ока­зал Эдип царь, кото­рый счи­тал­ся совер­шен­ным про­из­веде­ни­ем. У него нашлось мно­го под­ра­жа­те­лей, сре­ди них Кор­нель, Расин и Воль­тер. Анти­го­на тоже оста­ви­ла свой отпе­ча­ток, в основ­ном в новей­шее вре­мя (Ж. Ануй, Б. Брехт).