Импе­ра­тор Отон, как и его пре­ем­ник Вител­лий, вряд ли может вызы­вать у кого-нибудь чув­ство вос­хи­ще­ния. В моло­до­сти Отон имел склон­ность к спирт­но­му, а импе­ра­то­ром стал исклю­чи­тель­но бла­го­да­ря взят­кам и веро­лом­ству. В самом деле, в то вре­мя мно­гое про­изо­шло впер­вые: Клав­дий при­шёл к вла­сти с помо­щью откры­той под­держ­ки пре­то­ри­ан­цев, Галь­ба был пер­вым импе­ра­то­ром, не при­над­ле­жав­шим к семье Юли­ев-Клав­ди­ев, а так­же пер­вым, кого про­воз­гла­си­ли импе­ра­то­ром вне стен Рима, а теперь Отон стал пер­вым, кто полу­чил этот титул, убив сво­его пред­ше­ст­вен­ни­ка (даже если мы пове­рим, что Тибе­рия заду­шил Кали­гу­ла, а Нерон при­ло­жил руку к убий­ству Клав­дия — это было сде­ла­но тай­но). Когда намест­ни­ка Испа­нии Галь­бу про­воз­гла­си­ли импе­ра­то­ром, Отон пра­вил Лузи­та­ни­ей (совр. Пор­ту­га­лия), так что для него, устав­ше­го от сво­его рода куль­тур­ной изо­ля­ции, пред­став­ля­лось есте­ствен­ным при­со­еди­нить­ся к похо­ду Галь­бы на Рим. Отон рас­счи­ты­вал на сле­дую­щее: ото­мстить Неро­ну (тот ото­слал его в Лузи­та­нию, чтобы дер­жать подаль­ше от быв­шей любов­ни­цы Поппеи) и быть усы­нов­лён­ным 70-лет­ним Галь­бой, став его пре­ем­ни­ком. Ниче­го из это­го достичь не уда­лось, и Отон залез в дол­ги, под­ку­пая пре­то­ри­ан­цев, чтобы те уби­ли Галь­бу, в прав­ле­ние кото­ро­го они тер­пе­ли при­тес­не­ния. После того как Галь­ба был на гла­зах у всех жесто­ко убит, запу­ган­ный сенат про­воз­гла­сил Ото­на импе­ра­то­ром. Немно­гие из рим­лян согла­си­лись бы стать импе­ра­то­ра­ми в то вре­мя, так как тогда гер­ман­ский намест­ник Вител­лий быст­рым мар­шем вёл свою армию в Ита­лию. Прав­ле­ние Ото­на было крат­ким, сум­бур­ным и без­рас­суд­ным, а ситу­а­ция с каж­дым днём ухуд­ша­лась. Куль­ми­на­ци­ей ста­ла бит­ва в Север­ной Ита­лии, в кото­рой погиб­ло сра­зу 40000 рим­ских сол­дат. Про­иг­рав Вител­лию это сра­же­ние, Отон, слом­лен­ный изве­сти­ем об этой кро­ва­вой бойне, через пару дней покон­чил жизнь само­убий­ст­вом.