Меж­ду цир­ком Кара­кал­лы и тем, что изо­бра­же­но на ревер­се Тра­я­на, столь­ко сход­ства, что, во избе­жа­ние повто­ре­ния, я отсы­лаю для подроб­но­го опи­са­ния цир­ка к т. II, с. 73.

Этот выпуск отме­ча­ет завер­ше­ние рестав­ра­ци­он­ных работ в зна­ме­ни­том Цир­ке Рима, при­мы­каю­щем к Пала­ти­ну, кото­рый мас­штаб­но не рекон­струи­ро­вал­ся боль­ше ста лет. Преды­ду­щая рестав­ра­ция была отме­че­на похо­жим пред­став­ле­ни­ем на моне­тах Тра­я­на (см. № 3208). См. так­же № 6711.

Сохра­нив­ши­е­ся до наше­го вре­ме­ни ске­ле­то­по­доб­ные очер­та­ния Боль­шо­го Цир­ка, — это не более чем жал­кий намек на гран­ди­оз­ное соору­же­ние, быв­шее цен­тром раз­вле­че­ний в Риме. Этот иппо­дром, как счи­та­ет­ся, был ста­рей­шим ста­ди­о­ном Рима; он воз­ник как про­стой ска­ко­вой круг меж­ду Авен­тин­ским и Пала­тин­ским хол­ма­ми, безо вся­ких постро­ек, затем был снаб­жен дере­вян­ны­ми, а потом камен­ны­ми ска­мья­ми и, нако­нец, стал гран­ди­оз­ным соору­же­ни­ем.

Со вре­ме­нем он был укра­шен памят­ни­ка­ми, ста­ту­я­ми, тро­фе­я­ми, гале­ре­я­ми, баш­ня­ми, пор­ти­ка­ми, три­ум­фаль­ны­ми ворота­ми и арка­ми, и позо­ло­чен­ны­ми мета­ми с каж­дой сто­ро­ны спи́ны (spina) пес­ча­ных бего­вых доро­жек. Высо­кий обе­лиск Рам­зе­са II был достав­лен в Рим в 10 г. до н. э. Авгу­стом, кото­рый поме­стил его в цен­тре спи­ны, и еще один был добав­лен Кон­стан­ци­ем II.

Пли­ний Стар­ший сооб­ща­ет, что Цирк мог вме­стить 250000 чело­век, но в это чис­ло, без сомне­ния, вхо­дят и зри­те­ли, рас­по­ла­гав­ши­е­ся на скло­нах хол­мов по сто­ро­нам. Одна­ко на пике сво­его рас­цве­та в середине IV в. н. э. сидя­чих мест было более чем на 200000 чело­век.

Цирк был повреж­ден в резуль­та­те мно­го­чис­лен­ных про­ис­ше­ст­вий, в чис­ле кото­рых пожа­ры во вре­мя прав­ле­ний Авгу­ста и Неро­на. Рекон­струк­ция это­го соору­же­ния, по-види­мо­му, отме­ча­лась Тра­я­ном, кото­рый выпу­стил сестер­ции с видом иппо­дро­ма; эти моне­ты, несо­мнен­но, были прото­ти­пом, на кото­ром гра­ве­ры Кара­кал­лы осно­вы­ва­ли свою работу: и у тех и у дру­гих соору­же­ние пока­за­но с оди­на­ко­во под­ня­той пер­спек­ти­вы, чтобы про­де­мон­стри­ро­вать внут­рен­нюю и наруж­ную части, а так­же мно­гие деко­ра­тив­ные дета­ли.

Здесь про­во­ди­лись мно­гие меро­при­я­тия, вклю­чая пара­ды, теат­раль­ные пред­став­ле­ния, бега, сорев­но­ва­ния по кулач­но­му бою и борь­бе, состя­за­ния всад­ни­ков и кро­ва­вые пред­став­ле­ния, такие как гла­ди­а­тор­ские бои (ludi gladiatorii) и экзо­ти­че­ские охоты на зве­рей (venationes). Тра­ян выпу­стил моне­ты, изо­бра­жаю­щие речь, кото­рую он про­из­нес перед граж­да­на­ми на иппо­дро­ме, в глав­ном месте, откуда рим­ляне мог­ли смот­реть на три­ум­фаль­ные про­цес­сии.

Скач­ки на колес­ни­цах (ludi circenses) были самым попу­ляр­ным зре­ли­щем в Цир­ке. Во вре­ме­на Тра­я­на в один день было про­веде­но две дюжи­ны ска­чек, с восе­мью коман­да­ми, участ­во­вав­ши­ми в каж­дом заезде. Заезд состо­ял из семи кру­гов, разу­ме­ет­ся, опас­ных, и мог закон­чить­ся быст­рее чем за десять минут. В колес­ни­цу обыч­но запря­га­лось две, три или четы­ре лоша­ди, хотя ино­гда быва­ло и шесть лоша­дей — конеч­но, ско­рее как при­ят­ный сюр­приз для тол­пы, чем обыч­ный слу­чай. По-види­мо­му, гон­ки на колес­ни­цах ста­ли еще более попу­ляр­ны­ми к кон­цу IV в., когда были выпу­ще­ны во мно­гих вари­ан­тах кон­тор­ни­а­ты, изо­бра­жаю­щие воз­ниц, их коман­ды, и скач­ки на иппо­дро­ме.