АНТОНИН ПИЙ (138 — 161)

Антонин Пий (Тит Аврелий Фульв Бойоний Антонин) (138—161 гг.) родился в 86 г. в окрестностях Рима в городе Ланувий. Предки его происходили из города Немауса в Южной Галлии, но переехали в столицу после того, как его дед, а впоследствии и отец (Тит Аврелий Фульв), получил консульскую должность, причем первый вдобавок дважды удостаивался назначения на пост городского префекта[1]. Матерью императора была Аррия Фадилла, отец которой, Аррий Антонин, тоже происходил из Южной Галлии и дважды становился консулом. Говорят, когда императором стал Нерва, он выразил новому правителю свои соболезнования.

Юные годы Антонин провел в Лории, недалеко от Рима. После ранней кончины отца его воспитанием занялись оба деда. Когда ему было за двадцать, он женился на Аннии Галерии Фаустине (Фаустина Старшая), дочери Марка Анния Вера. После службы квестором и претором он в 130 г. стал консулом. Вскоре император Адриан назначил его одним из четырех выездных судей, которые вершили суд в Италии, причем свои обязанности Антонин исполнял в Этрурии и Умбрии, и эта деятельность оказалась для него плодородной нивой[2]. Затем он приобрел превосходную репутацию в качестве проконсула Азии (приблизительно 133—136 гг.) и по возвращении в Рим был назначен членом восстановленного императорского совета. Когда в январе 138 г. скончался Луций Элий Цезарь, приемный сын и наследник Адриана, выбор императора пал на Антонина, который после длительных размышлений принял это предложение и 25 февраля был усыновлен Адрианом, получив полномочия трибуна, а вскоре — и высший административный пост (imperium). В его честь выпустили монеты, на которых он именовался Титом Элием Цезарем Антонином. В то же время самому Антонину было приказано усыновить Марка Аврелия и Луция Вера, ставших его преемниками. За этим последовали месяцы долгой болезни Адриана, когда Антонин уже на деле исполнял обязанности правителя Империи, а после смерти императора в июле 138 г. он естественным и мирным путем занял его место на троне.

Царствование Антонина началось с некоторых затруднений, поскольку, когда он подал просьбу об обожествлении своего предшественника и официальном признании его деяний, сенат проявил несговорчивость по обоим пунктам, памятуя о том, что Адриан урезал полномочия сенаторов и некоторых из них казнил. В конце концов, побаиваясь вмешательства армии в случае неудачи этого начинания нового правителя, сенаторы уступили, но добились отмены непопулярного института выездных судей, действовавших на территории самой Италии. В дальнейшем, даже если некоторые из них не считали Антонина лучше себя по происхождению и талантам, его особенно внимательное отношение к их классу вскоре побудило сенаторов присвоить ему имя «Пий» (благочестивый), отметив тем самым его рвение в исполнении религиозного и патриотического долга. В 139 г. Антонин, в соответствии с обычаем, принял звание Отца Отечества (Pater Patriae), хотя сначала думал от него отказаться, и одновременно во второй раз занял пост консула (он еще дважды занимал эту должность в 140 и 145 гг.).

Historia Augusta особенно подчеркивает миролюбивый нрав Антонина, и его царствование действительно в основном было мирным, хотя и не абсолютно безмятежным, ибо некоторые из провинций оставались неспокойными, да и ситуация на отдельных участках границы складывалась непросто. В Северной Британии за подавлением восстания последовало расширение территории Империи, отмеченное возведением нового оборонительного вала (Стена Антонина), протянувшегося от Ферт-оф-Форта до реки Клайд. Сложенная из дерна стена стояла на фундаменте из булыжников шириной в четырнадцать футов, возвышаясь над глубоким рвом. Гарнизон располагался в маленьких фортах, возведенных через каждые две мили, в отличие от более крупных и дальше отстоявших друг от друга фортов стены Адриана. Однако около 154 г. волнения, зачинщиком которых стало племя бригантов, повлекли за собой временный отвод части войск от оборонительной линии Антонина, в результате чего некоторые форты были разрушены повстанцами. Очевидно, именно эти события побудили Антонина переселить большую часть населения из местности, расположенной между двумя стенами римлян. Их перевезли в Германию и поселили на берегу реки Неккар, приказав участвовать в обороне прилегающей границы, которую, как и в Британии, защищали установленные за частоколом с каменными наблюдательными башнями форты.

