Как млад­ший сын Вес­па­си­а­на, Доми­ци­ан едва ли извлек боль­шую выго­ду из сла­вы сво­его отца в пери­од сво­его взрос­ле­ния, а меж­ду тем его стар­ший брат Тит наобо­рот мно­го пре­успел. В обо­их слу­ча­ях их дет­ство и юность силь­но повли­я­ли на фор­ми­ро­ва­ние их лич­но­сти и взглядов на мир. Тит рос, когда его отец был в боль­шой мило­сти при дво­ре Клав­дия; более того, Тит был дру­гом сына Клав­дия Бри­тан­ни­ка и чуть было не умер от того же яда, что убил Бри­тан­ни­ка. Когда Вес­па­си­ан боль­шую часть цар­ст­во­ва­ния Неро­на нахо­дил­ся в опа­ле (так как он был тес­но свя­зан с лишён­ным вла­сти Нар­цис­сом), взрос­лел Доми­ци­ан, и его жизнь про­хо­ди­ла в отно­си­тель­ной бед­но­сти и изо­ля­ции. Затем, когда Нерон вер­нул Вес­па­си­а­на из без­вест­но­сти, назна­чив про­кон­су­лом Афри­ки, а позд­нее ещё и пору­чил ему вести вой­ну в Иудее, Титу было 27 лет, и он мог при­со­еди­нить­ся к отцу; Доми­ци­а­ну же было толь­ко 15 лет, и он остал­ся в Риме. Пока Вес­па­си­ан и Тит стя­жа­ли сла­ву в Иудее и Алек­сан­дрии, Доми­ци­ан жил в усло­ви­ях опас­но­сти в разди­рае­мом вой­ной Риме. И вновь, пока Тит про­цве­тал, Доми­ци­ан стра­дал — на сей раз как потен­ци­аль­ная мишень для Галь­бы и Ото­на, и что было наи­бо­лее опас­ным — как вполне оче­вид­ная мишень для Вител­лия. И дей­ст­ви­тель­но, в послед­ние дни прав­ле­ния Вител­лия Доми­ци­ан едва избе­жал смер­ти, выдав себя за чле­на куль­та Иси­ды и сбе­жав из горя­ще­го капи­то­лий­ско­го хра­ма Юпи­те­ра, в кото­ром погиб его дядя — пре­фект Рима Фла­вий Сабин. Даже когда его отец и брат вер­ну­лись в Рим, Доми­ци­а­на не вос­при­ни­ма­ли всерь­ёз. Он полу­чил мно­же­ство искус­ст­вен­ных поче­стей (см. Све­то­ний, Доми­ци­ан, 1—2), но ему не пору­ча­ли серь­ёз­ных обя­зан­но­стей, и он играл роль «вто­рой скрип­ки» при бра­те. Таким обра­зом, не уди­ви­тель­но ни то, что рас­про­стра­нил­ся слух о том, что Доми­ци­ан убил Тита, в тени кото­ро­го он все­гда жил и кото­ро­му завидо­вал, ни то, что когда Доми­ци­ан в кон­це кон­цов полу­чил вер­хов­ную власть, он пра­вил в более экс­тра­ва­гант­ной мане­ре, чем его отец и брат.