КОВАРСТВО, ОБМАН

Do­lus, сло­во это, встре­чаю­ще­е­ся и в гре­че­ском и в осском язы­ках, в латин­ском — vox me­dia и поэто­му до 5-го сто­ле­тия по осно­ва­нии Рима соеди­ня­ет­ся с эпи­те­та­ми bo­nus и ma­lus. Начи­ная с это­го вре­ме­ни оно употреб­ля­ет­ся в смыс­ле хит­ро­сти, ковар­ства, кото­рое, одна­ко, в точ­ном юриди­че­ско­му язы­ке обо­зна­ча­лось выра­же­ни­ем do­lus ma­lus, пока и сюда не про­ник­ло менее тща­тель­ное обо­зна­че­ние. Суль­пи­ций Руф, по свиде­тель­ству Уль­пи­а­на (Dig. 4, 3, 1 § 2), опре­де­ля­ет поня­тие do­lus сле­дую­щим обра­зом: machi­na­tio quae­dam al­te­rius de­ci­pien­di cau­sa, cum aliud si­mu­la­tur, et aliud agi­tur^[1], а Лабе­он: est om­nis cal­li­di­tas, fal­la­cia, machi­na­tio ad cir­cum­ve­nien­dum, fal­len­dum, de­ci­pien­dum al­te­rum ad­hi­bi­ta^[2]. Поня­тие do­lus рас­ши­ри­лось, когда ста­ли про­ти­во­по­став­лять ему bo­na fi­des и обо­зна­чать им все, что про­ти­во­ре­чит тре­бо­ва­ни­ям граж­дан­ских пра­вил чест­но­сти и вер­но­сти. Нынеш­ние юри­сты разу­ме­ют под сло­вом do­lus обман; неточ­но, пото­му что поня­тие обма­на слиш­ком узко. Уче­ние о do­lus важ­но в отно­ше­нии к закон­ным обя­за­тель­ствам, пото­му что do­lus обя­зы­ва­ет к воз­на­граж­де­нию за поне­сен­ный дру­гим убы­ток. В уго­лов­ном пра­ве do­lus ma­lus обо­зна­ча­ет ско­рее про­ти­во­за­кон­ное наме­ре­ние и дур­ной замы­сел, неже­ли само дей­ст­вие. При раз­би­ра­тель­стве боль­шей части пре­ступ­ле­ний весь­ма важ­но, совер­ше­ны ли они с do­lus или без do­lus, т. е. был ли умы­сел совер­шить дур­ное дело, или же слу­чи­лось оно cul­pa и ca­su; нака­за­ние сораз­ме­ря­лось с наме­ре­ни­ем винов­но­го при совер­ше­нии пре­ступ­ле­ния.