Тем временем обширные области на севере Африки подверглись набегам банд мародеров. Главным образом они вторгались с территории Нумидии, в Мавретании же войсковые подкрепления были брошены на проведение широкомасштабной карательной операции, в ходе которой около ста пятидесяти мавров-сектантов сослали к дальним западным рубежам страны. Приблизительно четыре года спустя в Египте введение повинностей в виде тяжелых принудительных работ привело к тому, что местные жители стали покидать насиженные места. За этим последовал мятеж, который пришлось усмирять; в 158 г. было подавлено восстание в Дакии.

Неприятности могли возникнуть и в Иудее. Но там Антонин Пий изменил закон (но не отменил его полностью) своего предшественника, запретившего делать обрезание. Точнее говоря, он разрешил евреям обрезать своих сыновей, но не позволил им придавать этому обычаю характер церемониального обряда, тем самым ослабив позиции иудаизма в соперничестве с активно распространявшимся христианством. Более того, для усиления мер, запрещавших иудеям входить в Иерусалим, военные посты вокруг города были значительно укреплены.

В разрешении любых споров, когда представлялась такая возможность, Антонин предпочитал дипломатические методы военным — особенно, если дело касалось отношений с парфянским недругом. Несмотря на необходимость проведения тех или иных военных операций, отсутствие каких-либо серьезных катаклизмов позволило Антонину уменьшить привилегии моряков и союзников, дети которых, рожденные в годы их службы, как и прежде, автоматически получали римское гражданство. Однако отныне избирательные права им предоставлялись лишь в том случае, если они вербовались в римские легионы. Таким образом, новое законоуложение способствовало пополнению армии.

Антонин заметно отличался от своего предшественника еще и тем, что его интересы касались прежде всего не провинций, а собственно Италии, которую он желал упрочить и вновь утвердить в качестве полновластной державы римского мира. Чеканка монет его времен, хотя и отдавала должное провинциям (например, BRITANNIA оказалась прототипом фигуры, так и оставшейся на пятидесятипенсовых монетах Великобритании), особенно сильно отражала эту перемену, проявившуюся и в ряде мер, предпринятых на территории италийского полуострова. На выпущенных деньгах изображались преимущественно порты, мосты, бани и амфитеатры, а традиции щедрых пожертвований, начало которым положил император Траян, получили дальнейшее развитие в соответствии с программой осуществления помощи девочкам-сиротам Италии, которых называли “Puellae Faustinianae” в честь супруги Антонина (Фаустина Старшая умерла в 140 или в 141 г., и хотя в более поздних описаниях добродетельность ее характера подвергается сомнению, она была удостоена не только обожествления, но и беспримерного количества выпущенных памятных монет и других почестей). Сам Антонин ни разу не покидал пределов Италии за все время своего царствования; он наслаждался жизнью сельского аристократа на своей вилле в Ланувии. Рим тоже находился в фокусе его внимания: он устраивал грандиозные раздачи денег и публичные представления, а в честь девятисотлетней годовщины основания города выпустил огромное количество памятных медальонов, патриотически прославляя легендарное происхождение своего народа.

Курс Антонина относительно Италии и самой столицы был с одобрением воспринят сенатом, с которым, преодолев колебания среди его членов, он установил дружеские отношения (например, хотя появились признаки того, что некий Атилий Тициан организует заговор, Антонин постановил, что его соучастники не будут подвергнуты преследованиям). Отменой института четырех выездных судей император восстановил полный контроль сената над страной. Но Антонин все-таки осознавал слабость сената и, несмотря на то, что оказывал его членам всяческое уважение, обсуждение сколько-нибудь серьезных дел приберегал для своего императорского совета. Четыре префекта претория, сменивших друг друга за время его царствования, входили в состав его совета, и для последующих времен стало знаменательным, что все они были еще и выдающимися юристами. Первый из них, Марк Гавий Максим, занимал этот пост двадцать лет, тогда как даже наместники провинций обычно удерживались на своих местах менее десяти лет. Естественная смерть Антонина в 161 г. обозначила конец царствования, которое в целом оказалось благотворным и не непрогрессивным, хотя процесс централизации продолжался, и римский мир, казалось, отнюдь не был столь повсеместным, как утверждали доброжелатели.

К числу панегеристов принадлежал известный греческий философ Элий Аристид из Адриана в Мисии, который имел доступ ко двору, будучи наставником юного Марка Аврелия. Торжественная речь Аристида Панегирик Риму — это речь страстного римского патриота. Обращаясь к Риму эпохи Антонина, он восклицает:

«Именно ты неопровержимо доказал всеобщую истину, что Земля является всем матерью и общим отечеством. Теперь в самом деле эллины и неэллины, обладающие состоянием или без оного, могут запросто путешествовать повсюду… Гомер сказал: „Земля для всех общая”, — и ты сделал так, чтобы это стало явью… Поистине остается лишь сочувствовать тем, которые остались — если таковые в самом деле остались — неподвластны тебе, поскольку они лишены этого блаженства».

Столь восхищенную оценку мира эпохи второго века подтвердил историк Эдвард Гиббон в своем труде Закат и падение Римской Империи, написанном в 1776 г. «Если попросить любого человека определить период мировой истории, в течение которого состояние человеческой расы было наиболее счастливым и процветающим, он без колебаний назовет время от смерти Домициана до вступления на трон Коммода» (96—180 гг. нашей эры). Антонин Пий вполне может служить символом и примером этого Золотого века Империи. Если ограничить «человеческую расу» Римской Империей и подумать, сколь хорошо жилось ее гражданам, высказывание Гиббона, по-видимому, недалеко от истины. В дальнейшем историки подвергали сомнению его точку зрения, указывая, например, что невольников и народы покоренных земель, а также необразованных сельских тружеников едва ли можно считать «счастливыми и процветающими», что застой и засилие бюрократизма, столь явно проявившиеся в последующем столетии, стали ощутимыми уже во времена императора Антонина.

Тем не менее нет сомнений в том, что самому Антонину были свойственны возвышенность натуры и благородство стремлений. Во все времена не было недостатка в прижизненных панегириках правителям, и обычно они вызывают известную степень скептицизма. Но воздаваемые Антонину хвалы, которые продолжились и после смерти императора в Размышлениях его приемного сына Марка Аврелия, свидетельствуют об истинно привлекательном характере. «Помните его добродетели, — наставляет Аврелий, — чтобы, когда придет ваш последний час, совесть у вас была так же чиста, как у него».

(текст по изданию: М. Грант. Римские императоры / пер. с англ. М. Гитт — М.; ТЕРРА — Книжный клуб, 1998)

ПРИМЕЧАНИЯ РЕДАКЦИИ САЙТА

[1] В оригинале “His family had come from Nemausus in southern Gaul, but moved to Rome where his grandfather and father (both named Titis Aurelius Fulvus) each attained consulships, the former receiving this honour on two occasions in addition to the office of city prefect” — «Его семья происходила из Немауса в южной Галлии, но переехала в Рим, где его дед и отец (обоих звали Тит Аврелий Фульв) оба достигли консульства, причем первый удостоился этой чести дважды в дополнение к должности городского префекта».

[2] В оригинале “he acted in this capacity in Etruria and Umbria, where he owned extensive land” — «свои обязанности от исполнял в Этрурии и Умбрии, где имел обширные владения».